Некогда думать. Бери себя в руки. Закусывай губы. Звони, не стесняйся. Сбавляй обороты. Оттачивай трюки. Бессовестно ври, только не сознавайся. Вали на меня всю вину. Я не злюсь — я пойму. Ты убегаешь, а я остаюсь. Ну и пусть. Трачу улыбки и клятвы — боюсь, разорюсь. Я пойму — PALINA
***
Хэликэрриер с ужасающим грохотом врезался в здание. Звенели лопающиеся стекла, выла гнущаяся арматура, истошно кричали люди вокруг. Другие два корабля с жутким плеском тонули в Потомаке. За несколько секунд погибло, наверное, сотни, если не тысячи людей. Но Соулу было плевать на них. Единственный, чья жизнь важна, мог быть уже погребен под бетонной плитой проклятой высотки. Нельзя терять ни секунды. Роджерс непозволительно долго приходил в себя, но нужно было привести его в сознание — он мог помочь. — Сука, Роджерс! Очнись! — больно и зло хлестал его по щекам Соул. — Баки?! — едва разлепив веки, спросил Стивен. — Хуяки! Роджерс, если ты сейчас не поднимешься, Брок умрет! И тогда я точно прикончу тебя! — кричал Соул, тряся Роджерса за грудки. Лицо Стива в миг стало серьезным, и он резко вскочил, наконец, обращая внимание на планомерно разрушающееся здание. — Господи… Наташа! Наташа, ты меня слышишь? — услышав короткое «да» в наушнике, он спросил главное. — Наташа, где Рамлоу? «Стив, он был на самом верху… Мне очень жаль, Стив…», — с шипением ответил динамик голосом Вдовы. — Быстрее, Роджерс! — развивая огромную скорость, на бегу крикнул Солдат.***
Он разгребал завалы, как заведенный, до самой ночи. С каждым часом призрачная надежда таяла. А ненависть и злость коркой льда покрывали нежное чувство любви, защищая и пряча его от всех. Чувство любви, которое только-только успело родиться и тут же было погребено под осколками жестокой действительности. Соул не верил, не хотел верить, что всё было зря. Они были так близки к свободе, о которой он уже давно прекратил грезить. Без Брока всё было напрасно. Без Брока он снова будет безликим и пустым Солдатом. Соул не хотел быть снова Солдатом. Он устал им быть. Он устал быть для других. Быть чужой игрушкой. Он хотел для себя. Он хотел обратно свою жизнь. — Бак… — положив руку на плечо, умоляющее произнес Стивен. — Иди на хуй, — вяло ответил Соул, сбрасывая руку, — Я не уйду пока не найду его. Живого или мертвого. — Я буду рядом. Стивен и так был рядом всё это время, молча помогая. Соул спасал, вытаскивал из-под завалов, поднимал балки, помогал пожарным, крошил бетонные плиты, разгибал арматуру голыми руками. Его благодарили, называли ангелом. Ему было плевать, ведь он так и не нашел своё. К полуночи у него начало мутнеть в глазах. Соул думал, что от усталости. А оказалось от слёз и отчаяния. Но он был очень упрям. Назло смерти. Приподняв очередную плиту и не на что уже не надеясь, он нашёл то, что искал упорнее, чем любой артефакт для Гидры. «Бьется, господи, всё еще бьется…», — одними губами шептал он. — Роджерс! Зови медиков! Срочно! — прокричал Соул, что есть мочи.***
В больнице было шумно. Но Соул ничего не слышал вокруг. Из него будто вынули все кости. Он сидел напротив реанимационного бокса, уставившись в одну точку. Руки дрожали, даже металлическая. — Эй, пойдем, тебя тоже нужно осмотреть, — умолял Стив. — Бак, с ним всё будет нормально. Ты же слышал, врачи сказали: состояние стабильное. — Стабильно-тяжелое, — прошипел сквозь зубы Соул, глубоко вздохнул и пошел за Стивом. Конечно же, у него ничего серьезного не было. Пара синяков и ушибов, которые уже почти сошли. Роджерс совсем не старался во время драки. — Бак, нужно помыться, переодеться, поесть в конце концов. Мы с тобой двое суток на ногах. Давай, он никуда не денется, — как маленького уговаривал Роджерс, — Нас не пустят таких грязных в палату. Соул нехотя согласился, в словах Стива был здравый смысл. Было уже раннее утро. Город шумел и гудел. У крыльца больницы их встретила рыжая бестия на неприметном седане. Она бросала внимательные