Пощечины от дьявола // 快穿之打脸狂魔

— Ты, *, что ты сделала с Цзинь Юй? Схватите ее, схватите скорее! — беспокойство о сыне подавляло ее разум, вдовствующая императрица махала руками и безумно кричала. Придворные, которые уже стояли на коленях за банкетными столами, теперь ненавидели, что они не могут втянуть голову в шею, чтобы закрыть уши. Вдовствующая императрица, такая реакция — это просто признание! Глядя на ее горе и возмущение, эта вещь действительно должна принадлежать принцу Гун, а это значит, что у принца Гун был роман с императорской наложницей Хуэй И? Стой, не думай об этом, чем больше думаешь об этом, тем более нелепым будет ощущаться мир! Ноги внезапно стали мягкими, и Чжао Би Сюань упала на колени к ногам Императора, ее тело сильно трясло. Она хотела объяснить, но обнаружила, что в ее горле было невероятно сухо, и она не могла даже произнести ни слова. В конце концов, ей оставалось только закрыть лицо руками, чтобы спрятаться от холодных глаз Императора. Цянь Фанфэй уже подумала о своем побеге еще до того, как войти во дворец, худший случай — ее смерть во дворце. Каждый человек должен был когда-нибудь умереть, вопрос был в том, когда именно. Если она умрет, по крайней мере, принц Гун, Чжао Би Сюань и второй принц будут сопровождать ее, не так уж плохо. Что касается ее матери и двух братьев, которые также были в столице, то думая о них, она могла только усмехнуться. С того дня, как ее мать бросила ее по прихоти Цянь Тонга, ее дом и ее желание любви от своей семьи полностью исчезли. Первоначально она думала, что нашла другой путь, провести свою жизнь с хорошим мужем, но обнаружила, что этот путь тоже ведет в тупик. Из-за этого ей не о чем было тосковать и нечего опасаться. Боясь, что Император, чтобы скрыть семейный скандал, распустит гостей и отправит ее в темницу для тайной казни, Цянь Фанфэй быстро заговорила, открывая пакет улик, собранных теневыми стражниками. — Ваше Величество, вы можете не знать, но ваша императорская супруга Хуэй И и Ци Цзинь Юй начали тайно встречаться друг с другом, когда им было одиннадцать лет. Это знак любви Хуэй И, посланный Ци Цзинь Юй, прикрепленный к любовному письму, — она бросила нефритовое украшение и письмо, а затем немедленно продолжила, — после того, как императорская наложница Хуэй И вошла во дворец, эти двое не разорвали своих отношений. Существует туннель от дворца вдовствующей императрицы до холодного дворца, Ци Цзинь Юй использовал этот туннель, чтобы встретиться с императорской супругой Хуэй И. Эти двое могли заниматься любовью, когда захотят, очень страстно. Но когда императорская наложница Хуэй И по неосторожности забеременела, эти два человека забеспокоились и после нескольких дискуссий на самом деле замышляли заставить вас выглядеть дураком. Увидев, как гнев вспыхивает в глазах Императора, Цянь Фанфэй невольно улыбнулась и продолжила: — Да, это именно то, о чем вы думаете, Второй принц — не ваш сын. Поскольку вы и Ци Цзинь Юй — братья, невозможно доказать это с помощью капли крови**, но я привела много соответствий между ними: как сильно они тосковали друг по другу, как они хотели обнять друг друга, как второго принца выдадут за вашего сына, всякие постыдные вещи написаны ясно. А что до вашей доброй матери-императрицы, она все знала с самого начала! В противном случае, почему она обожает второго принца, но никогда не обращает внимания на первого? Потому что второй принц ее настоящий внук! Ха-ха-ха, это так смешно! У простых людей есть поговорка: дворец выглядит великолепно только для того, чтобы скрыть грязь. Младший брат спит с женой своего старшего брата, и мать не только помогает прикрыть это, но и планирует, чтобы птичка заняла гнездо сороки, стремясь захватить страну. Это смешная развратная драма! Она злобно ухмыльнулась, отложив бумаги в руке, бросила на пол все вещественные доказательства. Были письма, парчовый кошелек, вышитый утками-мандаринками носовой платок и другие личные безделушки, даже алое красное белье и пара марлевых чулок. Не