***
Мы сидим между деревьями, молчаливо глядя в разные стороны. Здесь спокойно всем, но только не мне. Я знаю, что означали Её взгляды. Знаю, что она имела в виду, когда обращалась к Фродо. Наш поход теперь лишен всякого смысла. Братство распадается. Наша связь, больше не была настолько крепкой. Гендальф унес с собой всё. Даже нашу надежду в лучшее. — О чем они поют? — Спрашивает Пиппин, буквально разбавляя тишину своим голосом. Спасибо, это сейчас было очень нужно. — Плачь по Гендальфу, — ответил Леголас, наполняя кувшин чистой водой из водопада рядом с нами. — Боль еще слишком сильна, чтобы передать тебе слова, маленький друг. — Хорошо бы они вспомнили о его потрясающих фейерверках, — пробубнил Сэм, наполняя мое сердце болью. — Это не сравниться ни с одним праздником. Гендальф очень любил запускать их возле Большого дерева. Фродо тихо сидел в сторонке, отвернувшись куда-то в другую сторону. Ему досталось больше всего, и почему-то именно сейчас я успеваю жалеть обо всем, что сказала тогда, на совете. Он храбрый, но по-своему. Жаль, я не заметила этого раньше. Боромир сидит дальше всех, подогнув под себя ноги. Он устал, и это явно не физическая усталость для такого сильного война. Морально. Выдохся, и набраться сил кажется больше не будет возможности. Мой брат, на удивление подошел к нему, и сел рядом. Неужели захотелось поддержать? Не знаю, но верю, что Арагорн способен вернуть его «К жизни». — Отдохни, — произносит Арагорн, глядя в спину гондорца. — Границы этих лесов хорошо охраняются. — Мне не найти здесь покоя, — вздыхает Боромир, крепко сжимая в руках тоненькую веточку, которая тут же ломается на части. — Я постоянно слышу голос эльфийки. Она говорит о моем отце, и о падений Гондора. Она сказала мне, надежда еще есть, но я не вижу её. У Гондора уже давно не осталось надежды. Я слышу всё, о чем они говорят, облокачиваясь на широкий ствол старого дерева. Мне не хочется мешать этому разговору. Похоже, они перестают друг друга ненавидеть, и это уже очень большая победа. — Мой отец, благородный человек, — продолжает говорить Боромир. — Но его власть слабеет. Наш народ теряет веру. Он ждет, что я все исправлю, и я постараюсь. Как бы я хотел видеть возрождённый Гондор. Ты видел его когда-нибудь, Арагорн? Белые башни, сверкающие на утреннем солнце. Легкий ветер развивает знамена. — Я улыбнулась на его слова, какой-то слишком печальной улыбкой. — Ты возвращался домой под звук серебряных труб, когда-нибудь? — Я видел Белый город, — кивнул ему брат. — Очень давно. — Однажды, — вздохнул Боромир, замечая мой взгляд где-то в стороне леса. — Наши пути приведут нас туда. И стражник на башне провозгласит: владыки Гондора вернулись. Боромир пожимает Арагорну руку, но я не понимаю, что они к друг другу чувствуют. Быть может это шаг к примирению, или таким образом они просто высказывают уважение. Я не знаю, и понять это очень трудно. Они бы очень долго говорили, если бы к нам не пришел Халдир. Под взгляды всего отряда, эльф подошел ко мне, и попросил идти за ним. Что я и говорила. Галадриэль захочет меня видеть. Молча поднимаюсь на ноги, а вот моему брату это сильно не нравится. Он вместе с Боромиром встает и перегораживает дорогу Халдиру. — Куда ты ведешь её? — Спрашивает Арагорн, явно обеспокоеный всем, что сейчас случилось. Они все беспокоятся. Даже хоббиты отложили разговоры, глядя в нашу сторону. — Арагорн, все в порядке, я сейчас приду назад, — пытаюсь успокоить брата, стоя за спиной у Халдира. Если бы он знал, как мне этого всего не хочется. Но я должна. Хотя бы ради уважения к тому, что нас приняли. — Ли, я помню, чем это кончилось, — не унимался Арагорн, кажется теряя уверенность в том, что оставаться здесь, было правильно. — Я прошу тебя, успокойся, — тихо говорю брату, и все-таки иду следом за Халдиром. — Уверен, что не надо вмешиваться? — Спрашивает его Боромир, когда моя спина пропадает из вида. — Что происходит? — Ли все равно никогда не послушает, — вздыхает Арагорн, и присаживается на свое место. Он слаб, когда соревнуется с моим характером. Я это прекрасно знаю.***
