You always have to pay for magic.

Прошло около шестнадцати лет после рождения наследного принца Мин Юнги. Время шло своим чередом. Ладфартд процветал и радовал жителей своим спокойствием. Шли на лад экономические дела, дичи в лесах возросло вдвое, армия росла и осваивала новые оружия по типу арбалета и пушек. «Да здравствует король!» — кричал народ. «Да здравствует Великая Белая Корона!» — восклицали люди, поднимая руки к голубому небу. — Король? Белая Корона? Бестолочи. Их прекрасного и любимого короля давно нет в живых. Они видимо забыли, как жили до моего появления. — полный скептицизма взгляд был обращен на народ через волшебное зеркало. — Они всего лишь жалкий скот, который только и рад нажраться до потери сознания и боли в животах. — чеканит юноша с не скрытой ненавистью, оборачиваясь на скрип дубовых дверей и закрывает зеркало темно-алой тканью. Это зеркало никто не должен видеть кроме него, лишь в зеркале он находит ответы и дом. Зеркало — его второе «Я». — Ваше высочество, придворный лекарь просит встречи с вами. Впустить его? — ровным голосом просит пожилой дворецкий. Этот мужчина верно служил роду Мин и продолжает покорно слушать приказы. — Пусть входит, -на лице парня появился холодный оскал — Я как раз хотел наведаться к нему. — Юнги соизволил повернуть голову к собеседнику, что буквально несколько лет назад заменил ему отца, стал опорой и поддержкой в королевских и личных делах альфы. Губы расплываются в доброй улыбке. — Спасибо, что оповестил, дядюшка. — именно так Юнги своего друга жизни. — Это всего лишь моя обязанность как семейного дворецкого, Юнги. — пожилое лицо показало тёплую отеческую улыбку. Юнги готов стать вновь маленьким мальчиком, чтобы броситься в объятия мужчины. — Юнги, помни, они твой народ. Если ты так о них откликаешься, то как отзываются о нашем, твоём народе, сынок? Ты их настоящий король, опора, защита и процветание. Рекомендую обдумать это и рассказать людям о смерти их бывшего короля, сынок. — старший поджал свои тонкие губы склоняя голову. Пожилой мужчина вышел из комнаты оставляя Юнги со своими мыслями наедине. Не успевая опомниться от своих мыслей, в покои врывается взбудораженный бета. По лицу беты было видно радость и любовь. — Юнги! Я так рад! — в полумраке спальни парень подбегает к альфе, любовно обнимая. Юнги любит эти объятия. Такие уютные, обволакивающие теплом и любовью. Он солнечный. — Я тоже рад тебе, Хосок, — альфа прижимается к бете вдыхая аромат трав и ягод.- ты по прежнему воняешь своими лечебными травами. Раздражает. — Юнги нагло врёт своему объекту воздыхания. То, как пахнет Хосок будоражило разум альфы раз за разом. Любовь к бете читалась во взгляде, действиях альфы, но он никогда этого не скажет. Он до безумия любит Хосока. — Юнги, не будь так груб со мной. Я только прибыл к вам, а уже не угодил, — Хо показательно надул губы и отстранился от альфы. — Я же знаю, что ты больше всех рад моему приезду, чер-ни-ч-ка~, — по слогам произнес бета улыбаясь. Уши альфы покраснели и тот отвернулся, прикрыл лицо руками. — Т-т-ты! Как ты смеешь?! Я твой король! — гуще краснеет Мин, но уже от гнева. Как посмел этот наглый бета говорить такое своему королю?! Любой другой уже остался бы без головы, но не Хосок. Он ведьма. Такие люди напрямую связаны с природой, нельзя лишить её дитя жизни. Юнги бы не осмелился. Не смог бы лишить этого прекрасного тела такой же невероятной головы. — Если бы ты не был ведьмой, я бы тебя уже казнил! — врёт. Юнги плевать с кем сражаться. С человеком, оборотнем, вампиром, гринкором или самой природой. Он не даст и волоса упасть с этой рыжей головы. — Клянусь, что лишу тебя головы в следующий раз. — Твой прадед так же говорил, — хитро улыбнулся Хо, наблюдая за реакцией юного альфы. Бета прислоняется к лицу Юнги находясь в миллиметре от губ юнца. — И вы оба не умеете держать данное вами слово. Бета провокационно провел языком по своим губам задевая искусанные губы Юнги. Альфа лишь напрягся от действий