было необходимости внимательно смотреть, чтобы представить, насколько зависимы друг от друга принц Гун и императорская наложница Хуэй И. Цянь Фанфэй все еще хихикала, а придворные свернулись клубочком, пытаясь зарыться в плитку пола. Услышав такой грязный скандал из первых рук, как Император поступит с ними, чтобы скрыть это? Только Ло Чжэнь сидел прямо, глядя на происходящее. Вдовствующая императрица уже полностью сошла с ума, крича стражникам, чтобы те схватили Цянь Фанфэй, и даже приказала убить ее на месте. Императорская наложница Хуэй И рыдала у ног Императора, постоянно отрицательно качая головой. Выражение лица Императора было очень спокойным, он даже скрестил стройные ноги и сидел в более расслабленной позе, теперь он сказал тяжелым голосом: — Заткнись. Цянь Фанфэй сразу же перестала улыбаться и встала на колени с красным лицом, но вскоре поняла, что этот приказ был адресован не ей. Герцог Ю Гоу махнул рукой, и охранники, которые стояли деревянными колоннами в дверном проеме, немедленно двинулись вперед, небрежно засунув носовой платок в рот вдовствующей императрице, а затем вытащив ее. Никто ничего не сказал о том, что Император так грубо обращался с вдовствующей императрицей, думая о том, что вдовствующая императрица и принц Гун сговорились сделать, даже если бы Император содрал с нее кожу живьем тут же, это было бы оправдано. Сердце Цянь Фанфэй тут же успокоилось. Она думала, что Император, ради репутации императорской семьи, проигнорирует все причины и убьет ее, но, судя по его действиям, у него, похоже, не было этого намерения. Это было хорошо, пока она была жива, у нее всегда был способ сбежать, потому что у нее все еще был козырь, и эта карта, безусловно, тронет сердце Императора. Стояла полная тишина, все ждали, когда Император начнет яростно ругаться. Было бы не так невыносимо, если бы он бушевал и кричал, но он был так безразличен, его зрачки тусклые, словно он был зрителем. Его спокойствие только заставило их испугаться еще больше. Придворные, которые ранее пытались рекомендовать второго принца как наследника престола, были покрыты холодным потом, их органы дрожали. Что касается маркиза Вэнь Юань и Фан, они чуть не упали в обморок до смерти, а Ли, которая все еще чествовала злорадство, тоже была сбита с толку, желая поднять голову, чтобы взглянуть на выражение лица сына, но не осмеливалась действовать опрометчиво. Она решила проклясть эту * Чжан Би Сюань в своем сердце. Чжоу Юнь Шэн поднял бокал, чтобы сделать глоток, и увидев, что Чжао Би Сюань собирается броситься ему в ноги, чтобы умолять о пощаде, он подумал оттолкнуть ее, но Чжао Сюань был первым, кто двинулся, и звук пощечины был особенно громким в тишине. Она отлетела, упав с коротких ступенек, и вылетела в главный зал, ее щеки тут же распухли. В словаре Чжао Сюаня никогда не было места для фразы «настоящие мужчины не бьют женщин». Придворные бессознательно нырнули под столы, в глубине души подумав, что если герцог Ю Гоу теперь хочет наказать семью ради справедливости, то он уже опоздал. Любимая наложница императора в течение трех лет оказалась такой грязной, не только выдавая ублюдка за сына Императора, но даже пытаясь его очаровать, чтобы сделать этого ублюдка наследником престола. Было бы странно, если бы Император смог проглотить это оскорбление! Чжоу Юнь Шэн допил свой бокал вина, увидев выражения придворных, желающих исчезнуть, и даже придворный историк перестал писать, вместо этого опустился на колени на землю, дрожа, не решаясь записывать этот скандал. Он не мог не покачать головой, усмехнувшись. — Роман принца Гуна и императорской супруги Хуэй И, это моя вина? — мягко спросил он. — Эти двое безнравственны, они не уважают обычаи, это не вина Императора, — никто не осмелился ответить, кроме Чжао Сюаня, который стоял неподвижно, опустив голову. — Если это так, почему мне должно быть стыдно, и мы должны прикрывать их? Мы не сделали ничего плохого, мы не боимся комментариев наших людей или комментариев потомков. Историк, возьми