Здравствуй, Выброс.

Иду по улице. Дорога длинная, широкая и асфальт во многих местах сошел, уступив место радиоактивной зелени. То тут, то там под ноги попадаются старые гильзы, куски арматуры, еще какая ерунда. Но мне все равно, на моих ногах берцы. Старые, грязные, потрепанные добрые берцы. Они не дают моим ступням травмироваться о местные красоты. И я этому благодарна. Нет, правда. Ведь я много хожу. Много думаю. Интересно, другие, похожие на меня, тоже так делают? Боюсь представить свои ноги без берц. Я как-то пыталась снять один, мне было любопытно, но тугая шнуровка не позволила. У меня неловкие пальцы. Подумав об этом, поднимаю пальцы на уровень глаз. Серая кожа, запекшиеся красные пятна, ногти, там, где они есть, очень короткие, черные. Интересно, они всегда такими были? Кажется, нет. Кажется, я ухаживала за ними, когда была такая возможность. Пытаюсь вытереть грязь о некогда белую майку. Через несколько минут стараний и вовсе забываю, зачем делаю это. О да, я прекрасно осознаю, что мертва. Но не всегда, нет. Чаще всего, я просто не задумываюсь об этом. Это пустое. Вечер. Я гуляю. Люблю вечер. Зрение у меня не ахти, но мне нравится смотреть на небо. Оно кажется мне безумно красивым. Вот, что по-настоящему имеет смысл. Только небо. Знаете, я никогда не видела океана, но мне кажется, что они похожи. Бескрайность и глубина. Толща воды и километры воздуха. Стою, запрокинув голову вверх. Любуюсь. Покачиваюсь. Остатки моего внимания, которое я еще в силах куда-либо направлять, направлено туда. Наверное, именно потому я не замечаю их. Несколько сталкеров выходят из-за угла дома. Живые. Они идут осторожно, держа оружие на изготовке. Им страшно. Скоро ночь и здесь будет по-настоящему опасно. Ведущий группы поднимает кулак вверх, заставляя второго замереть на месте. Да, они меня заметили. Как и я их. Не люблю сталкеров. Последняя встреча с их представителями закончилась для меня дыркой в майке и пулей в животе. Один из людей вскинул автомат, но не стреляет. Боится. Правильно. Выстрелы могут привлечь. Их. Тех, от присутствия которых даже в моей голове слышатся отзвуки былого страха. Я пытаюсь держаться дальше. От Них. Поднимаю руку и делаю неопределенный жест. Ну, это для них он может оказаться неопределенным, на деле же я просто здороваюсь. Мимика не слушается с некоторого времени, хотя пару недель назад я могла улыбаться. Да, я точно помню, могла. - Это не агрессор, не трать пули. Говорит второй. Сталкеры, опасливо озираясь на меня, огибают дом и исчезают в темном нутре подъезда. Снова поднимаю взгляд мутных глаз на небо. Через некоторое время забываю о сталкерах, как и обо всем остальном. Покачиваюсь. Сна, как такового, больше не существовало. Если ко мне можно применить слово "анабиоз", то именно он заменял сон. Рассвет наступил быстро и мне достается честь снова встретиться с теми двумя. Им повезло пережить ночь. Вновь приветствую их, подняв руку. Даже засипела, разлепив сухие губы. Что-то хотела сказать. - Она что, всю ночь тут была? - Да, похоже на то. Идем. - Вроде сталкерша. Первая баба за несколько лет, и та дохлая. Вот не прет-то. - Она вроде как свежая. Хочешь уединиться? – смеется второй. - Очень смешно. Может, пристрелить? Жалко ее. - Жалко у пчелки. Потопали давай. Нам еще не меньше двух суток чесать. - Удачи, баба-зомби! – сталкер махнул мне рукой, белозубо улыбнувшись, и пошел за напарником. Я оскаблилась в ответ, обнажив зубы, больше схожие с зубами сладкоежки, кофемана и курильщика одновременно. Бреду по улице. Остановившись рядом с широкой лужей, заглядываю