Пощечины от дьявола // 快穿之打脸狂魔

Ли Сюй Дун взошел на трон в кратчайшие сроки, успокоил гражданские беспорядки, вызванные семьей Гао, а затем позволил своим братьям забрать их матерей или отцов-геров из дворца. Он также провел торжественные похороны императора, объявил об отмене налогов на три года и навел порядки в административных отделах. Все люди страны получили выгоду. Все они хвалили сыновью почтительность шестого принца, называя его мудрым монархом. — Ты только что взошел на трон, а тебя уже называют мудрым монархом, — Чжоу Юнь Шэн покачал головой, пакуя чемоданы. Ли Сюй Дун тяжело посмотрел на него, а затем в тысячный раз спросил: — Отец, ты действительно хочешь уйти? Ты не останешься, чтобы помочь своему ребенку управлять страной? — Управлять страной? Кто бы хотел делать такую скучную работу? Я хочу бродить по миру, — на самом деле он просто собирался найти своего давно потерянного любовника. За последние несколько лет он перевернул дворец, но его нигде не было. У него даже возникла причудливая мысль, что этот человек мог быть евнухом, поэтому он лично осмотрел всех высоких и красивых евнухов. Волчонок чуть не разорвал всех этих людей на части. После чего он неоднократно упрекал Чжоу Юнь Шэна, что даже если тот чувствует себя одиноким, он все еще не должен принуждать слуг: «Если отец находит это действительно невыносимым, он всегда может прийти и найти меня» и так далее. Чжоу Юнь Шэн даже забыл как говорить после такой ругани. — Отец, пожалуйста, останься. Твой ребенок только что взошел на трон, он ничего не понимает. Если ты не останешься, твой ребенок будет очень напуган, — Ли Сюй Дун прижал Чжоу Юнь Шэна к себе, его горячее дыхание отпечаталось на родинке на его шее. Но Чжоу Юнь Шэн продолжал собирать вещи, не обращая никакого внимания. Затем он внезапно почувствовал сильный удар по шее и потерял сознание. В конце концов, это был сын, которого он вырастил, он никогда не готовился к нападению со стороны этого человека. Что планирует делать волчонок? Чувствовал ли он, что способности его отца слишком мощные и непредсказуемые, поэтому хотел его тайно убить? Это была его последняя мысль перед тем, как он потерял сознание. Когда он проснулся, то лежал на кровати дракона во дворце Ян Синь. На нем была только малиновая полупрозрачная одежда, а его запястья и щиколотки были скованы холодными железными кандалами. К огромным столбам были прикреплены длинные цепи, и он не мог от них избавиться. Это домашний арест? Он нахмурился, его губы медленно растянулись в усмешке. — Отец, ты проснулся? — Ли Сюй Дун появился в коридоре в ярко красной одежде. Его внешний вид был тщательно продуман — он выглядел необычайно красивым. Казалось, он только что выпил много вина: его бронзовая кожа покраснела, а глаза затуманились. — Ты сегодня женился? — волчонку было восемнадцать лет, пора было жениться. Кроме того, он был новым императором, ему нужно было выбрать дочь министра (или гера), чтобы стабилизировать двор и как можно скорее заполнить гарем. Чжоу Юнь Шэн задумался, глядя на свое окружение. — Да, сегодня я женился — Ли Сюй Дун был напряжён и обильно потел. Перед тем, как войти, он выпил несколько бутылок вина, чтобы подбодрить себя, но когда он увидел, что его отец озадаченно оглядывается, его самообладание было на грани краха. Все, что он хотел сейчас сделать, это наброситься и сожрать его. — На ком? — поднял брови Чжоу Юнь Шэн. Ли Сюй Дун не ответил. Он медленно налил две чашки вина и принес их в кровать, затем тихо сказал: — Отец, пожалуйста, выпей, — это было вино, которым он хотел поднять нижнюю часть тела отца. Он хотел, чтобы они могли выпить вместе, но не осмелился прикоснуться к