Пощечины от дьявола // 快穿之打脸狂魔

Волчонок почти прибыл в столицу. Чжоу Юнь Шэн дал Гао Миню месяц, чтобы подготовить почву. Полмесяца спустя он приготовил густой куриный суп из столетнего женьшеня и отправил его во дворец Ян Синь. Ли Цзинь Тянь в последнее время был очень подозрительным. Он заставлял слугу проверять все, что он ел. Но таблетка гуннов была хроническим ядом. Его атака была медленной, и признаки проникновения в кровь исчезали через полминуты. Даже серебряная игла не обнаружила бы его, что там говорить о тестере ядов. Ли Цзинь Тянь ел яд в течение месяца, его токсичность явно не проявлялась, и даже самый опытный врач Да Янгуо не смог бы диагностировать какие-либо отклонения. Однажды, съев обед, посланный Гао Минем, он отправился в имперский кабинет, чтобы заняться делами правительства. Как только он поднял кисть, он внезапно почувствовал движение в груди и закашлялся черной кровью. — Ваше Величество, что случилось? — главный евнух почувствовал, как его душа от страха улетает. Он задрожал: — У этой крови очень ненормальный цвет. Это отравление? Быстрее, нам нужен имперский доктор! — Не кричи! Скажи Сюй Юань Чжэню прийти, но тайно. Его никто не должен увидеть! — Ли Цзинь Тянь был императором. Он понимал, что об этом вопросе не должны узнать посторонние. Он не мог выпустить это из комнаты, пока правда не будет раскрыта. Главный евнух не успел закрыть рот, как скрытый шпион выполнил команду. Сюй Юань Чжэнь представился слугой, чтобы войти в кабинет, и опустился на колени, чтобы измерить пульс императора. Через мгновение он покачал головой — он не смог ничего узнать. Ему потребовалось всего две минуты, чтобы добраться до кабинета, но признаки отравления уже исчезли. — Проверь этот куриный суп, — Ли Цзинь Тянь указал на тарелку с супом на столе. Единственным сегодняшним исключением в его рационе был куриный суп, присланный из дворца Цзы Чен. Он не хотел сомневаться в Ци Сю Цзе, но он не знал виновника. Сюй Юань Чжэн проверил суп и пришел к выводу, что в курином супе был только столетний женьшень. Это тонизирующее средство, которое могло только помочь организму. — Здесь есть еще блюда, продолжай тестирование, — Ли Цзинь Тянь угрюмо откинулся на спинку стула. За исключением куриного супа из дворца Цзы Чен, все остальные блюда лично проверялись Гао Минем. Если это не Ци Сю Цзе, то это мог быть только Гао Минь. От подобного заключения у него загорелось в груди. И эта боль была в тысячу раз сильнее, чем если бы он проглотил самый опасный яд. Если таблетки не попадают в организм человека, их токсичность может сохраняться в воде или пище в течение длительного времени. Гао Минь приказал слугам собирать и уничтожать посуду, как только император поест. Но сегодня по какой-то причине главный евнух незаметно вошел в императорскую кухню и аккуратно собрал остатки еды в обеденный коробок. Проверив любимого вареного окуня императора, доктор на мгновение удивился, а потом тут же выбросил палочки из рук. Услышав резкий звук падающих на землю палочек, Ли Цзинь Тянь задрожал. В конце концов он стиснул зубы и спросил: — Это оно? — Да, похоже, в этом блюде яд. Потому что Император случайно съел столетний женьшень, древний женьшень нейтрализовал токсичность яда и заставил вас кашлять кровью. Если бы не этот женьшень, боюсь, вы бы не узнали о своем отравлении, — подтекст заключался в неизбежности смерти. Чтобы развеять сомнения, доктор проткнул императору кончик пальца, взял каплю крови и капнул ее в специальный жидкий реагент. Через мгновение он опустился на колени и поклонился, боясь произнести результат вслух. Ну вот наконец-то дошло до этого шага. Это так называемая судьба? Так почему же Бог позволил мне переродиться? Возможно, он хотел, чтобы я кому-то компенсировал, и этим человеком был не Гао Минь? Ли Цзинь Тянь криво улыбнулся, затем спокойно спросил: — Можем ли мы спастись? Врач молчал. Ли Цзинь Тянь понял и изменил вопрос: — Сколько дней нам осталось? Воцарилась глубокая тишина, затем доктор наконец прошептал: — Д-думаю… через четыре или пять дней тело Его Величества будет полностью истощено. — Четыре или пять дней? Так быстро, — Ли Цзинь Тянь вздохнул, но его настроение было неожиданно спокойным. Он отослал доктора и тайно позвал доверенных лиц, которых взращивал в течение трех лет. Через пять дней с императором случилось несчастье, он был прикован к постели, и вся ситуация