Пощечины от дьявола // 快穿之打脸狂魔

Новости о том, что бандиты напали на Чжао Цзи Дуна и принца Гуна, были быстро отправлены в столицу. Чтобы восполнить свою неспособность, губернатор юго-запада послал войска для преследования и уничтожения бандитов, твердо придерживаясь мнения, что лучше по ошибке убить невинных, чем позволить одному преступнику уйти. Он также намеревался уничтожить всех сельских жителей, живущих недалеко от бандитского логова. Но как только солдаты выступили, появилась группа одетых в черное людей и победила солдат, заставив их бежать с позором. Жители юго-запада годами страдали от голода, но все же должны были платить высокие налоги, откармливая чиновников юго-запада, но взамен они получили только такое безжалостное отношение. Даже глиняную куклу делают из земли, не говоря уже о том, что жители юго-запада были очень крепкими. Неизвестно, кто это начал, но люди взяли в руки мотыги и ножи, планируя свергнуть правительство. Сначала из нескольких сотен человек они постепенно выросли до десятков тысяч человек, они каждую ночь нападали на города, убивая местных чиновников и местных криминальных авторитетов, захватывая поля. Губернатор юго-запада хотел потушить пожар, но неожиданно облил его бензином, но тем не менее, несмотря на обстоятельства, его все равно заставили взять на себя ответственность. Отправив посланника в столицу, он той же ночью перерезал себе горло. После его смерти хаос на юго-западе стал более бурным. Некоторые чиновники последовали за губернатором и покончили с собой, некоторые чиновники собрали свои ценности и спаслись бегством, а другие чиновники заперли двери и написали заявления об увольнении, ни один человек не осмелился встать вверх и сдержать восстание. К тому времени, как Чжоу Юнь Шэн получил отчеты, жители юго-запада уже начали мятеж по всему округу, за короткое время они собрали сотни тысяч солдат и расположились на границе юго-запада. Чжоу Юнь Шэн разозлился прямо в зале перед чиновниками, едва не разбив императорский стол. Затем он организовал войска, чтобы подавить хаос, и объявил, что лично отправится на юго-запад, чтобы разобраться с этим вопросом. У чиновников не было ни единого шанса, не говоря уже об Императоре. Если с Императором случится какой-нибудь несчастный случай, вся страна погрузится в полный хаос. Придворные преклонили колени и умоляли, но они не смогли остановить гнев Императора. Чжоу Юнь Шэн выбрал для сопровождения Чжао Сюаня, Ло Чжэня и нескольких других министров, приказал нескольким высокопоставленным придворным остаться и контролировать столицу, а затем распустил императорский двор. Вдовствующая императрица быстро пригласила его во дворец Ци Нин и умоляла его с распухшими красными глазами: — Ваше Величество, хотя я не твоя родная мать, но с тех пор как ты был маленьким, я когда-нибудь обращалась с тобой несправедливо? Когда умер Император, я приложила все свои силы, чтобы помочь тебе взойти на трон. Разве не следует всегда помнить эту доброту? Мой Цзинь Юй сейчас страдает на юго-западе, ты должен вернуть его любой ценой. Я умоляю тебя! Всего за год Император полностью уничтожил всю власть, накопленную ею за десятилетия. Даже если она подозревала, что проблемы ее сына были делом рук Императора, она не осмелилась его обвинить. Если он действительно рассердится, она может даже не увидеть труп своего сына. — Будь уверена, мама, я обязательно верну его в целости и сохранности, — Чжоу Юн Шэн пообещал, но внутренне вздыхал, даже теневые охранники Чжао Сюаня не мог легко убить Ци Цзинь Юй, он действительно показал себя главным героем мира. Чжао Би Сюань получила известие о смерти своего брата и серьезной ране принца Гун и сразу же потеряла сознание. Ее горничная, рискуя своей жизнью, выскользнула из храма дворца Ци