***
В нос ударил запах сырости и железа. Тело ощущалось неподъёмным, но приподнять голову и открыть глаза удалось. Вокруг оказалась комната: маленькая, серая и потрёпанная, похожая на подвальное помещение. Кроме яркой лампочки, двери и стула, к которому он был привязан, ничего больше не было. Он помнил, как запрыгнул в машину Расиэля, помнил, как тот попросил отдать телефон и сказал, что его нужно выбросить для "видимости похищения". После этого, спустя нескольких минут езды его неожиданно потянуло в сон, и он вырубился. На тот момент было вправду не важно, куда его отвезут, казалось, сойдёт любое место... Но эта их "ролевая игра" перешла рамки игривости. Плотные веревки натерли кисти, а из-за жёсткой ткани во рту всё пересохло до горла. Голова соображала плохо, поэтому трудно сказать, сколько он просидел там один, пока за дверью не послышались шаги. Фран напрягся. Людей было несколько. — Прошу, — дверь открыл человек в тёмной накидке, а зашедшие ввели Франа в ступор и шок. Один — тот самый похититель со шрамом, а второй... глаза удивлённо округлились, когда с холодным спокойствием неподалеку от первого встал Расиэль. "Что всё это значит?" — Вот мы и встретились снова, — мерзко ухмыльнулся мужчина. От неприятных воспоминаний юношу передернуло. — Закончим с этим наконец. Человек в тёмной накидке по кивку подошёл со стороны, разжал средний палец привязанного и надел на него кольцо с синим камнем и согнутыми крылышками. Кольцо Мельфиоре. — Зажги, если не хочешь сдохнуть просто так, — рявкнул мерзкий брюнет и приставил к его лбу пистолет. Фран сглотнул и содрогнулся, косо посматривая на преподавателя. Тот даже мышцей не повёл, всё так же невозмутимо подпирая стену. Делать нечего. Зажечь кольцо уже привычное дело, поэтому пламя не заставило себя ждать и фиолетовый огонёк обвил распахнувшиеся крылья. Сначала ощущалось лёгкое беспокойство, которое можно было списать на ситуационную неизвестность. Но с каждой новой секундой оно беспричинно усиливалось, перерастая в выраженную тревогу, панику, ужас. Из глаз покатили слезы, и он зажмурился, когда сердце заколотилось как бешеное, а лёгкие сжало. Сознание уходило. Ушло, улетело куда-то далеко... Когда Фран открыл глаза, внутреннее давление прекратилось. Он увидел траву и не удержавшись упал на колени. Вокруг расплескалась темнота — небо бесконечно чёрное, как искусственный шатер. Ощутив чужеродный взгляд сзади, он обернулся. Уже знакомая фигура его копии смерила его холодным недовольным взглядом. — Я думал, ты отражение кольца, — удивлённо проговорил Айроне, имея в виду кольцо Ада, которого сейчас при нем не было. — Глупости. Я настоящий ты и тот, кто в отличие от некоторых, всё помнит, — ровно ответил он. — Ты меня игнорируешь, поэтому и стал непонятно кем. Какая-то мнимая оболочка с кучкой неразборчивых эмоций. — Я обычный живой человек. Мало ли какие у меня пробелы в памяти. Юноша не особо осознавал происходящее и будто в бреду или трансе провёл рукой по траве. Мягкая и чуть влажная. Чем-то похоже на иллюзию, но он знал, что это что-то большее. Это его мир, внутренний мир и фантазия. Его дом. — Человека формируют воспоминания и связанный с ними опыт, а ты не помнишь большую часть своей жизни. Собираешься продолжать этот цирк? — Что ты имеешь в виду? — с каплей отстранённости спросил Фран, не поднимая глаз. Паника ушла вдаль, осталась в реальном мире. Здесь же было так спокойно, так умиротворённо и так приятно. — Ты охотишься за эмоциями, поддаёшься влиянию. Это причиняет боль и путает ещё больше. Тогда в чём смысл? — Наверное, мне нравится чувствовать приятное от общения. Люди такие разные и эмоции с ними... разные, — запнувшись, он вспомнил про недавние события. На крыше, в школе, во дворе... Вдруг захотелось зарыться в траву по макушку. — Приятное значит, — понимающе повторила копия, зная, о чём подумал оригинал. Искренности в словах отнюдь не было, звучало скорее как угроза. Юноша не заметил, как трава из-под колен исчезла, а на её месте возник деревянный