кисть и запиши все, твои слова не должны быть расплывчатыми, но также не должны быть преувеличенными. Придворный историк кивнул и наклонился вперед, чтобы писать с огромной скоростью. Придворные услышали эти слова, и все восхищались великодушным и широким мировоззрением Императора, все меньше заботясь о своей жизни. Если бы принц Ань, принц Гун или любой другой принц был императором, возможно, Цянь Фанфэй и Чжао Би Сюань уже были бы казнены, и все присутствующие люди не смогли бы спастись. Он действительно Святой Император! Цянь Фанфэй быстро взглянула на красивого мужчину на императорском троне, ее настроение было беспрецедентно стабильным. Император действительно походил на слухи, одновременно решительно безжалостный и щедро милосердный. Хотя она вошла во дворец с решимостью умереть, если она сможет сохранить свою жизнь, она, естественно, будет счастливее. Теперь кажется, что у Императора не было намерения поспешно убивать, потому что от начала до конца она никогда не видела, чтобы в его глазах появлялось убийственное намерение. Заметив, что Цянь Фанфэй тайком смотрит на него, Чжоу Юнь Шэн кивнул ей и спросил: — Принцесса Гун, где сейчас принц Гун, он мертв или жив? Цянь Фанфэй почтительно поклонилась и ответила: — Отвечаю Императору, принц Гун вполне здоров, в настоящее время он лежит в постели и спит. Эта придворная никогда не собиралась убивать его, только лишить его потомков, вот и все. Подожди, откуда взялось «вот и все»? Принцесса Гун была поистине злой. Для мужчины жить с подобным ранением было невыносимее смерти. Даже если вы узнали, что у принца Гун и императорской наложницы Хуэй И был роман, не лучше ли тайно сообщить об этом Императору? Зачем сразу делать такой смертельный удар? Придворные вздохнули в душе, но они не знали о страданиях Цянь Фанфэй. Она отказалась обнажить свои раны для посторонних, поэтому могла только усмехнуться и вынести их домыслы. Была ли она злой? Откуда они могли знать, что Ци Цзинь Юй во много раз злее ее? Если бы ему удалось занять трон, следующим шагом было бы послать ей чашу яда. Он не относился к ней как к человеку, поэтому она позаботилась о том, чтобы он никогда больше не смог быть человеком! Чжоу Юнь Шэн подпер лоб рукой, еще раз впечатленный этой женщиной, и сказал: — Возьмите принцессу Гун под стражу, мы скоро придем, чтобы лично допросить ее, — под контролем системы ему пришлось наказать ее, но в этой жизни он мог дать ей лучший выход. Охранники двинулись вперед, чтобы схватитьт Цянь Фанфэй, но она трижды поклонилась и внезапно встала, энергично улыбаясь: — Не нужно принуждать меня, я могу идти сама. Затем она повернулась и вышла прочь. Чжоу Юнь Шэн велел людям увести Чжао Би Сюань и отпустил придворных, но не приказывал им молчать. Придворные были в еще большем страхе и, естественно, не упомянули об этом после возвращения, только намеренно оттолкнув особняк Вэнь Юань и Ю Гоу. Когда-то прославившийся благодаря благосклонности императорского супруга Хуэй И семья Чжао, вероятно, вскоре будет устранена. Ноги старого маркиза Вэнь Юаня и Фан были слишком слабыми, чтобы ходить, поэтому охранники вывели их из зала. Чжао Сюань проигнорировал двух парализованных людей на ступеньках, медленно подошел к карете, поддерживая также безвольную Ли. — Все кончено! Нашей семье конец! Ты явно заслужил свой титул кровью и потом, но эта * Чжао Би Сюань все испортила. Она была так любима, почему у нее был роман с принцем Гун? У нее нет мозгов! Эта * не знает стыда, она такая же, как и ее мать! — Ли плакала и ругалась, если бы Чжао Би Сюань была прямо сейчас перед ней, она, вероятно, набросилась бы на нее и разорвала бы ее в клочья. — Тебе не нужно так беспокоиться, мама, это не коснется нас. Возвращайся первой, у меня есть дела, — Чжао Сюань дал простое объяснение и ушел. Во дворце Фэн И, Чжао Би Сюань связали руки двое слуг, а в рот был заткнут скомканный носовой платок. Чжоу Юнь Шэн просматривал письма, которые передала Цянь Фанфэй. Эти двое познакомились друг с