Рассказ о том, как человек потерял свою душу

Нацу сползает с седла на руки Макбета. Переносицу щекочет свалявшийся мех его жилетки. Чьи-то пальцы аккуратно развязывают Драгнилу одежду — он чувствует, как прохлада ночи касается его смуглой кожи. Нацу засыпает. Солнце слепит нещадно, но Драгнил не щурит глаз. Песок вяжет ноги, засыпается в просветы сандалий, закапывает стопы, пока путники поднимаются по склону бархана. Кони спотыкаются, в бессилии обмахивают хвостами взмокшие бока. Лошадей под уздцы ведут Ромео с Коброй. Их фигуры на несколько шагов впереди дрожат в разгорячённом воздухе. Нацу смаргивает, прогоняя видение. Слева и чуть позади Драгнил слышит ровные шаги Макбета, рядом с ним — путающиеся и мелкие — Взятой ветром. Ему всё равно. Когда они останавливаются, чтобы сделать перерыв, Ромео подносит свой бурдюк к влажной морде коня, наклоняет, и лошадь жадно пытается поймать длинным языком потёкшую влагу. — Брось это, Ромео, — Нацу говорит это так ровно, что Ромео жмурится, давя ком в горле. Хоть подросток стоит к Драгнилу спиной, тот знает, что у мальчишки влажные глаза. — Они всё равно сдохнут до того, как мы дойдём до Изара. Кобра шумно выдыхает в Куфию. Отодвигает платок, чтобы припасть к своему бурдюку — на его сомкнутых губах остаётся розоватый винный след. Глухой удар туши о песок — кобыла позади Драгнила падает. Сразу за ударом — сдавленный кашель. Нацу вяло оборачивается — солнце ровно над его головой. У околевшей лошади лицом вниз на коленях стоит Взятая. Руки её привязаны к шее кобылы, и когда скотина покосилась и упала, то утянула её вслед за собой, окунув головой в песок. Драгнил подходит к женщине. Она поднимает на него взгляд. Он без интереса обводит глазами её черты. Её лицо не закрыто платком — Взятым больше нечего бояться в пустынях, ведь самое дорогое ветер у них давно забрал. Её лицо не закрыто платком, и поэтому на губах, на щеках, на ресницах песчаные крупинки. Она пытается оттереть их тыльной стороной ладони. — Эй, — тень Драгнила падает на её скрюченную фигуру. Носком правой ноги он разворачивает её лицо к себе. — Хочешь пить? — Тень от Солнца поднимает руку со своим бурдюком. Взятая щурится — её слепит солнце у него над головой. Драгнил присаживается перед ней на корточки. Женщина пытается развернуться к нему, и спиной касается разгорячённой спины мёртвой лошади. Вздрагивает, оборачивается, но отстраниться не может — Нацу протягивает руку с бурдюком над ней, заставляя облокотиться на мёртвое тело, запрокидывать голову. Взгляд Драгнила скользит по вытянувшейся шее. — Хочешь? — он наклоняет руку, и на глиняном ободке повисает капля. Взятая хрипит, не спуская покрасневших глаз с переливающейся жидкости, тянет руки — но верёвка мешает ей дотянуться до ладони Драгнила. От напряжения она дрожит. — Вытяни язык, — совсем тихо говорит он ей. Она послушно приоткрывает рот. — Видно, — Нацу наклоняет руку ещё сильнее, и капля, соскользнув с ободка, падает мимо — скатывается по чёрной шерсти лошадиного крупа, — у тебя нет не только души, но и гордости, — Драгнил убирает ладонь и сам прикладывается к бурдюку. Делает несколько крупных глотков. Слышит всхлип. У Взятой трясутся и кривятся в гримасе губы. По запылённым щекам блестят влажные дорожки. — Что? — Нацу наклоняется, силясь разобрать её хриплый шёпот. — Будь я гордой, — слова дрожат вместе с губами — её колотит, — ты всё равно не дал бы мне ни глотка, — она облизывает губы, забыв о песке, и тут же склоняется, отплёвывается в попытках избавиться от хруста во рту. Нацу уверенно ставит ногу ей на шею, придавливая длинные, вымазанные в песке волосы, и надавливает, вновь утыкая её лицом в склон бархана. Она больше не поднимается — до тех пор, пока тень Драгнила не соскальзывает с её согбенного силуэта. Только плечи крупно вздрагивают в немых рыданиях. Нацу обходит свой небольшой отряд. — Ромео, — мальчик вытягивается. Весь — напряжённая струна. — Сними с трупа упряжь, — Драгнил первым делает шаг дальше, в дрожащий жаром воздух. — Нет, — Ромео замирает с ножом в руке. — Её, — все понимают, что предводитель имеет в виду женщину, — не отвязывай. Не хочет оставаться одна в пустыне — сама выберется, — Нацу оборачивается и