пол. Он оказался в школьном коридоре, а слева от него из тени вышел Бельфегор. Сердце сжалось. — Ты всё ещё здесь? На тебя смотреть жалко. Думал ты мне нравишься? — он залился привычным правдоподобным шипящим смехом, отчего Фран прикусил губу и отвернулся в противоположную сторону. Конечно, издевайся дальше. Теперь принц всю жизнь будет припоминать этот случай. Айроне как какая-то семиклассница из типичной манги для девочек пришёл признавать в чувствах! Как такое забыть. Насколько бы ситуация не казалась смехотворной, боль от сказанных слов отозвалась в груди. Разве он не преодолел это? И вот теперь уже справа предстал Тсунаёши. Его лицо молчаливо убивало. Он хмурился, а весь его вид так и говорил об истощённости от беспокойств. В последнее время Фран был частным свидетелем, и одной из причин,ё этого состояния друга. Он ведь старался вернуть его улыбку, его позитивный и слегка легкомысленный настрой как было раньше, и в то же время противоречил сам себе, когда требовал от него серьёзности и взросления для решения проблем. Тсуна начал говорить и с каждым его словом раздражение и жуткая досада сковывали сильнее: — Почему ты никогда меня не слушаешь? Почему рискуешь, даже когда твоя жизнь под угрозой? Тебе настолько наплевать на нашу дружбу? На меня?.. Почему ты такой?.. Айроне закрыл уши и опустил голову, лишь бы не слышать этого. Да, он лезет во всё, что бы ни происходило. Да, ему интересно познавать новое. Это что, преступление? Если Саваде что-то не нравится, пусть не общается! Сам же пишет, звонит, подсаживается. Психологическое давление нарастало, но как будто двоих было мало. Знакомые руки со спины легли на плечи и сжали. — Я говорил, что в этой жизни ты никому кроме себя не нужен. Ты должен быть один, — куфуфукающий смех вскружил голову даже сквозь прикрытые уши. — Либо управляешь ты, либо управляют тобой. Хотя для кого я постоянно распинаюсь? — руки покинули его плечи, но около уха разнёсся тихий леденящий голос. — Проблемному ученику никогда не вырасти во что-то стоящее. Он отмахнулся от Мукуро, отползая чуть в бок и мимолётным взглядом заметил впереди себя Расиэля. Тому не потребовалось ничего говорить, чтобы добить Айроне. Хватило бездушных чёрных глаз, выглядывающих из-под челки и безразличного холодного выражения лица. Паника накатила с новой силой, сердце билось в груди как в клетке. Расиэль без улыбки отпугивал, ужасал... "Почему ты не улыбаешься как раньше?.." — слезы снова полились рекой, хотелось не видеть и не слышать, не чувствовать. — Нравится? В один момент все исчезли. Пол снова сменился травой, а перед юношей предстала его копия, на которую он поднял слёзный взгляд. — Нравится такое приятное общение? — повторил тот и присел на корточки. Их лица оказались на одной высоте, словно искаженные зеркала друг друга, а главной причиной искажения были эти... эмоции. Фран на секунду поразился насколько невозмутимым и хладнокровным он может выглядеть. Наверняка сейчас его выражение выглядит мерзко. Ему никогда не удавалось полноценно производить эмоции, зато чувства выдавить он пытался, что всегда выглядело неестественно и отвратительно. Такое нельзя никому видеть. Эмоции и чувства ему не к лицу. — Свою мизерную радость от людей ты может и получишь, но за это придется заплатить, впитывая более ощутимую боль. Спрошу еще раз. Нравится такое? — Нет... — Точно не нравится? — Нет, — более твёрдо проговорил Айроне, вытерев слезы. — Не хочу чувствовать. Забирай, — он вскинул рукой, будто отдав что-то. Что-то, наверное, важное, но уже не нужное. Тело в миг потяжелело, и он позволил себе расслабиться, распластавшись на зелёном ковре. Лежа на спине, его обдувал ветерок, трава щекотала открытые участки кожи. На небе сверкали звёзды. Так хорошо... просто хорошо. Почему он должен позволять кому-то сбивать его покой, выводить из себя, манипулировать чувствами? Радость от отношений — тоже самое, что выглядывающее солнце, которое рано или поздно иссушит твою мягкую траву. Радость от умиротворения с собой — вот что будет постоянным и неизменным. Вечная трава и ночь с собственными звёздами. Ничего больше не надо. — Забирай все, — тише проговорил юноша. — Забирай. По тону его голос вдруг полностью сравнялся с тоном копии, а лицо будто расслабилось и окаменело. Наступило ни с чем не сравнимое умиротворение. Где-то вдалеке послышались голоса, но они уже не выбивали из колеи. Он закрыл глаза и прислушался, возвращаясь в реальный мир. — Повторюсь еще раз, — серьезно говорил Расиэль. — Я много раз видел, как кольцо Маре принимает обладателя, и сейчас оно определенно его отвергло. — М-да, это был ваш единственный шанс, но да ладно, — пожал плечами мужчина со шрамом и неприятно оскалился. — Вы и без него справитесь со своей частью договора, правда? — Разумеется, — ответил блондин. — Тогда не забудь избавиться от него, — он кивнул на связанного и вместе с помощником вышел из комнаты. Расиэль наконец подошёл ближе к юноше. Их взгляды наконец встретились. Правда теперь, по ироничному стечению, глаза старшего близнеца выражали некую скорбь, а глаза Франа — пустоту и равнодушие. Нравится? Безмолвно мужчина холодной рукой обхватил тонкую шеи и с силой сжал её. От неприятных ощущений Айроне зажмурился и начал задыхаться, но даже не позволял себе дёрнуться, смиренно вжавшись в стул. Когда воздух был на исходе, он приоткрыл глаза и снова взглянул на близнеца, перед тем как навсегда их закрыть. Боль прошла. Руки больше не ощущались связанными и тело стало лёгким, словно кукла, которую нежно окутал забвенный туман. Пусть так. Так даже лучше.***Некоторое время спустя***
Стеклянный небоскреб. Изнутри можно было насладиться видом на весь город и даже дальше. Снаружи — окна, разумеется, отсвечивают и отражают. Объявлений и надписей никаких. Что делают внутри — загадка, но точно не для союза Вонголы. С первых дней пребывания все понимали, что самое видное место в городе станет будущим пристанищем Мельфиоре. В их стиле быть у всех на виду, одновременно ото всех скрываясь. Не то, что варийцы, которые сняли огроменный дом в лесу за городом и по часу, а то и два добираются туда и обратно в город. — Давайте сначала сделаем глоточек, а потом начнём, ладно? — уговаривал с виду уверенный Бьякуран. Внутри его трясло как березовую тростинку при урагане. Как хорошо, что Шоичи заварил всем травяной чай, что дало хоть какую-то надежду на спокойное обсуждение ситуации. Пока что пассивными агрессорами выступали двое — Мукуро и Скуало. Первый уже чуть не прикончил босса Мельфиоре (спасибо рефлексам последнего), второй — Бельфегора. — Ты, если хочешь что-то спросить, Муку-чан, ты можешь начать... — осторожно продолжил Бьякуран, впервые в жизни решив отсесть от иллюзиониста на другой конец стола. Спокойная натура Рокудо в последнее время не выдерживала всё чаще всего идиотизма, что творился в рядах семьи, а точнее бесконтрольности действий некоторых личностей. И будто бы в противовес его бушующим эмоциям контроль над действиями лишь усиливался. — Скажи мне, Джессо, откуда у твоего хранителя столько самоуверенности? — раздражённо начал тот. — С чего вдруг он взял, что я смогу взять тело моего ученика под контроль? Или что у меня завалялась пара пуль Обладания? Или что я успею вовремя переселиться? — на одном дыхании перечислил мужчина, взглядом вколачивая гвозди в Бьякурана. — И это только малая часть того, что могло пошатнуть весь план к чертям! — Он сказал, что всё продумал, — отстранённо отозвался Принц, откинувшись на стуле. Последовав точно по плану брата против своей воли, он чувствовал себя униженным ниже некуда. — Оя-оя, как я мог забыть. Гений Варии, разумеется, всё знал, но почему-то молчал! Бельфегор на это ничего не ответил. Мукуро как чувствовал, что тот наверняка знает больше или как минимум догадывается, и всё равно не говорит, что наводило на некоторые мысли. С ним они и так договорились поболтать дома у иллюзиониста, поэтому сей вопрос лишь дело времени. — Что он такого сделал, чтобы заткнуть тебя?! — до сих пор не понимал