Исчезни вместе с громом

ГЛАВА 6

Наверное, с каждым разом Шисуи привык обращать все больше внимания на состояние своего тела, да и на ментальное здоровье. Все чаще и чаще он останавливал собственный поток мыслей и задавал вопрос у себя в голове: «А что я чувствую прямо сейчас? В каком состоянии находится мое тело?» Возможно, это развилась перфекционистская привычка держать все под контролем. Или же он сам не доверяет себе, поэтому и удостоверивается, что крыша пока на месте. В таких обстоятельствах сойти с ума проще простого. Все время жить у себя на уме — совсем не безопасно для Шисуи, которому действительно есть, о чем рассудить. Да пусть он покажется в конец сумасшедшим, но он готов сорваться, чтобы говорить сам с собой, нежели держать этот неконтролируемый поток у себя в голове. С каждой секундой вопросов все больше. Анализируя окружение, людей и информацию, Шисуи в какой уже раз убеждается, что этого просто недостаточно, чтобы быть удовлетворенным в ответах. Нужно больше, больше, больше. Тоби иногда подпитывает его рутинными новостями и ответами на легкие вопросы. Спросить его о том, что происходит в мире — сущий пустяк. И отвечает он, будто они в браке тридцать лет. Таким монотонным голосом, все время отмахиваясь рукой: «Ничего интересного». Этот ответ встречался чаще всего. От собственной «болезни» Учиха даже стал думать над чужими действиями, приписывая им определения. Махнул рукой, отвечая на прошлый вопрос — призывает Шисуи не волноваться об этом. Скрестил руки, выслушивая частые порывы Шуншина в попытках выговориться — скептицизм так и блещет. Мол, ты надоел уже, но я все равно послушаю. За все время просто сложилось впечатление, что Мадара совсем не интересуется жизнью. Он просто устал от нее настолько, что живет в закрытой комнате и иногда выглядывает на свет, словно для галочки. И «показывается» он, когда откровенно издевается над Шисуи. У младшего Учихи было много времени на размышления, вот он и принял для себя несколько версий этого человека. Тоби — уставший от реалий старик с безумно молодым телом. Уж не знает он, что находится под чужой маской и одеждой, но уверен на все сто, что чужое тело каким-то образом не особо стареет. Может это собственное сумасшествие, но старые шиноби просто не могут двигаться так четко и плавно. Одновременно быстро, грациозно и устрашающе. Его движения отточены в идеале. В них чувствуется опытность и проверенность временем, но не хватает им чего-то, что бы делало их похожими на движения пожилых шиноби. Конечно, возможно дело в том, что Учиха Мадара — легенда. Но эта «теория» кажется Шисуи поверхностной. Конечно, он легенда. Но его нездоровый автоматизм в действиях отчетливо выдает все изъяны. Уж о чем Шуншин не будет спорить, так это то, что Тоби сто раз успел преисполниться в своем сознании, еще сто раз устать от собственного существования и, пожалуй, двести раз опустить руки и снова загореться. Если брать в аспект чужой возраст — это неудивительно. Учиха Мадара, даже будучи легендарным воином, имеет за спиной собственное прошлое. Он — Учиха. А звание «сильнейшего» среди таких же Учих автоматически делает его самым нездоровым ментально из всех. Его фамилия и слова «болезнь», «нестабильность» идут нога в ногу. Шисуи только опечаленно поджимает губы. В этом нет ничего зазорного, ровно также, как и смешного. Однажды юноша задумался обо всем сразу и пришел к выводу, что Мадара моложе, чем кажется. Учитывая, что жить и умереть он должен был намного раньше, чем родился Шуншин, пазл становится довольно сложным. Почему тогда, спрашивается, он находится здесь и сейчас и двигается моложе своего возраста? Может быть, техника, поддерживающая его жизнь? Может, какая-то запретная? Кудрявый Учиха долго разбирал это у себя в голове, пока тренировался. Тоби как всегда наблюдал за ним одним глазом, присматривал. На этот раз в абсолютной тишине. Кажется, оба были заняты глобальным мозгоштурмом. Шисуи думал много. И