взгляды на него, чем вызывала недоумение. Они в молчании добрались до небольшой квартиры, где он достреливал живучего Фьюри. — Бак, ванная там, если что-то нужно, ты зови, ладно? — устало произнес Стивен. — Стивен, — Роджерс опешил от такого обращения, — Спасибо за всё. Но я не Баки. Прекрати звать меня этой кличкой. Меня зовут Соул. — Ты ничего не помнишь? — с грустью в глазах спросил Роджерс. — Ничего связанного с тобой или «Баки», — ответил он. — Ладно, иди. Мы с Наташей придумаем что-нибудь на завтрак, — вымучено улыбнулся Стивен. Вода приятно согревала, окутывая тело во влажный кокон. Гель и шампунь приятно пахли хвоей и мятой. Соул прибавил напора и температуры. С кухни стали долетать тихие перешептывания. — Наташа, Рамлоу — предатель! — неуверенно, но зло прорычал Стив. — Я бы не была так категорична, Стив. Это он убил Пирса, — спокойно парировала Наташа. — Что? — растерянно спросил он. — Однозначно, Кэп. Он влетел в зал собрания с бешеным лицом и со словами «Сдохни, мразь!», прострелил Пирсу грудь не меньше десяти раз, пока всё не начало обрушатся. Мы… я не успела его выхватить… Прости, Стив… — Нет, что ты, что ты, Наташа. Я всё понимаю, — он немного помолчал и с тоской в голосе спросил. — Всё было настолько очевидно, да? Моё внимание, мои взгляды? — Стив… — Скажи честно, я прошу тебя. — Эх… Да, Роджерс, только ленивый не обсуждал, как ты раздеваешь Рамлоу взглядом. В отделе статистики такие серьезные ставки были на то, когда же он заметит. А тут вот как вышло… — Наташа замолчала, вздохнув. — Я до сих пор не могу поверить во всё это. Как будто сон, как будто чья-то злая шутка. — Главное, они живы, Стив. — Спасибо тебе, Наташа, за всё… — Не за что. Я только одного не понимаю. Почему он так спокоен? Как будто и не было никакой цели. Он вообще больше не реагирует на тебя, как на цель. Стив, тут что-то странное. Я говорила, что знаю его, помнишь? Он никогда не оставлял цель в живых. Что-то не так. Я не понимаю. — Я тоже, я тоже, Наташа. Соул вошел на кухню, одетый в шмотки Роджерса. Повисло неловкое для всех, кроме него, молчание. На столе стопкой дымились блины. — Ммм, блины. А есть мед? — Соул вырвал их из рефлексии, напоминая о простых физических потребностях. Таких как вкусно пожрать и крепко поспать. — Да, конечно, — открыла верхний ящик Наташа как у себя дома. — Вкусно? — Да, — облизывая липкие пальцы, ответил он, не понимая, почему они таращатся на него с такими лицами, — Вы тоже ешьте, а то я всё сожру, не успеете глазом моргнуть. — Всё, хорошо, — Стив запнулся, явно хотел опять его назвать «Баки», — Соул. Мы уже позавтракали. — Когда мы поедем обратно? — закончив с блинами и потягивая горячий чай, спросил он. — Поспим немного и поедем. Нужно отдохнуть. Если что-то случится, врачи тут же сообщат нам, — уверил Роджерс. — Ладно. Стив приготовил гостевую спальню. Наташа разместилась в гостиной. «Она тоже помнит меня. Она тоже модификант? Скорее всего…» «У нее еле заметный русский акцент и она пекла блины. Может, она из Красной Комнаты?» «Вдруг она помнит ту девочку, лица которой я никак не могу вспомнить?» Он вошел в гостиную и тихо сел в кресло напротив дивана, где лежала рыжая. — Не спится? — приподнимаясь спросила она. — Ты из Красной Комнаты, да? — сразу перешел к делу Соул. — Да… А что ты помнишь? — осторожно поинтересовалась Наташа. — Дело в том, что я помню всё, кроме лиц и имен, — он подцепил ногтем пластинку на руке и достал из маленького отсека потрёпанную бледно-красную ниточку браслета. — Там была девочка. Она подарила мне это, — он протянул нить Наташе, она аккуратно приняла ее на ладонь как великое сокровище. — Может ты знаешь, что с ней сейчас? Наташа зажала ниточку в кулак и расплакалась. Соул не знал, что делать, поэтому просто сел рядом и обнял, гладя по вздрагивающей от плача спине. — Алёшенька… — шептала ему в шею шпионка, крепко обнимая в ответ. Она, наконец-то, успокоилась, размазывая