встречается взглядом с Взятой. Розовый белок — покрасневший от слёз. Она первая отворачивается, пытаясь вытащить запястья из жёстких петель верёвки. Выражение лица Драгнила не различить за белой куфией. Ромео старательно делает вид, что не замечает обращённых к нему с мольбой глаз. Послушно стаскивает с околевшей кобылы упряжь. Она горячая и пахнет лошадиным потом. Подросток, чуть путаясь в ногах, ковыляет вслед за удаляющимся караваном из пока ещё живых людей и коней. Оборачивается на полпути — видит женщину. Она, ломая ногти и сдирая кожу, дёргает верёвку. Ромео отворачивается, спешит к идущим впереди. Укладывает сбрую в мешок одной из лошадей — она жалобно фыркает. Подросток виновато хлопает её по лоснящемуся боку, затягивает шнур сумы и нерешительно подбегает к своему наставнику. — Я рад, если рядом с нами не будет Взятой, — честно признаётся он. Нацу пожимает плечами. Ромео поджимает губы, выбирая слова. — Но разве она вам не нужна? — наконец решает уточнить он. Драгнил смотрит перед собой, размеренно ступая по дюне и не замечая мнущегося подле подростка. — Мне не нужна её спесь, — медленно отвечает он после долгого молчания. За спинами они оба слышат шаги — песок скатывается со склона. Ромео оборачивается и видит, как по хребту бархана вслед за ними бредёт женщина с золотыми волосами. Подростку это не нравится, но, вспомнив её бьющийся у мёртвой лошади силуэт, он перестаёт хмуриться. Мэст и Кобра угрюмо молчат, держа в руках поводья. Макбет смотрит в небо. Драгнил прикрывает глаза — вокруг ресниц, едва заметно из-за чёрной сурьмы, краснеет обожжённая кожа. Ночью трещат, взвиваясь в темноту, искры костра. Четверо лошадей лежат неподалёку от очага — на их лоснящейся шерсти играет свет. Ромео хлопочет у огня, мешая какие-то крупы в плоском медном сосуде. Макбет, расстелив свой ковёр чуть поодаль, наблюдает за Драгнилом. — Зря ты взял её с собой, — Кобра первым подходит к предводителю. На его лице, не скрытом за тёмной куфией, недовольство. — Знаешь же, что они приносят беды, — он кидает тяжёлый взгляд на присевшую рядом с дальней лошадью женщину. На её ладонях темнеет кровь. — Жила же она в деревне Асада, — нехотя отвечает Нацу. — И ничего. Драгнил знает, что единственная причина того, что его спутники заговорили об этом только сейчас, состоит лишь в том, что всю прошлую ночь он провалялся без чувств, пока Макбет колдовал над змеями ожогов по его телу. Когда небо на востоке забелело и Драгнил медленно открыл глаза, боль уверенно прильнула к его груди, рукам, животу, обволакивая резью по контурам покрасневшей кожи. Несмотря на ворожбу Макбета, на плече ожоги потемнели, напоминая чёрные огненные завихрения. — И где теперь Асад, — вклинивается в их беседу Мэст. Он проворачивает в ладонях кинжал, и драгоценный камень на его рукоятке поблёскивает, когда на него падает свет. Ромео у огня настораживает уши. — Выходит, главная беда, которая может нас настигнуть — это я, — Драгнил устало прикрывает глаза, говоря эти слова. Боль обводит веки. Кобре эти слова не по вкусу. — Что, думаешь, легенды берутся из ниоткуда? — шипит он. — Эфир — напиток, за который такие, как ты, готовы сжигать и продавать города, и ты думаешь, что Ветер дал им его за просто так? — Кобра чуть наклоняется — он на полголовы выше предводителя, — но не позволяет себе приблизиться больше положенного. — Господин, надо её кормить? — из-за левого плеча Кобры осторожно выглядывает Ромео. У него в руках дымящаяся посудина. — Нет, Ветер забирает у них душу в обмен на умение находить эфир, — не обращая внимания на подростка, отвечает Кобре Драгнил. — Что с этого? — То, что они прокляты, — Мэст защёлкивает клинок в ножнах, скрещивает руки на груди, смотрит нахмурено на женщину. — И чем ближе ты к ним, тем вернее проклятье падёт и на тебя. — Ну тогда не спи с ней, не желай, не смотри, что, самому не догадаться? — раздражённо обрывает его Нацу. Слабый ветер слегка шевелит волосы Драгнила, и он, уловив его песню, улыбается. — Если у неё, как у проклятой, нет души, то мне, как благословлённому, на это плевать, — Драгнил указывает Ромео подбородком на Взятую и чуть приподнимает брови. — Чего застыл? Ромео пару раз растерянно моргает, а