Пощечины от дьявола // 快穿之打脸狂魔

Ван Шу больше не слышал извинений отца, его взгляд был полон безразличия. Си Нянь крепко обнял сына, поцеловал в лоб и макушку. Мужчине потребовалось несколько минут, чтобы успокоить свои эмоции, затем он тихо спросил: — Детка, скажи папе… Тот, кто тебя ударил — это Ван Ма? Ван Шу дрожал, но хранил молчание. Си Нянь спешно гладил его по спине. Он спросил несколько раз, но ребенок продолжал молчать. Тогда Си Нянь попытался его успокоить: — Малыш, не бойся. Я защищу тебя, — мужчина сделал паузу, борясь с чувством вины, и продолжил, — когда ты скажешь кто это, папа поможет тебе наказать его. Но если ты слишком боишься говорить, все, что папа может, это заставить дядю Си Яня уйти. — Не надо! — Ван Шу, молчавший несколько дней подряд, панически вскрикнул. Сердце Нин Си Няня задрожало, он заставил себя спросить: — Не надо что? Не выгонять дядю Си Яня? Тогда можешь сказать папе, кто тебя бил? Если ты не расскажешь папе, как я могу защитить тебя? Ты единственный ребёнок у папы. Папа заботится о тебе. Разве ты этого не знаешь? Си Нянь попытался говорить спокойно и мягко, чтобы вернуть доверие ребенка. Ван Шу долго боролся, прежде чем прошептал: — Не заставляй дядю уходить. Ван Ма била меня, а не дядя. Наконец малыш поднял взгляд, наполненный слезами, и посмотрел прямо на отца. Глаза Нин Си Няня также были на мокром месте. Он гладил ребёнка по голове снова и снова, а затем прижал к себе, обращаясь с малышом словно с давно потерянным сокровищем. Если бы камеры не были установлены, его, вероятно, до сих пор водили бы за нос. Кто бы мог подумать, что настоящим виновником будет Ван Ма, воспитавшая самого Си Няня? Если бы мужчина прогнал Вэй Си Яня, его сын попал бы в еще более трагическую ситуацию. Его симптомы задержки в развитии становились бы все более серьезными. Собственное отвращение, ненависть, гнев — все излилось на невиновного юношу, а Ван Ма, скорее всего, втайне высмеивала его глупость. Лицо мужчины покраснело от ярости, когда он подумал об этом. Ему будто надавали с десяток пощечин — он стыдился своей слепоты. Взглянув на ИИ на своем запястье, Чжоу Юнь Шэн увидел смущенное выражение лица Нин Си Няня. Склонив голову, чтобы избежать попадания в камеру, юноша счастливо улыбнулся. Чжоу Юнь Шэн встал и потянулся. Сняв одежду, он пошел в ванную, но встав под душ, он тут же слегка напрягся: похоже, Чжао установил камеру даже в ванной. Он был слишком дотошен в своей работе. Чжоу Юнь Шэн приподнял уголки губ и продолжил принимать душ. Си Нянь был гетеросексуалом, у него в хобби не должно быть подглядывания за мужчинами. Даже если он позволил ему увидеть себя, какой от этого будет вред? Отыгрывая злодеев бесчисленное количество раз, стыд и совесть Чжоу Юнь Шэна были уничтожены сотни лет назад. Нин Си Нянь, получив правду из уст своего сына, помог тому искупаться и переодеться, неоднократно заверяя его, что Ван Ма будет уволена. Ван Шу был очень счастлив, но из-за эмоциональной травмы он почти разучился смеяться, лишь уголки его рта слегка приподнялись. Увидевший это Си Нянь почувствовал очередной болезненный укол в сердце. В мире бизнеса он слыл хитрым и жестким, а значит успешным. Нетрудно было понять, что издевательства над его сыном имели какой-то скрытый смысл. Ван Ма всю жизнь проработала на семью Нин, прикладывала немало усилий, чтобы вырастить Нин Си Няня. Почему у нее внезапно изменился характер? Ван Ма не была безумной садисткой, регулярное избиение ребёнка просто ради избиения не было её желанием. Так зачем же она это делала? Си Нянь пришел к выводу, что самым сильным мотиватором стали деньги. Ван Ма избивала его сына, потому что это могло принести ей деньги. Тогда кому было выгодно жестокое обращение с его сыном и изгнание Вэй Си Яня? Яростно нахмурившись, мужчина