…прошло 16 лет…
____________________________________________________
На улице с утра все холодно и больше ничего. Как никак скоро зима. Синеватые стены, которые освещал бело-зеленоватый свет, казались скучными. Атмосфера была слегка напряженной. В каком-то кабинете, за круглым столом…
— Кто мне расскажет, сколько раз за эти 10 лет мы собираемся? — с глубоким пофигизмом спрашивает мужчина 34-х лет. Сидит в белой рубашке, темно-синие брюки. Волосы, аккуратно расчесанные вправо, беспорядочно спадают на глаза. Ноги нагло положены на край стола, а сам покачиваясь на стуле, спокойно перебирает какие-то бумажки.
— Если бы ты ходил хоть на одно, то понял, что уже 4 раз мы собираемся. — строго отметил 38-илетний мужчина, ходивший туда-сюда по кабинету и всегда поглядывая на часы. Одетый полностью в черное, вплоть до желтки на плечах, он строго расписывал каждую минуту. Волосы были зачесаны назад, а те что слегка прикрывающие левый глаз, вечно поправлял. Синие холодные глаза убивали все живое, из-за чего он не на что не пытался смотреть равнодушно.
— Как думаете, Дания приедет? — попытался перевести тему 31-илетний. Одетый в серый свитер и брюки для рабочего времени, он озабоченно глядел на человека в черном. Волосы хорошо подстриженные на правую сторону, были слегка подкрашены красным.
— Всегда удивлялся твой наивности, Исландия. Ты не изменился ни капли. Сколько раз повторять, что Danmark давно уже не приезжает на эти съезды. Он считает их пустой тратой времени…
— Полностью согласен! — щелкнул пальцами переберальщик бумаг.
— SVERIGE!!!
— А чего ты сразу же пылишь, Норвегия? Я же говорю свою точку зрения…
— Шикарное у тебя зрение. — прошипел Норвежец и сев на свое место, успокоился, — Хорошо. Плевать на Данию. Где Финляндия?
— Не вежливо как-то. А еще больше слышать от собственного брата. — открылась дверь и в кабинет зашел Дания.
— Явился… — сказал Швеция.
— Не запылился. — зашел следом Финляндия. Фин только первый раз за все время в этом кабинете. Ведь теперь он на постоянном лечении. Мания суицида — психклиника ему открыта.
— А тебя жизнь потрепала с нашей последней встречи. — за словами Исландии прятались удивление и радость встречи.
— Да что там… И так жизнь не жизнь. А тут еще и это. Живой и то спасибо. — у Финляндии за последнии годы мутнели глаза. Это видели все. Но он постоянно улыбался, мол: «Все хорошо. Правда.» Но ему же реально лечится надо. Хоть где-то, как-то. Это не нормально… А так, у него начали подвиваться волосы, которые торчали из-под его шапки. Часто он ходил в белом или каких-то холодных тонах. Дания был его реальной противоположностью: ходил в ярком, светлом. Но это лишь на время встреч. Сам-то по серьезности взял на себя управление всех и вся. В нем стреляет Королевство. Сам за собой он следит все нюансы и ошибки. Разбирается во всем, что только нужно в жизни. Приехавший на съезд, в свои 37 он вдруг серьезно понял, как давно не был здесь. Датская корона отбила всю память, что где-то есть и его друзья. Пришедший чуть ли не в королевском мундире, Датчанин ясно выразился, что его бы по другому не отпустили, извиняйте.
— Ладно, — вздохнул Норвегия, — Зна… Швеция, tispe! Убери ноги со стола! — Швед лениво выполнил просьбу, — Спасибо… Значит можем начинать. Начнем с Швеции. Какие у тебя, у центра, у главы, у нашего проблемы…
— Нет у меня проблем. — отводил взгляд Швец, складывая руки.
— Положи, пожалуйста, руки на стол. Покажи свою проблему. — сказал Финляндия. Швеция, закатив глаза, положил руки на стол. Что на правой руке, что на левой, по кольцу.
— Недавно, ты сказал, что будешь отменять многобрачиачие. — сказал Исландия.
— Сказал. — усмехнулся Дания, — Такие вещи подписывают. Ни тебе ли знать, Норвегия.
— Знать знаю. Но наш королевич сказал, что и без бумажек справится. — ответил Нор. Швец улыбнулся и убрал руки.
— Это ж, как ты додумался, да со своим диагнозом…
— У меня есть справочка, что я прошел курс лечения. — улыбался Швед, — Да и когда, Дания, у меня болезни и фобии мешали браку?
— Исландия?
— Проблема экологии… У меня не хватает средств на переработку бумаги и пластика. Остальное спокойно уходит в собственные отходоперерабатывающие центры.
— Я смогу спокойно помочь тебе с переработкой бумаги. — сказал Швеция.
— Пластик я смогу забрать на себя, — посмотрел на Исландца Дания, — но советую поговорить тебе с Нидерландами. У него вроде было место в центрах.
— Хорошо. Спасибо. Завтра направлю распоряжение. — легко вздохнул Исландия, на миг улыбнувшись.