Здесь все напоминает мне тот день. Мраморные статуи, вьюн, огромные деревья, зеркальное озеро и туманная долина постилающаяся словно между облаками. Леди Галадриэль стоит возле статуи эльфийки, сложив на груди руки. Она спокойна. Кажется, ничто не могло её расстроить. Я шагаю босиком по мокрой от инея траве, так и не успевая надеть на себя обувь. Трава приятно холодит кожу, успокаивая мои взрывной настрой на разговор с королевой. Мы очень долго стоим молча. Какой смысл говорить, если Галадриэль отлично читает все мои мысли. Меня это раздражает, когда кто-то лезет в голову, не спрашивая разрешения. Я даже как-то неловко себя чувствую, когда на мне нет доспехов. Только легкая туника, и тонкие бриджи. — Я рада тебя видеть Алирия, — тихо, с улыбкой произносит королева, но так и не оборачивается чтобы посмотреть в мою сторону. Я отворачиваюсь. — Страхи и тревоги сковали твое сердце. Однако, ты проделала непростой путь, чтобы попасть сюда снова. Не так ли? Я нахожу силы только чтобы кивнуть в знак согласия. Галадриэль улыбается, и наконец-то разворачивается ко мне лицом, теперь уже стоя прямо напротив. Она берет мои ладони в свои, рассматривая каждую царапину. Что-то безумное со мной творится. Я хочу пить, и у меня нет сил разговаривать после такой трудной дороги. — Ты можешь сказать мне всё, что тебе беспокоит, — говорит мне эльфийка, так и не отпуская мои руки. Не знаю, что со мной случилось, но я одернула свои руки, мотая головой в разные стороны. Я не хочу ничего говорить. Я просто. Хочу. Уйти. Она видит мою злость, но на все это только улыбается. — Разве ты не сама выбрала свою судьбу? — Спрашивает Галадриэль. Я не отвечаю, но согласна с её вопросом. — Амдир говорил, ты неплохо показала себя в Дол Гулдуре, прошлым летом. Я хорошо помню, что случилось. — Она перестала улыбаться, горько качая головой сожалея о том, что говорила. — Тебе не место в этом отряде. Поднимаю голову, усмехнувшись на все, что слышу. Она права. Мне не место здесь. Моё место рядом с моими людьми. Они ждут, когда я вернусь обратно. Галадриэль отходит чуть в сторону, наполняет кувшин водой, и подносит к маленькой чаше на столике в середине. Я не хочу подходить к нему, потому что боюсь смотреть на свое будущее. Мотаю головой, но она не останавливаясь льет воду. Что за безумие заставляет меня подойти ближе? Делаю шаг, наклоняясь к воде. Ничего не происходит. — Ты должна найти Его, — шепчет мне Галадриэль, но не открывая рта. Я слышу её у себя в голове, как и раньше. — Алирия. Посмотри, на меня. — Эльфийка ставит кувшин на землю, и подходит ближе, поднимая мое лицо ладонями. — Это последняя задача. — Я не справлюсь, — мотая головой так же тихо, говорю королеве. — Больше не справлюсь. Галадриэль улыбается, осторожно сжимая мою руку у себя в ладони. Мы ничего не говорим, но кажется понимаем друг друга. Я сделаю все, что нужно. Обязана сделать, чтобы покончить с прошлым. — У тебя есть только две дороги, — говорит Галадриэль. — Ты сама принимаешь решение, Алирия. Только ты, и никто больше. Это непростое бремя твоё. Тебе решать, как с ним справляться. Раны не заживут очень долго. Мы отходим друг от друга в разные стороны, и я чувствую, как успокаиваюсь. Она улыбается, поклонившись, а потом поворачивает голову. Я делаю то же самое, и вижу Боромира. Он пришел поговорить. И кажется я знаю, что он у неё спросит. Этот разговор будет о Гондоре. И мне это не интересно. Поправляю одежду, и поклонившись Галадриэли иду в другую сторону, останавливаясь возле Боромира. Мы не смотрим друг на друга, но он меня услышит. — Не смотри ей в глаза, — шепотом говорю гондорцу, и он еле заметно кивает.