Удиви меня

Когда Наруто очнулся в чужом теле, он не удивился. После того как Какаши был убит в собственном доме, а Сакуру похоронили как дезертира, он больше ничему не удивляется. Когда Наруто понял, что очнулся не в чужом, а своем теле, ему стало неприятно. — Ками, с начала? Дайте мне сдохнуть уже. Когда Наруто осознал, что Саске снова жив в этом времени, у него заскрежетали зубы. — Курама, очнись. Тишина. Наруто не удивлён. Могло быть и хуже. Он хотя бы не пытается заново собрать кусочки адекватности после того, как вдавил пальцами глазницы лучшего друга в его же череп. Впрочем, это было безуспешно. — Поехать крышей намного приятнее, чем снова чувствовать обе руки. Вдох-выдох. Наруто одевается в — черт, сраный — оранжевый костюм и несколько раз спотыкается, отвыкший от тела с заторможенными рефлексами. Во второй раз он спотыкается перед зеркалом, когда голос подаёт его раздвоенное подсознание, а зрачки окрашиваются в кроваво-красный. — Где мы? — Не где, а когда. — Рикудо? — Да. Найду ублюдка и снова прикончу его до того, как он попытается это сделать с нами. — Не думаешь, что это не просто так? Мы в прошлом или в параллельном мире? — Мне всё равно, я сейчас выблюю свои органы, если еще минуту тут просижу. — Наруто, ты… — Заткнись. Вдох-выдох. Наруто собирает крупицы спокойствия и заталкивает агрессию подальше. На время. Он огляделся. Всё так же, но кое-где есть разница. Он запомнил каждый уголок, месяцами сидя в этой квартире, пытаясь осознать, куда умудрилась скатиться его жизнь. Снова и снова он сдирал кожу со своего тела, регенерировал и повторял этот процесс бесконечно. Чтобы забыть. Не помнить. Не знать. Лавры победителей, любовь Хинаты, которую я отверг из-за этой суки, пост Хокаге. Но ненависть не умерла, а лучший друг вонзил нож в спину и повернул на 90 градусов. Снова. А Сакура просто… Сакура. Слепо следующая за мнимым идеалом, пала жертвой его же руки. Перед этим растоптав чувства Наруто и бросив его наедине с демонами. — Ты переживешь, а я без него — нет. Расстояние между ним и жизнью, о которой он мечтал, — кривая черточка на протекторе, розовые волосы и тело в багровых пятнах. И удушающий запах гниющего на руках тела Саске. После того как Наруто убедился, что он не двигается — впрочем, это невозможно с продавленными глазницами и вывернутыми конечностями — он засмеялся. Дикий истерический хохот как признак окончательно пошатнувшегося сознания. Когда Наруто увидел на прикроватном столике фотографию матери с черной полоской в правом нижнем углу, он лишь задумался: — Тут она постарше, что происходит? Но ответ получить было неоткуда. Голову пронзили тысячи игл от резкого звука дверного звонка. Наруто потянулся к подсумку. — Наруто, открывай! — Саске. Секунда — он подлетает к двери. Вторая — его кунай пронзает шею Саске, а кровь хлыщет фонтаном, пачкая округу. Но Наруто не может смеяться. Лёгкие будто сдавило тисками, а из горла вырывается хрип. И темно-бордовая кровь. — Черт тебя дери, Рикудо. На фоне исчезающего света и судорожных попыток вдохнуть раздаётся голос Итачи и шелест шуншина.