другом в 6 или 7 лет и начали встречаться в 11 лет. Первые несколько писем были очень приятными и теплыми, но по мере того, как они становились старше, письма становились более откровенными, особенно во времена холодного дворца, когда у них был роман. Казалось, каждая буква пропитана запахом желания. Чжао Би Сюань даже отправила ему свое нижнее белье, марлевые чулки и другие предметы одежды, которые подстегивали воображение. Возможно, эти предметы проводили ночи в руках Ци Цзинь Юй. Представив эту сцену, Чжоу Юнь Шэн покачал головой и усмехнулся, а затем использовал щетку, чтобы сбросить улики со стола. толстая стопка писем приземлилась у ног Чжао Би Сюань. Он приказал тяжелым голосом: — Освободи ее. Двое слуг развязали ее и отступили. Чжао Би Сюань вытащила платок изо рта и заплакала: — Ваше Величество, твоя наложница ошибалась, пожалуйста, дайте еще один шанс! Эта наложница полностью забудет о принце Гун и будет служить всем сердцем! Чжоу Юнь Шэн рассмеялся, затем покачал головой и вздохнул: — О, Чжао Би Сюань, по правде говоря, я давно знал о твоей измене с Ци Цзинь Юй. Когда я смотрю на тебя, угадай, что я чувствую? Чжао Би Сюань была ошеломлена, наконец, поняв, почему Император внезапно начал пренебрегать ею и вторым принцем. Значит, он уже все знал и просто ждал. Она не хотела слушать слова, которые он собирался сказать, потому что они наверняка причинят боль. Пока она думала, что с этим мужчиной можно начать все сначала, он уже давно отверг ее и даже устроил так, чтобы все произошло сегодня. Он уничтожил Ци Цзинь Юй и одновременно погубил ее. Чжао Би Сюань все поняла, покачала головой, пытаясь подняться. Чжоу Юнь Шэн зашагал прочь от дворца Фэн И, холодно сказав: — Чжао Би Сюань, каждый раз, когда я вижу тебя, меня сразу тошнит. Поскольку тебе так нравится Ци Цзинь Юй, я исполню твое желание. На следующий день императорская наложница Хуэй И и вдовствующая императрица неожиданно заболели. Жизнь вдовствующей императрицы была спасена, но нижняя часть ее тела была парализована, однако императорской супруге Хуэй И не так повезло, и она скончалась на следующий день. Посмертного титула она не получила, а её тело только завернули в одеяло и похоронили в пригороде столицы, даже не поставив почетное надгробие. У принца Гун отняли титул и имущество за восстание против Императора, и он стал простолюдином. К тому же из-за того, что он не получил своевременное лечения, у него было гноение, поэтому он был прикован к постели очень долгое время. Чжао Сюань лично отправился в особняк Гун, чтобы огласить императорский указ, затем он приказал своим людям отнести полумертвого Ци Цзинь Юй в полуразрушенное здание в переулке и доставить рабыню, которую Император подарил ему. Эта рабыня была покрыта плащом, ее лицо было скрыто, а на руках был младенец, жалобно плачущий, требуя кормления. Когда Чжао Сюань уходил, из дома эхом разносился звук, похожий на звук разбивающейся чашки чая, и звуки непрерывно плачущих женщины и ребенка. Придворные видели, как Император спокойно позаботился об этом, не убивая без разбора ни в чем не повинных людей и не вымещая свой гнев на прохожих, и посчитали, что Император был великодушным. В столице уже было известно, что из-за спора о титуле герцог Ю Гоу разорвал все связи с императорской супругой Хуэй И. И всякий раз, когда вдовствующая императрица собирала придворных, чтобы попытаться назначить второго принца наследником, обычно молчаливый в императорском дворе герцог Ю Гоу всегда решительно выражал свое несогласие, говоря, что второй принц не был старшим и не ребенком первой жены, поэтому его нельзя было назначить. Из-за этого семья Ю Гоу не было причастно к восстанию императорской наложницы Хуэй И, но особняк Вэнь Юань был замешан. Как говорится, старость не гарантирует добродетели, император небрежно осудил его и лишил титула, отняв у него семейное имущество. В день закрытия особняка бывший маркиз Вэнь Юань пренебрегал своим достоинством, преследуя Фан, чтобы забить ее до смерти. Если