Нин и остановила Императора у его дворца, умоляя его навестить императорскую наложницу. — Ради смерти Чжао Цзи Дуна за страну домашний арест императорской наложницы будет отменен. Иди, отведи свою госпожу обратно во дворец Фэн И, — Чжоу Юнь Шэн небрежно щелкнул рукавами. Он не выразил ни малейшей жалости, не говоря уже о намерении пойти утешить императорскую наложницу во дворце Фэн И. Старшая горничная наблюдала за его реакцией, ее надежда на спасение госпожи мгновенно исчезла. Если бы это было в прошлом, не говоря о том, что императорская наложница теряет сознание от горя, даже если бы ее глаза были слегка красными, Император впал бы в тревожную панику. Но теперь он легко говорил о смерти Чжао Цзи Дуна, как будто он был просто еще одним маленьким придворным, а не младшим братом ее хозяйки. Пока горничная все еще была ошеломлена, Император вернулся во внутренний зал, и несколько крепких имперских стражников, вооруженных мечами, остановились у двери, наблюдая за ней леденящими кровь глазами. Это заставило ее еще больше осознать огромную разницу между настоящим и прошлым. В прошлом, когда слуги основного дворца видели людей из дворца Фэн И, каждый стремился приветствовать их и подлизываться перед ними, потому что все они знали, что подлизываться к императорскому наложнице было даже более эффективным, чем подлизываться к Императору. Вспомнив это, горничная почувствовала озноб, осознав, что ее госпожа стоит на краю бездонной пропасти. Ее сила и слава во дворце на самом деле превзошли власть императора. На что она, наложница, полагалась? Естественно, она рассчитывала на благосклонность Императора. Однако, как только эта любовь исчезнет, ее предыдущие слова и дела станут смертным приговором для нее и всех вокруг. Старшая горничная побледнела и побежала обратно во дворец Ци Нин, чтобы вывести Чжао Би Сюань. Вдовствующая императрица услышала, что освобождение имперской наложницы было волей Императора, и не осмелилась воспрепятствовать, ведь безопасность ее сына была в руках Императора. — Госпожа, выпейте горячего супа, чтобы согреться, — неся тарелку горячего супа, горничная как раз собиралась успокоить свою плачущую госпожу, когда кто-то снаружи объявил, что вторая жена маркиза Вэнь Юаня ищет аудиенции. Целью приезда Фан, естественно, был ее сын. Она думала, что если ее сын уедет на юго-запад, он вернется с более высоким рангом. Как она могла предсказать, что он пойдет прямо к смерти? После всей этой борьбы у него даже не было возможности наслаждаться жизнью маркиза Вэнь Юаня. Сердце Фан разбилось, проплакав дома, она срочно пришла во дворец просить дочь о помощи. — Дорогая моя, ты должна сказать Императору, что он должен убить этих бандитов, которые расчленили бедного Цзи Дуна, чтобы душа Цзи Дуна могла обрести покой. Смерть Цзи Дуна — такая несправедливость! Если бы принц Гун не затащил его на юго-запад, как он мог встретить такую катастрофу? Я сказала ему раньше, оставайся в безопасной и мирной Имперской Академии, не связывайся с принцем Гуном. Все видят, что Император не любит принца Гуна и намеренно подавляет его. Если он останется с принцем, его карьера обязательно пострадает. Но я никогда не думала, что его убьют еще до того, как начнется его карьера. Он был глуп, а я еще глупее, я должна была уговорить его! О, бедный мой сын, это моя вина… — всхлипнула Фан. Ее черты лица расплылись, под мокрым и липким месивом, оставшимся от её косметики, она напоминала сумасшедшую. Чжао Би Сюань тоже чувствовала себя неуютно. Слова матери были как нож, вонзившийся ей в сердце. Почему ее младший брат сблизился с Ци Цзинь Юем? Никто не знал о причине лучше, чем она, но даже в этом случае вину не следует возлагать на голову Ци Цзинь Юя. Это был только Бог, играющий с людьми. Чжао Би Сюань