Молчаливая система: Особая техника Шэнь Цинцю

      Красный шелк струится по молодой коже новоиспеченной невесты. Сквозь полуопущенные веки прямой холодный взгляд едва ли не проделывает дыру в зеркальной поверхности. В комнате стоит гробовая тишина, лишь слышен шелест тканей. Слуги молча выполняют свою работу, не советуясь ни по каким вопросам, наряжая ту, как куклу. Что ж, Цинцю это только на руку: она не желает ни с кем точить лясы и смиренно терпит необходимые приготовления. Это не та ситуация, где можно показать свой характер, выпустить коготки: все, чего добьется заклинательница – это потеря времени. Хочется быстрее покончить со всей мишурой.       То ли слуги не рады новой невесты, то ли полностью разделяют ее настроение, но в комнате становится некомфортно. Постепенно серьезность на лице горной леди сменяется усталостью. Пальцы нервозно сжимают ткани рукавов. Одна прислуга тянет волосы металлическим гребнем, другая – туго затягивает пояс церемониального наряда, сдавливая легкие.        «Смогу ли я хоть когда-то надеть зеленые одежды?» – проносится вопрос в голове Шэнь.       «А что мешает? Конечно же, да», – отвечает голос надежды. Голова отрицательно мотает головой, а губы изгибаются в горькой усмешке. А имеет ли она право ходить в нарядах пика Цинцзин, да не просто как адепт, а как полновластная хозяйка? Хозяйка, которая не смогла сберечь собственную обитель от разрушения? Хозяйка, которая примкнула к недоброжелателю, посягнувшего на Цан Цюн? Впрочем, именно за счет того, что во время нападения она не оказала сопротивление и сдалась на милость Бинхе, боевая школа смогла сохранить существование. На полномочиях горной леди Шэнь должна была бороться до последнего вздоха, отстаивая честь собственного пика, но что бы это принесло? Лишь ненужные жертвы…       В последнее время заклинательнице приходится носить кроваво-красные одежды. Даже после перерождения зеленый наряд оказался залит кровью. В этом есть некий символизм. Смена цвета в одежде – это не просто дело вкуса, это разрушение и смена идеологии, жизненной позиции, устоев. Шэнь видит себя, несущей крест. Смерть Лю Цингэ, учеников, братьев по школе... На ее руках кровь убитых. В конце концов, красный – цвет собственной крови, которой ей пришлось омыться много-много раз с момента перерождения в мир Системы. Она уже не та, что прежде.       На сложную массивную прическу опускается тяжелая корона. Цинцю с трудом сглатывает, когда в голове мелькают картинки с прошлой церемонии.       «У тебя паранойя, успокойся, все будет хорошо». – Тяжело вновь выходить замуж, когда в прошлой жизни день свадьбы обернулся днем собственной кончины. Шэнь бросает на себя последний взгляд – голову покрывают накидкой, скрывающей лицо. Наконец, слуги расходятся по сторонам, молча провожая невесту из комнаты. Дороги назад нет.       «Ты здесь только из-за Ло Бинхэ», – повторяет для себя дева Шэнь. В этот раз путь предстоит без паланкина. «Оно и к лучшему», – подытоживает девушка, не желая иметь как можно больше совпадений с предыдущей свадебной церемонией. Цинцю оглядывается: вокруг ни души. Неужели, Бинхэ сдержал слово и действительно распустил гарем? Неспешным шагом невеста держит путь прямо до места назначения. Сопровождающие отсутствуют, лишь огни факелов служат ориентиром. А если она заблудится? Сорвется ли свадьба? Отправится ли Император на поиски? Нет, очевидно, плохая идея.       Эхом раздаются уверенные шаги, теплый свет от огня освещает свадебный путь заклинательницы в красном. Среди хладного камня само нахождение обжигающе-величественного Феникса воспринимается на контрасте. Обитание Цинцю делает это место живым. На этот свет идет Император. Спускаясь с лестницы, он встречает долгожданную невесту, желая как можно скорее сорвать дорогие тряпки, чтобы встретиться с пронзительными глазами цвета цин. Бинхэ протягивает руку, и горная леди без колебания принимает приглашение, вкладывая собственную ладонь.       – Ло Бинхэ, – в интонации слышно куда больше, чем просто обращение. Собственное имя звучит еще непривычно тепло и нежно – это вызывает легкую улыбку. Повелитель опрокидывает назад ткань, закрывающее лицо невесты. Подчеркнутые макияжем черты впечатываются в память полукровки.       – Шэнь Цинцю, – отвечает Ло Бинхэ, не отказывая себе в удовольствии мазнуть пальцем по щеке девушки. Заклинательница в ответ чуть сжимает руку Императора: ей также важно установить доверительный контакт. Сердце лже-наставницы учащается, язык не повернется назвать Ло Бинхэ мальчишкой, настолько величествен его лик. Если в рубиновых глазах Императора хочется утопиться, то в очах цвета цин – протрезветь.       – Мы действительно одни? – уточняет Шэнь Цинцю.       – Не считая слуг и охраны на постах, да, – прямо отвечает Повелитель демонов, направляясь до места церемонии вдвоем.       – Хорошо… У меня есть к тебе одна просьба, – продолжает Шэнь. Мужское эго выдвигает свое «ты не в том положении, чтобы выдвигать еще одни условия», но Ло Бинхэ не принадлежал бы целым гарем, если бы он не проявлял чуткость и внимательность к своим женщинам. Прежде чем огрызнуться, он вовремя вспоминает слова заклинательницы, сказанные раннее: «Твоя любовь не стоит и ляна. Докажи мне обратное – и я стану той, кем ты хочешь, твоей спутницей жизни, опорой и поддержкой, готовой быть вместе и в горе, и в радости».       – Все, что угодно, – произносит Император, встречаясь взглядом с Цинцю.       – Обещай… Обещай, что с этого момента не обидишь меня… И другим не позволишь.       – Я обещаю, – отвечает Ло Бинхэ, не разрывая зрительного контакта. Заклинательница крепче обхватывает пальцы Повелителя, ощущая, как внутри разрастается нечто светлое. Теперь Цинцю кажется, что она готова до конца своих дней держать эту руку, не отпуская.       Путь до алтаря окончен, теперь время трех поклонов Небу и Земле, фамильной дощечке и – друг другу. На все уходит не больше пары минут. Поднявшись с колен, Бинхэ помогает подняться Цинцю и проводит до спальни. Волнение девушки нарастает с каждой минутой. Впереди – первая брачная ночь.       Император разливает по чашам свадебное вино, протягивая избраннице. Их руки перекрещиваются, соединяясь в замок, пока новобрачные опустошают пиалы. От алкоголя взгляд полудемона становится затуманенным. Напиток сразу обжигает нутро Шэнь Цинцю и бьет в голову. К горлу подступает тошнота, а на языке чувствуется металлический привкус.       «Какая порядочная девушка пьет алкоголь на пустой желудок?» – задается вопросом заклинательница. С каждой секундой начинает все сильнее мутить. Нет, что-то здесь не так. В животе возникает пульсирующая боль. Тело бросает в холодный пот, а руки начинают трястись. Брачную идиллию разрушает грохот разбившейся чаши. Дрожащей ладонью горная леди прикрывает рот, сгибаясь пополам.       – За что? – выдавливает из себя Шэнь Цинцю, на глазах которой выступают слезы. Всегда хладное выражение лица превращается в страдальческую гримасу. Неужели он до сих пор желает отомстить? Хочет увидеть страдания бывшей наставницы, хочет услышать этим голосом крики боли и мольбу о пощаде? А она действительно поверила! Поверила ему! Поверила в данное им обещание, в мечту о счастливом будущем.       – Ну, что еще за представление ты устраиваешь? – гневается Император. Глаза, с которых растекается черная краска, смотрят исподлобья в ответ. Разве это не твоих рук дело, Ло Бинхэ? Отчего же насмехаешься?        Сила с каждой секундой покидает тело девушки. Свадебный наряд становится невыносимой ношей: широкий пояс будто сплющивает легкие. По сосудам растекается битое стекло – Цинцю не в силах вынести это. В ушах начинает звенеть, а перед глазами меняться картинка.       – Мне… Плохо…       Только сейчас Ло Бинхэ замечает, как на бледно-серой коже расцветают нездоровые алые пятна, и в этот миг хрупкое тело, шатаясь, падает назад. Вино тут же выветривается из головы, и Император с демонической скоростью подхватывает Цинцю, еще не успевшую столкнуться затылком об каменный пол.       – Шэнь Цинцю! – сдают нервы у Ло Бинхэ. Ситуация принимает скверный характер. Взгляд заклинательницы расфокусирован, а из губ вырываются болезненные стоны. – Что с тобой происходит?!       Руки девушки обхватывают живот, и Император срывает первые слои свадебного ханьфу. Мужские пальцы встречаются с влажной обжигающей кожей. Та жмурится от боли, не прекращая трястись.       – У тебя лихорадка?       – Я… Я умираю! – кричит навзрыд Шэнь, не скрывая страх. В голосе нет вопроса, лишь утверждение. Разливающаяся по телу боль превращается в агонию, от физических мук дыхание становится рваным.       – Нет, ты не можешь умереть! – Ло Бинхэ хватается за Синьмо, вспарывает острием меча собственную ладонь, а затем прижимает к губам Цинцю. – Пей! Кровь Императора вливается в горло девушки. Полудемон не отпускает ладонь до тех пор, пока не убедится, что влито достаточно. Заклинательница начинает захлебываться, слезы смешиваются с кровью.       – Тебе лучше?! – требует ответа мужчина. Брови изгибаются в болезненном выражении. Страдальческий крик вырывается из горла, а затем прерывается звуком рвотных спазмов. Сложившись пополам, несчастную рвет красно-черной субстанцией, но от этого не становится легче. Ей кажется, что с каждым узлом в животе энергия Ци покидает тело. Пульсирующая боль в органах заставляет Цинцю кричать из последних сил. Усиливающаяся агония разрушает сознание, заполняя собой все пространство. С каждой секундой становится только хуже.       – Шэнь Цинцю, я запрещаю тебе умирать! – Ло Бинхэ в панике, он растерян и не знает, как помочь. Темная энергия распускает свои щупальца, а сияние демонического меча угрожающе усиливается. Император на грани, крепкие руки трясут девушку в жалкой попытке заставить прийти в себя. Шэнь, чудом найдя в себе силы на человеческую речь, произносит:       – Вино отравлено…       – Как?! – На лице Императора возникает замешательство и шок. На счету нескончаемое количество свадебных церемоний – в какой-то степени сей процесс стал обыденностью и перестало требовать внимание со стороны. Надеясь на верных подчиненных, Ло Бинхэ и не догадывался, что кто-то посмеет в день свадьбы посягнуть на жизнь драгоценной невесты. Что ж, потеряв бдительность, пришлось поплатиться за собственные ошибки. В поиске виновных и ответов на возникший ряд вопросов Повелитель демонов уходит в себя. Цинцю хватается рукой за его плечо и, сдавливая от боли, тянет другой на себя. Взгляд заплаканных глаз резко становится осознанным.       – Бинхэ, обещай, что не дашь погаснуть свету, сокрытому в тебе, – сдавленным голосом шепчет девушка. Багровая жидкость капает с уголка губ. Ло Бинхэ притягивает к себе Цинцю, сухие губы касаются горячего лба. Император ощущает, как собственное сердце пронзают шипы, становится больно, невыносимо больно. Он, Император трех Царств, не смог защитить одного из дорогих сердцу людей. Бинхэ нарушил клятву, данную им получасом раннее.       Цинцю перестает чувствовать собственное тело, с каждым мгновением от нее словно отрывают части плоти. Сквозь осколки рассудка прорывается безмолвный крик Системе:       «За что, Система? Почему ни в одной из жизни я не могу стать счастливой? Почему я должна постоянно страдать? Что я сделала не так? Чем заслужила бесконечные муки и боль? За что, Система?! За что?!       Бинхэ загребает в объятия тело, бьющееся в приступе агонии, ощущая, как к собственным глазам подступает влага. По бледному телу расползается черная сетка из вздувшихся сосудов. Кажется, что вместо крови течет свинец. Полудемон осознает собственную никчемность.       – Прости меня, я не сдержал обещание, – страдания в голосе полудемона неподдельны. Тело вытягивается в струну и цепенеет. Ло Бинхэ, поймав взгляд девушки, видит застывший шок и ужас в глазах той. Тело откидывается назад – из заклинательницы вырывается гортанный крик. В голосе слышится многое: как агония, дикая злость, отчаяние, невыносимая боль сплетаются в единое целое. С этим криком расходятся тазовые кости, с этим криком на свет появляется новая жизнь. Этот крик подобен воплю измученного человека, потерявшего от страданий рассудок, крик раненного животного. Это второй раз в жизни, когда Ло Бинхэ не может унять поток слез. Первый раз случился в день смерти приемной матери. Голос Цинцю звенит в ушах, доходя до самого сердца.       «Бинхэ, обещай, что не дашь погаснуть свету, сокрытому в тебе», – таковы последние слова заклинательницы. Даже в последние секунды жизни, его лже-наставница не переставала думать о нем. Не проклинала, не обвиняла в том, что не смог уберечь, терпела все колкости и распри его окружения, затолкав глубоко и далеко собственную гордость и высокое самомнение. Все это время та, кого искал Ло Бинхэ среди многочисленных девиц, находилась перед глазами., на ладони… А он не ценил и не сберег. Тот, кто спланировал отравление, очевидно, находился в близком кругу, ибо знал о свойствах демонической крови, знал о свадьбе. Для потомка Священного демона яд оказался безопасен, но это не означало способность крови действовать, как антидот. Отрава после первого глотка стала стала распространяться по кровотоку. Ло Бинхэ, испив вино, только ускорил процесс интоксикации за счет увеличения дозы.       Взгляд Цинцю подобен хладному стеклу. Изо рта капает черная субстанция. Капилляры лопнули в глазах, залив белок темно-красным. Этот Ло сам отправил Шэнь на мученическую смерть. Доколе незнакомое чувство вины становится доминантным. Мужские руки дрожат, когда Бинхэ стирает кровь с лица и тела девушки. Благородная красота леди пика Цинцзин угасла за пару секунд. У него на руках осталось лишь смутное напоминание – отвратительный труп.       Острием Синьмо Император делает надрез на коже заклинательницы и замечает, что кровь не вытекает. Вонзая меч глубже, ему приходится расширить рану. Осознание заставляет Императора затрястись. Кровь свернута в желе. Какая целенаправленность на убийство жены Повелителя трех Царств! Неимоверная жестокость! Ло Бинхэ обещает себе, что найдет тех, кто в этом причастен, и заставит пожалеть о содеянном! В противном случае он покинет пост Императора.       Раздается взрыв демонической энергии, который выбивает витражи в окнах.       – Мобэй! – Звучит разгневанный рык Повелителя демонов. Ощущая огромное количество темной энергии по всему Дворцу, северный лорд спешит на зов как можно быстрее. Первым делом его проницательные глаза встречаются с пылающими рубинами Бинхэ, а затем скользят по заклинательнице в свадебном ханьфу, залитой кровью. Мобэй понимает ярость Императора и уже собирается сказать слова соболезнования, но вовремя останавливается: уж в чем, а в жалости его Повелитель никогда не нуждался.       – Повелитель, какие будут указания?       – Найди как можно быстрее тех, кто разбирается в ядах, пусть возьмут пробу с вина и крови Шэнь Цинцю. Я доверяю это дело только тебе, Мобэй. Чем меньше народа будет знать о случившемся, тем лучше. Предатель где-то рядом, я уверен.       Пылающие смертоносной угрозой глаза контрастируют со спокойным голосом Императора. Ему даже не нужно добавлять, чтобы подчиненный нашел виноватого – это и так ясно. Гораздо интереснее, какую мучительную пытку выберет Повелитель, чтобы отомстить.       – Что делать с телом? – спрашивает северный лорд. Бинхэ оглядывается, задерживая взгляд на том, что осталось от Шэнь Цинцю. Физическая оболочка разрушена, никакая магия или пилюли не способны вернуть заклинательницу к жизни. Попрощавшись, Император отвечает:       – Сожги.       Мобей даже не догадывался, какие усилия затрачивал Повелитель демонов, чтобы не слететь с катушек. Нельзя дать демонам возможность узнать о слабостях Ло Бинхэ, чтобы сплести ниточки, за которые можно дергать. Его цель еще не выполнена – он не может допустить потерю гораздо большего…       «Бинхэ, обещай, что не дашь погаснуть свету, сокрытому в тебе».       «Прости, но свет, который удерживает меня на земле – это месть…»