still a better love story than twilight

Несмотря на то, что вампиры, очевидно, не нуждались в дыхании и чаще всего стремились не тратить силы на столь бесполезное занятие, Рудольф находил это довольно занимательным. Если говорить точнее, ему нравилось дышать в унисон с Тони, всегда, когда они находились рядом. Это была вещь, которую он никогда не признает вслух, даже с ножом у горла, по большей части из-за страха, что Анна может находиться где-то поблизости. Иначе она никогда не перестанет дразнить его этим. Да, вампирша перестала использовать чары на Тони после того, как он познакомил её с чудесами интернета, но это не означало, что она стала выше безжалостных подшучиваний над своим братом. Анна всё ещё не рассказала ему, что означает слово шипперство на современном языке. И очень жаль, потому что пульс Тони подскакивал каждый раз, как она упоминала это понятие. Его друг утверждал, что оно не означает ничего важного. Однако Рудольф не был склонен ему верить после того, как человек пробормотал что-то про сожаления о знакомстве Анны с Тамблером. По мнению Рудольфа, этот сайт был… ну, относительно неточным. По крайней мере это то, что он понял за все те разы, когда Тони пытался проконсультироваться с ним по поводу информации о вампирах, которая там была. Типа, серьёзно, некоторые статьи, посты, или как бы люди ни называли все эти вещи, откровенно вызывали беспокойство. Здесь хватало людей, одетых как вампиры, с разной степенью успеха. По-настоящему ошеломляло разнообразие точности, приличности и количества жутких деталей у этих образов. Однако, некоторые подобрались пугающе близко к правде. У Тони была теория, что они могут быть настоящими вампирами, которые притворяются людьми, притворяющимися вампирами. На взгляд Рудольфа, это было слишком сложно, но вместе с тем довольно мило, как и большинство вещей, которые делал его смертный. Ну, не буквально его. Тони, конечно, был независимым человеком и принадлежал самому себе. Но это не отменяло того факта, что, если бы представилась возможность, Рудольф без колебаний сбежал бы с ним и спрятал мальчика от всего остального мира (от Анны в особенности). О том, чтобы сделать это, к сожалению, не могло быть и речи, так как Тони, вероятно, должен был вернуться обратно в школу. И это означало, что он уезжал уже на следующий день. И ко всему прочему, Рудольф всё ещё не набрался смелости спросить, собирается ли Тони приехать снова следующим летом. И может быть ещё через год. Он на это надеялся. Независимо от того, каким был бы ответ, тоненький голосок в его голове шептал: «Не имеет значения, сколько лет подряд Тони будет возвращаться сюда, каждый раз он будет становиться старше». В то время как Рудольфу всё ещё будет тринадцать. По крайней мере… при нынешних обстоятельствах, которые были ему неподвластны. — Люди взрослеют, люди умирают, смирись с этим — Грэгори закатил глаза, когда свесился с балкона так, что для человека это было бы самоубийством. Рудольф всерьёз подумывал о том, чтобы столкнуть брата с перил. Но поскольку вампир всё еще нуждался в его совете, он лишь прищурился. — А кто сказал что-нибудь о смерти? — Я сказал, — Грэгори пожал плечами. — Лучше привыкай к мысли об этом, потому что, ну, твой парень — смертный. — Он не мой парень! — оставшаяся с завтрака кровь начала закипать в венах Рудольфа, с пугающей быстротой поднимаясь к лицу. — Как… Откуда ты вообще это взял?! Из всех людей, которых он знал (а их, конечно, было не так много), только Грэгори мог заставить чувствовать удивление и быть абсолютно не впечатлённым в одно и то же время. — Вы всё время держитесь за руки, — отметил старший вампир. Рудольф знал, что у него есть оправдание для этого: — Ну он ведь не может летать самостоятельно! В последнюю очередь он хотел, чтобы Тони узнал о его… давайте назовём это маленьким увлечением (что, возможно, было преуменьшением). Судя по тому, что он знал, человеческое общество не слишком принимало подобные предпочтения. Вампиры в любом случае не могли иметь детей, поэтому с самого начала существовало соглашение, что они могут любить того, кого захотят. Правда, последний раз, когда вампир действительно интересовался мнением людей, был в пятидесятых, но он сомневался, что что-то могло кардинально измениться за… шестьдесят? Семьдесят лет? Он действительно не обращал на это внимание.  — Ты же понимаешь, что вы держитесь за руки и на земле? — Грэгори раздражённо поднял брови. Он снова закатил глаза на бессвязное бормотание Рудольфа. — Почему ты вообще говоришь об этом со мной? Анне было бы гораздо интереснее сплетничать об этом человеке. Наконец справившись с собой, Рудольф отвернулся от Грэгори с самым, как он надеялся, драматичным видом. Игнорируя хихиканье старшего вампира, он скользнул вниз по крыше в знакомом направлении окна Тони. Он не мог упустить возможность провести последнюю ночь смертного в отеле вместе с ним. Здесь станет чертовски скучно после его отъезда. Останется только семья Рудольфа, которая была ужасно скучной в лучшем случае и прямо-таки невыносимой в худшем. Когда он сказал об этом Тони, мальчик лишь рассмеялся, говоря, что Рудольф, возможно, устал бы и от него тоже, проводи они всё время вместе. Вампир не думал, что это было бы так. В конце концов, Тони был гораздо более интересным и каждый раз удивлял его чем-то новым. Провести вечность с ним было бы… Он резко прервал поток своих мыслей и влетел в окно их общей комнаты. Мальчик был сосредоточен на упаковке своих чемоданов и ещё не заметил его. Рудольф посчитал это отличной возможностью для того, чтобы хорошенько запомнить лицо человека, на тот случай, если его друг не вернётся в следующем году. Конечно, этого времени было мало для того, чтобы в точности запечатлеть в памяти узор из веснушек на лице Тони, но Рудольф был намерен попытаться. Он уже овладел искусством тайного наблюдения за мальчиком, пока тот не видел. Что, на самом деле, было довольно жутко. Что ж, он был вампиром. Если это не даёт ему право быть хоть немного жутким, то он не знал, что могло бы. Рудольф посмотрел на смертного и лениво подумал, что, если спрятать багаж, могло бы это отменить или хотя бы отсрочить его отъезд? Если нет, то, возможно, зашвырнуть чемоданы в озеро было бы достаточно. Наконец, Тони поднял взгляд и слегка подпрыгнул от неожиданности:  — Рудольф? Как долго ты там стоишь? Или точнее паришь?.. Ты касаешься земли? Мне отсюда не видно. — Почему ты настолько невнимателен к тому, что происходит вокруг, находясь в замке, полном вампиров? Ты как будто предлагаешь себя в качестве закуски, — поддразнил вампир, подлетая ближе и зависая в нескольких дюймах от мальчика, прямо над разбросанной одеждой и другими вещами смертного. Тони ухмыльнулся:  — Как будто ты позволишь этому случиться. Он отложил в сторону кучу одежды, которую держал, и сел на кровать. Рудольф почувствовал, как всё внимание смертного обратилось к нему, и это, надо признать, немного согрело его холодное, мёртвое тело. — Конечно же не позволю, — с нахальной ухмылкой Рудольф придвинулся ещё ближе к Тони. — Я не люблю делиться, — проговорил он, изо всех сил стараясь подражать чарующему голосу Анны. Пусть вампир не мог околдовать кого-то, даже если бы от этого зависела его жизнь, но по крайней мере он звучал круто. Казалось, человек уловил, что Рудольф шутил лишь наполовину, потому что его глаза комично раскрылись и громкий, отрывистый выдох эхом отразился от стен комнаты. Растеряв всё своё остроумие, Тони отчаянно пытался придумать ответ, несколько раз открывая и закрывая рот. Рудольф почувствовал практически необоснованную гордость за тот эффект, который произвели его поддразнивания. Однако, он понятия не имел, о чём говорить дальше. Честно говоря, вампир не ожидал, что человек внезапно разучится говорить. Он вспомнил о том, что Грэгори сказал ему этим вечером. Осознавал ли Тони то, что они продолжали держаться за руки и на земле? Привык ли он к этому, или даже не замечал? Чтобы получить ответ и не изводить себя вопросами, вампир приземлился напротив Тони и взял его за руки. Он не мог привыкнуть к тому, насколько тёплыми они всегда были. Было что-то довольно увлекательное в том, чтобы иметь возможность заимствовать это тепло. Человек, должно быть, впал в шок, потому что позволял Рудольфу держать обе его руки лишь со