потом, спохватившись, спешит к девушке. Взятая сжимается при его приближении, закрывает голову руками. — На, — он ставит чашу на расстоянии нескольких локтей от неё — не рискует подходить ближе. Драгнил отходит от огня, показывая, что разговор закончен. Мэст с Коброй недовольно отворачиваются, а спустя ещё мгновение Кобра с размаху плюхается на ковёр Миднайта. — А тебе, — он недовольно оборачивается к невозмутимому напарнику, — что, тоже всё равно? Макбет спокойно пожимает плечами. — У неё на руке золотые письмена, — чуть погодя отвечает он. Чувствует, как спина Кобры, которой тот привалился к нему, напрягается. — Он тоже их увидел. — И что это значит? — Он спросил меня об этом же. — И? — Кобра раздражённо передёргивает плечами. — И я ответил, что не могу сказать, будучи неуверенным, — Макбет задумчиво глядит в мигающее звёздами небо. — Мне слишком дорого обойдётся моя ошибка, — скорее поняв, чем увидев, что Кобра нахмурился, Макбет добавляет: — Потому что дороже всего она обойдётся ему, — кивок в сторону Драгнила. Нацу стоял к ним спиной, устремив взгляд в море барханов. — И поэтому мы спешим в Изар, чтоб ты знал наверняка… — понимающе тянет Кобра. — Чего он ждёт сегодня? — это он спрашивает уже спокойно. — Мистраль. Тонкий месяц висит над пустыней. Шаги сначала кажутся очередным перешептыванием песков. Нацу сидит, скрестив ноги, без интереса разглядывая сосуд в своих руках. Небольшой вытянутый флакон, сужающийся книзу. Шнурок из жёстких волокон сухих трав повязан вокруг небольшого горлышка, делая петлю, за которую они подвешивают его к поясам. Шнур порван — если потянуть резко, волокла легко разрываются. Нацу нужно это, чтоб успеть вытащить пробку и глотнуть эфира до того, как его тело окажется напоротым на чей-то клинок. Стекло чуть запылённое, и от прикосновений Драгнила на стенках сосуда остаются отпечатки пальцев. На самом дне флакона искрятся эфирные остатки. Нацу пристально смотрит на переливающийся эфир и задумывается о том, сколько вот таких склянок он уже выпил и скольким за это расплатился. Обведённые глаза невольно скользят по смуглой ладони, на которой линия жизни расщепляется, как молния, на всё большее количество белёсых дорожек. Драгнил устало касается пальцами покрасневших век и слышит шаги, которые любой другой принял бы за перешёптывание песков. Улыбка расползается на его лице, и чуть выступающие клыки придают ему сходство с одним из тех хищников, каких держат богачи Изара. — Нацу, — Мэст появляется из ниоткуда, обращается к предводителю их небольшого отряда тихо, настороженно. — Кобра сказал, что слышит, как кто-то идёт по барханам с востока. Мне… — он мнётся, не зная, как правильно спросить, помня о сказанных ему словах главаря. — Надо что-нибудь сделать с женщиной? — Не переживай, Мэст, — шелестит голос Драгнила. Он так и не отнял ладонь от лица, поэтому Мэст не может понять, в каком настроении находится их главарь. — Убить её ты всегда успеешь, — Нацу опускает руку, и Грайдер удивляется, видя его ухмылку. — Если будет очень надо, я сделаю это сам, — Драгнил открывает глаза, и задорные искры пляшут в его зрачках. — Это не посланник проклятий, пришедший за Взятой, а кое-кто куда более невыносимый, — Нацу поднимается. — Тень от Луны! — ночную тишину разрезает удивлённый вскрик Ромео. Кобра и Ромео подрываются со своих мест. Ромео — в детском восторге, Кобра — явно довольный, улыбаясь во все зубы. Мэст делает неопределимый жест рукой и медленно подходит к напарникам, чтобы тоже поприветствовать приближающегося путника — по хребту бархана, очерченная едва заметным светом молодой луны, движется человеческая фигура. Песок мягко шуршит под ногами. Драгнил вновь чувствует лёгкое прикосновение ветра к горячей коже. Ромео нетерпеливо подпрыгивает, не решаясь броситься навстречу. Кобра стоит, скрестив руки, грудь колесом. Мэст рядом с ним кажется тощей недвижной тенью. Когда путник шагает в круг света от костра и стаскивает с головы тёмно-синюю куфию, кажущуюся в ночи просто чёрной, трепыхающиеся огненные отсветы заостряют и без того худое бледное лицо. — Опять кричишь, Ромео, — Грей на ходу кидает ему свою дорожную сумку, которую подросток, поймав, прижимает к груди