…
В машине Тобио всего трясло. Он до ужаса боялся, хотя все еще не понимал с какого хрена. За время их дружбы Ойкава оставил яркий след в жизни Кагеямы, но спустя время они-таки разошлись «врагами» и Кагеяма думал, что все-таки смог отпустить его… Парень не мог охарактеризовать себя как супер сентиментального человека, хоть и много лет помнил привязанность к наставнику… И сейчас всё-таки так реагировал… Через тридцать минут он был в больнице и уже искал палату, с удивительной уверенностью обманув регистраторку на входе. Тобио сказал, что близкий родственник, и ему поверили за недостатком медсестры любопытства, но парень понятия не имел как будет выкручиваться, если встретит более осведомленного врача. Нужную палату Кагеяма нашел почти сразу. Но из-за двери слышались голоса и парень побоялся даже постучать — остался в коридоре. Он мерил шагами пространство, сжимая до побеления костяшек ремень форменной сумки. Он ходил кругами, проедая взглядом дверь, искусывая несчастные губы чуть ли не в кровь, и вслушивался в голоса за дверью. Через пять минут он догадался бросить сумку за углом, чтобы не мешала, и сесть на кресло рядом с палатой, размышляя о правильности своего поступка; через десять — в его голове уже сидела мысль, что он зря приехал и он полный долбоеб… А через пятнадцать дверь открылась и Кагеяма быстро скрылся за углом, мысленно коря себя за сомнения в правильности своих действий. Он дождался. Как только врач скрылся из виду и, по наблюдениям парня, людей вокруг больше не было, и он мигом вошёл в комнату бывшего товарища. Тобио застыл прямо на пороге… Его прошило волнами паники, еще секунду он не мог заставить ноги шевелиться, но потом почти подлетел к кровати Тоору. Вглядываясь в увиденное, Кагеяма упорно не хотел верить своим глазам. Ойкава, ужасающе, был весь в гематомах и порезах; большая часть тела была перебинтована, везде торчали разные трубки и противно пищал аппарат, доказывающий присутствие пульса; на руке был гипс и на шее фиксирующий корсет… Тобио затошнило от беспокойства. По спине пробежали мурашки, тело пробил озноб, и еле как, дотянувшись трясущимися руками до стула, он сел, чувствуя облегчение хотя бы от того, что парень жив. — Ойкава? — взволнованно тихо позвал его парень. Ответа не последовало и Тобио дотронулся до руки парня. Такой холодный!— пугающе возникло в голове кохая. Но он тут же отдернул себя воспоминанием, что у парня всегда были такие холодные руки, и, видимо, до сих пор ничего не изменилось. Всего через минуту, прошедшую так быстро, сзади Кагеямы тихо открылась дверь и он испуганно обернулся, на ходу пытаясь придумать как все это объяснить. Мозг лихорадочно заработал, в палату зашла медсестра, в шоке рассматривая парня. — Что вы здесь делаете? Кто вы такой? — с нарастающей громкость спросила девушка. — А… Я пришел его проведать, — как можно более сдержанно ответил Тобио. — Посещение Ойкавы-куна разрешено только под присмотром врача, извините, — несколько раздражённо выдала она, подходя в кровати Тоору. — Не могли бы вы покинуть помещение? — попросила сотрудница, что-то добавляя в капельницу. — Эм, а нельзя позвать врача? — после паузы уточнил Кагеяма, сопровождая взглядом весь путь медсестры. — Пожалуйста… — Он с такой надеждой посмотрел на нее, что она прервала свою речь, которую хотела сказать, и, кажется, даже сдалась сразу. — Я попробую что-нибудь придумать — устало выдохнула девушка, видимо, не желая препираться с человеком, для которого она не авторитет. — Не могли бы вы подождать в коридоре, пожалуйста? Он дико не хотел отходить от Тоору даже на шаг, но медсестра так упорно сверлила его взглядом, что он всё-таки встал и усиленно заставил себя двигаться к выходу. Выйдя в коридор, и на последок обернувшись на парня, он сел в ожидании врача… И его затрахало так много торчать на сраной скамейке уже через пару минут. Он в палате и пяти минут не пробыл! Но ради того, чтобы хоть ещё раз его увидеть, он был готов ждать часами.…