подавила свое горе и утешила мать, видя, что это неэффективно, она приказала, как обычно: — Кто-нибудь, идите во дворец и позовите Императора. Мало того, что слуги не двинулись с места, даже верная дворцовая горничная не ответила. Выражение ее лица не было бросающимся в глаза, но ее сердце дрогнуло от страха при словах императорской наложницы. «Позови Императора», всего два слова, но они выражали такое неуважение и презрение. Как если бы Император был ее собачкой, как только она звала, он сразу же вилял хвостом и прибегал. Но он не был собакой, он был могущественным драконом, спустившимся с небес*, он мог уничтожить всю семью одним вздохом, не говоря уже об одной маленькой императорской наложнице. — Госпожа, Император сейчас занят правительственными делами, пожалуйста, дождитесь обеда, чтобы пригласить его к себе. — Нет, быстро иди! Я хочу увидеть Императора сейчас же! — Чжао Би Сюань чувствовала огромную душевную боль за своего брата, но еще больше она беспокоилась о безопасности Ци Цзинь Юй. Мертвые уже ушли, но живым все еще оставалось жить, она была больше озабочена безопасным возвращением Ци Цзинь Юй. У Императора непременно должен быть план, она должна это выяснить. Старшая горничная была беспомощна, и ей ничего не оставалось, кроме как выполнить приказ, мгновение спустя она вернулась с нерешительным выражением лица. — Госпожа, Император приказал вам послать к нему второго принца. — Зачем ему нужно отправить Чена? Он может просто прийти к нему во дворец Фэн И, — Чжао Би Сюань рефлекторно посмотрела на боковую комнату второго принца. Ей никогда не нравилось, что Император слишком близко подходит ко второму принцу, в ее сердце отцом второго принца был Ци Цзинь Юй. Если бы он был слишком близок к Императору, после будущего восхождения Ци Цзинь Юй на трон, ее сын мог восстать против него. Она не хотела, чтобы ее сын признал своим отцом Ци И Нина. — Его Величество не сказал, он только сказал, чтобы вы поскорее прислали второго принца. — Возможно, Император очень любит второго принца и хотел бы какое-то время обучать его. Дорогая моя, почему бы тебе не отправить его? — сказала хриплым голосом Фан, вытирая слезы. Если бы у нее не было дочери императорской наложницы, на которую можно было бы положиться, она бы уже сошла с ума от горя. Что значит «почему бы тебе не отправить его»? Даже жители особняка Вэнь Юань сошли с ума! Сам Император приказал это, как у ее госпожи найдутся силы, чтобы отказать ему? Как если бы ее госпожа могла отменить любой приказ, с которым она не хотела иметь дело. Действительно, все предыдущее баловство заставило её потерять рассудок, такое беспочвенное легкомыслие. Сердце старшей служанки было тревожным и бледным, но она не осмеливалась прояснить ситуацию перед Фан, поскольку Фан помогала убедить её госпожу. Чжао Би Сюань хотела лично отправить своего сына и воспользоваться возможностью, чтобы незаметно поинтересоваться у Императора о состоянии ее возлюбленного. Но прежде чем она смогла даже выйти из двери дворца, посланный Императором слуга остановил ее. — Госпожа, второму принцу достаточно прийти. Не стоит причинять себе таких неудобств, чтобы доставить его лично, — хотя слова были вежливыми, скрытый смысл был очевиден: Император вообще не хочет тебя видеть. Чжао Би Сюань неохотно передала сына старшей горничной и остановилась у двери, наблюдая, как они постепенно уходят. Фан могла успешно подавить маркизу Ли и завоевать всю любовь маркиза Вэнь Юаня, она, естественно, легко понимала как работает мужской ум. Поскольку минуту назад она горевала, ее разум был несколько запутан. Но теперь, когда она успокоилась, она, естественно, могла заметить несоответствия. — Наша семья понесла такую серьезную утрату, но Император так и не пришел к тебе? — увидев, как