как самое дорогое сокровище пустынь. Тень от Луны протягивает ладонь к Кобре, и они недолго держат друг друга за плечи, обмениваясь приветственными словами. Мэст молча кивает в ответ на кивок Фуллбастера. Кобра ещё что-то говорит новоприбывшему, но тот только отмахивается, переводя взгляд на неспешно подходящего Драгнила. Улыбка мигом слетает с его лица. — Так значит, семнадцать миль восточного пути от Альдхаферы до Изара это и есть Ашгард десять дней тому назад? — холодно спрашивает он. — Так значит, Ашгард десять дней назад — это Нипур? — не менее холодно переспрашивает Нацу. Оба делают по последнему шагу навстречу друг к другу и становятся на расстоянии ладони. Ещё мгновение — и хватают друг друга за предплечья, сжимают до белых ногтей. Они оба улыбаются. Грей — не размыкая губ, Драгнил — сверкая клыками. Костёр трещит за их плечами. — Так вот почему тебя не было в Ашгарде в тот день, — понятливо кивает Нацу. Они сидят напротив друг друга, у каждого в руках — сушеное мясо, от которого они то и дело отрывают волокла, тянут его в зубах. — Ничего больше делать не оставалось, — Грей отпивает вина, оттирает рукавом остатки с губ и снова принимается за мясо. — Зато, как видишь, я успел навестить нашего общего знакомого ещё до того, как он сбагрил бы весь эфир Шакалу, — Грей косится на свою сумку, в которой поблескивает золотистая жидкость волшебного напитка. — Паршивая свинья этот Асад, — задумчиво добавляет Фуллбастер. Нацу медленно отрывает кусок сушеного мяса.  — Пришлось сжечь его за эту паршивость. Грей порывисто вскидывает взгляд на невозмутимого Драгнила — тот не спешит встречаться с ним глазами, лениво надкусывает зубами жёсткую солонину. — Скольких ты убил? — напрямую спрашивает Грей. — Скосил себе пару лет жизни, — пожимает плечами Драгнил. — Но, — он тоже отпивает вина, — ставка была хорошая, — на его лице расплывается плутовская улыбка, и Фуллбастер вопросительно поднимает брови. — Я узнал, у кого он выкупал эфир, — медленно тянет Нацу. — Вернее, брал. И забрал это сам, — видя, как меняется выражение лица Фуллбастера, Драгнил согласно кивает. — Нашёл у него Взятую ветром. Нацу кивает в сторону лошадей, и Грей, проследив за его взглядом, замечает сидящую поодаль женщину с золотыми волосами. Не произнеся ни слова, Фуллбастер откладывает мясо, вытирает руки о жёсткую ткань штанов и поднимается. Драгнил, исподлобья следящий за тем, как напарник подходит к Взятой, делает последний глоток и идёт вслед за ним. — Господин Грей, — жалобно шепчет Ромео, топчась на пару шагов позади. — Не трогайте её, она… — Я не верю в легенды, — пожимает плечами Фуллбастер. Опустившись на колени рядом с Взятой, он берёт девушку за подбородок, поворачивает к свету. Взятая настороженно наблюдает за его действиями, но лицо послушно поворачивает. Встречаясь с ней взглядом, Грей хмыкает. — Ну просто загляденье. — Не за красоту её брали, — равнодушно отпускает Нацу, но, как только Фуллбастер произносит эти слова, тоже внимательно вглядывается в лицо женщины. Кажется, впервые. У Взятой тёмные глаза. Драгнилу они не нравятся. У Взятой золотые волосы — Драгнилу они противны. У взятой красивая шея — она Драгнилу интересна, поэтому он опускает взгляд ниже, где за пыльной тканью халата вздымается и опадает грудь, где тёмным кушаком опоясан живот, где по бёдрам спадают жёсткие складки одежд, где из-под песочного цвета шаровар виднеются лодыжки, где переплетены кожаными полосками сандалий стопы. — Вижу, ты хотел научить её чему-то, — Нацу отрывается от наблюдения за тем, как бьётся жила на шее у Взятой, и переводит взгляд туда, куда смотрит Грей — на испачканные кровью пальцы. — А это, — Фуллбастер поворачивает её запястье к свету и проводит пальцем по золотой вязи, — появилось давно? — Нет, — тихо отвечает Взятая, и Драгнил видит, как она щурится, разговаривая с Греем. — Когда до тебя дотронулся Нацу? — уточняет Фуллбастер. — Если хочешь посмотреть ещё, — опережает приоткрывшего рот напарника Драгнил, — то разочарую — трогал я её предостаточно. Больше ничего не появилось. Грей задумчиво кивает, отпуская её руки. — Мы идём в Изар? — Мы идём в Изар, — подтверждает Нацу. Он замечает, как Фуллбастер смотрит на женщину.