К удивлению, ожидание долго не прошло — еще максимум минуты три и появились медсестра с врачом, но у парня сильно сдавали нервы. Тобио резко встал, выдавая свое волнение. — Здравствуйте! — Добрый день, меня зовут Кухеки́ро Аонэ, я лечащий врач Ойкавы Тоору, — серьезным тоном представился мужчина. — Могу я поинтересоваться кем вы приходитесь пострадавшему? — с нотой настороженности, которая звучала в голосе и выдавала его напряжённое состояние, уточнил врач. Голова быстро не соображала, но он заставлял себя думать живее. Если он будет долго молчать, его просто выкинут отсюда. — Я, — запнулся парень, но тут же подхватил уже более уверенно. Ему нужно было попасть обратно к Тоору и он сделал бы для этого все. — Меня зовут Кагеяма Тобио. Я его брат. Двоюродный. По матери… — На последних словах голос несколько подвёл и вышло немного сипло, но они явно его услышали, и в целом этого хватало. Парень хотел себя ударить за такой идиотский предлог… Кагеяма всегда рассчитывал, что в стрессовых моментах будет собранным, как обычно, но, судя по ситуации, выходило у него не очень… Из-за медийности, все давно знали состав семьи Ойкавы, а к нему не подпускали в ближайшие дни кого попало — так сказал Иваизуми, когда они успели обменяться парой слов на матче, — поэтому нужно было соврать примерно правдоподобное, но что-то лучше придумать он и не мог… — Почему вы не пришли вместе с семьей? Они посещали его вчера. И меня не предупреждали о вашем личном визите. — Я узнал о том, что с ним случилось где-то час назад. Мы поругались и у меня не было связи с ним, я понятия не имел… — продолжая гнуть свою линию, не сдавался Тобио. «Раз уж начал, доводи до конца, чего уж…» — подумал Кагеяма. Врач резко поднял брови, явно не веря сему представлению. — Простите, но я не могу доверять каждому встречному. Если вы не уйдете, мне придется вызвать охрану, — сурово, но спокойно высказался тот. Кагеяма его прекрасно понимал, но просто так отпустить ситуацию не мог. Врач собирался уходить, на что Тобио его окликнул. — Прошу, мы можем как-то договориться? Что угодно, — вымаливал парень, в который раз ругая себя, но в этот раз за ребячество. — Может мы дождемся его родителей и они напишут какое-то согласие? Или что-либо еще? Пожалуйста… Парень очень долго впивался взглядом в мужчину, пока тот игнорировал это, но оба не двигались и не совершали никаких действий. — Можете хотя бы позвонить им? Я не посторонний, клянусь, — он врал, пусть и частично, — дайте мне поговорить с ними. Я хочу решить проблему адекватным путем, мне не хочется доставлять вам проблем, но мне необходимо попасть к нему, прошу, — шептал Кагеяма. Еще пару секунд Аонэ разглядывал парня, кажется, все-таки оценив его рвение. Он крайне недовольно вздохнул, но попросил медсестру связаться с семьей и решить вопрос, отчего Тобио позволил себе немного расслабиться……
За все время, пока шло разбирательство, парня будто парализовало от шума, на грудь давило. Тревожность ушла, но новые ощущения заставляли чувствовать себя ещё хуже — пустота перемешивалась с внутренней глубокой паникой и понять как это может умещаться в его теле одновременно, Тобио не мог. Кагеяма не отыграл ни одного матча, но казалось, будто их было минимум пять полных сетов — он впервые был так морально истощен за последнее время. Парень сидел на скамье ещё минут десять с закрытыми глазами, опираясь на кисти рук, сложив их друг на друга, и просто тихо дышал, отвлекаясь на шум кондиционера. Он ждал пока явятся родители, что было частью их договоренности, и не замечал времени, мельтешащих рядом людей, пока до него легко не дотронулась рука. Тобио поднял голову и крайне устало перевел взгляд на медсестру, ловя ее сочувствующий взгляд. — Его родители уже беседуют с врачом. Готовьтесь, скоро они подойдут. На секунду Кагеяма почувствовал как задыхается, но постарался взять себя в руки и кивнул. Сердце забилось с новой силой. Он уже впечатался взглядом в стену, ожидая людей, которых не видел много лет… Ари́н так и не изменилась — первое, что пришло в голову Тобио, когда она появилась в стенах коридора. Да, женщина была подавлена и когда она обратила внимание на парня, то лишь слегка приподняла брови от удивления, осматривая его практически потухшим взглядом, но выглядела также роскошно, как и всегда. Впрочем, без (хотя бы относительного) идеального вида, из дома она никогда не выходила. Несмотря на явное истощение, мать пыталась подавать себя, как обычно — макияж, подобие укладки, стильная одежда (даже здесь она не изменяла своей любви к юбкам миди, в коих всегда появлялась на публике)… Из «старого» образа выпадали только каблуки — их заменили аккуратные дерби, что и выдавало ее некую сломленность — она ненавидела эту обувь и надевала в крайних ситуациях, когда важно было только удобство. Кéйске — отец, — был же явно «поношен». Несмотря на отутюженный приличный костюм, его походка портила общий вид и выдавала подавленность, а на лице присутствовала чуть ли не скорбь. За несколько лет его лицо покрылось обилием новых морщин, под глазами были плохо скрываемые тени, и, честно, Тобио было его жаль. — Здравствуйте. Давно не виделись, — почти твердым голосом поприветствовал Кагеяма, надеясь, что они все же подписали разрешение и смилывались над ним. Отец произнес что-то тихо в ответ, мать же просто кивнула, элегантно поднимая руку в