дочь напряженно качает головой, она подавила бешеное сердцебиение и спросила, — не было слов утешения? Он тебе ничего не прислал? Он не предлагал организовать похороны Цзи Дуна? Поскольку Чжао Цзи Дун умер за пределами столицы, из всей семьи Чжао, только Чжао Сюань имел возможность столкнуться с бандитами, воюющими на юго-западе, чтобы вернуть тело Чжао Цзи Дуна домой. Однако, когда Фан и её семья украли титул, основная семья разорвала с ними все связи, как они могли осмелиться обратиться к ним за помощью сейчас? Фан возлагала все свои надежды на своего зятя Императора, поэтому она помчалась во дворец на аудиенцию. Согласно предыдущему увлечению Императора, даже без просьбы её дочери, Император должен был немедленно послать обнадеживающий императорский указ особняку Вэнь Юань, но этого не было. И, что еще хуже, он даже не хотел видеть лицо ее дочери. Она впала в немилость? Статус ее дочери напрямую повлиял на будущее особняка Вэнь Юань, а также повлиял на ее собственный статус. Чем больше Фан думала об этом, тем больше страха она чувствовала, она с силой схватила Чжао Би Сюань за запястье и тихо спросила: — Скажи мне правду, ты сделала что-то не так? Почему Император так холоден с тобой? В противном случае, когда он бы узнал, насколько ты убита горем прямо сейчас, он бы не отказался видеть тебя. В настоящее время, кажется, что Его Величество совершенно не заботится о тебе. Сердце Чжао Би Сюань дрогнуло от страха при ее словах, после тщательного размышления она поняла, что Император действительно не проявлял инициативы, чтобы прийти к ней во дворец, в течение долгого времени. Она покачала головой, чтобы отрицать это, но прижала руки к груди, боясь, что мать услышит ее неистовое сердцебиение. Она не хотела терять благосклонность Императора, по крайней мере, до того, как ее возлюбленный не взойдет на трон. Ей было слишком ясно, как живут имперские наложницы, потерявшие благосклонность Императора. Они жили, завидуя мертвым. Служанка отнесла второго принца во дворец, она думала, что Император посмотрит на второго принца, но она не ожидала, что он просто прикажет, даже не подняв головы: — Пойди, забери второго принца. Ци Ли Чэн был ребенком Ци Цзинь Юй, как Чжоу Юнь Шэн мог спокойно оставить его во дворце? Новость о том, что Ци Цзинь Юй был искалечен, еще не достигла ушей вдовствующей императрицы, но она рано или поздно узнает. И когда она это сделает, она неизбежно подумает о том, чтобы положить все яйца в одну корзину. Она устроит государственный переворот, пока он будет вдали от столицы, и посадит второго принца на трон. Хотя у него были тысячи способов обуздать ее, но чтобы избежать ненужных потерь, он предпочел положить конец проблеме в зародыше. Старшая служанка передала второго принца одетому в черное мужчине, который внезапно появился из воздуха, наблюдая, как он схватил за воротник второго принца одной рукой и быстро исчез. Его неуважительное обращение создавало впечатление, что он держал не любимого принца Императора, а котенка или щенка. Она подняла глаза на выражение лица Императора, но он не показал ни малейшего беспокойства. Она хотела спросить его, почему забрали второго принца, но в последний момент сдержалась. Думая о том, когда императорская наложница Хуэй И пользовалась благосклонностью, она также пользовалась большим уважением у Императора и даже могла высказывать свое мнение перед ним, теперь ее, скорее всего, забьют до смерти, если она откроет рот. Как там было? Невозможно зайти в одну реку дважды? Старшая горничная подавила свой страх и вернулась во дворец Фэн И и обнаружила, что Фан уже ушла, после чего она честно передала новость о передаче второго принца. Чжао Би Сюань думала, что Император забрал ее сына, чтобы обучить его. Как он мог отправить