Скуало. — Шантажировал? Угрожал? Обещал всю семью перерезать?! Блондин продолжал игнорировать вопросы и даже не улыбался как обычно. За него ответил Бьякуран: — Не думаю, что Расиэль на такое способен. Я о последнем... — Тебя вообще не спрашивают, — гаркнул Мукуро. — Я ничего не знал! — А должен был! Он чей хранитель, напомнить?! — возмущенно вскинул бровью вариец. Теперь замолк еще и босс Мельфиоре, стыдливо отвернув взгляд. Кому что, а ему точно стоило сожалеюще молчать в тряпочку и просить прощения, не забыв намазать веревку мылом перед тем, как обо всем узнает Девятый. Его было очень трудно уговорить на примирение семей после конфликта прошлого, тем более — на вступление в Союз и помощь с делами в Японии. А тут такие оплошности... — Кто-то ещё, кроме здесь присутствующих, знает о произошедшем? — уточнил иллюзионист. — Пока нет, — Скуало с некой угрозой посмотрел на Бьякурана. Тот благодарственно кивнул, безмолвно говоря: "Надеюсь никто и не узнает". Сколько ещё Вонгола стерпит его ошибок и проступков? Понятное дело, что сейчас на него взвалилось много дел, возрастом еще молодоват, да и хранителей в помощники ему явно не хватает, но если тема заходит о предательстве и о жертвах среди хранителей чужих семей — это уже за границами дозволенного. И имеет за собой последствия. Сошедшиеся на одной мысли Скуало и Мукуро переглянулись. Союз в данный момент и так в шатком состоянии за счёт уезда с Родины и в проигрышном состоянии из-за напора псевдо Вонголы, поэтому лишаться какого-никакого ума и технологической поддержки в виде босса Мельфиоре, Расиэля, Шоичи и некоторых остальных принесут лишь большие потери. Тем более Рокудо был уверен, что он сможет сдержать зефирколюба и раскусить все его планы. И не таких раскусывал. — Никак не могу вспомнить, — с издёвкой начал Скуало. — Кто вообще предложил доверить Франа этим двум особам голубых кровей? Один его послал, другой похитил. Какого хера вы творите, когда вас поставили присматривать за ним и защищать при надобности?! — Да никто его не посылал... — закатил глаза Бельфегор. — Мелкий рабочий конфликт. У тебя с боссом каждый день таких с десяток. — Только я почему-то не убегаю прочь в слезах и не хочу сдохнуть к хренам! — Не было у него слёз. Ушёл и ушёл, не нагнетай. — Сиэль сказал, что были, — позволил себе вклиниться Джессо. — Он был расстроен до глубины души. Не удивлюсь, если ваш конфликт повлиял на него больше, чем то, что случилось позже. Увидев гневный взгляд иллюзиониста, он понял, что говорить сейчас и тем более оправдывать преступление своей правой руки всё равно, что копать себе яму. Но молчать ему ой как сложно... — Всё схвачено у них, — досадно цыкнул Рокудо. — Организация на уровне детского сада. И это десятое поколение Вонголы? Он встал из-за стола и направился в знакомую сторону медпункта. Продолжать разговор не было смысла, а проверить состояние опекаемого самое время. Зайдя в кабинет, Мукуро выдохнул с облегчением. Фран по-обыкновенному флегматично сидел на кушетке, но даже не обратил внимания, когда мужчина встал рядом. — Головокружение, тошнота, боли есть? — опрашивал его Ятаро. — Есть. — Что есть? — Есть хочу, — пробурчал Айроне, а за ним и его живот. Иллюзионист рассмеялся. Глаза выглядели заплаканными, кожа с нездоровым бледным оттенком, а на лице повисла мрачность, но по репликам он оставался всё таким же. На самом деле больше всего Рокудо боялся, что выходки близнецов и мафиозные дела оставят большой след на его психике. Хоть он и говорил, что ученику нужно держать дистанцию с блондинами, да и иллюзионисту не под стать пускать в свою душу лишних чертей, в случае похищения ситуация была показательная и поучительная. Впредь юноша должен стать избирательнее в выборе окружения и доверять лишь проверенным людям. — Тогда не засиживайся, поехали домой. Фран, без слов, послушно накинул предложенную куртку и, взяв пару пачек лекарств от врача, вместе с опекуном вышел к машине. На улицу опустился хмурый вечер, переходящий в ночь. Дождь лил не первый