Забытое имя

      Чёрное, покрытое тьмой небо было первым, что он увидел, открыв глаза. Там, высоко над жухлой травой и угольными деревьями, летали вороны, громко каркающие и парящие в небе. Это было чем-то завораживающим, поэтому, пролежав на земле довольно долгое время, он начал подниматься, ощущая необходимость встать и что-то сделать. Странное, комком свернувшееся в груди, чувство гнало его, иголочками впиваясь под кожу и вызывая тошноту.       Сев и осмотревшись, парень проводит бледной, практически белой, рукой по лицу, силясь понять, что не так. Холодные пальцы застыли где-то на подбородке, слегка постукивая ими. Было ощущение, что такие ледяные пальцы не могли у него быть, ну или должны были вызывать дискомфорт, но этого не происходило. Он чувствовал себя нормально, и это опять-таки было неправильно, царапая сознание и вызывая тоску, тянущую где-то в груди, недалеко от противного комка пока непонятных эмоций.       Осмотрев свои руки, молодой человек начинает ощупывать себя, сначала медленно, а потом порывисто, будто в панике. Он не понимает. Что-то было абсолютно не так. Неправильно! Растрёпанные длинные волосы, угольные как обгоревшие до черноты ветви мёртвых деревьев. Сухие и слишком бледные ладони, слегка выпирающие ключицы через ткань мятого и местами порванного черного ханьфу. Красные узоры в виде окантовки, единственное что-то яркое во всём этом месте, пока он не находит руками красную ленту.       Встав на пошатывающихся ногах, парень еле удерживает равновесие, но через минуту стоит уже более уверенно. Ещё раз подняв голову и прищурив серые глаза, он двигается вперёд. Мысли, что он не знает куда идти, даже не появляется, в голове просто пусто, абсолютно ничего. Неправильность всего происходящего борется с эмоциями, которые он наконец-то стал разбирать. Они противным шёпотом начинали звучать на задворках сознания, терзая пустой как новый лист разум.       Пейзаж окружающего практически не менялся, пока он бесцельно брёл просто вперёд, временами поглаживая мёртвые ветки деревьев и тёмного бамбука. Где-то то близко, то далеко раздавались шорохи, рычание и вой, не животный, но и не человеческий. Он даже краем глаза видел, как в стороне от него проходило несколько мертвецов. Он был в этом полностью уверен. Было ощущение, что он должен испугаться или насторожиться, но нет, появился только интерес.       Они остановились, замер и он. Возникало забавное ощущение, что они изучают его с тем же любопытством, что и он их. Издав странный то ли стон, то ли громкий выдох, мертвецы двинулись дальше, не признав в нём того, кто мог бы их заинтересовать. Фыркнув как-то оскорблённо и улыбнувшись краешками губ, парень продолжил путь в никуда, всё пытаясь понять, что не так, что он забыл и почему временами на губах появлялся привкус железа с нотками воодушевления в груди.       Пещера, разинувшая ему навстречу чёрную пасть, будто приглашала зайти и отдохнуть, обещая дать ответы на вопросы. Не сопротивляясь и понимая, что он устал, парень заходит внутрь. При первом взгляде она не кажется странной или необычной. Хмыкнув, черноволосый просто ложится на удобный, на взгляд, выступ, сворачиваясь комочком. Закрывать глаза сразу почему-то не хочется, возникает подозрения, что в следующий раз он их откроет уже не являясь собой. Глупо, учитывая, что сейчас он даже не помнит кто он.       Закрывая глаза, он не перестаёт чувствовать колючий и угрожающий комок чуть ниже груди, требующий встать и двигаться. Ему нужно что-то сделать, что-то срочное и неотложное.       Погрузившись в сон на попытках разобраться в себе и хоть что-то вспомнить, парень просыпается только через пару суток. Резко распахнув налитые алой кровью глаза, он знает, что ему нужно сделать и чего он хочет. Он помнит. Помнит, как его убили, скинув в это отвратительное место, которое подарило ему шанс вернуться к своему убийце и разорвать его на части. Лицо. Это отвратительное лицо встаёт перед глазами стоит их прикрыть. — Вэнь Чжао, — имя практически ласково слетает с потресканных и обескровленных губ, — Я заставлю тебя страдать, пхах…хахахахах, — восторг от собственной клятвы заполняет сознание, проникает в каждую клеточку ныне мёртвого тела, что билось, будто в истерике от безумного смеха.       Холодные пальцы сжимаются в кулак, что с силой ударяет о каменную стену, заставляя парня резко замолчать и растянуть губы в ухмылке, злой, плотоядной. Красные глаза щурятся, а из-под ног появляется тёмная дымка, что извивается и ластится к бедрам и груди, мягко льня к ладоням, напрашиваясь на ласку. Она прохладная и слегка колючая на ощупь, как шерсть какого-то дикого зверя, преданно урчащая на движения красноглазого парня.       Хохотнув, мертвец или уже демон зарывается пальцами в тёмный туман, гладя и лаская её, податливо отзывающуюся тьму, что преданно сворачиваясь калачиками вокруг него, обещая силу и преданность. Вечную, всепоглощающую, готовую исполнить любой приказ и волю своего господина. Это придаёт сил и погружает его в мысли о своей сладкой мести, когда он будет загонять жалкую добычу, медленно отрывая от неё по кусочку, чтобы в полной мере ощутить её ужас.       Желание мести, тьмой бежит по жилам и венам вместо крови, стирая прежние ощущения неправильности и запирая их глубоко внутри. Тошнотворное чувство в горле не спешит пропадать, но он уверяет себя, что это пройдёт. Стоит только убить своего врага, жертву и это пройдёт. Ведь тогда он вспомнит, кто он и что такого важного он забыл. Ведь так?