остатки туши по лицу. Соул принес ей холодной воды. — Это я подарила, — тихо произнесла Наташа. — Теперь я понимаю, почему ты не хотел забывать, — грустно улыбнулась она, держа за живую руку. — Ты звала меня Алёшей? — Да, ты был настоящим богатырем, — тепло улыбнулась Наташа. — Спасибо, что не забыла меня. Спасибо, что помнила за двоих, — прижимая ее к себе, поблагодарил Соул. — Он дал тебе новое имя, да? — вновь отвечая на объятие, спросила Наташа. — Да, он мой. Я его люблю, — заглядывая в удивленный глаза Наташи, ответил он. — Это хорошо. Я всегда просила у бога, чтобы ты смог полюбить. Потому что ты настоящий, — чуть слышно прошептала Наташа это откровение. — Спасибо… Они так и просидели в обнимку до вечера, пока их не нашел Стив.***
Палата была одноместной. Приборы кругом неприятно трещали и пиликали. Доктор с боем пустила их обоих в помещение. Но улыбка Стивена оказалась обезоруживающей. Грудь Брока мерно вздымалась на каждый тихий медленный вдох. Он был в искусственной коме. Левая половина лица была аккуратно перевязана, оставляя только уголок рта и правый глаз с обгоревшими ресницами. Тело тоже пострадало. Ожог покрывал почти полностью левую руку и левую сторону грудной клетки. Была сломана правая нога, переломаны несколько пальцев обеих рук. «Главное жив, главное жив, с остальным мы справимся», — подбадривал себя Соул, чтобы совсем не раскиснуть. Они сели на стулья для посетителей, и Стив, видимо, долго собираясь с мыслями, все же заговорил. — Баки, мы можем поговорить? — не отрывая тревожного взгляда от Рамлоу, спросил Роджерс. — Это не мое имя, Стивен. Меня зовут Соул. Надеюсь, тебе все же удастся это запомнить. Чего ты хотел? — с легкой укоризной произнес он. — Бак… — Стив проглотил слова и продолжил, — Соул, прости, это сложно для меня. Я знал тебя совсем другим. — Ладно. — Как ты? — неуверенно произнес Стив, было столько вопросов, он просто не знал с какой стороны зайти. — Моя функциональность в норме. А если ты о душевных терзаниях, то они слишком разрозненны. — Ты правда ничего не помнишь о нас? — без особой надежды снова спросил Стив. — Мне нет резона врать, Стивен. Я ничего не помню. И спас я тебя не потому, что вспомнил о нашем босоногом детстве, а потому что так командир велел. — Что? — глухо спросил Стив, до конца надеясь, видимо, на чудо. — Он сказал не убивать тебя, сказал, что ты важная фигура в этой игре, что благодаря тебе, Гидре наступит конец, — спокойно произнес Соул, следя за показаниями кардиомонитора. — Я… я даже не мог себе такого представить. Как так вышло? Почему он оказался там? Почему не ушел? — с горечью и отчаянием спросил Стив, смотря на Соула — совершенно чужого для себя человека. — Семью не выбирают, Стивен. Отец Рамлоу был моим первым командиром с момента распада СССР, это во многом определило будущее Брока. Его не спрашивали хочет он или нет, понимаешь? Ему пришлось стать таким, каким его хотят видеть, — спокойно разъяснил он. — Но ведь он мог сделать хоть что-то? Я не верю, что он не виновен ни в чем! Почему ты обеляешь его, когда он был одним из твоих мучителей?! — мучительно произнес Стив, понимая, что его уже несет, что он не контролирует, что говорит. Слишком много неучтенных факторов, которые не укладываются в привычную черно-белую картину его мира. — Не смей так говорить о нем, не зная и половины правды, — зло прищурив глаза и, наконец-то, взглянув Стиву прямо в глаза, произнес Соул. — Меня не волнует, считаешь ты его виновным или нет. Я знаю, что он не виновен. Не важно считаешь ты его добрым или злым — он всё, что у меня есть. Он стал моим всем, когда у меня не было ничего! Не ты, и не твоё мифическое прошлое спасло меня! А он! — твердо произнес он, загоняя гвозди в гроб Роджерса. — Он дал мне надежду, он стал моей опорой. Он принял меня таким — без прошлого, по локоть в крови. Он дал мне имя. Он любил меня всю свою жизнь, Стивен. И я сейчас не преувеличиваю. Брок