бы она не вырастила такую бесстыдную дочь, как он мог бы оказаться в такой ситуации сегодня? После этого он вспомнил Ли, которую сам выгнал из дома, и побежал к ней за помощью. Беспокоясь о своей репутации, Ли впустила его, но когда Чжао Сюань вернулся той ночью, он безжалостно выгнал его, угрожая, что, если он осмелится вернуться, ему сломают ноги. Старый маркиз Вэнь Юань хотел использовать сыновнюю почтительность, чтобы оказать на него давление, но Чжао Сюань заблокировал его аргумент предложением: — Если вы думаете, что я непослушен, то идите в правительственное учреждение, чтобы пожаловаться на меня. Давайте посмотрим, что решит Император. Как мог бывший маркиз Вэнь Юань иметь смелость говорить перед Императором? Даже когда он проходил на улице мимо знакомого, он опускал голову и вжимался в стену, желая превратиться в клубок дыма и исчезнуть. Он вытер лицо и зашагал прочь, думая о своем чудовищно могущественном старшем сыне, но также думая о своей испорченной старшей дочери, внезапно сожалея о своих прошлых решениях. Когда Ци Цзинь Юй проснулся от острой боли, особняк Гун уже был окружен столичной охраной. Увидев залитую кровью нижнюю часть своего тела, он тут же впал в безумие, ударился о спинку кровати и хрипло закричал. Теперь он не был ни человеком, ни призраком. Вместо того, чтобы цепляться за ничтожную жизнь, лучше было просто умереть. Несколько раз он пытался наткнуться на мечи имперской гвардии, но они всегда вовремя уходили с дороги. После того, как его попытки самоубийства потерпели неудачу, Ци Цзинь Юй мог только изувечить себя. Но когда он увидел, что Император послал к нему Чжао Би Сюань, он был убежден, что в его нынешней ситуации была виновата эта *. Если бы она не соблазнила его, он все еще оставался бы неприкасаемым принцем Гун. Как он мог оказаться в такой ситуации? Поэтому он начал пытать Чжао Би Сюань разными способами, не только избивая ее, он даже использовал посторонние предметы, чтобы вторгнуться в ее тело, он не остановился, пока она не была сильно изуродована. Чжао Би Сюань боролась и просила пощады, жалобно рыдая. Таким образом, несколько месяцев спустя деньги семьи медленно истощались. Чтобы получить деньги, чтобы выжить, а также заплатить за лечение своей гнойной раны, Ци Цзинь Юй часто звал в дом местных хулиганов и негодяев. После получения денег он брал ребенка на руки и шел гулять на солнышке. Отчаянные и скорбные крики Чжао Би Сюань отдавались эхом сзади, но он никогда не оглядывался. В то же время заключенная в тюрьму Цянь Фанфэй скончалась, а вдова по имени Цянь Ту отправилась на северо-западную границу со многими высокими и крепкими телохранителями и огромным богатством. Поскольку о ней заботился Король Северо-Запада, всего за несколько лет она стала самым известным торговцем мехом. После нескольких лет выздоровления она снова вышла замуж за местного вице-командира и родила пухлого сына. Кажется, ее дни наполнены счастьем. Император спокойно и незаметно уладил скандал, который должен был потрясти все слои общества. Хотя Император не запрещал говорить об этом, каждый хотел стереть свои воспоминания о том дне. Таким образом, когда год спустя все еще было спокойно, некоторые придворные вдруг заметили, что наследников императора необычайно мало, а гарем пуст, поэтому они быстро подали заявку. Когда человек, подавший просьбу, закончил говорить, Чжоу Юнь Шэн ясно почувствовал, как острые глаза Чжао Сюаня упали на него. Он сделал вид, что задумался на мгновение, затем сказал мрачным тоном: — Я прокомментирую этот вопрос позже, можете идти. Увидев, что Император пошатнулся, когда он уходил, как будто на его плечах лежала тысяча забот, придворные почувствовали себя огорченными. Не смотрите на спокойное выступление Императора, его сердце, должно быть, потрясено, в конце концов, он потерял женщину, которую любил в течение трех лет. Мастер Ли действительно бессмысленно действует, небрежно тыкая в больное место Императора. Даже если наследников у Императора мало, а гарем