— Норвегия. Может ты наконец сам расскажешь, что у тебя? — сказал Дания.
— У меня все нормально. Все в порядке. — сказал Норвежец.
— У тебя всегда все хорошо. — сказал Исландец.
— А разве это плохо? — спросил Швеция.
— Да нет. Даже наоборот. — сказал Исла.
— А чего грустный? — спросил Датчанин.
— Финляндию жалко. У него вид до такой степени замученный…
— Я его в психушку сдам. — сказал Швед.
— Я тебе по голове дам, — сказал Норвегия, — Не нужна ему психушка и таблетки. Ему девушка нормальная нужна и будет все у него прекрасно в жизни.
— Нет… Лучше уж в психушку… — прошептал Финляндия, — Да и вообще. Что я сам не могу решить, что мне нужно?!
— У Дании проблем нет… — твердо сказал Норвегия.
— Ну знаешь. Про него говорят «Доверяй, но проверяй». — сказал Швеция.
— Допустим.
— О, ребят, у меня все очень шикарно. — он улыбался, даже показалось расслабился.
— Все шикарно говоришь? И как ты распишешь ситуацию с арендой чего-либо? — Норвегия был готов прикопаться к чему угодно.
— Норвегия, я доверяю людям, у меня честный народ.
— А документы? — спросил Финляндия.
— Доверие, Фин. До-ве-рие. Все хорошо. Я пришел по другому вопросу.
— Пришел? — усмехнулся Швеция.
— Конечно. Я пришел сюда пешком, но приехал в город на межгородском автобусе. Пересадок куча, но доехали спокойно, без приключений.
Все так удивились, кроме Финляндии. Вообще уже для него удивление это пустая и ненужная эмоция.
— Зачем пришел. Мне надо сына в школу устроить. А то уже обленился учиться при одном дворце. — сказал Дания.
— Это я быстро решу. — сказал Норвегия. На этом, они еще немного все поговорили и пошли на выход.
Серые стены дома встретили Финляндию уже всем знакомой пустотой, мертвой тишиной. Несколько лет назад здесь было ярко, весело. Теперь Финн вернулся к нулю: он снова живет здесь один. Посидев на кухне всего лишь час, Финляндия снова собрался и ушел.
Сидя на ящиках в порту, он размышлял о том, о сем. Постоянно оглядываясь, не находил Финляндия себе места в жизни. Хоть и работа, и крыша над головой имеются. Вроде все есть…
— Может, Норвегия прав… Может у нее уже все давно есть? Семья, достойная жизнь и работа. А уже постоянно думаю одно и тоже. — говорил вслух Финн. Погода была хоть и спокойна, все замерло у ног прохожих, но Финляндия знал: море не повинуется человеку…
Норвегия поднимался по лестнице в подъезде. Лифт на зло сломался и Норвежец потопал на 10 этаж. Сто раз подумав о переезде и пожаловавшись на жизнь, он начал искать ключи. В квартире было подозрительно тихо. Сняв пальто, Норвежец встретился с чужой курткой. Вот и кроссовки… Припугнуть нежданного гостя, Норвегия решил пройтись по дому, немного погреметь.
— Нора? — окрикнул он дочь, как завершение своего жестокого плана.
— Что?.. — донесся ее голос. Нора напугано зашла в кухню, где ее отец делал себе чай, а чай обычно — дело опасное, да серьезное.
— Как дела, доченька?
— Все очень хорошо. Сижу, уроки делаю.
Норвегия повернулся и посмотрел на Нору.
— С кем?
— Одна… — ответила Нора, смотря ему в глаза.
— Одна. — повторил Норвегия.
— Одна. — хмыкнула Нора.
— Ну, значит торопится тебе некуда, присаживайся, поговорим. — Норвегия сел за стол, а дочка поодаль от него.
— «Ну посмотрим, посмотрим…» — глянул на нее Норвежец, — Знаешь одну поговорку…?
— Нет.
— В девичьей светлице, не только призраки водятся. — спокойно сказал Норвежец. Нора поднялась, но отец мигом усадил ее обратно, — И твои призраки подождут.
— Нет у меня никаких призраков. — фыркнула Нора.
— А в шкафу?
— Папа. — посмотрела на него дочь. Норвегия посмеялся, мол: «шутка». Нора ушла к себе. Норвегия, допив чай, пошел к ней.
Нора сидела за столом и что-то писала в тетрадке. Норвегия стоял в дверях, оглядывая комнату. Вроде-то и прятаться негде. Где же непонятный гость? Вроде не невидимка.
— Пап, ну нет здесь никого. Что ты за мной следишь? — сказала Нора.
— То-то и слежу, что никого нет. — сказал Норвегия и зашел в комнату. Осматривая все и вся, он все время смотрел на дочь. Но она лишь, что-то писала в тетрадке. Для нее обыск родителей, но в основном отца, было дело нормальное, хоть и неспокойное. Никого не найдя, Норвежец взял в руки телефон.
— Алло. Литва? Здравствуй…
Нора сложила все на столе и поскорее мечтала уйти из дома, хотя бы из комнаты. Но только она попыталась это сделать, холодная и крепкая рука отца сдавила плечо и Нора лишь подпрыгивала и пищала от боли.
