Забытая тетрадь

Рядом со мной со свистом проносятся самые разные - невероятно чужие, незрячие, и слишком опасные, Хотя, относительно их стоячего бытия, проношусь для них на самом деле страшно и незряче я На своих родных ста сорока до ста шестидесяти, упираясь в товарища по цеху автосцепями на ж/д линии, В котором груза ценного целых 54 вместе с проводником (он в прошлом был на автожире), И пусть мы оба с ним на вид как братья-близнецы, и в тех. отделе нам двоим не пожалели сбоку цифр, Всего лишь с разницей, что он восьмой, а я девятый, к нему всё больше люди почему-то тянут лапы, И рядом с ним, когда мы только начинаем ехать, пускают провожающие слёзы женщины и дети, Рядом со мной всего лишь два невзрачных работяги. Им платят мало, но даже столько получит не всякий. Никто из них здесь, честно, даже не ночует. Само собой, прохладно же, любой бы окочурился. И нету драмы на каждой оставленной станции, какой бы чемодан ни был страны или нации, Они лежат в пустом купе и немного пылятся, пока мы с аэродинамикой спешим сражаться. Нас всего 9, я вот так оказался последним, замыкающим. Мне говорят, что я наследник (наследник, а как же!), Что очень скоро плацкарты очистят по новой и я займу место под солнцем во время рейса на море, Быть может в Лазаревском, а может быть даже и в Сочи. Мне очень хочется этого. Очень-очень-очень. И потому я снова прыгнул в последний вагон, и бьюсь о рельсы каждый раз, когда поплакать хочется, И не умею ехать, только катиться в огонь, пока тягач во время пересадки на месте топчется. Мне песня скрежета и стука давно стала гимном, а тамбур - местом, где говорят о чём-то дымном, Любые резкие движения почти как танец, толчок назад и два вперёд, чтоб не отстать от тех лиц. И вновь я ощущаю танго железной дороги - "толчок назад..." Вперёд всего один. Тревога. Вместо привычного и уяснённого шаблона, раздалось два щелчка и резкий визг металлолома. Моё железное тело качнуло в обе стороны. Кажется, слабость. Чувствую падение скорости. Уже давно не 160 и даже не 120, от силы 40. Как же нам теперь добраться? Ребята, братья, парни, верные мои товарищи, где мы застряли? Я не вижу отсюда. Есть ли видящий/знающий? Ау? Сейчас остановимся же, ответьте, ну же! Движенья нету. Лес. Зима. Он никому не нужен. Никто не видел его проржавевший автосцеп, никто не обещал ему Калининград или Дербент. Что очевидно - ему теперь оттуда не выбраться. Так он стоит, пока всё лишнее изнутри не вывалится. Заледенеет тамбур и снегом покроется крыша, никто не будет мешать любоваться белою нишей Под блеском бледной и бесчувственной луны на небе, всё дальше уходящей за заснеженные степи. Недалеко со свистом будут проноситься разные, невероятно чужие, незрячие, опасные, Хотя для них, конечно, будет проноситься он, как будто бы экспресс оставил на ж/д путях узор. И изредка он будет чувствовать 140, когда в полмили уловит звук родного транспортёра, Одно неясно лишь - кем тот ведом или ведущий. А может, просто он оказался каплю лучше.