на ум пришла любопытная вещь. Сенджу Хаширама, первый Хокаге и основатель их деревни, как говорят легенды, обладал силой, поддерживающей собственное здоровье и молодость. Его техники сильны настолько, что он лечил себя в бою, не складывая печати. Может, то выявленная особенность чужого тела, клановое наследие или еще что-то — не важно, все равно не докопается, основываясь на предположениях. Важно то, что Учиха Мадара был его соперником в свое время. И Хаширама мертв, а Мадара жив. Может, он каким-то образом перенял чужую способность к регенерации клеток? Интересная теория, вот только доказать он ее ничем не сможет, пока не заглянет внутрь, не посмотрит на чужое тело. Вообще, изучать человека, у которого априори не за что зацепиться — ужасно занимательная вещь. Имея также целую вечность в запасе, Шуншин понимает, что только на этом продержится и не сойдет с ума. Чужой тон, действия, вздохи — все интересно. Все это поддается объяснению и предположениям. Возвращаясь к прошлым выводам о том, как Мадара немного оживляется, мелко издеваясь над Шисуи, юноша готов строить массу новых выводов. Он действительно немного меняется. Ведет себя как человек, которому нравится это. Иногда, совсем редко, даже не видит грани, продолжая выдавать какие-то колкости, будто держал их в себе тысячу лет. Так проявляется его озорной характер? Или так проявляется его внимание к Шисуи, показывая, что с ним интересно. Ведь иначе старший Учиха просто не может. Вряд ли у него язык повернется сказать Шисуи прямо о том, что в его компании более-менее уютно. У Шисуи бы точно не повернулся — слишком смущающе это все. Юноше тоже порой комфортно находиться в чужом окружении. Просто молчать, занимаясь своими делами. Временами ему кажется, что, если Мадара начнет говорить о чем-то берущем за душу, он поймет его и сможет оказать поддержку, ведь понимает, какой цены стоила чужая сила. Может Учиха покажется наивным дураком, но считает, что человек, который присматривал за ним все это время, не кажется каким-то плохим. Будто за него действует тот же самый автоматизм. Установка на что-то, привычка, вызванная надобностью. Наверное, если бы Тоби строил какие-то козни, юноша бы подумал о том, что он делает это нехотя — настолько сильна его усталость. Сколько он уже ходит на этот полигон тренироваться? Сбился со счета. Но всегда Тоби ходил за ним. Садился на то же место равно так же, мельком наблюдал, как Учиха надрывался. Сначала пыхтел и кряхтел, пытаясь элементарно отжаться — руки не слушались и тряслись. А потом медленно начал привыкать. Упертость дала свое, ведь он и в своей комнате не просто так лежал. Порой Мадара заходил к нему, открыв немного входную дверцу, впуская свет в вечно темную обитель. Как сейчас помнит — такое происходило часто, будто старший проверял, не протух ли этот юнец. И всегда встречал его в одном и том же положении. Порой даже поднимал его с пола и клал на кровать лично, ведь кудрявый идиот настолько выдохся. Действительно идиот. Раскрасневшийся, потный и глупо улыбающийся — на два раза больше отжался. От Тоби за километр пахло скептицизмом. И бог знает, почему он так реагирует. Скорее, из-за того, что Шисуи банально не дает себе отдых, вызывая проблемы у обоих. А младший Учиха и не хотел исправляться. «Почему так часто пропадаешь?» — этот вопрос стал в последние дни постоянным. Тоби начал отлучаться надолго, видимо, по своим делам. Шисуи спрашивал в шутку, но ему на самом деле было интересно, что же делает старший. Вариантов было много, но, ей-богу, Учиха уже устал предполагать. Его глаза больны. Руки трясутся постоянно, будто он пьян без просыху, а в груди появляются хрипы, будто простыл. Нестабильный сон, скорее даже бессонница. Даже питаться стал скудно, оставляя поднос, чудесным образом кем-то принесенный, нетронутым. Однажды Мадара заглянул к нему с парочкой красных яблок, явно обращая внимание на то, что чужая еда нетронута. «Заболел или просто