нему. — Какой яд в вине? — Чжоу Юнь Шэн полностью потерял доверие к волчонку. Эта фраза ошеломила Ли Сюй Дуна. Его темные глаза тут же покраснели, и он с горечью спросил: — Отец, вот что ты думаешь об этом ребенке? Думаешь, этот ребенок причинит тебе вред? — Если нет, то почему я здесь? — Чжоу Юнь Шэн потряс кандалы на своем запястье. — Если бы ты не пытался бросить ребенка, ребенок бы никогда не сделал что-то подобное с отцом. Отец, ты — моя жизнь. Если отец уйдет, как этот ребенок сможет жить? — даже с раннего возраста у него было смутное ощущение, что его существование связано с отцом. Если он не останется с ним, то полностью исчезнет. Чжоу Юнь Шэн нахмурился. Он открыл было рот, чтобы посмеяться, когда вдруг увидел, как сын, сделав глоток вина, схватил его челюсть и поцеловал его. Пряный ликер попал прямо ему в рот. Он быстро вытянул язык, чтобы вытолкнуть жидкость, но когда его язык соприкоснулся с языком волчонка, он почувствовал, как его душа задрожала, и знакомое ощущение пульсации и жжения мгновенно распространилось по всему его телу. Ли Сюй Дун тоже был очень взволнован, но он рос восемнадцать лет без подобного опыта. Сначала он спешил, но знал только, как распахнуть их мантии, постоянно кусать и сосать, растирать и разминать, щипать и ласкать, без какого-либо ритма. Его нижняя часть тела болела, но он не мог найти выхода. Он мог только тереться и интуитивно выгибаться, хныкая в чужой рот. — Отец, я сгораю! Помоги мне! — покрывшись потом, он тяжело дышал, а его голос жалобно умолял. Неожиданно его возлюбленный в этой жизни оказался таким молодым, это просто… Чжоу Юнь Шэн больше не мог размышлять о своих чувствах. Он так долго был пуст, что тоже не мог больше сдерживаться. Обвив ногами талию волчонка, он пальцами изобразил, что тому нужно делать. Ли Сюй Дун, получивший просветление, с энтузиазмом последовал указаниям. Два часа спустя Ли Сюй Дун вытирал отца, его лицо было удовлетворено, но также и встревожено. Чжоу Юнь Шэн закрыл лицо и долгое время ничего не говорил. Затем он засмеялся, снова и снова бормоча себе под нос: — Я действительно вырастил тебя как своего сына. Ха-ха, я даже думал о тебе как о своем сыне… В этой ситуации ему действительно хотелось смеяться и плакать. Человек, которого он искал, был рядом с ним, приклеен к нему почти каждый день, всегда называя его отцом. Оглядываясь назад, это чувство действительно неприятно. Но Ли Сюй Дун неправильно его понял. В его интерпретации его слова означали — я действительно вырастил тебя [этого зверя] как моего сына. Я действительно завел волка в своем доме! Он боялся, но не сожалел об этом, поэтому просто пытался обнять своего отца. Все будет хорошо, со временем отец увидит его хорошие стороны. Он мог думать об этом только для того, чтобы утешить себя. Он подошел ближе, как щенок, пытающийся устроиться в логове, но Чжоу Юнь Шэн оттолкнул его и отругал: — В сторону. Естественно, отношение к нему, как к сыну и возлюбленному, должно было отличаться. Сына можно было испортить, но любовнику требовалось строгое воспитание. — Дурак, ты думал, что сможешь поймать меня этими слабыми цепями? — он небрежно повозился, и холодные чугунные кандалы разлетелись на куски. Оковы на его лодыжках постигла та же участь. Затем он встал и оделся. Ли Сюй Дун никогда не думал заточить его на всю жизнь. Он хотел подержать его всего несколько часов, чтобы тот не мог убежать. Кто сможет поймать его, наделенного такими потрясающими способностями? Но сейчас Ли Сюй Дун осознал, что напуган и не смеет продолжать преследование. Он быстро опустился на колени и, крепко вцепившись в ноги отца, с красными глазами начал умолять: — Отец, не уходи, этот ребенок