подумал о таком человеке. Если это была… она, то все становится сложнее, чем казалось на первый взгляд. Отец и сын долго обнимались в комнате, пока им не удалось вернуть немного семейного тепла и гармонии. Но дверь спальни открылась и вошла Синь Фан с сумкой, сказав усталым голосом: — Си Нянь, Ван Ма позвала тебя поесть. Я пойду переоденусь, не ждите меня. Нин Си Нянь согласился. Держа сына на руках, он спустился в столовую, где увидел сидящего в углу юношу с мокрыми волосами. — Почему ты не высушил волосы перед тем, как спуститься поесть? — мягко спросил мужчина. Не слишком ли запоздалое беспокойство? В глубине души Чжоу Юнь Шэн насмехался, но для зрителей притворился испуганным и опустил голову, его щеки слегка покраснели. Си Нянь беспомощно вздохнул, но не стал его дальше дергать, боясь напугать. В прошлом, когда Вэй Си Янь избегал его взгляда, он думал, что того просто грызла совесть, но теперь он знал, что это из-за застенчивости. Детская трагедия заставила юношу закрыть свой разум. Он был так же травмирован, как и его сын. При мысли об этом сердце мужчины смягчилось. Про себя он поклялся, что в будущем будет хорошо заботиться о мальчике и постарается уберечь его от каких бы то ни было потрясений. Ван Ма была неприятно удивлена внезапно изменившимся отношением Нин Си Няня, даже чуть не уронила посуду. Синь Фан также насторожилась, подойдя как раз к разговору, две женщины переглянулись. Атмосфера на ужине была очень странной. Ван Шу с полным ртом еды послушно сидел на коленях отца. Его блестящие глаза иногда смотрели на дядю, а затем он заметно расслаблялся и становился счастливее. Чжоу Юнь Шэн медленно поел, а когда закончил, вернулся в свою комнату, ни на кого не глядя. — Мой сынок наелся? Пойдем с папой в кабинет, почитаем, — Си Нянь увидел, что его сын больше не съест и крошки, поэтому медленно помог ему вытереть рот. Ван Шу кивнул, его глаза блестели. Он все еще боялся, что отец передаст его Ван Ма. Си Нянь чмокнул своего сына в макушку и поднялся с ним наверх. Ребенок вел себя очень хорошо и тихо, с удовольствием играя с набором строительных кирпичиков в течение оставшегося до сна времени. Мужчина усадил его к себе на колени, разложил кирпичики по огромному столу и позволил ему играть, а сам глядел на монитор. В своей комнате, развалившись на кровати в большой белой рубашке и без штанов, лежал Чжоу Юнь Шэн. Неторопливо качая длинными стройными ногами, он смотрел на ИИ. Ему нравилось наблюдать за лицом Нин Си Няня, но сейчас он с нетерпением ждал прекрасного выступления Синь Фан и Ван Ма. Убедившись, что Си Нянь ушел, Синь Фан отложила палочки для еды: — Ван Ма, что ты делала сегодня? — Заигралась в карты со знакомыми и забыла про время. Завтра, я сделаю все завтра, — ответила Ван Ма. — Делай быстрее! Как только я вижу Вэй Си Яня, мне становится неуютно. Кроме того, будь более безжалостной, сделай этого маленького ублюдка еще большим идиотом. В любом случае, всех собак повесят на Вэй Си Яня, чего ты боишься? — Синь Фан посчитала свою реплику весьма забавной, она даже улыбнулась. — Да, я понимаю. Деньги, о которых мы договорились… — кивала Ван Ма, немного беспокоясь. — Как только Вэй Си Янь уйдет, я немедленно их переведу. Если этот маленький ублюдок станет идиотом, я дам тебе ещё 500 000 юаней, — щедро пообещала Синь Фан. Ван Ма неоднократно обещала сделать завтра все необходимое. Они понятия не имели, что на столе в вазе была скрытая камера. Их выражения лиц и слова записывались, транслируя видео на экран компьютера. У наблюдающего за этим спектаклем Си Няня исказилось лицо, его глаза горели гневом. Хоть он и догадывался, что за всем стояли эти две женщины, но услышав их сейчас, он не мог дождаться, чтобы разрезать их на тысячу частей! Сидящий на коленях отца Ван Шу почувствовал