час, а зонта никто не прихватил. В автомобиле на переднем сиденье их ожидал Бельфегор. Юноша молчаливо сел назад и ни взглядом, ни словом они не обменялись. Мукуро открыл дверь водителя, но его перехватил Бьякуран. Внезапное тепло руки, ощущаемое сквозь промокшую одежду и протянутый зонт заставили его остановиться и закрыть дверь обратно. Увидев прикрытую зонтом парочку, Бел кратко улыбнулся. — Муку-чан, прости... Я поговорю с ним по поводу этой ситуации. — У меня не за чем просить прощение. Думай, как будешь оправдываться перед остальными, когда все вскроется, — он снова потянулся к дверце, но Джессо несильно дернул его на себя. — Пожалуйста, не лезь в это, — серьёзно произнёс тот. — Я сам во всем разберусь, обещаю. Иллюзионист на секунду округлил глаза, но вместо того, чтобы ответить, он неожиданно чихнул, на что Бьякуран паникующе открыл-таки дверцу. — Не заболей только. Похоже молчаливость передавалась воздушно капельным путем. Рокудо смутился, не ожидая от себя маленькой слабости, и просто кивнул блондину, заводя автомобиль. — Чего он хотел? — спросил Бел. — Сказал "не лезть". Принц приглушённо рассмеялся: — Еще есть вопросы о его причастности? К причастности босса Мельфиоре у него давно не было вопросов. Зато оставалось множество других, которые требовали срочных разъяснений. Чего ждёт враг? Зачем Мельфиоре снова связались с псевдо-Вонголой? Почему Девятый не отдаёт никаких приказов, кроме как ждать и готовить Тсунаёши? При этом очень занятно получается. Сначала та Вонгола вместе с остальными противостояла Мельфиоре, теперь же, когда все ополчились против первых, Джессо почему-то решил сотрудничать с ними. Правда, пока еще не ясно, на чьей он на самом деле стороне, но то, что ведётся двойной шпионаж понятно без слов. Странно, что кроме Мукуро и Варии на это никто не реагирует. Реборн, по-видимому, занят тренировкой Десятого, а Дино — управлением школой, а так как Вария старается быть в стороне до прояснения обстановки, главным выяснителем становится Рокудо. Теперь понятно, почему его ввязали... Повезло, что он не тот человек, который будет сидеть сложа руки, как Занзас, и ждать, куда приведёт сама ситуация, чтобы потом определить более выгодную сторону конфликта. Он хочет и будет выжимать информацию, пока не появится минимум примерной картины происходящего. Теперь-то понятно, в кого растёт Фран? По приезде домой, пока Мукуро готовил маленький поздний ужин, Айроне сначала скрылся в душе, а после незаметно заполз в комнату. То и понятно, ему стоило отдохнуть. Иллюзионист, предварительно постучав, принёс еду на подносе и поставил на кровать. Юноша лежал на заправленной постели и неотрывно смотрел в потолок. Сегодня тот казался притягательно белым. — Не оставляй до утра. Поешь и спи, сколько потребуется. Перед выходом Рокудо заметил движение в районе стола, но снова чихнув с недоумением, решил, что показалось. Но источник движения оказался более чем реальным. Как только дверь закрылась, схватив нижними конечностями конфетку с подноса, летучая мышь кинула её рядом с каменным лицом юноши. — Да поем я, — он поднялся и сел, положив поднос на колени, пока его маленький питомец не перетащил всю еду ему на лицо. — Подозрительный ты всё-таки. Айроне прищурился, отчего зверек упрятался в подстольную темноту. Голова болела, а тут ещё неразгаданный пазл прямо в его обители. Конечно, его уже посещали мысли о том, что это может быть чья-то коробочка, но чья? Для Скуало животное слишком... мелкое что ли. Ему бы больше подошло что-то большое и кровожадное. С Занзасом тоже самое. Луссурия? Они вроде не так близко знакомы, но по заботливости подходят, хотя ему бы подошёл более пестрый и яркий зверек. Остается только... — Только не Леви-сан, — с наигранной досадой протянул Фран и удивился своему же безразличному тону. Раньше он тоже не особо пропитывал слова эмоциональностью, но сейчас они звучали не как из уст человека, а скорее как механизированная речь. Без эмоций, без чувств, без души. Единственное, во фразе