его в какое-то неизвестное место? В отчаянии она побежала спросить его, но охранники дворца Фэн И направили на нее мечи, приказывая ей вернуться. Так вот как ее домашний арест был снят? Он просто поменял место заключения! Ее Печать Феникса исчезла, ее сын исчез, ее свобода исчезла, и хотя ее брат пережил такую жестокую смерть, Император не проявил к ней ни малейшего заботы. Все слуги дворца Фэн И пришли к ужасному осознанию — императорская наложница попала в немилость! Чжао Би Сюань лежала на кушетке, парализованная, обхватив руками плечи, пытаясь прогнать глубокий холод, сковывающей её изнутри. Если не считать великолепного места, в котором она сейчас сидела, какая разница между ее нынешней ситуацией и ее прошлом в холодном дворце? По мере того как Чжао Би Сюань все глубже погружалась в водоворот страха, она, наконец, пришла к пониманию своей ситуации и планировала осторожно ждать, пока Император вернет ей свою благосклонность, но Чжоу Юнь Шэн уже направлялся на юго-запад. Чжао Сюань изначально думал, что Император боится его власти и оставит его в столице. Поэтому он не ожидал, что ему будут доверять чрезвычайно важные задания, похоже, что Император довольно доверял ему. — Генерал, вы думаете, Император догадался, что мы напали на принца Гун? Пусть этот подчиненный позаботится об этом, вы можете воспользоваться этой возможностью, чтобы уйти и тайно погрузить жителей юго-запада в еще больший хаос. Пусть наши люди смешаются с крестьянской армией и убьют Императора, затем поднимут знамя повстанцев и вернутся в столицу. Когда вы займете трон… Прежде чем заместитель генерала успел закончить свои слова, Чжао Сянь ударил его по лицу и отругал: — Никогда больше не говори таких вещей. Заместитель генерала неоднократно пытался понять намерения своего начальника, и окончательно убедился, что генерал не планировал восстания, он не осмелился сказать больше. Хотел ли генерал быть придворным или хотел быть Императором, они уже поклялись следовать за ним куда угодно. Чжао Сюань отпустил своего заместителя и вышел из палатки, глядя вдаль. Они быстро подошли к границе юго-запада, постоянно получая сообщения о том, что крестьянская армия осаждает и захватывает города по пути. Видя, что брови этого человека с каждым днем все больше морщатся от беспокойства, его одежда все более и более свободно облегает тело, он ненавидел, что не имеет возможности похитить его и заставить выпить несколько тарелок супа. Но поскольку этот человек всегда был окружен сотнями охранников, Чжао Сюань не осмеливался действовать опрометчиво, поэтому он мог только сдерживать свое беспокойство и нетерпеливую тоску. Иногда он просыпался ото сна, и в его ушах эхом разносились тихие стоны этого человека. Только с этим легким послевкусием опухший член Чжао Сюаня был уже сильно опухшим. — Мои извинения, герцог Ю Гоу, Император пригласил вас в свой императорский шатер для встречи, — Лин Ань поспешил к нему в наступающей ночи, чтобы передать сообщение. Чжао Сюань был тайно счастлив, но выражение его лица ничего не показало. Как только Линь Ань передал слова Императора, он подошел к императорскому шатру и наполовину преклонил колени в приветствии. Он слегка поднял глаза и увидел нефритовые белые ноги Императора, свисающие с кушетки. Из-за свечей они были залиты мягким оранжевым светом, поистине прекрасные. Сердце Чжао Сюаня внезапно задрожало от беспокойства. Если бы не было восстания на юго-западе, он бы вернулся во дворец, держа в руках и целуя стройные ноги этого человека. Почему он должен постоянно страдать, не имея возможности прикоснуться к нему, хотя он был так близко? — Встань, — Чжоу Юнь Шэну очень нравилось, когда Чжао Сюань вставал на колени перед ним, но, видя, как его глаза смотрят на босые ноги, он сразу