still a better love story than twilight

Одну вещь следует сделать предельно ясной: пробуждение по утрам — очень неловкая вещь для мальчика-подростка, даже в том случае, если в своей постели он находится один. Это общеизвестный факт. Однако, боги по какой-то причине смилостивились над Рудольфом и решили избавить его от этих самых унизительных моментов всего его существования. По крайней мере, так он думал, когда каждый смущающий момент с лёгкостью разрешался, пока они с Тони каждый день делили кровать в Германии. Откуда он мог знать, что всё это было лишь для того, чтобы усыпить его бдительность фальшивым чувством безопасности и сделать его окончательный крах ещё более увлекательным для высших сил? Они спали, прибыв прямо перед восходом солнца, оба до невозможности уставшие. Это было так естественно — просто завалиться на кровать и уснуть в переплетении конечностей. Одеяла остались забытыми где-то на полу. И проснулись они определённо слишком скоро, где-то в районе полудня (Рудольф практически слышал, как солнечный свет смеялся над ним. Отвратительно.), от звука рингтона Тони, эхом разносившегося по комнате. Он был громким и каким-то булькающим… по всей видимости, он был таким с тех пор, как Тони уронил телефон в раковину, пока мыл посуду. Вопреки здравому смыслу, оба предпочли его игнорировать. Рудольф моргнул, глядя в потолок, всё ещё чувствуя лёгкое головокружение от явного недосыпа. Постепенно он начал приходить в себя и осознавать, что творится вокруг. К сожалению, наблюдения включали в себя довольно видимую… проблему прямо у него в штанах. Поскольку Тони был повёрнут к вампиру спиной и, казалось, собирался снова уснуть, у него был вполне неплохой шанс сбежать от этой ситуации. Затем телефон зазвонил снова, и Тони застонал, потянувшись за ним через плечо вампира и… ну, очевидно, Рудольф не был одинок в своей проблеме. Ему правда не нужно было этого знать. В том смысле, что это знание может лишить его душевного покоя и будет преследовать в самые неподходящие моменты. Он был полностью в этом уверен. — Мам? — судя по всему, звонившим оказалась Дотти. Рудольф отключился от разговора, то тоскливо поглядывая на дверь, то размышляя о том, не будет ли лучше задушить себя подушкой. — Хорошо, я поставлю тебя… Ох. Нет, ничего, я поставлю тебя на громкую связь. Рудольф мог назвать точный момент, когда Тони осознал всю их ситуацию, потому что смертный густо покраснел, а его глаза комично расширились. Кроме того, он судорожно схватил подушку и положил её себе на колени. — Привет, мальчики! — голос Дотти раздался из динамика телефона. — Просто хотела сказать, что оставила вам панкейки на кухонном столе. Ах, точно, и я разморозила немного крови, которая осталась с последнего визита Руди, она должна быть на второй полке в холодильнике. Вам что-нибудь нужно из магазина? Тони неловко прочистил горло: — Эм, нет. Я думаю, у нас… у нас всё есть, мам. — Хорошо, я буду дома примерно к пяти. Не спалите дом! — жизнерадостно добавила она. -…я присмотрю за ним, — прохрипел Рудольф, больше всего на свете мечтая о том, чтобы этот разговор закончился. Это, в конце концов, произошло, после того, как Тони и его мама поговорили ещё немного. И каким-то образом всё стало ещё хуже. Без некого барьера — вещи, на которую можно было бы отвлечься — они больше не могли игнорировать сложившуюся неловкую ситуацию. Серьёзно, Рудольф бы многое отдал, только чтобы стереть из памяти тот факт, что кровь Тони пахнет иначе, когда он… Мысли об этом совершенно не помогали ему, это точно. — Давай я сейчас просто выйду из комнаты, а когда вернусь, мы никогда больше не будем говорить об этом, — заговорил человек. Его голос был слегка хриплым, и каким-то образом это сделало всё в десять тысяч хуже для Рудольфа. «Возможно, ситуация не будет странной, если они не сделают её странной», — подумал он, выходя из ванной на