был неправ. Ребенок просто очень сильно тебя любит. Не мог бы ты дать своему ребенку шанс? Этот ребенок даст тебе все, чего ты хочешь: богатство, власть, трон, мир и даже свою жизнь. Отец, ты спас ребенка от страданий, ты дал ребенку чувство собственного достоинства и надежду. Ты научил ребенка боевым искусствам и защитил ребенка от вреда. Никто никогда не обращался с ребенком так хорошо, поэтому ребенок хочет отплатить тебе тем же. Отец, разве ты не говорил, что мы должны зависеть друг от друга? В настоящее время Ли Сюй Дун, которого боялись за его кровожадность на поле битвы и его решительность в суде, был похож на потерянного и жалобно плачущего ребенка. Было трудно скрыть глубокий страх в его глазах. Казалось, что потеря отца была самым невыносимым делом на свете. Это был его возлюбленный. Он прожил такую скромную, отчаянную и одинокую жизнь, он также безоговорочно отдал ему свое сердце лишь за каплю любви. Если бы Чжоу Юнь Шэн не привел его во дворец Цзы Чен, насколько несчастен был бы он прямо сейчас? Смог бы он вырасти здоровым и благополучно повзрослеть? При мысли об этом его гнев мгновенно улетучился. Чжоу Юнь Шэн ударил волчонка ногой и улыбнулся: — Тебе уже восемнадцать, но ты все еще не изменился. Вставай, я всегда держу слово. — Отец, ты не уезжаешь? — Ли Сюй Дун все еще обнимал его ноги с жалким выражением лица. Кто находился под домашним арестом, а кто был похитителем? Почему волчонок выглядит несчастнее его, жертвы? Чжоу Юнь Шэн сладко улыбнулся, затем поднял ногу, чтобы наступить ему на лицо, но он забыл, что на нем не было обуви, поэтому волчонок воспользовался этим, чтобы схватить его за лодыжку и лизнуть ступню. Он тщательно облизал её от пальцев до пятки. Что толку прожить столько жизней? Он всегда будет любить его. Чжоу Юнь Шэн на мгновение нахмурился, затем счастливо улыбнулся. Ли Сюй Дун наблюдал за его лицом, и когда увидел его искреннюю улыбку, понял, что кризис прошел. Он поспешно встал, чтобы обнять отца без каких-либо слов, а потом отказывался отпустить, боясь, что Сю Цзе передумает. Император стал фигурой весьма неоднозначной. У него никогда не было жены и детей, но у него были очень близкие отношения со своим отцом-гером, они были просто неразлучны. Министры часто угрожали ему импичментом, но даже перед лицом потери трона он отказывался оттолкнуть Ци Сю Цзе. Однако он был очень осведомлен в государственных делах, и всего за пять лет Да Янгуо стал процветать, поэтому придворные постепенно успокоились. Когда Ци Сю Цзе умер, он передал трон приемному принцу и на следующий день последовал за ним. Его отношения с Ци Сю Цзе часто критиковали придворные, и на рынках больше всего сплетничали о них двоих. Несколько раз он сбегал из императорского суда, а через мгновение возвращался назад, чтобы продолжить заниматься политическими делами, оставляя придворных в недоумении. Поэтому после его смерти по дворцу распространился слух, что когда император не видел Ци Сю Цзе более двух часов, он не мог сдержать страх, и ему приходилось бежать обратно во дворец, чтобы подтвердить, что Ци Сю Цзе все еще там. Только тогда он мог обрести душевное спокойствие. Даже если бы это был человек, которого вы любили больше всего на свете, разве большинство людей не смогли бы выдержать разлуку в течение двух часов? Горожане не могли понять такой болезненной любви, но их сердца не могли сдержать тоску по этой сильной любви. Император, вероятно, очень любил Ци Сю Цзе, не так ли? Так же, как его отец-император любил Гао Миня. Королевская семья Ли, кажется, особенно уязвима для любви. Услышав этот слух, Ли Сюй Янь, которого наказали вечно охранять гробницу императора, сатирически улыбнулся.