проскальзывал интерес, теперь будучи неким принципом. Так даже удобней, разве нет? Есть смысл развиваться дальше и при этом не будешь ощущать неприятное от провалов или недосказанности. А хорошее или приятное уже и не важно. Закончив с ужином, он забрался под одеяло. Ему было не хорошо, но и не плохо. Ему никак. И это... расслабляло, приносило своё необычное еле ощутимое удовольствие. Если это называется шоковым состоянием, хотелось, чтобы оно никогда не проходило. И что-то подсказывало, что оно и не пройдет. Сонливость захватывала сознание всё сильнее. Последняя внятная мысль была о возвращении на поляну, где его ждало «Отражение», которое на самом-то деле оказалось интересным собеседником. Остальное же будет интересовать позже. Когда-нибудь.***
Тем же временем на кухне двое мужчин устроили полуночное чаепитие. Каждый думал о своем, но мысли каким-то образом всё равно сходились на одном. — Рассказывай. Ты ведь хотел поговорить и молчишь, — серьезно взглянул Мукуро на друга. — Бел. Говори сразу, все и прямо. — Я не могу сказать. — Причины? — Ты один из тех людей, от которых "это" настоятельно скрывают, — раздражённо признался Принц. — Что-то серьёзное? — Крайне. Мужчина задумался, размешивая чай в сахаре. — Тогда почему рассказали тебе? — Изначально я просто подозревал братца. Потом стал свидетелем пары инцидентов и прижал с этим Сиэля. Он рассказал всё, что знал сам, — блондин злорадно оскалился, — но, скотина, поставил ситуацию под таким углом, что мне теперь ни рассказать, ни шагу сделать. Настало напряжённое молчание и оба нервно отпили чай, раздумывая как поступить. Этого Мукуро и боялся. Хорошо, когда у тебя в друзьях есть стратегический гений и плохо, когда у этого гения есть такой же брат, который при необходимости может заткнуть своего родственника даже без применения физической силы. Запереть или угрожать это одно, а не оставить выхода — другое. И Рокудо прекрасно знал это ощущение безысходности. Точно такое же происходило и с ним, когда Девятый дал ему "выбор" когда-то: либо пожизненно гнить в тюрьме Вендиче, либо вступить в их семью и помочь сразить Мельфиоре, после чего его освободят под ответственность высокостатусной семьи. Что уж говорить, на тот момент выбор был очевиден. Безусловно, иллюзионист принципиально ненавидел мафию и в планах было всё бросить, обмануть и сбежать, но в какой-то момент всё пошло под откос. После сражения с Джессо никто из той Вонголы кроме него не выжил и в результате договор был аннулирован, а его тело ушло в небытие. — Единственное, что я не могу понять — размышлял Бельфегор, — зачем они "это" делают. Слишком большой риск и размытая цель. О чём и думал Мукуро ранее, мотив предательства Мельфиоре продолжал таить неизвестность, что принц и подтвердил. Не одному ему их подозрительные действия казались бессмысленными. — Место Вонголы? — вкинул иллюзионист. — Возможно. Но зачем столько сил, если была масса возможностей убрать и Саваду, и тебя? Если говорить о самых крупных угрозах. — Еще и Фран им зачем-то понадобился... Хотели убедить докладывать им о Тсунаёши? Бельфегор пожал плечам, а Рокудо с хмурым видом потёр переносицу. Боль в висках с каждой мыслью усиливалась. Не хватало еще заболеть... Да и какое, чёрт возьми, заболеть?! Тело ведь ненастоящее. — Давай так. Проведём собственное расследование. — Неприятно ощущать, что тебя водят за нос, правда? — засмеялся Бел. — Как люди, привыкшие держать ситуацию в своих руках, я думаю, мы в этом сходимся, — отразил ухмылку мужчина. — Тем более, ты и так обещал содействовать в нахождении моего тела. — Не имею ничего против. Если что-нибудь узнаю в школе, сразу дам знать. Иллюзионист хотел ответить, что он тоже будет делится информацией, но как кстати вспомнил про недавнюю странную реплику Бьякурана. — Ты что-нибудь слышал о настоящих кольцах Маре? — Что ты имеешь в виду? — Джессо как-то обронил, что у них ненастоящие. Принц хмыкнул. — С каких пор, ты веришь во всё, что он говорит? — Обычно не верю, но тогда он проговорил