пуст, по крайней мере, дождитесь, пока Император выздоровеет, прежде чем поднимать такие вопросы! Мастер Ли также осознал свою оплошность, как только он повернул за угол, он случайно натолкнулся на герцога Ю Гоу, и его резкие ледяные глаза понзили его. — Мастер Ли, смотрите, куда идете. Будьте осторожны, чтобы не упасть, — сказал Чжао Сюань, улыбнувшись, но улыбка не достигла его глаз. Мастер Ли повторил извинения и быстро покинул дворец, оседлав свою лошадь. Однако, как только он подошел к воротам своего дома, его лошадь внезапно испугалась и безжалостно отбросила его, наступив на правую ногу и сломав кость. Он был прикован к постели и не мог двигаться по крайней мере три или пять месяцев. Чжао Сюань поспешил домой и позвал своих подчиненных. — Готово? — Да, он был серьезно ранен и не сможет присутствовать при императорском дворе как минимум три месяца. — Хорошо, доставьте это послание за Великую Стену, чтобы они двинулись в путь. Я возвращаюсь на северо-запад. — Генерал, вы наконец-то возвращаетесь? Этот подчиненный все устроит! — подчиненные обрадовались, после недолгого разговора ушли выполнять свои задачи. Через полмесяца в суд неожиданно поступил отчет о войне, варвары на северо-западе вели себя необычно, похоже, они собирали силы для повторного вторжения. Как ответственный человек, Чжао Сюань немедленно преклонил колени, прося указания. Чжоу Юнь Шэн заметил, что Чжао Сюань очень хотел покинуть столицу, возможно, он все еще был расстроен предыдущим предложением о расширении гарема? Он хотел уйти, поэтому Чжоу Юнь Шэн не блокировал это, потому что он знал, что этот человек неотделим от него и рано или поздно вернется. Взяв мемориал, он написал ярко-красным «принято», очевидно, не планируя призывать его остаться. Чжао Сюань встал на колени и поблагодарил его за благосклонность, его глаза светились холодным светом. Чжоу Юнь Шэн лично сопровождал армию в десяти милях от городских ворот. Наблюдая, как величественные войска исчезают вдалеке, его глаза слегка покраснели, и он неожиданно почувствовал некоторую меланхолию. Теперь, когда он вспоминает об этом, его прежнее «я» действительно было слишком наивным. Такое животное, как Чжао Сюань, как он мог когда-либо устраивать трусливую истерику «сбегать в чужую страну»? Он был системой уничтожения — разрушение и грабежи были его природой, а это значит, что даже если он перевоплотится десятки тысяч раз и примет десятки тысяч различных личностей, его инстинкты никогда не исчезнут. В ту ночь, после того как Чжоу Юнь Шэн лег спать, его тайно вынесли из дворца несколько теневых стражников и доставили в карету Чжао Сюаня. Чтобы уберечь своего возлюбленного от ударов в пути, Чжао Сюань приказал своим людям подготовить чрезвычайно редко используемую роскошную карету, чье внутреннее отделение было застелено толстыми лоскутными одеялами и подушками. Обняв другого мужчину, лаская и целуя, Чжао Сюань играл с ним всю ночь и заснул с восходящим солнцем. Чжоу Юнь Шэн обнаружил, что его грудь была очень тяжелой, как будто на него давил большой камень, а его руки и ноги были очень слабыми, фактически, все его тело было слабым. К тому же он явно не спал, но даже глаза не мог открыть. Он облизнул пересохшие губы и с трудом закричал: — Вода, мне нужно выпить воды. — Вот вода, пей медленно. Вскоре он оказался в знакомых теплых объятиях с хриплым голосом Чжао Сюань, который замаскировался под человека в черном, шепчущего ему на ухо. Чжоу Юнь Шэн прикусил язык, чтобы убедиться, что он действительно проснулся, а затем безжалостно проклял в своем сердце: извращенец снова его похитил! — Куда ты меня везешь? — он избежал чашки и спросил. — Я твой мужчина, естественно, ты идешь туда, куда иду я. Зачем спрашивать? — Чжао Сюань усмехнулся и поднял его за подбородок, наливая чашку воды себе в рот, затем он опустил голову, чтобы поцеловать его, поддразнивая языком, неохотно отступив, увидев, как его возлюбленный задыхается и краснеет, похоже, собирается задохнуться. — Разве ты не знаешь, что