в нее. Она отражает небо. Кажется, что это и есть небо, только почему-то упавшее с небосклона. Маленькое порождение того, что каждый день сопровождает нас, глядя нам в макушку. Небесный выкидыш. Интересно, хоть в одном из этих небес есть бог? Рядом с лужей жужжит электра, преграждая путь через улицу окончательно. Подойдя к самому краю лужи, внезапно для себя самой вижу там человека. Осознание того, что это отражение, приходит минут через пять. Да, тот белозубый говорил, что я сталкерша! Точно! Я сталкер! Снова скаблюсь. Очень странное чувство промелькнуло в груди. Я люблю, когда во мне просыпаются чувства. Это бывает редко, они быстро проносятся где-то внутри моего тела и мне остается лишь пытаться вспомнить – какого это было. Но это здорово, на самом деле. На этот раз – мне радостно. Я наконец осознала что-то из своего прошлого. Надо не забыть это. Подойдя еще ближе к краю лужи, всматриваюсь. Берцы, военные дутые штаны. Пыльные и порванные. Майка, вся на дырках и грязи, но еще сохранившая вид майки. И я. Я… Еще похожая на человека. Серая кожа, покрытые пеленой зеленые глаза смотрят из-под полу прикрытых век, волосы редкие, выпавшие от радиации. Те, что еще держатся на голове – грязные, некогда, видимо, светлые, не длинные. Части нижней губы нет, из зияющей дыры видны коричневатые зубы. Похоже на выстрел, прошедший вскользь. Давай будем откровенны, ты выглядишь не торт. И вот снова. Осознание. Я не совсем жива. Но я была жива! Я была сталкером! Я сталкер! Я сталкер, суть вашу! Сталкер! Я человек! Со злобой топаю в лужу, будто она виновата в моей смерти. Полдень. Иду по улице. Точнее сказать, медленно бреду. Я думаю. Или мне кажется... Что-то происходит в недрах хрупкой головы. Я не уверена, что действительно думаю. В лицо дует холодный свежий ветер. Ну, наверное, свежий. Не чувствую. Эх, мне бы еще дышать… Где-то слышны выстрелы. Я сижу на бордюре и слушаю их. Совсем недалеко. Маты, ругань, лай псевдопсов. Я люблю звуки. Старательно вслушиваюсь, пытаясь сосредоточиться. В памяти мелькают обрывки, смутная вязь воспоминаний… Это мне близко. Я почти нащупала что-то в памяти, когда выстрелы прекращаются, как и трубный вой пса, оборвавшийся жалобным скулежом после короткой очереди. Мысль ускользает от меня. Надо пойти посмотреть. Надо пойти посмотреть. Надо пойти... Тяжело поднявшись с пыльного бордюра, отряхиваю штаны сзади (как же поразительно сильны привычки нашего тела) и, шаркая, бреду к арке двора, откуда слышалась стрельба. Когда, огибая сверкающую огоньками жарку, на встречу выходит группа людей, я теряю курс и останавливаюсь. Теперь моим вниманием завладевают они. Они ведут себя странно. Иначе, чем другие сталкеры. Если мне не изменяют навыки счета – их четверо. Зеленые комбинезоны. Покачиваясь, я остановилась, вглядываясь в их лица. На них отражаются неясные эмоции. Неясные эмоции овладевают и мной. Я смутно понимаю, что знаю их. Настолько смутно, что не могу вспомнить. Сталкеры замерли, разглядывая меня. Я замерла, разглядывая сталкеров. Пренебрежение. Жалость. Отвращение. Все это читается на их лицах. Мой взгляд замирает на одном из них. Его лицо отображает лишь спокойствие. Его лицо ужасно хочется вспомнить. - Сит, может… - Не надо. Сам. – Человек дергает затвор Беретты и поднимает его на уровень моих глаз. Спокойно смотрю в дуло. Разлепив губы, издаю сипящий звук, Что-то в горле мешает говорить. Интересно, хоть в одном из этих небес есть бог? Почему-то сейчас в голове всплывает этот вопрос. Перед тем, как в неестественной тишине Припяти раздается выстрел.