первом этаже. Вскоре после этого шум воды прекратился и наверху. Вампир покосился на панкейки, которые действительно ждали их. Если это были именно панкейки, потому что он не мог быть уверен. Судя по всему, готовила Дотти неважно. Не то чтобы он мог судить по собственному опыту. К счастью, никогда не сможет. Для него употреблять пищу смертных — всё равно что пить молоко человеку с непереносимостью лактозы. Последствия будут не самые приятные. Он лучше будет довольствоваться кровью, даже если та, что находилась в холодильнике, была холодной и отдавала пластиком от слишком долгого хранения в пакете. Однако, холодная человеческая кровь всё ещё была вкуснее, чем тёплая коровья. Казалось, пора было пополнить запасы, и чем скорее, тем лучше. Ему хватало ещё на неделю, возможно на две. Рудольфу правда не нравилось красть кровь из банка, но это было гораздо лучше, чем добывать её прямо из источника. К тому же, ему претила идея больше не взрослеть. Так что выбрать меньшее зло и не отстать от Тони по возрасту казалось единственным рациональным решением. — По шкале от одного до десяти, насколько съедобными выглядят эти панкейки? — Тони появился в кухне и поморщился, когда заметил всю неприглядность своего завтрака. Рудольф наблюдал, как он начал делать себе бутерброд вместо этого. — Не важно, не отвечай, скорее всего, значение уйдёт в минус. Вампир был почти впечатлён тем, как легко всё пришло в норму… и речь шла не только об утре, но и вообще о возвращении к их обычному распорядку, установленному в прошлом году. Единственное отличие было в том, что Тони стал более… тактильным. То есть, его друг с самого начала был очень дружелюбным человеком, любящим прикосновения (к чему определённо пришлось привыкать), но сейчас это вышло на совершенно новый уровень. Если бы Рудольф не знал его лучше, он бы подумал, что Тони активно ищет поводы для контакта. Он мог взять его за руку, даже когда они не летали, а ещё решил, что постоянные попытки сделать из вампира свою личную подушку будут его новым хобби. И Рудольф не находил в себе сил возразить, даже если всё это сводило его с ума. Он вздохнул и подтолкнул Тони, который повис на нём. — Ты же знаешь, что тебе нужно бодрствовать, чтобы есть, верно? — спросил он. — Эй, земля вызывает смертного! Серьёзно, если хочешь спать, то хотя бы поставь тарелку. Я не буду убирать, если она разобьётся. Правда, он мог поклясться, что человек делал это нарочно. — Нет, я не хочу двигаться, — захныкал Тони, но в итоге всё же поставил тарелку на стойку позади себя. — Я буду изнурённым недосыпом зомби, и это будет твоя вина. — Ты буквально проснулся полчаса назад, — возразил Рудольф, потому что прекрасно знал, что Тони может функционировать и на меньшем количестве сна. — Да ладно, если ты пытаешься быть раздражающим, то у тебя не очень хорошо получается. Тони ткнул его в живот и ухмыльнулся, даже если не получил никакой реакции, кроме нечитаемого взгляда. — Ты только так говоришь, но терпеть вечно невозможно. Рудольф поднял человека в воздух и перебросил через плечо. — У тебя есть хоть какой-нибудь инстинкт самосохранения? — Неа, не особо. Ты собираешься опустить меня? Не то чтобы я против висеть тут вверх тормашками, но я… — начал он, и Рудольф чуть ослабил хватку. — Погоди, нет, не роняй меня! Над чем ты смеёшься, это не весело. Наконец, вампир опустил друга на диван. — Это весело. Тони швырнул в него подушкой, которая не только не попала в цель, но ещё и чуть не свалила телевизор. — Нет, не весело. Затем он надулся на Рудольфа, что только ещё больше рассмешило вампира. Может быть, он на самом деле нравился богам, судьбе или ещё кому-нибудь, кто управлял миром. Когда его обратили, каков был шанс, что он получит всё это? Хорошие вещи не случаются просто так, без всякого подвоха. Он бы мог послать благодарственную корзину фруктов, если бы знал, кому её адресовать.