***
Двалин уже спустился с пригорка, дожидаясь Алирию. Она неспешно шла следом, целый час не издавая ни единого звука. Кто-то мог бы подумать, что они в ссоре, но нет. Просто приходили в себя. Щеки у девушки покраснели от долгой дороги, но она похоже совсем не замерзала. — Давно ты здесь бродишь? — Спрашивает гном, не оборачиваясь на девушку. — В Могильниках? Раза два в год, — тяжело дыша отвечает следопыт, поднимаясь на холм. — Что здесь интересного? Пустынные места, холод, и смерть вокруг. Алирия как будто задумалась над его словами, но нет, все-таки ответила правду, которую раньше особо никто и не спрашивал. — Ничего, — пожимая плечами говорит Ли. — У гномов есть задача собирать сокровища, у войнов участвовать в битвах, а у следопытов… — Ты ведь не проводник, — останавливаясь говорит Двалин. — С чего вы так решили? — Глядя на гнома спрашивает девушка. — После всего, что видел, язык не повернется назвать тебя следопытом. Здесь что-то другое. — Он не сводит с неё взгляда, замечая женскую привлекательность. Почему сейчас он решил отметить, как она была красива? Алира усмехнулась, словно прочитала мысли. — Так кто же ты на самом деле? — Проводник в мир мертвых, — прошептала девушка. Двалин на удивление не осудил, просто кивнул, отворачивая голову. — Может теперь вы посмотрите на меня иначе? — Некромант? — Спрашивает гном, наконец глядя на Алирию. Та усмехнулась. — Кто вам такие сказки рассказывает? — Девушка рассмеялась на его предположения. — Я не занимаюсь черной магией. Практиковала раньше, но все в прошлом. — Снова врете? — Двалин смотрит уверенно, но не показывает скрытого волнения. Интересно, что бы он сказал, признайся она в чем-то подобном. — Да, вру, — честно говорит Алирия, убирая улыбку. — Не хочу об этом говорить. Я побывала там, где никто никогда не был. Больше они не разговаривали. Просто шли в полной тишине, позволяя друг другу думать о чем-то своем, не перемешивая темы. Алирия шла впереди, гном за ней следом, недовольно рассматривая природу вокруг. Он точно запомнил, как шел здесь, но почему-то все словно за одну секунду поменялось местами. — Я не могу вспомнить это место, — как бы между прочим говорит Двалин. Алирия молчит, делая вид, что не слышит. — Снег так быстро выпал? Ничего не понимаю. Дорога была чистая. Алирия зажмурила глаза, считая про себя до десяти. Потом гном замолчал. Она вывела его на их поляну, и встала у разгромленной палатки. Двалин схватился за топор. Следопыт подошла к нему, присаживаясь прямо напротив. Девушка что-то сказала на другом языке, укладывая руку на топор гнома, отпуская его вниз. — Смотри мне в глаза, — говорит Алирия, шагая назад. — Только мне в глаза. Двалин. По началу он слушал, а потом… Потом просто оторвал взгляд от девушки, тут же оборачиваясь на трупы вокруг. Она отпустила руки, позволяя ему осмотреться. Эмоций рано или поздно все равно ослабнут. Здравый смысл возьмет свое. Двалин ходил между трупами, осматривая чуть ли не каждый заснеженный холм возле палаток. По всюду кровь, оружие, и обглоданные останки человеческих внутренностей. — Объясни мне, что здесь происходит?! — Крикнул в её сторону гном, чуть ли не хватаясь за оружие. — Это все твоих рук дело, да?! Твоих? Проклятая ведьма! Что ты наделала?! — Он сорвался на неё, замахиваясь огромным топором. Алира слишком легко остановила все эти нападки Двалина, прижимая его к дереву. — Убери от меня руки! Алирия со всей силы ударяет его по лицу, и Двалин успокаивается. Просто сползает по дереву, и садится на землю. Девушка откинула его топор в сторону, тяжело дыша от всего, что видела. — Крип, и Хват значит, — говорит следопыт. После её слов все тела и кровь внезапно исчезают, оставляя заснеженную поляну посреди леса. Двалин непонимающе смотрит вокруг, а потом вскакивает на ноги, понимая, что всё это обычная иллюзия. — Сама объяснишь? Или…? — Двалин подходит к девушке, смотрит на её лицо и видит кровь. Алирия с улыбкой вытирает небольшую струйку, возле губы и носа, а потом пожимает плечами. — Это долгая история, — спокойно говорит следопыт. — Ничего, — кивает ей Двалин. — У нас впереди много времени. Костер который они развели прямо посреди поляны, давал надежду на что-то хорошее. Теплое пламя, непонятные знаки на деревьях, и туман вокруг леса. Жутко, но по своему прекрасно, если успеваешь замечать детали. — Когда мы ходили в последний поход, — начала Алирия, глядя в пламя. — Амдир приказал мне найти последнее уцелевшее умертвие в Тирн Гортаде. Тогда я понятия не имела, о чем меня попросили. Пришлось разрушить часть могильных плит, что делать категорически запрещалось. Двалин повернул голову к девушке, краем глаза замечая очертания фигур в белых одеждах вокруг их «лагеря». Его передернуло, но он не перебивал следопыта, слушая дальше. — Меня чуть не убили, — усмехнулась девушка. — Вас здесь не любят. — Да, наверное, — согласилась с ним следопыт. — Тирн Гортад. Рудаур. Ангмар. Куда бы я не пришла, меня хотят убить. Это не проклятие, это моя жизнь. Я знала, куда иду. — Надо быть отчаянным, или безумцем, чтобы придти в Эстельдин по собственной воле. — Считайте, что я и безумна и отчаянна, — она повернула к нему голову, встречаясь взглядами с гномом. Он усмехнулся.***
