***За полчаса до событий прошлой главы…***
«Хочешь отблагодарить моего сына? Залечи раны своему рыцарю!» — стоял у меня в голове образ ухмыляющегося отца Ен Джуна, который буквально втолкнул меня в сторону комнаты сына. В первый раз меня действительно пришлось буквально заталкивать в его комнату, каждый последующий раз был легче. Сейчас уже я легко заходила в его комнату. К моему удивлению, Ен Джун всегда открывал почти сразу, слишком он уж резок для покалеченного. Из уголка его губ свисала сигарета. Терпкий запах дыма коснулся моих ноздрей. — Я думала спортсмены не курят, — сморщила нос, когда он затянулся и выдохнул дым в сторону. — Я редко курю — либо от нервов, либо от боли. — А сейчас от нервов или боли? — И то и другое. Мои глаза сразу же приковала татуировка, какие-то иероглифы, объятые синим пламенем, на рельефном бицепсе его руки, который он придержал дверь. Волосы у него были мокрые, и из низко сидящих на бедрах джинсов выглядывал пояс белых боксеров. Ещё никогда я не видела его таким… раздетым. На меня в упор смотрели глаза цвета стали. Он был захватывающе, просто невероятно хорош. Я бы так и стояла, как зачарованная, но тут он заговорил. — Зачем пришла? Я буквально почувствовала, как начинают розоветь мои щеки, я всегда так выгляжу, когда нервничаю. — Почему ты краснеешь… здесь слишком жарко для тебя? Или… — добавил он язвительно, — это потому, что я обалденно сексуальный, ведь так? — его зубы сверкнули в ухмылке. — Твой отец меня отправил. — прошептала я, пряча глаза в пол. После недолгого молчания он бросил пофигичное «Заходи», освобождая мне путь в его обитель. Не теряя времени, я сразу же открыла приготовленную на столе зеленку и обмакнула ватку, видимо он сам собирался обработать свои боевые раны. — Ай! — закричал Ен Джун, стоило мне только коснуться его царапины на плече. — Тихо сиди, а то дольше провозимся. У него сильное тело, состоящее из рельефных мышц, которые сейчас напряжены и выделялись на смуглой коже. От затылка до середины спины виднелся масштабный, красный дракон с черным гребнем и внушительными когтями. После того как я начала обрабатывать ему руки, он болезненно скривился. — Тебе подуть? — пошутила я. На что, он внимательно на меня посмотрел с выжиданием дальнейшего действия. — Ага, — пробормотал он. Немного опешив, я начала так и делать — обработаю, подую, обработаю, подую. Следующие пятнадцать минут парень сидел, немного сгорбившись вперед, а я старательно обрабатывала его раны. Чтобы мне было удобнее, колени он раздвинул, я как-то очень естественно между ними устроилась: мои руки порхали по его лицу, а его руки как-то неожиданно, даже не пойму как пропустила этот момент, оказались на моей талии. Все было просто замечательно, такая интимная, желанная обстановка была разрушена телефонным звонком. — Чего это он мне звонит? — вслух удивился Ен Джун беря телефон. — Пап, ты… Вдруг он замолчал. После короткой паузы он переключился на громкую связь.— …ду. — Ах, правду! Он чемпион страны по самбо, и через месяц у него будут соревнования на международном уровне. Как вы думаете, если узнают, что он участвовал в уличной драке, его допустят?! — Нам… будет гораздо легче вести расследование, если мы сможем поговорить с вашим сыном. — Это невозможно, он болеет. Вы представляете какую травму ему нанесла эта шайка? Он чемпион, но там было 4 человека! — Мы просто поговорим, он не будет числиться в протоколе. — Хорошо. Его комната на втором этаже.
Ен Джун во время разговора постоянно был напряжен. А потом мы услышали, негромкие шаги за дверью. — Быстрее прячься! — прошептал он. — Прячься под кровать, а то они скоро будут здесь. Я испуганно посмотрела на дверь и нырнула под кровать. Послышался скрип. Ен Джун не ошибся, они не заставили себя долго ждать. Когда они ушли, я облегченно вздохнула и поползла наружу. — Однако как же быстро они спохватились! — в его речи слышался неприкрытый сарказм. Такое состояние называют испанский стыд, когда тебе стыдно за чужое совершенное действие. Мне было так стыдно за поведение своих родителей. — Не особо они заморачиваются твоей пропажей, — невзначай сказал парень. Потом понял, что сказал: — Блять, прости, я… — Ничего, — отмахнулась я. — Я уже привыкла… Он посмотрел на меня сочувствующим взглядом и потянулся, чтобы обнять. Мне было приятно его сочувствие, я ей откровенно пользовалась: обняла в ответ и позволила эмоциям выйти наружу. Они копились весьма долго, даже сложно предположить с какого именно момента. Многочисленные слезы стекали по его груди и впитывались в мою майку. — Молодежь, я не хочу прерывать такой душещипательный момент, — громко окликнул нас отец Ен Джуна. — Но что-то надо решать с твоей ситуацией. — Неужели… — голос задрожал. — Вы хотите вернуть меня… — Ни в коем случае. — отрицательно покачал он головой. — Внимательно вникнув в твою ситуацию, я понял, что отдавать тебя этим извергам нельзя. Не знаю, сколько заплатили этим ребятам, но вернуть тебя хотят точно не родителям, а твоим влиятельным и настырным друзьям. — А… а откуда вы знаете о моей «ситуации»? — Милочка, иметь заведение со спиртными напитками весьма удобно — сразу появляются необходимые связи. Уверяю тебя, я не последний человек в этом городе. — ухмыльнулся мужчина, но почти сразу же его лицо приобрело серьезное, даже пугающее, выражение. — Но об этом позже… Боюсь, что нам надо серьезно подумать о том, куда тебя спрятать, так как эти шавки уже почуяли след.