издеваешься?» — привычным тоном поинтересовался старший Учиха, не покидая проем двери. «Издеваюсь», — в шутку отвечал кудрявый, благодарно принимая яблоко из чужих рук. Однажды он уже видел их — не похожи на дряхлые конечности старика. И это только поддавало запала. Вот только на собственный шуточный вопрос Мадара не ответил ни разу, будто избегая его. — Ты стал немного выносливее, — обрывает тишину Тоби, заставляя пулей вылететь из собственных размышлений обо всем, что происходило ранее, — твоя упертость, на этот раз, дала свои плоды. — А чем плоха излишняя упертость? — с отдышкой, со вспотевшим телом, но довольный. Шисуи, кажется, будет рад любым успехам. Не зря же изводит себя так, лишь бы быстрее вылезти из состояния «инвалида». — Однажды она может превратиться в ставку на смерть. Ты, может быть, и не идиот, но чересчур упертый баран, чтобы отступиться, — устало произнес Мадара, приподнимаясь из-под дерева, прохрустывая пальцы на руках. — Спасибо за совет, — кивает кудрявый, решая все-таки остановиться. Стало даже немного стыдно. О нем своеобразно переживают — он так думает. Вот только это всего лишь передышка. Отдохнет и продолжит, — я стал немного сильнее. Глядишь, еще чуть-чуть, и ты уже можешь не приглядывать за мной. В случае чего — наваляю всем. Щеки горят алым из-за напряжения, а собственная улыбка сверкает, показывая заблудшим путникам в темноте дорогу. Говорить о собственных успехах — такая приятная вещь, особенно когда ты работал над этим довольно долго и усердно. — Не зазнавайся. Вот сможешь меня одолеть — оставлю одного, — снова пожимает плечами Тоби. Некое подобие шутки, которое нельзя было отличить от натурального безразличия. Но вот Шисуи смог. Мадара будто действительно слишком плох в выражении такого рода эмоций. — Сочту за честь — разбить маску Учихе Мадаре, — слабо улыбается кудрявый, присаживаясь недалеко. А потом тянет руку к старшему, — можно, пожалуйста, воды? Тоби молчит с секунду, смотря точно на чужое лицо, а потом-таки отдает мальчишке фляжку, хрустя плечами. Будто он задумался над этим также глубоко. Больше Тоби ни слова не проронил за это время. Шисуи действительно упертый баран, раз продолжает пыхтеть над собственным телом. Наверное, ментальное здоровье для него не так важно, как простое желание прийти в норму, откреститься раз и навсегда от собственной беспомощности и, наконец, доказать-таки всему миру, что теперь он может твердо стоять на ногах. Учиха действительно за это время успел поехать крышей — спелся с нелюдимым Мадарой (хотя, скорее, он социопат) — и лавирует с ним на одной волне. Юноша сказал бы, что ему даже нравится эта простота и тишина. Раз ранее его описывали как довольно социального человека, сейчас он может оправдать свое спокойствие банальной усталостью. Всем нужны передышки, и юный Учиха — не исключение. Да и самому ему кажется, что такого отдыха он ждал всю жизнь. Спокойные взаимоотношения, редкие перекидывания глупыми шутками в полуприглушенных тонах, уютная тишина друг рядом с другом и платоническая поддержка. Что-то Учихе яро напоминает это, что-то из забытого прошлого. На ум не приходит, будто эту информацию что-то крепко сдерживает, но у него еще будет время на это. Пока что он может расслабиться. Тоби вредный местами, но от него не пахнет враждебностью. Скорее, он может ударить по голове чисто в поучительных целях, но руки до сих пор не распускал. То ли рано пока, то ли Шисуи еще не перешел рамки. Хотя, юноша однажды назвал его в шутку вредным стариком. Видели бы вы чужое секундное оцепенение — явно не привык к такому. Да и Шисуи, кажется, слишком балуется. Какой идиот будет называть так легендарного воина? Как выяснилось совсем недавно, та самая комната с огромной дырой в стене действительно принадлежала Пейну. После того, как Шисуи оккупировал ее, лидер Амегакуре больше не появлялся там. То ли не желая быть причастным к чужому времяпрепровождению, то ли просто уступил, заимев другое