выглядела очень критической. Гао Минь и Гао Лан запаниковали, услышав эту новость. Эффект отравления сработал примерно на 10 дней раньше, чем они предполагали. Им все еще не хватало многих приготовлений. Они думали, что жизнь Ли Цзинь Тяня может затянуться на несколько дней, но он, казалось, не противился смерти. На самом деле он даже отказался принимать лекарства. Вместо этого он приказал придворным, принцам и их матерям собраться во дворце Ян Синь. Похоже, он хотел озвучить свою последнюю волю. Гао Минь встал на колени вместе с пятым принцем у изножья кровати. Ци Сю Цзе встал на колени у изголовья кровати. За ними последовали и придворные. Князья, наложницы и слуги преклонили колени в трех метрах от них. — У нас мало времени, мы хотим озвучить свои последние пожелания перед всеми этими людьми. Фу Шунь, возьми ручку и бумагу, чтобы записать. Фу Шунь был главным евнухом. Он поспешно взял ручку и бумагу, внимательно слушая. — Я и супруг Гао много лет хорошо ладили. Я очень его люблю, и после смерти не смогу с ним расстаться. После того, как супруг Гао похоронит меня, мы хотим, чтобы он был похоронен вместе с нами. Прошу понимания. Затем он глубоко вздохнул. Он не мог видеть внезапно побледневшего Гао Миня. — Этот наложник тоже готов умереть, — тихо произнес Чжоу Юнь Шэн, ударившись головой о землю. Его опухшие красные глаза и дрожащее тело не могли скрыть его горя. — Ты будешь жить хорошей жизнью, — Ли Цзинь Тянь криво улыбнулся и помахал рукой. Даже в такой момент этот человек все еще был таким глупым. В прошлой жизни он не удостоился той почести, которую заслужил. В этой жизни он должен жить хорошо до конца своей жизни. Это единственная компенсация, которую он может ему дать. — Этот наложник тоже готов умереть, — Чжоу Юнь Шэн снова поклонился. Но Ли Цзинь Тянь проигнорировал его и продолжил: — Мой седьмой брат Ли Цзинь Син никогда не имел наложниц, поэтому у него нет детей. Мое сердце болит за него, поэтому я передаю пятого принца моему младшему брату. Прояви к нему сыновнее почтение, и поддерживай до конца его дней. Гао Минь взглянул на ложе дракона, его бледное лицо полностью изменилось. Если бы он не переживал за пятого принца, он бы бросился к Ли Цзинь Тяню и отчаянно расспросил его. Он передает их сына Ли Цзинь Сину. Была ли вся его любовь к Ли Сюй Яню ложью? Ли Цзинь Тянь почти перестал дышать. Чжоу Юнь Шэн, как будто это была зависимость, снова поклонился и выразил свою готовность стать жертвой. — Молчи! — яростно закричал Ли Цзинь Тянь, перевернув у кровати миску с лекарством. Только тогда он увидел, что другой мужчина наконец успокоился. Мужчина преклонил колени в поклоне, зарывшись лицом между ладонями. Он не поднимал глаз, а лишь тихо плакал. Это заставило Ли Цзинь Тяня подумать о холодном дворце в прошлой жизни. Тогда этот человек тоже преклонил колени перед его мемориальной табличкой. Даже если ему тогда было больно, он просто зарылся головой между рук и плакал от отчаяния и горя. Ли Цзинь Тянь был ещё более полон решимости позволить ему прожить долгую жизнь. — Дайте мне указ, последнее желание мы напишем сами, — он помахал Фу Шуню. Фу Шунь быстро передал императору пустой бланк. За исключением отца и сына Гао Миня, все пристально смотрели на него. Он небрежно похоронил одного и отдал на усыновление другого, как будто вся любовь, которую он проявлял к ним раньше, была иллюзией. О чем думает император? Это слишком непредсказуемо! Ли Цзинь Тянь сказал, когда писал: — Судьбу нельзя отрицать, святынями нельзя пренебрегать, чиновник не может быть без хозяина. Мы знаем, что наш крайний срок подошел к концу, и после наблюдения за всеми достоинствами принцев, только шестой принц, Сюй Дун, способен возглавить Да Янгуо. Его достоинства, природный талант и сыновье почтение как нельзя лучше подходят для Да Янгуо, чтобы объединить страну и защитить четыре моря. Мы объявляем о его способностях небесам и земле, исконным святыням и стране. Наследником будет шестой принц? Конечно же, это шестой принц. Кто-то был шокирован, кто-то был спокоен, но что касается принцев, хоть они и не были счастливы, для них это были совсем не плохие новости. Независимо от того, какой принц взойдет на трон, он все равно будет лучше, чем пятый принц. Из-за этих отца и сына число наложниц, которыми пренебрегали, было просто огромно, и все даже немного талантливые принцы были подавлены