всего себя отдал на то, чтобы сделать меня свободным. Я не позволю его труду погибнуть напрасно, я отплачу ему стократ. Я не позволю сделать из него козла отпущения и не постесняюсь грязных методов — их я выучил все. Однако, я надеюсь на благоразумие судебной и военной систем США, и мне не придется вновь марать руки. Надеюсь, я ясно изъясняюсь? — Яснее быть не может, — бесцветным, помертвевшим голосом произнес Стив. Соул не собирался миндальничать, подначиваемый злостью и ревностью. Но этот громила правда верил, что он какой-то там Баки, и так искренне расстроился, когда это оказалось не совсем так. — Слушай, Стив, того, кого ты ищешь, больше нет. Но мы могли бы стать хорошими друзьями сейчас. Узнать друг друга без оглядки на прошлое. Как тебе идея? — примирительно спросил Соул. — Спасибо, Соул. Это было бы замечательно, — Роджерс совсем не мужественно размазывал слезы по щекам от переизбытка нахлынувших чувств, эта неделя сильно его измотала. Соул не нашелся, что тут можно сказать и просто похлопал Стивена по крепкому плечу. Они посидели так еще. — Стив, я могу попросить тебя кое о чем? — пересиливая свое нежелание просить о помощи, спросил Соул. — Да, конечно! Что угодно, Ба… Соул, — встрепенулся он и извиняюще полу-улыбнулся. — Я знаю, что ты неплохо общаешься со Старком, и вы соратники по оружию. Ты мог бы устроить мне встречу с ним? — Конечно, но заче… — не успел закончить Стив, как дверь палаты открылась. — Моя августейшая особа как всегда вовремя прибыла для аудиенции, ай да я, ай да сукин сын! — Старк собственной персоны вплыл в помещение, белозубо улыбаясь, довольный своей оригинальностью. — Кэп, я как раз за тобой. А то ты тут заплесневеешь, — он подошел и положил ладонь на плечо Роджерса, задерживая ее дольше положенного, что не укрылось от ухмыльнувшегося Соула, Старк смотрел на Стивена так же, как Брок смотрел на него. — Но раз такие обстоятельства, чем обязан, Барнс? — Энтони внимательно посмотрел в глаза Соула, делая вид, что ему нет дела до чудо-руки. — Здравствуй, Старк. Деловое предложение. Моя рука в твое полное пользование, — он поднял руку, заставляя пластины перекалиброваться, и довольно улыбнулся, увидев блеск в глазах изобретателя, — В обмен на здоровье и свободу этого человека. Я знаю, что у тебя есть такие технологии и возможности. Старк отвлекся от руки, и удивленно, а потом цепко посмотрел в глаза. — А нигде не треснет, Барнс? Ладно тебя вытащить из этой волокиты, но твоего гидра-муженька… — Соул сверкнул злым взглядом, но и Старк не пальцем деланный, глаза не отвел, продолжаться это, видимо, могло долго, поэтому Стив решил вмешаться, все еще продолжая игнорировать руку Тони на своем плече. — Тони, Соул. — Так вот к чему это я, — отвлекся от игры в гляделки Старк, — Мне нравится твоя хваткость, Барнс! Такие умения да в благое русло… — тут уже Роджерс злобно зыркнул на Тони, — Хорошо! Предложение отличное и интересное! Я пришлю за вами машину. Всё пойдем, Роджерс. Ты бледный, как моль. Стив тяжело вздохнул, нехотя поднялся, попрощался и отправился за Старком. «Всё складывается более чем удачно», — подумал Соул, прижимаясь щекой к руке Брока, который все еще был без сознания.***
Клиника Старка была, конечно, выше всяких похвал. Всё блестело, сверкало и буквально кричало о том, сколько же сюда вбухано денег. Много, очень много, баснословно много денег. Соул мог только порадоваться, что у него есть такие замечательные «друзья». Брок был всё еще в коме, но восстановление шло полным ходом. Сегодня Соул должен был пойти на прием к психиатру. Старк записал. Сказал, что это необходимо, чтобы подтвердить его дееспособность. И что он не опасен. Об этом вслух не говорили, но подразумевали. Но Соул знал, что ему не нужны подтверждения никаких умников, чтобы знать, что он опасен в любом случае. Но суду и комиссии это, конечно же, знать было не нужно. Психиатр был из клиники Старка, доктор Натан Кляйн. Стив