я Император? Как говорится, под небесами каждая земля — это земля Императора, и каждый человек является подданным Императора. Даже если ты похитил меня, куда ты можешь сбежать? — Чжоу Юнь Шэн не ожидал, что его возлюбленный совершит такой безумный поступок, не обращая внимания на все последствия. Чжао Сюань громко рассмеялся, лаская его все еще неспособные открыться глаза, он поцеловал его густые ресницы и прошептал: — Император сейчас во дворце, тебе не о чем беспокоиться. — Ты собираешься украсть мой трон? — тон Чжоу Юнь Шэна внезапно стал резким. — Нет, я не позволю подделке занять твое место. Через несколько дней он умрет, и первый принц станет следующим Императором. Что касается беспорядков, которые начнутся в императорском дворе после того, как первый принц взойдет на трон, Чжао Сюань было безразлично. Первому принцу в этом году было всего пять лет, как он мог возглавить страну? Даже если Чжоу Юнь Шэн хотел отречься от престола, ему все равно нужно было дождаться, когда принцу будет больше четырнадцати. В противном случае императорский двор впадет в беспорядок, и в результате пострадают простые люди. Ненавидя то, что он не может повесить Чжао Сюаня вверх ногами и выпороть его, Чжоу Юнь Шэн использовал все свои силы, чтобы прорычать: — Чжао Сюань, ты *, * отправь меня обратно прямо сейчас! Чжао Сюань потерял дар речи, потребовалось почти четверть часа, чтобы выйти из этого состояния, он недоверчиво спросил: — Откуда ты узнал, что это я? Его голос мгновенно стал нормальным. — Конечно, я знаю! С тех пор, как я в первый раз затащил тебя в постель, ты действительно думал, что я принял тебя за кого-то другого? Твое грубое лицо даже немного не похоже на Чжао Би Сюань. Я всегда хотел сблизиться с тобой, ты оставил глубокий след в моей голове. Я сразу узнал тебя, а если нет, то почему я постоянно мирился с твоей наглостью? Конечно, это потому, что я * люблю тебя. Тебе не нужно связывать меня, и тебе не нужно меня накачивать лекарствами, если ты просто скажешь мне, что тоже любишь меня, я буду счастлив быть с тобой. Чжао Сюань долгое время молчал. Чжоу Юнь Шэн ждал почти полчаса и, наконец, почувствовал, как чашка воды с лекарственным запахом прижалась ко рту. Он пил медленно и постепенно чувствовал, как его тело набирает силу, и он даже мог приоткрыть глаза. Напряженное лицо Чжао Сюаня и налитые кровью глаза появились перед ним, он выглядел ужасно. — Ты сказал, что всегда знали, что это я? — спросил он тяжелым голосом. — Да, — лениво признал Чжоу Юнь Шэн. — Ты сказал, что любишь меня? — Да. — Ты сказал, что с радостью будешь со мной? — Ты оглох? Или просто не понимаешь человеческих слов? — Чжоу Юнь Шэн высокомерно приподнял брови. Это, наконец, заставило Чжао Сюаня почувствовать реальность, он прижал другого мужчину к мягкому полу и отчаянно поцеловал его. Выражение его лица было переполнено экстазом, волнением, тревогой и беспокойством, а также другими противоречивыми эмоциями. Он погладил челюсть Императора, заставив Императора взглянуть ему в глаза, и сказал: — Хорошо, я пришлю тебя обратно. Возможно, это была ложь, которую его возлюбленный говорил, чтобы заставить Чжао Сюаня вернуть его в столицу. Может быть, как только он войдет во дворец, его пронзят тысячи стрел, но для того, чтобы услышать от своего возлюбленного добровольное признание, даже если бы перед ним были моря мечей и пламени, он без колебаний рискнул бы. — Молодец, — Чжоу Юнь Шэн улыбнулся, затем обнял его за шею, — я не тороплюсь возвращаться. Ко мне наконец-то вернулись силы, разве у тебя ничего не запланировано? Беспокойство Чжао Сюаня мгновенно утихло, он засмеялся, заключив другого мужчину в крепкие объятия. Теперь он знал, что риска не существует. Если он не был искренним, если он не очень любил его, как мог достойный Император добровольно подчиняться ему? Как оказалось, эта любовь была не односторонним стремлением, а тайной взаимной любовью двух людей. Самое счастливое в мире — это когда твой любимый человек любит тебя в ответ.