Тяжелые шаги эхом отзывались во всем тронном зале Минас Тирита. Король Арагорн стоял возле каменной колонны, разговаривая со своими советниками. На троне восседала его супруга Эовин, дочь Эомунда. Её белоснежные волосы, красиво спадали на королевские одежды. Боромир без всяких эмоций прошел в зал, проходя к королю. Он поклонился королеве, но так и не остался с ней разговаривать. — Вы вызывали меня, повелитель, — поклонился Боромир, стискивая зубы. Арагорн с улыбкой проводил советников, подходя к своему лучшему военачальнику. — Перестань, я же просил никаких…- Арагорн не договаривает, улыбаясь Эовин. Она понятия не имеет о чем он хотел поговорить с Боромиром. — Мы ждем пополнение. Для Боромира эта новость кажется самая худшая из всех. Изо всех сил он держиться, чтобы не сорваться на крики. Сжимает руки за спиной в кулаки, и выдавливает улыбку, поздравляя короля с такой замечательной новостью. — Поистине прекрасная новость для Гондора, — поклонился Боромир, а сам думал, о том, как быстрее уйти из зала. Арагорн видит его напряжение, понимает с чем все это связано, но сводит этот неприятный диалог к другой теме, шагая с Боромиром на улицу. Там хотя бы воздух. Будет не так жарко. Впереди горы. Раньше была полоска огненного сияния, но теперь пусто. — Никаких новостей из Эстельдина? — Спрашивает Арагорн, глядя вдаль. Он прекрасно помнит все, что было. Боромир молчит. — Разведчики никого не видели на Севере. Лагерь оставлен. Почему ты молчишь? — Её нет в лагере, — говорит мужчина. — Они ушли. Понятия не имею куда, мы не разговаривали. — Врет Боромир. — Да и какое это имеет значение, правда? — Мужчина усмехается. — Что ты имеешь в виду? — Непонимающе переспрашивает Арагорн, поднимая на высокого война взгляд. — Если бы мой брат боролся со смертью где-то на краю земли, я бы оставил все, и пришел ему на помощь, — прорычал гондорец. — Не так северяне воспитаны, Арагорн. Она там, а её брат здесь. Будет ли хоть что-то важно, когда тебе принесут её тело? Боромир поклонился, поспешно удаляясь с глаз Арагорна. Тот конечно кричал ему вслед, но войн словно не слышал. Просто шел вперед, рассталивая людей которые шли на встречу. Да, быть может он не хотел сказать все это. Может просто надавили на больное. Но, уже сказал. И слова невозможно вернуть обратно. Он заходит за темный угол, когда спускается в конюшни. Встает спиной к стене, и закрывает глаза. Это Она должна сидеть на месте Эовин. Это Его сына должен был ждать весь Минас Тирит. Это Он должен был быть королем. Не Арагорн. Теперь все иначе. Боромир все тот же военачальник, Алирия бродит на самом краю земли, а их сын спит в промерзших землях Эстельдина. Жизнь действительно развернулась в другую сторону. — С вами все в порядке? — Спрашивает миловидная девушка, трогая Боромира за рукав. — Милорд? — Он грубо одернул свою руку, глядя на служанку Эовин. — Простите, я подумала… Мужчина ничего не отвечает, просто шатаясь уходит из-за ограждения, медленно вышагивая по каменным ступеням Минас Тирита. Идет вниз, думая о чем-то своем, потом снова закрывает глаза, и останавливается: — Папа! Ты же обещал! — Кричит мой сын, хватая меня за плащ. — Пойдем. Они наверное уже сделали! Меч. Папа! Меч обещал! — Он бежит впереди, а я с улыбкой иду следом. На нас оборачиваются люди, улыбаясь моей маленькой копий. Невероятный ребенок. Голубые глаза, светло-русые волосы. Поворачиваю голову, и вижу Её. Потрясающая. Моя жена потрясающая. Она стоит возле конюшни, в своих кожаных доспехах, укладывая седло на спину вороного жеребца, который пришел с ней с Севера. Я с улыбкой подхожу к своей «королеве», помогая затянуть подпруги. — Обещай, что будешь осторожна, — произношу это как молитву. Она все равно не послушает. Алира поворачивается ко мне, и я вижу совсем не то, что хочу. — Что ты так смотришь? Возьми пару человек. — Боромир, ты всегда такой настырный? Зачем они мне, я справлюсь, — говорит Ли, и берет мою ладонь в свою, прижимая к сердце. Оно не бьется. Я дергаюсь. Её сердце не бьется.