увязался за ним, сказал, что поддержит, если что. Соул отказался и попросил ждать за дверью, не представляя, что Стив собирался там поддерживать. Он постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа. Кабинет был довольно простым, но просторным и светлым. Стены были сплошь заставлены книгами. На полу лежал мягкий персидский ковер. Посередине стояли два удобных больших кресла, одно из которых занимал мужчина средних лет в дорогом костюме и очках. — Джеймс Барнс? Присаживайтесь, пожалуйста, — вежливо поприветствовал врач. «Какой-то мутный тип, весь прилизанный, искусственно приветливый» — Добрый день, мистер Кляйн. Я бы попросил вас звать меня Соул, — попросил он, садясь в кресло напротив. — Конечно, Соул. Что привело вас ко мне? «Сам же всё и так знает, но собирается прочитать меня по моим же ответам» — Я пришел сюда в первую очередь, чтобы засвидетельствовать свою дееспособность и вменяемость для моего судебного процесса, — ответил Соул и нерешительно продолжил, все еще сомневаясь стоит ли доверять психиатру. — Так же меня беспокоит еще один вопрос. — Какой же, Соул, позвольте узнать? — учтиво спросил Кляйн. — Я познакомился со своим любимым человеком в довольно специфических условиях. Мы еще не начали встречаться, но я уверен, что это взаимно. Однако, меня беспокоит, что мои чувства могут быть отголоском импринтинга или Стокгольмского синдрома, — глядя на город в панорамное окно, рассуждал Соул. — Я понимаю ваши опасения. Но могу уверить, что импринтинг просто не применим к взрослым людям. Это явление работает только в определенный период младенчества. А вот Стокгольмский синдром — это уже серьезно. Расскажите об этом человеке поподробнее, если можете. … Разговор шел своим чередом, Соул даже расслабился, устраиваясь в кресле поудобнее. Кляйн смог расположить к себе, несмотря на первое неприятное впечатление. А потом произошло то, чего Соул не ожидал совсем. —Желание, ржавый, семнадцать, рассвет, печь, девять, добросердечный, возвращение на Родину, один, товарный вагон, — быстро, но четко стал проговаривать каждое слово на русском Кляйн. Соул закаменел, выпрямляясь в струну, глаза смотрели сквозь доктора. —Доброе утро, Солдат, — спокойно произнес психиатр, довольный полученным результатом. Соулу надоела эта игра, он сел расслабляясь обратно. — Ваш русский довольно плох, док, — лицо Кляйна было бесценным и стоило того, чтобы разыграть этот короткий фарс. — Я очень разочарован в вас, как в профессионале. Столько грамот, дипломов и всё коту под хвост. Нейролингвистическое программирование? Серьезно? Это не работало, что сто лет назад, что сейчас. Лицо Кляйна отражало всю гамму ужаса, на которую была способна мимика человека. Но к удивлению Соула психиатор быстро взял себя в руки. — Вот значит как. И что же — русские врали? Никаких кодов? — спросил доктор, сжимая в замок руки, тщетно пытаясь скрыть их дрожь. — Коды были, только они никогда не работали. Я быстро понял, что от меня хотят. Я, знаете, был и остаюсь превосходным актером. Все же такой стаж, — жутко оскалился Соул, слыша, как сердце психиатра в ужасе ускоряется. — Вы убьете меня? — бесстрастно спросил Кляйн. — Безусловно. — Без вариантов? — Ну что вы. Варианты есть всегда. Вариант «А»: я снимаю с вас кожу, как шкурку с банана. Вариант «Б»: я сделаю вам безболезненный укол, и вы больше не проснетесь, — добродушно улыбаясь, огласил Соул. — «Б», вариант «Б», — смертельно побледнев, ответил Кляйн. — Я могу попрощаться с женой? — Конечно! Я же не монстр какой-то? Мы закончим сеанс, вы отдадите мне все необходимые документы. Проститесь с женой и тихо умрете у себя в постели. И не вздумайте связываться с центром, иначе вариант «А» неизбежен. Они замолчали, каждый думая о своем. — Так все же, док, что со мной? Теперь можно честно. — Ничего криминального, — тяжело вздохнул психиатр. — Диссоциативная амнезия, дистимия и ярко выраженная асоциальность. И никакого Стокгольмского синдрома. Выпишу вам антидепрессанты, и можете быть свободны. — Увидимся ночью, док, — забирая документы и рецепт, сказал Соул и вышел за дверь. Стив дремал на кушетке рядом с дверью, из его наушников играла музыка. — Стивен, — аккуратно тряся его за плечо, позвал Соул. — Привет, — тепло улыбнулся Роджерс, зевая во весь рот, — Я тут уснул, да? — Да, ты громко храпел на весь этаж, — тихо смеясь, подтрунивал он. — Не правда, ты ужасный обманщик! — засмеялся в ответ Стив. — Пойдем к Броку, хорошо? — попросил Соул. — Конечно.***