место. И с тех самых пор это помещение стало любимым для Учихи. Наверное, только оттуда, выйдя на язык якши, можно увидеть деревню во всех красках. Серых и унылых правда, часто сопровожденных обильным ливнем, но это не мешает любоваться ею. Депрессивно, но очень красиво. Дождь успокаивает — Учиха бы только спал и спал, слушая это ненастье. На душе становится как-то спокойно, когда за окном чувствуется непогода, а вокруг себя тишина. Всегда ли его душа тянулась к этому? — Порядка недели прошло, как Пейн заглядывал, а ты так и не спросил ничего, — чужой голос звучит тихо и устало, созвучно с песней дождя за окном. Кудрявая макушка, принадлежащая восседавшему у большого «окна» юноше, оборачивается на звук. Тоби подошел близко, опираясь острыми локтями на спинку стоящего в центре комнаты кресла. Видеть его без массивного плаща — не такая уж и редкость. Мешковатая одежда всегда утонченно висела на нем: вроде и скрывала тело, но местами наоборот афишировала худобу. Как те же самые локти, например, или ребра, которые обтягивала черная водолазка, неплотно прилегающая к коже, когда Учиха старший потягивался. Изучая все это, Шисуи примерно прикинул, что из себя представляет чужое тело выше пояса. — Ждал, когда ты сам начнешь этот разговор, — слегка усмехается собственному ответу младший, приподнимаясь со своего места, а то капельки дождя начинали брызгать за шиворот собственной футболки. — Я привык к твоим многочисленным вопросам, поэтому и ожидал их максимум через пару дней после случившегося. Ты, кажется, превзошел сам себя. Или просто не так болтлив на этой неделе, — пожимает плечами Мадара, слегка наклонив голову вбок. Этот жест говорит о том, что он явно заинтересован в диалоге. Скорее всего, не только Шисуи изучил за это время своего собеседника. Мадара тоже записывал некоторые вещи на подкорку, создавая полную картину Учихи Шисуи. Они оба — два проницательных гения, которые время от времени могут идти друг другу на уступки. Как сейчас, например: Тоби не стал ждать до последнего, сам задал вопрос и тем самым дал себе почву для вылавливания информации. — А ты наоборот сговорчивее обычного, — качает головой Шисуи, не отводя взгляда от чужой маски. Такое событие довольно редкое. Учиха бы сказал, что звезды сходятся по-нужному чаще, чем Тоби намерен разговаривать о чем-то. Но неоспорим тот факт, что сейчас они прекрасно друг друга понимают. И удивительно то, что такого результата они добились всего за пару недель совместной «работы». — Я слушаю, — слегка меняет вектор старший Учиха, обходя кресло, чтобы сесть в него по-хозяйски: закинул ногу на ногу, расслабил напряженные плечи и сложил руки в замок. Будто на приеме у психолога, ей-богу. И врач тут как раз-таки человек, которому больше всех нужен этот специалист. — Вообще-то, ты прав. Мне действительно интересно многое, касаемое этого человека… Знаешь, как только он вошел в комнату, меня будто приклеило к креслу. Я элементарно не мог подняться — меня придавило его могущество. Это. сложно описать словами. Я будто увидел человека, которого мне и видеть нельзя было. И из этого следует… да много вопросов, в общем-то. Я даже не знаю, с чего начать, — усмехается кудрявый, прослеживая глазами за чужими действиями. Они будто лучшие друзья, которые делятся друг с другом впечатлениями. — Думаю, можно зайти издалека. Что ты вообще можешь рассказать о его прошлом? О истории его становления здесь Первым. — Ничего, — пожимает плечами Тоби, — порядочные люди не рассказывают о таком. Сам спросишь у него. — Так ты же сам меня надоумил задавать вопросы! — пыхтит кудрявый, слегка поднимая брови. Забавный такой, будто и не было прошлых болячек. Но тут же сбавляет обороты, когда слышит чужую усмешку. Мадара только что посмеялся над ним, но юноше это не важно. Он только задумывается на секунду: «А реально ли вообще это все?» — Я имел ввиду другое. В более профессиональном плане, — объясняет старший. А, верно, им еще работать