слегка смущённым выражением лица. Так что они застыли в этом положении, неловко держась за руки без особой причины (разве только ради эксперимента), пока Тони наконец не заговорил: — Так… что именно мы делаем? — Могу предположить, что держимся за руки, смертный, — в подтверждение Рудольф покачал их соединёнными руками вперёд-назад. — Проверяю кое-что, о чём мы с Грэгори недавно говорили. Тони взглянул на него с сомнением, возможно раздумывая над тем, как сформулировать свой следующий вопрос. — Хорошо… Хочу ли я знать, в каком контексте вы… — он замолчал. Смысл был вполне ясен. Рудольф закусил губу, не зная, как много он может сказать о своих сомнениях, чтобы не звучать чересчур навязчивым. В конце концов он решил, что смена темы будет лучшим выходом из положения. — Насколько ты был бы против того, чтобы Анна использовала чары на твоих родителях и заставила вас остаться в Германии? — выпалил он первое, что пришло ему на ум. И это… Да, что уж говорить об очевидности. — Я понятия не имею, насколько ты серьёзен сейчас, — сказал Тони, настолько искренне, что Рудольф не смог не подумать о том, как очаровательно тот звучал. — Если честно, я тоже? Человек, надо отдать ему должное, что-то пробормотал и задумчиво постучал себя по подбородку: — Я не думаю, что это сработает. Потому что дома их ждёт работа, а ещё мы не знаем языка. Рудольф опустил голову и взглянул на свои тяжёлые ботинки:  — Я мог бы научить вас… Конечно же, Тони не хотел оставаться с ним. О чём он только думал? С таким же успехом он мог признаться в своих чувствах прямо здесь и сейчас. Внезапно Тони сжал его руки и поднялся с кровати, так, что теперь они стояли лицом к лицу, практически соприкасаясь носами. — Я вернусь в следующем году, обещаю. Я могу… Не знаю, возможно, я даже смогу уговорить родителей позволить мне остаться здесь на всё лето! — А ты бы хотел? — это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но неживое сердце Рудольфа всё равно предательски сжалось от надежды. — Я не хочу уезжать, — Тони осёкся. — Я не хочу уезжать от тебя, — закончил он, и яркий румянец вспыхнул на его щеках и кончиках ушей. Смертный выглядел так, будто собирался с духом. — Спасать твой клан временами было довольно страшно, но я провёл самое лучшее время моей жизни с тобой. Ты самый классный человек, которого я когда-либо встречал! Рудольф знал, что ритм человеческого сердца учащается, когда они врут. Сердце Тони билось быстро ещё до этого момента, так что нельзя было сказать наверняка. Единственное, что оставалось — это доверять смертному, чьё лицо светилось искренностью и решительностью. И Рудольф, наверное, не смог бы устоять перед этим лицом. Даже если бы хотел. Так что честность была его единственным выбором сейчас. — А ты — самое лучшее, что случалось со мной за последнюю сотню лет… — как минимум, не смог добавить он. Даже если был абсолютно уверен, что такие вещи случаются лишь раз в жизни. Вампир не ожидал объятий, но с готовностью ответил на них, сжимая пальцами ткань толстовки Тони, стараясь не использовать слишком много вампирской силы. Он зарылся лицом в плечо человека, расстояние до шеи от которого он счёл достаточно безопасным. — Я буду скучать по тебе. — Я тоже буду скучать по тебе, — Тони уткнулся лицом в шею Рудольфа, и тот отстранённо подумал, насколько это было щекотно. — Я приеду на зимних каникулах, хорошо? Длинные ночи, короткие дни. Достаточно времени для общения, — пробормотал он, и его дыхание согрело холодную кожу вампира. Надежда, что человек тоже чувствовал что-то к нему, медленно, но верно просачивалась в его сердце. Он решил прощупать почву настолько, насколько это возможно. По крайней мере, пока он мог. Рудольф слегка кивнул, прежде чем отстраниться и ещё раз взять Тони за руку, в этот раз, чтобы сделать следующий шаг. Он намеренно переплёл их пальцы и с нежностью улыбнулся мальчику. — Пойдём полетаем. — А, так план Б включает в себя моё похищение? Очень умно, вампир, — он рассмеялся, и всё его лицо засветилось, став похожим рассвет, воспоминание о котором всё ещё хранилось на задворках памяти Рудольфа. Одна довольно интересная идея возникла у него в голове.