кошачьи слезы
4 ноября 2020 г., 21:21
Вот она встает на лапы, приземляясь в траву после прыжка, и на морде у нее не видно ран, и не видно, как хочется молока, а не кофе горького, не таблеток, не табака; вот идет по городу — не качаясь, не давая знаков, что болят после прыжка с того этажа лапы, что хочется лечь и сдохнуть.
Идет, не различая дорогу и запах, идет по памяти, потому что у таких, как она, память слишком цепкая. А помнишь, как — и омут, омут памяти, в котором четырехлапой щепкой идет ко дну, вспоминая о человеке.
И во дворе, на деревьях, где всегда зрели яблони и каштаны, она видит, как качается белье на веревке упрямо, и смотрит на него, четырехлапая, немного пьяная — может, если сейчас просунуть морду в петлю, то там ничего не будет? Не будет всего этого, прости, мать усатая, пиздеца в округе, в работе, в детях — ну хотя бы в людях? Но проходит мимо, хромая на все лапы, ушибленные о землю.
Опускается на пол, на подоконник, на кресло — и дремлет, долго-долго вынюхивая там неведомого ей зверя, а за окном Та, Что Дает Девять Жизней, поднимает солнце, и солнце выззолачивает ей усы, лапы, хвост, и кажется, смеется, и она во сне тоже захлебывается, смеется…
Пока не просыпается и не видит, что по мокрой шерстке катятся горько-соленые кошачьи слезы.