его эмоциональные изменения и начал дрожать. Нин Си Нянь приложил много усилий, чтобы подавить свою ярость. Он поцеловал малыша в лоб, его взгляд стал задумчивым. Синь Фан решила причинить вред его сыну, чтобы убрать препятствия для своих будущих детей — это понятно. Но почему она так отчаянно хотела выгнать Си Яня? Родители юноши оставили тому огромное наследство, у него не было ни причин, ни возможности претендовать на бизнес семьи Нин. Мысли и сердце Си Яня были сосредоточены только на живописи, у него нет дурных наклонностей. Чем он обидел Синь Фан? Мужчина предположил, что за этим может стоять другая причина. Нин Си Нянь некоторое время прибывал в своих мыслях. Когда он снова вернулся в реальность, Ван Шу уже заснул на столе. Си Нянь вернул малыша в его комнату, укрыл одеялом и, нежно поцеловав его в лоб, еще долго сидел рядом. В конце концов, он вышел из комнаты, направившись в кабинет. Там его уже ждал Чжао Цзюнь вместе с Ван Ма. — Ван Ма, ты стареешь, почему бы тебе не уйти на пенсию? — прямо спросил Си Нянь, сев в кожаное кресло. — Мои руки могут быть старыми, но ноги прослужат еще несколько лет. К тому же ребенок так пострадал, мне небезопасно уходить. Си Нянь, знаю, что тебе плохо, но я расстроена не меньше! Я растила тебя с самого детства, ты и твой сын ничем не отличаются от моих собственных детей и внуков, — сказала Ван Ма с фальшивыми слезами в глазах и бешено колотящимся от страха сердцем. — Если 500 000 юаней смогут убедить вас убить своих собственных внуков, то мне не нужны такие родственники, — зло усмехнулся Си Нянь. Ван Ма замерла от шока, не сумев возразить. Ещё больше она удивилась, когда мужчина включил компьютер — на экране шептались она и Синь Фан. В панике, Ван Ма тут же выложила все: про роман Синь Фан и Цянь Юя, про то, что одну из их тайных встреч заметил Вэй Си Янь, и что его жена предложила ей большую сумму. Затем Ван Ма начала вспоминать прошлое, пытаясь давить на ностальгию, чтобы смягчить Си Няня. Чжао Синь Фан, Цянь Юй — повторял два имени мужчина, его глубокие глаза медленно темнели от ярости. — Ван Ма встала ночью попить воды, споткнулась на лестнице и сломала ногу. Обеспокоившись травмами, я отправил ее на лечение в больницу. На несколько месяцев. Ты знаешь, что делать, верно? — отчеканил Си Нянь стальным голосом и посмотрел прямо на Чжао Цзюня. Бывший наемник едва заметно передернул плечами под зловещим взглядом. Успокоив взволнованное сердце, он немедленно вынул шприц и воткнул его в шею Ван Ма. Глаза женщины закатились, и она упала на пол. Чжао Цзюнь обошёл Ван Ма и медленно сломал ей левую ногу. — И правую тоже, — сказал Си Нянь, почувствовав, что этого недостаточно. Чжао Цзюнь послушался его приказа и сломал Ван Ма вторую ногу. Он закинул её на плечо, и, не обнаружив никого в коридоре, спокойно ушёл. Си Нянь встал и подошёл к окну в пол, испытывая сильное желание закурить. Достав сигарету и зажигая ее, он мельком увидел монитор, который всё ещё был включен. Вэй Си Янь спал в постели, свернувшись калачиком. Из-под большой белой рубашки выглядывали стройные белые ноги, пальцы на них были поджаты — он явно замерз под холодным воздухом из кондиционера. Этот ребенок не может позаботиться даже о самом себе. Мужчина вздохнул, потушил сигарету и тихими шагами пошел в комнату юноши. На кровати валялся альбом с эскизами. Си Нянь положил его обратно в книжный шкаф, осторожно уложил Вэй Си Яня поудобнее, затем накрыл худое тело одеялом и немного убавил кондиционер. Подросток что-то пробормотал сквозь сон, уткнулся лицом в мягкую подушку и потерся о неё — это действие было очень милым. Мужчина был немного ошеломлен, затем, наклонившись к уху мальчика, он прошептал: — Си Янь, мне… Мне очень жаль. Спокойной ночи. Когда он ушел, в комнате раздался тихий смех.