Граница пустоты: посмертная маска

      Давно я так крепко не спал. Даже во сне я ощущал, что дурацки улыбаюсь, и ничего с собой не мог поделать, лишь крепче обнимал Шики, зарывшись носом в ее шею, вдыхая ее запах. Это такое… приятное чувство… засыпать с кем-то в объятьях, слушать ее выравнивавшееся дыхание, ощущать стук сердца. Наверное, поэтому я не хотел просыпаться, когда солнечный луч упал мне на лицо через плечо Шики, лишь сильнее зарылся щекой в подушку, пряча лицо в волосах Шики. Нет уж, хватит с меня двух суток на ногах… Даже когда в сознание врезался громкий повторяющийся звук и Шики пошевелилась, выбираясь у меня из-под бока, я попытался зарыться носом в подушку и спать дальше. Но пока Шики не поговорила по телефону и не вернулась в кровать, провалиться в сон не получилось. Не хватало чего-то существенного, и я даже знал чего, точнее кого.       Когда я проснулся опять, солнце уже было высоко, судя по свету, было уже часа три дня. Шики свернулась калачиком у меня под боком, ее легкое дыхание согревало мне грудь. Кое-как я протер глаз, пытаясь проснуться, и приподнялся на локте, соображая, куда вчера делись мои очки. В последний раз я их видел в руках Шики, после чего мне как-то стало не до них. Да они мне были и не нужны — за эти годы я настолько изучил каждую веснушку на лице Шики, что очень ясно и четко видел ее лицо даже без очков. Но вот сейчас очки бы не повредили.       Осторожно убрав ее руку, я с трудом перебрался через Шики, нащупывая босой ногой прохладный паркет. Щурясь на слишком ярком свету, я огляделся по сторонам и подошел к кухонному столу. Да, очки нашлись на самом краю. Надев очки, я расчесал пятерней растрепавшиеся со сна волосы и посмотрел на Шики. Похоже, мои опасения оказались беспочвенными. Оставшись одна, Шики натянула на себя одеяло и перебралась на мое место, ткнувшись носом в подушку. Я не смог сдержать улыбки при виде этого комка одеял, из которого виднелись лишь темноволосая макушка да кончик пятки. Хотелось навалиться сверху, обнять ее и не выпускать. И выслушивать ее недовольное мычание-ворчание из-под одеяла. Улыбаясь своим дурацким мыслям и желаниям, я пошел в душ приводить себя в порядок. В лице все еще читались усталость и недосып прошлых дней, но вид однозначно стал лучше. Оставалось только догадываться, какой у меня был перекошенный видок, когда меня сегодня Шики увидела. Натянув штаны и запасную футболку, которая хранилась на всякий случай в ящике в ванной, я отправился наводить ревизию во вчерашних покупках, пребывавших в плачевном состоянии из-за разбившейся бутылки с оливковым маслом.       Кое-как выбрав все уцелевшее, стараясь не шуметь, я попытался приготовить завтрак. Из оставшихся в живых яиц и пакета молока соорудил омлет, заварил кофе. Я не очень любил для себя готовить, предпочитая перебиваться полуфабрикатами, за что на меня вечно ругалась Азака и пилила мать в мои нечастые семейные визиты. Но Шики в этом плане была еще хуже меня, так что для нее как раз я готовил нехитрый завтрак в охотку, наверное, даже с излишним рвением, располагая нехитрым набором продуктов. Аккуратно скатав омлет рулетиком, как делала всегда мама, я присел на край кровати и легонько потормошил Шики за плечо.       — Просыпайся, я поесть приготовил, — наклонившись к ней, я прошептал ей на ухо, касаясь ее волос губами.       Я почти успокоился после вчерашнего. При свете дня все казалось не таким страшным, проблемы были решаемы, а в голове постепенно созрел план. Да, Аозаки мне велела заниматься «желтой прессой», но я не мог просто так проигнорировать эти убийства, после того, как я наткнулся вчера на труп. Я не фаталист, но уже неоднократно судьба мне подбрасывала знаки, которым я следовал по своей ли воле или нет.       Ком одеял завозился, послышалось знакомое ворчание. Кажется, Азака не грешила против истины, заявляя, что разбудить Шики, мягко говоря, проблематично. По словам сестрицы, она трясла Шики за шиворот, сдергивала с нее одеяло, только что не пихала в бок.       — Соня, омлет остынет, — поддразнил я ее, проведя перед ее лицом чашкой с дымящимся кофе. Я рисковал, что кофе ровным слоем покроет подушку, но я же не Азака, в конце концов. Кажется, мне удалось достучаться до нее. Шики приоткрыла один глаз, одарила меня сонным отстраненным взглядом, потом резко перевернулась на другой бок, потянув на голову одеяло. Сколько раз я видел подобную картину — помятая и взъерошенная со сна Шики, замотанная, как в кокон, в одеяло, производила неизменно трогательное впечатление, даже умилительное. Все же какие-то вещи за столько лет остаются неизменными. Просыпается ли она после комы или после насыщенной событиями ночи, но она всегда выглядела мило. Наверное, это прерогатива всех просыпающихся девушек. Хотя… Видел я как-то Аозаки спросонья — вот это действительно жутковатое и инфернальное зрелище, вокруг нее убийственная аура. Особенно если обнаруживается, что закончились кофе или сигареты.       Я выпрямился, с улыбкой наблюдая за ее маневрами. Я-то уже знал, что она не спит.       Я оказался прав. Спустя минуту Шики откинула одеяло и села на кровати. Заспанная и немного насупленная она внимательно посмотрела на меня, потом зевнула и потянулась, прогнувшись в спине, как кошка.       — Доброе утро.       Я залюбовался ею. Забавно было наблюдать за Шики в новых для нее условиях. Вчерашняя ночь очень ярко показала ее женское Я. Она всегда была как девушка-юноша, сочетая в себе женские и мужские черты. Вчера мне показалось, что я действительно увидел ее настоящую. Девушку. Мягкую, доверчивую. Я оценил доверие. Я был ей благодарен за это.       Шики искоса взглянула на меня, на чашку с кофе у меня в руках и тоже улыбнулась. Мне показалось, что немного неуверенно, словно чувствовала себя не в своей тарелке.       — Я сперва в душ, — она соскользнула с кровати и направилась в ванную. Похоже, что моя бурная кулинарная деятельность ее смутила куда больше, чем все вместе взятое с прошедшей ночи, а там было больше поводов смущаться. В ожидании Шики я уселся на полу, скрестив по-турецки ноги, и посмотрел на этот нехитрый завтрак. Наверное, ей требуется время привести мысли в порядок и привыкнуть к этому… новому состоянию. Я не стану делать ничего такого, что напрягало бы Шики. Вряд ли ей понравятся эти церемонии, которые так любила устраивать моя мама: торжественный завтрак всей семьей, обязательное вручение бенто, поцелуи в щеку и наставления. Прислушиваясь к шуму воды из ванной, я улыбнулся своим мыслям. Нет, мы, пожалуй, создадим свои собственные традиции.       Шики вернулась из душа заметно посвежевшей и проснувшейся, вытирающей полотенцем влажные волосы. Я чуть отодвинулся, позволяя ей усесться напротив меня.       С несколько мгновений Шики внимательно изучала наш завтрак, только что не прищурив подозрительно глаз, а потом выдала:       — Сверху должно быть кетчупом написано «ラブ», — она указала пальцем на омлет, — и еще в школе были очень популярны сосиски в виде осьминожек…       Услышать от Шики подобное было забавно, она рассуждала об этом омлете с такой уморительной деловитостью, что я почувствовал, что губы против моей воли разъезжаются в улыбке.       — Я возьму на вооружение. В следующий раз напишу, — я подцепил кусочек рулета и отправил в рот. — Все как положено. И наши имена. Только тогда потребуется порция побольше, — с самым что ни есть серьезным видом заверил я. А что, я могу, легко. И сосиски в форме осьминожек. Навевает воспоминания…       Мы расхохотались одновременно. После этого вся неловкость, если она и присутствовала в квартире невидимым третьим лишним, улетучилась.       — Можно сделать одну, но большую. И вместо имен инициалы на английском. — отсмеявшись, продолжила Шики демонстрировать свои познания в области романтической кулинарии. Поймав мой ироничный взгляд, она недовольно повела плечами, — я все-таки ходила в школу. Ты даже представить себе не можешь скольких бесполезных знаний там можно понабраться. Особенно на перемене. Я, может, ни с кем не и не общаюсь, но я не глухая. К сожалению.       — Очень даже себе представляю. Я тоже когда-то ходил в школу, знаешь ли.       Когда-то. Я почувствовал, что мы словно вернулись на четыре года назад, когда мы еще были школьниками. Прошло всего четыре года, а у меня такое чувство, что прошла целая жизнь. Наверное, дело было в том, что те два года, что Шики спала, были для меня вечностью.       — Итадакимас, — Шики отправила в рот кусочек омлета и запила его парой глотков кофе. — Утром звонила Токо. Сказала, что оставила инструкции для тебя на твоем автоответчике.       Почему-то я даже не сомневался, кто был утренним возмутителем спокойствия.       — Хорошо, как раз надо домой перед больницей зайти, — я жадно жевал омлет. Кажется, порция была маловата… Впору действительно задуматься о кетчупе. — Похоже, Токо-сан оставила мне там воз и тележку поручений, так что это на весь день. Чем будешь заниматься? — так, между делом поинтересовался я, прихлебывая кофе.       — Да так. Есть пара дел… Ее задание не так бессмысленно, как казалось вначале. Токо подозревает, что за этими случаями стоит ее старая знакомая. Тоже маг. Так что будь осторожен, — а вот это меня уже насторожило. Не за этим ли Аозаки поручила мне заниматься этой расследованием дела рассыпавшегося человека?       — Хм. Ладно, буду иметь в виду, — убрав свою тарелку и чашку в мойку, я стал собираться. Шики тем временем медитировала над своей недоеденной порцией омлета и допивала кофе. У Токо она, что ли, нахваталась этих замашек — питаться одним кофе? Убрав вчерашнюю футболку в чистый пакет, я вымыл посуду, после чего подошел к Шики и, наклонившись к ней, прижался губами к ее макушке. Что-то мне подсказывало, что нужно приучать Шики к тихой совместной жизни постепенно.       — До вечера, — шепнул я.       Неожиданно Шики поймала меня за запястье, сжав пальцами, и серьезно посмотрела на меня снизу вверх.       — Со мной все будет хорошо, Микия. Я правда могу за себя постоять.       Я немного растерялся от ее слов и тона, с которым это было сказано. И хоть я постарался не обращать внимания на это странное тянущее внутри чувство, на душе стало как-то неспокойно. Все что я смог, это рассеянно кивнуть и улыбнуться ей, пока я обувался.       Закрыв за собой дверь, я окунулся в плывущее и дрожащее марево жаркого дня.       Я думал о словах Шики, и когда я шел к автобусной остановке, щурясь на ярком солнечном свете, отражавшемся в многочисленных окнах, витринах и стеклах проезжавших автомобилей. Город плавился в солнечных лучах, а я вместе с ним. Челка тут же прилипла к влажному лицу, футболка — к телу, очки постоянно сползали на кончик носа, как я ни старался их поправлять.       Со мной все будет хорошо, Микия.       Сердце снова кольнуло. Мне и так неловко было за вчерашнее, хоть я и убеждал, что я волнуюсь за нее и что с ней действительно все будет в порядке.       Я правда могу за себя постоять.       Да, она может за себя постоять, я в этом даже не сомневался. Но вот только я с ясностью осознал, что сегодня она снова пойдет на охоту. И теперь наверняка будет искать этого убийцу. Я не хочу, чтобы она за ним охотилась и убила его. Да, она считает, что убила Ширазуми, что ей уже нечего терять. Всегда есть что терять, я не хочу, чтобы она продолжала убивать. И я опять, наверное, буду сидеть под окном на полу и считать минуты до ее возвращения…       Вчерашняя убитая девушка не шла у меня из головы. Пусть даже я себя хоть как-то самовнушением сумел убедить, что Шики ничего не угрожает, но это не умаляет сам факт убийств. Помимо Шики ведь есть Азака, другие девушки, которые не обладают навыками и самообладанием идеального убийцы, что будет с ними? Брат упоминал, что у них слишком мало зацепок для расследования. По всей видимости, убийца работал в перчатках. Насколько я мог судить, жертв ничего не объединяло, кроме пола и того, как их нашли. Но, похоже, что убийца входит во вкус и число убийств будет расти.       Хоть Аозаки мне дала поручение и я буду им заниматься параллельно, я не могу после вчерашнего просто взять об этом и забыть. Наверное, поэтому вместо того, чтобы ехать в больницу, я направился к станции метро. Я должен был поговорить с Накамурой. Возможно, его больше посвятили в ход расследования, и ему известно что-нибудь. Только теперь я осознал всю глубину его ужаса, боли и опустошения — если уж меня так трясло от вида трупа незнакомого человека, то что же было с Накамурой, когда он увидел свою жену в таком… виде?.. Кажется, за вчерашнюю ночь, когда я ждал Шики, я очень хорошо это осознал.       Спустя час я уже стоял под воротами Накамуры и звонил в домофон. Солнце нещадно жгло затылок и спину, и я очень надеялся, что мастер сейчас дома.

_RinaCat