понял, какие мысли проносились в его голове. Ему очень хотелось наступить Чжао Сюаню на лицо. Но даже если Чжоу Юнь Шэн наступит на него, зная этого извращенца, Чжао Сюань не почувствует себя униженным, он просто воспользуется возможностью, чтобы несколько раз лизнуть его. Поистине, его характер не меняется. Думая об этом, Чжоу Юнь Шэн вздохнул. Чжао Сюань подумал, что его беспокоит восстание на юго-западе, поэтому он сложил ладони и сказал: — Ваше Величество, этот маленький чиновник готов уладить это восстание за вас. У него было несколько войск на общей северо-западной границе, готовых двинуться на юго-запад, их можно было отправить в кратчайшие сроки. — Я не собираюсь использовать армию, чтобы остановить это восстание, — Чжоу Юнь Шэн неторопливо отполировал гладкое медное зеркало и поместил его в прибор с трубкой диаметром 10 см. Значит, на юго-западе засуха? Разве жажда дождя у людей не была такой сильной, как их жажда жизни? Он обрушит на них сильный дождь. Чжао Сюань согласно кивнул, но не стал ни о чем спрашивать. — Я позвал тебя, чтобы ты помог мне вырезать это дерево в нужную форму, изображенную на чертеже, — Чжоу Юнь Шэн бросил нож и указал подбородком на бревна и бумаги, разложенные на столе. Чжао Сюаню понравилось его небрежное отношение. Он взял табурет у его ног и сел, а затем начал серьезно обрабатывать дерево. Увидев стружку, упавшую на ноги Императора, он извинился и осторожно смахнул ее, по-видимому, нечаянно поглаживая милые круглые пальцы Императора кончиками пальцев. Чжоу Юнь Шэн взглянул на него, увидев, что он сидит прямо и неподвижно, с серьезным выражением лица, как будто он не сделал ничего подозрительного. Чжоу Юнь Шэн не мог не проклясть его в своем сердце. После этого прикосновения на ногу Императора всегда падала стружка, и как только накапливался толстый слой, Чжао Сюань притворялся испуганным и гладил нежные нефритовые ступни Императора. Иногда его глаза блестели, он казался испытывающим сильную жажду. Это повторялось трижды, прежде чем Чжоу Юнь Шэн окончательно потерял терпение и наступил на лицо другому мужчине, угрожая: — Иди и вырежи, иначе я разрежу тебя! Прежде чем он закончил говорить, он почувствовал теплую влажность на подошве своей ноги. Он быстро отдернул ногу, чувствуя злость и веселье. Это животное действительно сделал это! — Прошу Императора простить безрассудство этого маленького чиновника, этот маленький чиновник сядет вон там, — Чжао Сюань склонил голову и подчинился приказу, отсев далеко от кушетки Императора. Он вертел языком во рту, довольно размышляя о послевкусии. Чжоу Юнь Шэн позвал Чжао Сюаня вырезать форму из дерева, но его реальным намерением было помучить его. Однако он не ожидал, что его скорость вырезания становилась все медленнее и медленнее. Не говоря уже о тех случаях, когда Чжоу Юн Шэну приходилось наклоняться, чтобы собрать части воедино, когда Чжао Сюань кидал на него обжигающие горячие взгляды. Со временем огонь Чжоу Юнь Шэна также загорелся, и ему захотелось затащить другого человека на диван. — Время уже позднее, ты можешь вернуться, — Чжоу Юнь Шэн все еще не хотел отпускать его так легко, он щелкнул рукавом и выгнал его. Чжао Сюань почтительно попрощался и вернулся в свою палатку, немедленно избавившись от подавления своей внутренней силы, он тут же освободился, думая о красивом лице и голосе этого человека. На юго-западе царил хаос, и повсюду были крестьянские повстанцы, одетые в белое. Но в конце концов, элитные войска государства смогли помочь и сумели заблокировать армию повстанцев за городскими воротами. Чжоу Юнь Шэн приказал Чжао Сюаню расчистить путь, разрушая хаос, где бы он ни проходил. Однако он не выслеживал их и не убивал невинных без разбора. В конце концов, измученные путешествием, они прибыли