старшего. Уже не хотелось ждать и Юнги чуть поддался вперед, но бета оказался проворнее и моментально отстранился от юнца. — Нет-нет Юнги. Ты уже забыл наш уговор? — бета продолжает улыбаться и не подозревая, какой ураган чувств вызвал у юного короля. Хотя, почему же не подозревает? — Напоминаю, я стану твоим лишь тогда, когда Ладфарт станет несокрушимой, великой Империей, — шепотом произносит Хосок держа улыбку на устах. — Тогда ты и получишь мой поцелуй, юный Король. А пока, наслаждайся объятиями. — Чтоб тебя, Хосок! Я не понимаю, что мне нужно сделать для того, чтобы из этого города сделать Империю. Это невозможно! — альфа грозно двинулся в сторону беты, крича с придыханием. Младший багровеет, глаза наливаются кровью. — Ты ставишь невыполнимые условия! Бета в один миг оказывается около альфы, за его спиной. Прислоняясь губами к уху младшего и цепляясь своими нежными руками за шершавые и мозолистые от тренировок с мечом руки принца. — Боже, Юнги, неужели ты так просто сдашься даже не попытавшись? А так кричал о твоей ко мне любви, о завоёванных для меня землях, что расположены за морем… Где же то упорство, милый? — бета подначивал альфу, заставляя гнев внутри альфы бурлить. — Неужели эти жалкие клочки леса — это все, что ты готов сделать для народа, для меня? Только это? — альфа задыхался от гнева и ненависти к себе. Он пытался выбраться из оков Хосоковых рук, но тот лишь крепче их сжал. — Если ты не можешь завоевать другие мелкие государства, то разве ты годен для Империи? Ты ни на что не годен, Мин Юнги. Как не годен? Разве не ты меня убеждал в обратном, когда убирал мои слезы с лица? Зачем дал надежду, если вырываешь её из груди вместе с почти растаявшим сердцем? Что для тебя были «Мы», Хосок? Эти мысли пронеслись в голове Юнги, перед тем, как он пал на колени. С тяжелым дыханием схватился за рубаху в области сердца. Больно. Невероятно больно, Хосок. — Это лишь для тебя, Юнги. Ты циничный и бесчувственный по отношению к народу. Ты смотришь в зеркало с ненавистью испуская из своего рта грязь. Только вот, проблема в том, что… — Хосок медленно обходит альфу и присаживается напротив, смотря в глаза. — смотря в зеркало, ты видишь своё отражение. Как ты можешь любить и давать что-то взамен, если ты сам к себе критичен? Юнги, ты погружён лишь в то, как бы сделать из всего этого империю для меня, но ты ни на секунду не подумал о себе. — Хосок аккуратно прислонил руку к щеке юнца. Тот лишь жалобно потерся о щёку и разрешил себе слабость. Заплакать при любимом, дать побыть себе беззащитным и маленьким. — Как? Скажи, ты это нарочно? Сделал больно, а потом как ни в чём ни бывало зализываешь мне раны, нанесённым тобой же… Это слишком, солнце. Не выдержав такой картины, бета прижал к своей груди плачущего альфу, что тихо всхлипывал. — Не зря же я лекарь. Делаю больно, а потом притупляю эту боль травами. — бета гладит младшего по волосам, тяжело вздыхает и прижимается щекой к его макушке. — Я должен уйти, Юнги. — после этой фразы, Юнги взъерепенился, впился руками в одежды беты, на что тот лишь поджимает губы. — Снова? Снова покидаешь меня? Я не справлюсь без тебя, Хосок! Не уходи, не бросай меня, прошу! Я создам из Ладфардта Империю, как мы хотели! — Хосок непоколебимо встаёт, отбирая у Юнги часть одежд из его рук. — Я умоляю, Солнце, не прекращай мне светить! Не оставляй! — Хосок уходил от него, тот лишь на коленях полз за ним, хватаясь за подолы мантии. Младший задыхался от слез, в глазах было мутно, а в голове мысли о Хосоке. Будучи около двери из спальни Юного Короля, Хосок остановился. — Прошу тебя… Не покидай! — сам король перед ним на коленях умоляет остаться. Просит, мечет и молит. Хосоку тоже больно, сердце разрывается на куски, но нужно уходить, пока не поздно. Иначе он никак не сможет уйти. Ему больно. Они оба внутри воют от боли. Пока сердце Хосока разрывается на куски, ледяное сердце Юнги разбиваются в мельчайшие осколки, которые ничто уже не вернет в прежний вид.