—…Хорошо. Спасибо большое. Нет, у нас дома его нет. — сказал Норвежец и положил трубку, — Маньяк! Выходи, а то хуже будет!
— Нет никого!
— Так и тебя не будет, если он сейчас не выйдет. Врешь и не краснеешь… — шипел Норвегия и отпустил Нору. Она судорожно вздохнула и открыла шкаф.
— Выходи.
— Домовенок Ниссе. — сказал Норвегия.
Из шкафа вылез светловолосый паренек. Зеленые глаза виновато глядели на отца Норы.
— Твое счастье, я не хочу сегодня скандалить. — сказал Норвегия, — Сказать нельзя было, что он придет? Так нет, врать. Врать и больше нечего сказать. Матери скажу — прибьет. А тебя, — посмотрел он на парня, — домовой, отцу сдам. Ничего и никого точно не будет.
— Дядь Норвегия, ну не надо, snälla… (швед.: пожалуйста…) — попросил парень.
— Нет, Литц. Нет. — сказал Норвегия и ушел.
— Far, vær så snill! For siste gang! Vær så snill! (нор.: Папа, пожалуйста! Последний раз! Пожалуйста!) — подбежала Нора.
— Padori žodis, atsiprašau jos… (лит.: Честно слово, простите ее…) — подошел Литц.
Норвегия посмотрел на дочь, на «домового» и закатив глаза ушел к себе в кабинет.
— У тебя две минуты покинуть приделы этой квартиры!!! — донеслось до обоих.
— Спасибо! — обрадовалась Нора и вместе с Литцом убежали из душного помещения.
Исландия договорил и подписал все, что только было нужно за этот день. Придя к порту, Исландия пообщался с рабочими. Пройдясь по разгрузочной части, Исландец встретил Финляндию.
— Привет.
— И тебе. — вздохнул Финляндия.
— Что случилось? А хотя можешь не рассказывать. И так знаю причину твоих приходов сюда. Связи, связи, связи… Что на этот раз?
— Думаю, что лучше купить, что дешевле: веревку и мыло или три пачки таблеток. — посмотрел на него Финн.
— Это шутка? — присел на соседний ящик Исландец.
— Конечно же. — сказал Фин, — Конечно же дешевле веревку и мыло…
Исландия дал ему несильный подзатыльник. Финляндия улыбнулся.
— Будто ты меня не знаешь. Шучу. Посидел здесь и решил, что уже два года не могу наложить на себя руки из-за некого чуда.
— Что за чудо? — удивился Исла.
— Liv. (Жизнь.)
— Ну да, ну да. — Исландия посмотрел по сторонам, — А ты молодец, что все-таки решил не заниматься глупостями. У тебя и Нора, и Иса моя выросли. Иса еще сравнивает все с тем, что ты делал. Но больше вспоминает песни. Поешь ведь до сих пор?
— Для себя. От скуки и одиночества. — ответил Финляндия. Исландец и Финн пошли прогуляться.
Погода ухудшалась и становилась невыносимой для прогулок. Проходя мимо рынка, который закончил свою работу еще три года назад, Исландия и Финляндия заметили небольшую толпу людей. Подойдя туда, глазам ненадолго открылась картина того, как какая-то девушка играла на скрипке. Красиво, с чувствами. Но люди расходились из-за погоды, девушка играла тише…
— Пошли. — сказал Исландия.
— Подожди. Доиграет и уйдем.
— Пошли, погода ухудшается.
— Я не пойду…
— Я же, извини, ухожу. До завтра. — убежал и лился с убегающими Исландец.
Ветер начал заигрывать свою мелодию, разгоняя людей, подхватывая листья. Черные штормовые тучи затянули небо, начал капать дождь. И сколько бы не ухудшалась, не капризничала стихия, музыка разлетелась и смешивалась со свистом ветра. Заслушаться под это все, — под свист, скрипку, морской агрессивный плеск воды, — было сложно. Но уже не глядя на ужас непогоды, на этот ливень и темноту, Финляндия дослушал игру скрипки и посмотрел на музыкантку. Она огляделась, посмотрела на Финна, натянув капюшон. Голубые глаза улыбнулись грустным счастьем и сложив скрипку, девушка поспешила уйти.
— Подожди… — Фин подошел к ней. Она повернулась. Финн протянул купюру в 10 евро, — Возьми. Красиво играешь. Очень.
— Jag förstår inte vad du säger. (швед.: Извините, я не понимаю, что Вы говорите.)
— Dina ögon är vackra. (Глаза у тебя красивые.) — усмехнулся Финляндия.
— Jag vet. (Я знаю.) — с некой настороженностью сказала скрипачка и не взяв деньги, ушла.
— Vad heter du? — спросил, окрикнув, Финляндия. Ему не ответили и даже не повернулись…
Мир одеял разрушен сном.
Но в чьем-то напряженном взоре
маячит в сумраке ночном
окном разрезанное море…
(из «море и не только о нем»)