вместе. Ну как… Шисуи решил для себя, что после убийства Шимуро вернется к Мадаре, если ничего не изменится. И, скорее всего, посмотрит, как обстоят дела в организации, в которую звал Пейн. Никаких предпосылок отказываться нет, идти некуда, поэтому такое решение будет самым логичным. Да и, что греха таить, с Тоби ему всяко будет интереснее. — Вообще-то, не сказал бы, что меня интересует что-то такое. Скорее, его глаза заставили меня загореться синим пламенем. И, в общем-то, желание узнать историю его становления лидером Дождя. Это было основное, что я хотел бы узнать. И меня мучила уверенность в том, будто ты прекрасно знаешь все это, — объясняется Учиха, разведя руками. Ими двигать стало куда проще. Он запросто поднимается сюда сам, не треся коленками. И несмотря на нездоровый взгляд и мешки под глазами, в которых можно спрятать лошадь, он идет на поправку. Тоби же молчит с секунду, остается неподвижным, смотря точно на Учиху. Будто думает, хотя, скорее, вспоминает. Был бы отчетливо виден чужой взгляд, Шисуи бы сказал точнее. — Его глаза, определенно, великое сокровище, дарованное мудрецом шести путей. А что касается его лидерства… Он не один причастен к этому, — Шисуи поднимает брови, навострив уши. Это становится интереснее. Так этот человек не в одиночку добился влияния? — Шесть путей Пейна — одна из его техник. Пейн — не один человек, — объясняет Мадара, меняя ногу, а потом опирается кулаком о линию челюсти, отчего оранжевая маска слегка приподнимается. А Шисуи поднимает брови, обрабатывая эту информацию. Он не встречался еще с таким. Получается, человек, которого он видел — часть чего-то более масштабного? Или как лучше это все интерпретировать? Шисуи соображает, но пазл в голове у него складывается не до конца. Их всего шесть, верно? Они все — Пейн? Это звучит любопытно. Стойте. В словах Тоби блестит еще что-то, что заставляет задуматься. «Шесть путей Пейна — одна из ЕГО техник». Получается, людей не шесть, а семь? — А ты, я посмотрю, любишь держать при себе «великие сокровища», — решает немного пошутить кудрявый. Хотя, в любой шутке есть доля правды. Пейн — сторонник Мадары. И Шисуи, обладающий ценными глазами, тоже. Он будто собирает их вокруг себя для чего-то еще более грандиозного. Удачно сложились карты, что Учиха не собирается покидать старшего по выполнении миссии. Или это не удача, а тщательно спланированный исход? — Учиха Мадара всегда был той еще вороной, — качает головой старший, решив также расслабленно отшутиться в ответ. Похоже, на этом их диалог о Пейне подошел к концу. Хотелось бы узнать совсем немного больше, но, видимо, в другой раз. — Все старики говорят о себе в третьем лице? — по-лисьи щурится кудрявый. А старший только молчит. Должно быть, надоело возиться с этим ребенком. Шисуи бы тоже от себя уставал. В хорошем смысле. Однако на ум приходит еще одна вещь, которая останется там еще надолго. Конечно, велик шанс того, что Мадара просто отшутился. Нет, он и правда просто пошутил. Но эта шутка стала причиной рождения нового вопроса. Что если человек напротив — не Учиха Мадара? Ссылаясь на все размышления, что протекали в кудрявой голове, этот вывод был бы самым очевидным. Вот только Шисуи не пришел к нему сразу. Зачем кому-то прикидываться Мадарой? Юноша не видит другой причины, кроме как «наведение страха». Это имя — громкое, всеми известное. Разумный человек, услышав его, бежит прочь без оглядки. А зачем кому-то наводить панику, заставляя всех бояться себя? Он что-то мог замыслить. Такое, что вкупе с его именем станет масштабной проблемой. Слова, также сказанные Шуншином ранее, дают наводку. Учиха Мадара собирает вокруг себя «сокровища». Шисуи отводит взгляд в пол, слегка сузив глаза. Длинные ресницы заставляют видеть перед собой все не так четко. А в голове кавардак. Чертов Шисуи, ни секунды покоя. Он ведь действительно будет думать об этом, стараясь оправдать фактами. Кажется, еще одна ночь не пройдет бесцельно.