Город грехов

31.10 Флэшбэк. За долго до Лань Ванцзы. Комнаты для их встреч оформлены в лучших традициях SM практик - все такое брутальное, черное с красным, жуть прям. Вэй Ин ничего это не видит, на глазах у него кожаная лента. Но он отлично знает, что и где расположено, и по звуку тихих шагов догадывается куда и зачем уходит Цюнлинь. Вэй Ин сжимает в руках верёвку, переступает с ноги на ногу - и проклинает тот день, когда зашел в "Цишань" в первые. Тишина давит на уши, напряжение растёт, низ живота, спина и задница горят, но он не смеет сдвинуться с места, сдернуть осточертевшую кожаную ленту и прижать Цюнлиня к постели. Ему ещё не разрешили... он кусает губы, утыкается лбом в руки на верёвке, стонет тихо, едва слышно - большее ему не позволено. Шаги раздаются за его спиной, и он едва не вскрикивает - его зада касается холодная рука - гладит покрасневшую, разрисованную алыми полосами многочисленных ударов кожу, прежде чем грубо сжать, вырывая жалобный всхлип. Нежные губы касаются плеча, пока вторая ладонь скользит по следам плети на животе. Цюнлинь обращался с ней так умело, что на утро у Вэй Ин не было ни одного места, которого можно было бы коснуться, не почувствовав сладкую горячую боль. Тишина давила сильнее всего, Цюнлиня почти не получалось предсказать - сейчас он был ласковым, поглаживая нанесенные отметины... как Вэй Ину хотелось его зажать и заставить кричать... как он сам всего несколько минут назад, пока между его ягодиц скользила рукоять чертовой плети... рельефная, с характерными утолщениями под ладонь... Вэй Ин прикусил губу, когда губы Цюнлиня накрыли одну из почти сошедших отметин на шее. Болезненный укус, оставляющий след, метку принадлежности... если бы сейчас ему позволили, он бы точно кончил. Безжалостные ладони все касаются и касаются его, то сжимая кожу, то поглаживая следы, то награждая шлепками - Вэй Ину уверен, что синяки сойдут не скоро - у Цюнлиня тяжелая рука. Когда же эти самые безжалостные на свете и любимые пальцы освобождают его соски от зажимов, ласково поглаживая - Вэй Ин чувствует выступающие на глазах слезы. Ему все ещё нельзя издавать громких звуков, но сдерживаться становится все сложнее. Особенно от того, что такой чувствительной сейчас кожей спины он явно ощущает, что на его мучителе все ещё слишком много одежды. Вэй Ин вздрагивает когда Цюнлинь тихо отдает приказ. Его голос разрезает тишину, прерывает его всхлипы, ласкает слух, как сами губы до того нежили кожу на шее. - Можешь от...пустить веревку, - его голос дрожит, наполненый желанием, он запинается, расстегивает крепление на маске, пока Вэй Ин, с несдерженным стоном разжимает чёртову веревку. Взмокшие ладони обжигает холодным воздухом. Глаза сначала режет даже полумрак комнаты. Вэй Ин с предвкушением закусывает губу - если ему разрешили... - На постель, - следует жесткий приказ. И от одного его тона тяжелеет в паху. Чёрт, как же хочется кончить! Он украдкой оглядывается, идёт к постели и осторожно садится на край - зад все ещё горит. Цюнлинь раздевается, небрежно кидает на стул рубашку и джинсы, и Вэй Ин облизывается, глядя на его подтянутую фигуру. Раз его отправили в постель - то сейчас он получит своё самое сладкое блюдо. Прелюдия в виде порки, минет, без возможности задать свой ритм и коснуться его затылка, надавить самому - его любовник был самым страшным садистом, не потому что делал ему как-то особенно больно. Просто Цюнлинь отпускал контроль только в постели. А до постели ещё нужно было дойти. Когда он встал коленом на край, вплотную к нему, так, что Вэй Ин чувствовал и тепло его тела, и запах, и уже почти мог коснуться сам... Вэй Ин едва не скулил умоляюще, сжимая до боли простынь и глядя снизу вверх. Цюнлинь медленно провел большим пальцем по его губам, наклонился и произнес тихо и твердо, ему в губы, глядя глаза в глаза : — Можно. Вэй Ин застонал в голос, вцепляясь в его зад и прижимая к себе, впиваясь в его губы, целуя и кусая, заваливая его на постель и слыша в ответ тихий смешок и стон, когда жадная ладонь Вэй Ина скользнула в трусы, обхватывая его член. — Откуда в тебе столько терпения, не понимаю... - с трудом оторвавшись от его губ прорычал Вэй Ин, почти вплавляясь в него, вжимаясь и притираясь лишь крепче, царапая плечи и жадно кусая его шею, дрожа от нетерпения. Конечно, Цюнлинь не ответил, отзываясь стоном, когда ловкие и длинные пальцы любовника извлекли небольшой плаг, и тут же заняли собой освободившееся место. Вэй Ин мысленно вознес благодарности всем богам за его предусмотрительность, мазнул губы поцелуем, и, убрав руку, тут же заполнил его своим членом, не дав и на мгновенье ощутить пустоты внутри. Он кончил через два толчка - Цюнлинь не позволял ему весь вечер, а теперь было можно... Фейерверки перед глазами, жар податливой плоти, тихие стоны и крепко сжатые на его талии ноги - Вэй Ин кончил, едва начав, но не прекратил двигаться - даже не собирался, зажмурился только на несколько секунд, выдыхая его имя. Ему и десятка раз будет мало, если Цюнлинь так же крепко будет сжимать в руках его поводок…