Соул был искренне восхищен тем, какой властью и каким влиянием обладал Старк. Все судебные процессы прошли тихо и быстро. И вот он уже законопослушный, оправданный со всех сторон гражданин США, по имени Соул Барнс. Брока тоже оправдали, хоть и со скрипом. Как раз сегодня Брока должны были вывести из комы. Соул с замиранием сердца ждал этого дня. Стив, конечно, был замечательным другом и соседом, но Соул уже, честно говоря, начал уставать от Роджерса и его ненавязчивой опеки. Хотелось уже жить по своим правилам и со своим человеком. Последнее Соула тревожило. Он знал, что Брок любит, но всё равно не мог не переживать. Рамлоу медленно приходил в себя. Все бинты давно с него сняли. Кожа бугрилась некрасивыми бледными шрамами, но для Соула они были самые любимые. Он любил водить пальцами по тонким бороздкам плотной кожи. Он вообще любил Брока целиком и полностью. — Соул? — хрипло каркнул Брок, разглядывая палату мутным взглядом. — Я что, в раю? — Нет, Брок, всё хорошо. Мы живы, мы выбрались, — целуя пальцы любимого, говорил Соул. — Точно в раю, детка. Меня же домом придавило, — погладил мягкие каштановые волосы Брок, а затем снова провалился в сон.***
Приморский Амальфи по-весеннему празднично цвел. Теплый ветер пах солью и травами. Улочки небольшого итальянского городка, как всегда, гудели от шумных любопытных туристов. Брок мечтал бы в этот жаркий день никуда не ходить, но Соул еще вчера сказал, что им срочно нужно в Рим. Поэтому вместо того, чтобы лениво жариться в этот выходной под солнцем на раскладушке, Брок складывал им перекус в дорогу. Ехать на машине в лучшем случае три с половиной часа, а то и все четыре. Соул что-то ковырял в двигателе, а потом довольно хлопнув в ладоши, закрыл капот их маленькой машинки. С крыльца их небольшого, но такого уютного и родного домика на них недовольно глядела Маркиза, приходящая кошка. Хотела — приходила, хотела — позволяла себя гладить, хотела — приносила мышей. Но всегда была крайне сердита, когда они куда-то уезжали. — Маркиза, не скучай! — махнул ей рукой Соул, садясь за руль. — Поехали, сладкий, покажешь, что ты там такого срочного придумал, — мягко целуя в губы, не глядя, пристегнулся Брок. — Еще поцеловать, — подставил щеку Соул, вставляя ключ в замок зажигания. — Ты попрошайка! — целуя его, делано возмутился Брок. — Заводи шарманку, Соул, нам еще переться сто лет. Дорога была долгой и немного скучной. Но они, наконец-то, припарковались в центре Рима. Брок вылез из машины с тяжелым вздохом и прохрустел затекшей шеей. — Куда дальше, любовь моя, надеюсь не очень далеко и это того стоит, — беря Соула за руку, проворчал Брок. Брок не ожидал, что они придут к Храму Весты. Они тащили артефакты со всего мира в Гидру. Но это место почему-то особенно запомнилось. Может, потому что тогда они почти не рисковали своими жизнями? А может, из-за того странного, но абсолютно бесполезного ритуала? Каменная развалина была такой же, как и тогда. Только сейчас кругом сновали назойливые туристы. Соул опустился на одно колено и вытащил из кармана два простых колечка. — Брок, ты любишь меня? — протягивая кольцо, серьезно спросил он. — Да, — уверенно ответил Брок, принимая подарок и поднимая любимого с колен. — Даже спустя столько времени? — тихо прошептал Соул, крепко обнимая самого лучшего человека в своей странной, долгой и тяжёлой жизни. — Всегда.***