это с очень серьёзным видом. — Хочешь, чтобы я это проверил? — заключил блондин, на что Мукуро не без намека припомнил: — Слышал, вы с Расиэлем неплохо общаетесь в последнее время. — Что за чушь, — отмахнулся тот. Похоже лягушка много квакает в последнее время. — Тебе это гораздо легче провернуть. — Как же интересно? — Сходить на свидание, к примеру. Сам знаешь с кем. — Да конечно! Разбежался, — скислился мужчина. — Разговорить родного брата или лечь в постель к боссу Мельфиоре — тебе не кажется, что выбор очевиден? — Вполне. У тебя есть все шансы. Если бы Мукуро чувствовал себя не так плохо, он бы однозначно навалял принцу за его "гениальные" идеи и выводы. Последний почуял пассивную опасность, и смеясь направился на выход. Спать оставалось всё меньше, уроки уже близко, а вариец сегодня ещё до особняка не доезжал. — Можешь взять мою машину, — иллюзионист кинул ему ключи, провожая взглядом а-ля "Мы же договорились, что ты поговоришь, да?". — Быстро ты её починил. — Спаннер творит чудеса. — Что бы ты делал без своего неба Мельфиоре и его прекрасной семьи. Терпение в этот момент закончилось и в Бела полетело, что попалось под руку, а именно щётка для обуви. Блондин, разумеется, вовремя увернулся и скрылся за дверью в подъезде. Хорошо иметь друга, который понимает тебя с замаха руки, и плохо, когда он уворотливый.***
Ближе к ночи Бьякуран нерешительно постучал в комнату хранителя урагана, надеясь, что тот еще не спит. Собственная безоружность и чужое ослабшее тело не помешало Мукуро потрепать Расиэля до полусознательного состояния, хотя последний не сильно и сопротивлялся, видимо всёе-таки осознавая свою вину. На удивление, принц незамедлительно открыл дверь, будто ожидая прихода друга. — Ты бы хоть заранее сказал, что решили провернуть похищение сегодня. Я мог перестраховаться перед остальными, — с порога проговорил мужчина. В его голосе читался не столько укор, сколько обеспокоенность. Конечно, старший близнец выглядел по-обычному, не считая выглядывающих из-под одежды бинтов и общей усталости, но Джессо-то видел в каком состоянии его привезли. Да и самой идеей похищения тот не был доволен. Легче было сразу отказаться от вступления к ним юного иллюзиониста, чем пробовать его пригодность на место тумана Мельфиоре подобным способом. — Это излишне. Я знал, что справлюсь самостоятельно, — Расиэль с каплей болезненности присел в кресло у окна и продолжил читать книгу, всем видом показывая спокойствие. Джессо не до конца понимал, как можно с полной уверенностью провернуть подобное в одиночку. Он достаточно давно знал Расиэля и верил ему, но иногда некоторые поступки выходили за грань его понимания. Если для остальных дело принимает рискованный оборот, где нужно двадцать раз подумать и пятьдесят подготовиться, то для старшего Каваллини оно словно пунктик бытового плана на день. И не сказать, что от этого меньше ему веришь или боишься ножа в спину. Общее понимание логики старшего принца у босса Мельфиоре имелось, да и по поводу своих планов тот всегда предупреждал, но вот детали... Именно детали дела периодически вводили в шок. Бьякуран устало вздохнул и присел на соседнее кресло, наслаждаясь видом измененного города. Они приехали в Японию в августе, а уже через месяц небольшой городок пополнился парочкой итальянских ресторанов, кафе, кофеин и стеклянных вышек, которые грели душу, вырванную из родной Италии. — Извини, — смотря куда-то вдаль виновато проговорил Небо. — Наверное, было опрометчиво менять тело Муку-чана на наши кольца… — Жалеешь об этом? — Не то чтобы... Даже нет, не жалею совсем. Нет ценности выше его тела, но... — он устало протёр лицо руками и покачал головой. — Если бы я знал, что в будущем этот обмен приведет к проблемам для всей семьи и затронет несколько поколений, придумал бы иной способ. — Что-нибудь придумаем, — заверил Расиэль и тепло улыбнулся, отвлекшись от книги, отчего блондин приободрился. Улыбка друга всегда внушала ему доверие и надежду. — Точно, и не с таким справлялись.***