семьей Гао. Они были настолько безжалостны, когда еще не были на вершине, что если бы они взошли на самую большую высоту в Да Янгуо, никто бы не избежал их рук. Напротив, шестой принц был смел, остроумен, скромен и имел очень гармоничные отношения со своими братьями. Наложник Ци также был скромным человеком, не жаждавшим славы и богатства. При этих людях их жизнь была бы намного лучше, чем при семье Гао. Император убедил представителей двора еще пять дней назад, поэтому они, естественно, подчинились приказу. При свидетелях: придворных, принцах, наложницах и слугах, Ли Цзинь Тянь поднял дрожащую руку, чтобы свернуть и запечатать императорский указ, а затем закрыл веки. Фу Шунь с горечью выкрикнул его имя, в то время как все, кто стоял на коленях, сделали несколько шагов вперед, чтобы увидеть ситуацию ближе. Только отец и сын Гао, а также Чжоу Юнь Шэн продолжали стоять на коленях, не двигаясь со своих мест. Первый искоса посмотрел в сторону, его глаза вспыхнули скрытым намерением, в то время как последний тихо прятал голову, и его мысли были неизвестны. Ли Цзинь Тянь едва сопротивлялся своему последнему вздоху и схватил человека, ближайшего к нему, Фу Шуня, за руку. Он неоднократно подчеркивал: — Заставьте супруга Гао следовать за мной сразу после моей смерти. Я не хочу оставлять его ни на минуту! Поскольку он не мог заполучить сердце Гао Миня, он возьмет с собой всего человека, они вместе уйдут в другой мир. Он никогда не позволил бы ему и Ли Цзинь Сину быть вместе. Кончики ушей Чжоу Юнь Шэна слегка шевельнулись. Он вздохнул в своем сердце: это то, что значит любить кого-то до смерти? Ли Цзинь Тянь действительно непростой. Фу Шунь был в слезах, он мог только кивнуть и прошептать, что услышал его. Ли Цзинь Тянь спокойно закрыл глаза. Доктор протянул руку и медленно произнес: — Император мертв. В зале раздался скорбный крик: евнух собрался позвонить в похоронный колокол, но был остановлен стражами дворца Тянь Чэнь. Звук выскальзывающего из ножен стального ножа был пугающим. Гао Минь медленно встал. На его лице не было ни малейшей печали, только облегчение — усталость и облегчение. Он взмахнул рукавами, и охранники окружили всех присутствующих. Он взял меч и медленно подошел к Чжоу Юнь Шэну, а затем поднял руку, чтобы нанести удар. В этот миг Чжоу Юнь Шэн рассмеялся, его смех прозвучал довольно злобно. Левой рукой он сжал лезвие меча Гао Миня. Затем правой рукой он прижал Гао Миню к себе, крепко согнув хрупкую шею другого. Неожиданно оказалось, что великий полководец Да Янгуо Гао Минь не годился ему в противники. Ошеломлены были все, кроме главного евнуха Фу Шуня. «Месть, месть, месть». Ли Цзинь Тянь хотел отомстить после своего возрождения, Гао Минь хотел отомстить после своего возрождения, и Ци Сю Цзе, естественно, тоже хотел отомстить. — Месть — такой порочный круг, согласен? — улыбнулся он и прошептал Гао Миню на ухо. Душа Гао Миня чуть в ужасе не улетела, и он спросил: — Ты переродился? — Кто знает? — резко ответил Чжоу Юнь Шэн. В его глазах появилось презрение, — В прошлой жизни Ли Цзинь Тянь умер из-за своей некомпетентности, а ты умер из-за своей верности — какое отношение это имеет к сотням людей? Людям в семье Ци? Глава семьи Ци просто решил адаптироваться к изменениям в истории. Переродившись, вы имели шанс исследовать недостатки своих собственных действий, так почему же вы сразу излили свой гнев на всех остальных? Вы убили сотни невинных людей, или, по крайней мере, они были невиновны, когда вы их убивали. Ли Цзинь Тянь был неспособным правителем, и даже когда ему дали второй шанс, он все еще был неспособным. Если бы это был я, не было бы придворных, которых бы я не смог контролировать. Гао Минь потерял дар речи. Остальные принцы, придворные, наложницы и слуги быстро спрятались за наложником Ци, надеясь, что он сможет предложить им некоторую защиту. Если наложник Ци мог так легко и свободно смеяться в этой ситуации, он должен был прийти подготовленным. Чжоу Юнь Шэн никогда не делал ничего неопределенного. Он поднял подбородок на Ли Сюй Яня, стоявшего напротив: — Я дам тебе два варианта: первый — отпускаешь меня, и я передаю тебе Гао Миня. Второй — не отпускаешь, и я убиваю Гао Миня. Что ты выбираешь? Гао Лан сказал, что они возьмут его в заложники, чтобы угрожать волчонку. Это сделало его очень несчастным. Он всегда предпочитал отдавать именно то, что получает.