в резиденцию губернатора юго-запада и подошли к серьезно раненому и прикованному к постели Ци Цзинь Юй. Прошло уже полмесяца, ножевые ранения Ци Цзинь Юй зажили. Пока он не заразится инфекцией, его жизнь будет вне опасности. Рядом с Чжоу Юнь Шэном было множество чиновников, и чтобы поддерживать свою репутацию, ему все еще нужно было быть заботливым старшим братом. Мысленно горестно вздыхая, он открыл дверь и посмотрел на кровать, но когда он увидел лицо Ци Цзинь Юй, он не мог не изумиться. Алый красный шрам начинался от левого угла глаза Ци Цзинь Юй и доходил до подбородка. Его высокая прямая переносица и тонкие губы были разрезаны пополам, а поскольку доктору, который его зашивал, не хватило навыков, швы не были аккуратными. Отчего половина его лица выглядела нормальной, а другая половина выглядела кривой, напоминая ужасное привидение. Это был красивый, уверенный в себе и грациозный принц Гун? Даже с этим титулом Чжоу Юнь Шэн боялся, что он напугает всех детей в городе до слез, если выйдет на прогулку, и кто знал, как отреагирует Чжао Би Сюань, увидев его таким. Радостно смеясь в своем сердце, Чжоу Юнь Шэн схватил Ци Цзинь Юй за руку, его глаза постепенно покраснели, он грустно вздохнул: — Мой императорский брат, как ты пострадал! После этого события Ци Цзинь Юй целыми днями вспоминал инцидент и все больше и больше убеждался, что эти бандиты не были местными повстанцами. Как повстанцы могли серьезно ранить теневых стражей Цянь Фанфэй, дочери генерала? Они явно были хорошо обученными солдатами. Кто в этом мире человек, который больше всего хочет его жизни? Если это не Ци И Нин, он не мог думать о другом. Увидев крокодиловы слезы и фальшивое сострадание Ци И Нина, он хотел рвать кровью, но его лицо нисколько не отражало этого. Он использовал всю свою силу воли, чтобы сотрудничать с актерской игрой другого человека. Его лицо было разрушено, и он был искалечен, поэтому его надежда захватить трон была окончена. В настоящее время он мог выносить это только молча, потому что, если он мог спасти свою жизнь, он все еще мог планировать дорогу вперед. У него все еще был сын, растущий во дворце, и вскоре он будет назначен наследным принцем. Если он будет полагаться на это, ему все равно будет чего ждать. Ци И Нин теперь гордился, думая, что он окончательно победил, но Ци Цзинь Юй не мог дождаться того дня, когда он узнает, что его сын не был его собственным, а его женщина спала с его младшим братом бесчисленное количество раз. Может, он заплачет. Из-за этого выдуманного плана мести Ци И Нину, Ци Цзинь Юй обнаружил, что у него все еще есть много важных шахматных фигур в руках, и это позволило ему постепенно избавиться от страданий. Чжоу Юнь Шэн не ожидал, что Чжао Сюань будет относиться к Ци Цзинь Юй так жестоко. Это намного лучше, чем убить его напрямую, это добавляло немного веселья в представление. Его сердце дракона было очень удовлетворено, увидев, что Чжао Сюань следует за ним вместе с Ло Чжэнь, Чжоу Юнь Шэн поманил его пальцем, чтобы подозвать его. Чжао Сюань поклонился в знак уважения, ожидая, что Император отдаст ему приказ. Но неожиданно другой человек просто протянул руку и погладил его по щеке, что, казалось, было лаской, а затем отвернулся, ничего не сказав. — Что означают действия Императора? — потрясенно спросил Ло Чжэнь. — Я не знаю, — Чжао Сюань прикрыл щеку, которую погладил его возлюбленный, казалось, она пылает. Он никогда не знал, что может так эмоционально реагировать, но только сейчас он явно чувствовал нежную любовь, идущую от действия Императора. Не желая признать, что это его собственное заблуждение, он, чувствуя экстаз, поспешил назад. Его подчиненные посмотрели на него странными взглядами, удивляясь: генерал покраснел? С нашими глазами что-то случилось?