Виновато детство

      Дело было ночью. Он дождался, пока она уснет и направился в комнату к отцу. — Заходи и прикрой за собой дверь.       Кивнул, повернул ручку и проверил, что дверь закрыта. Отец не смотрел на меня, всецело увлеченный компьютером, на котором были выведены правила участия в соревнованиях, которые должны состояться через месяц. — Что думаешь? — Будто в кино попал, — ухмыльнулся я и присел напротив него. — Никогда даже представить не мог, что подобное может произойти в реальности. — Она в безвыходном положении, — устало сказал отец и хлопнул крышкой ноутбука. — Родители не видят в ней человека, друзья просто с какой-то маниакальной одержимостью не отпускают от себя ни на шаг, а в школе издеваются из-за этих самых друзей… С ума сойти можно. — нервно произнес он, устало поправляя волосы. — Что думаешь? — Её нельзя отдавать родителям. — уверенно сказал отец. — Полиция в любом случае привлечет опеку, никаких нарушений, кроме психологического насилия они не найдут, да и то, последнее с натяжечкой. После того как её им вернут, за родителями могут последить, чтобы оценить, как они выполняют свои родительские права и только потом, если они не исправятся, лишить. — А что делать с друзьями? — А вот тут уже начинаются проблемы: по идее она может легко с ними не общаться, но тут на лицо манипулирование с их стороны. Я не сомневаюсь, что они вывернут реальность на изнанку, как это происходило с ней ранее, и в итоге она опять окажется виноватой. И школа обозлится на неё только сильнее. Под давлением окражующих она придет только к двум выводам: смириться и терпеть этих «друзей», пока они сами от неё не отстанут, либо сбежать от них туда, откуда они её не достанут.       Он прямо намекал на суицид. Ен Джун не раз замечал у девушки остекленевший взгляд, особенно, когда она уходила в себя и ни на что не реагировала, а потом плакала. Она уже не хотела жить. — И что мы будем делать? — На самом деле у меня есть идея, но её весьма трудно иполнить…       Слабый толчок привел ее в чувство, и Дан И открыла глаза, слезы потекли у нее по щекам. — Господи, кажется, она пришла в себя, — восторженно произнес мужчина, обращаясь неизвестно к кому, — это какое-то чудо, что вы проснулись, милочка. Вы слышите меня? Можете говорить? Хоть моргните, если слышите меня…       «Я могу говорить, но горло болит жутко», — подумала девушка и поргнула, пуская очредную порцию слез. — Как вас зовут? — спросил её мужчина, но она продолжала молчать, разглядывая всех. Мужчина приветливо и дружелюбно смотрел на девушку. Смуглая кожа, широкие плечи и тепле руки, которыми он ее ощупывал. Второе лицо, возникшее в поле зрения девушки, менее прияное и испуганное. — Ну, как она? Я так перенервничала, когда привезла её, думала уже мертва… — Типун вам на язык! — шикнул на неё мужчина. — Не видишь, всё хорошо у неё. Дан И прокашлялась и скосила глаза в сторону. Она лежала на кровати с белыми простынями, вдоль кафельной стены тянулись мониторы, стояли баночки с растворами и какими-то медикаментами. Потом взгляд привлекла трубочка, тянущаяся из бутылки со светлой жидкостью ей в вену. «Я в больнице, под капельницей…» — Что произошло? — спросила девушка, поражаясь хриплому голосу, как будто не её. — Ха! — хмыкнул мужчина. — А мы-то ждали, когда ты в себя придешь и объяснишь нам, что произошло… — Я не помню… — Совсем? — Помню только, как шла домой после школы… Ко мне пристали какие-то парни… На этом всё. — Так как вас всё-таки зовут, милочка? — Хам Дан И…       Им позвонили поздно ночью — Алло? — Здравствуйте, мистер Хам, этот детектив Чен. — Что-то случилось? Есть какие-то продвижения по делу. — Мы нашли вашу дочь. — О господи! Где?! Что же вы молчите? — Мне только что сообщили… она в больнице, долго была в бессознании. Без документов, потому и не могли никому сообщить. — Что с ней? — Её нашли в полумертвом состоянии в южной части города. Там ее нашли и поместили в больницу, где она недавно пришла в себя…