сторону двери палаты. — Давайте не будем задерживаться, — мягким голосом попросила она. — Прошло уже несколько дней, я не хочу пропустить момент, когда он очнется. Врач вошел первым, за ним мужчина, и Кагеяма с Арин остались немного позади. — Мне, честно, плевать зачем ты здесь, Тобио. Главное, не доставляй проблем, их и так хватает, — наклоняясь ближе к парню, жестко прошептала женщина. Он пропустил ее слова мимо ушей, больше обращая внимание на слезы в ее глазах. Одна из причин почему парню была несколько неприятна эта дама — она пыталась строить из себя идеальную фальшивку. Хотела быть «сильной», строгой, опрятной и холодной в любых положениях, но в стрессовых ситуациях всегда бросалась в слезы. Тобио не был противником эмоций, но именно её истери́ю воспринимал с отвращением. Пройдя немного вперед, открылся обзор на Ойкаву. Дыхание перехватило, как в первый раз… Кагеяма не мог до конца осознать, что Тоору лежит в таком состоянии и без сознания перед ними… Он медленно подошёл на тяжёлых ногах и сел на стул, делая ровно, что и остальные. Стоял сейчас только Аонэ. — Что с ним случилось? — прохрипел парень, забыв про любую тактичность. В комнате повисла тишина и парень перевел взгляд с родителей на врача, требуя хоть от кого-то ответа. — Судя по его видеорегистратору, — начал врач, следя за реакцией старших, мысленно спрашивая разрешения, но ее не было, — он столкнулся с автомобилем впереди него на большой скорости и вылетел с дороги в кювет. Насчет самой аварии — всё что могу сказать. Единственное, могу добавить, что его вытащили прохожие. Вероятнее всего, если бы не люди, он сгорел вместе с взорвавшейся через какое-то время машиной. У него много травм, но радует, что он был пристегнут. Ойкава-кун будет жить, но пока не известно сможет ли ходить… После такого описания, Арин вновь ударилась в слезы, но максимально пыталась скрыть это ладонью, отвернувшись от всех к стене. Тобио же сидел в шоке… Его пробирали ледяные мурашки, будто иголками усыпая тело, и уже начинало бросать в холодный пот, но он решил узнать более глубокие детали, чтобы понимать масштаб трагедии. — Какие у него травмы?.. — Из основных и серьезных — черепно-мозговая и позвоночник. У него несколько вывихов в разных отделах, также трещина, — более легко и безразлично отвечал ему Аонэ, как умеют только врачи. — Мозг пострадал не так критично, но какое-то время, вероятно, будут проблемы с речью и болями, но это должно полностью пройти — точных прогнозов мы пока не даем, но вероятность этого примерно девяносто процентов. По мелочи: некоторые переломы — ребра, рука, пальцы ног, также обычная хлыстовая травма. Колено, слава богу, не пострадало, иначе это стало бы особой проблемой при его прежней травме — насколько мы информированы от госпожи Арин. Сейчас еще есть небольшая загвоздка — с ее же слов, Тоору болел до происшествия. Ничего серьезного, но это немного сказывается на быстроте восстановления и препаратах, которые мы можем ему дать. Ну и пока что, на этом все, — сухо закончил врач. Тобио слушал все это и его самого херовило. Голова кружилась от волнения, но он удерживался в вертикальном положении благодаря ручке стула. Он понятия не имел как реагировать. Ойкава же волейболист… каким вообще образом сложится его жизнь теперь?.. Парня от этой мысли аж передернуло. — Он приходил в себя? — Тобио помнил, что сказала его мать перед палатой, но все равно решил уточнить. — Да, периодически он просыпался, но не более, чем на минуту. Я не думаю, что он понимал, что происходило вокруг все это время. Все может измениться в ближайшее время, мы ставим на то, что сегодня он в конце концов очнется. Вы во время обо всем узнали, но никто из нас не может прогнозировать наверняка, поэтому, возможно, придется ждать долго. Тобио кивнул, не в силах подать голос. Ему казалось, что сейчас он повторит действия Арин, хоть до сих пор не догонял почему за Тоору так болит душа. Хотя, наверное, если когда-то дорогой человек попадает в такую ситуацию и не должно быть плевать, но парень все равно терялся в мыслях. На него сейчас никто не смотрел, поэтому он позволил себе выпустить одну несчастную слезу, но тут же все вытер и проглотил эмоции. Для этого было не время. Если Тоору очнется сегодня — Тобио надо подготовиться к поддержке. Что-то ему подсказывало, что он единственный, кто способен сейчас вывозить это напряжение и здраво мыслить. Даже если парень не захочет видеть помощь в лице Кагеямы, тот может хотя бы попытаться.***
Казалось, прошла целая вечность. В палате царила тишина, никто из присутствующих не подавал голос, поэтому Тобио окунулся в свои мысли. Он думал, что будет, если Ойкава не сможет ходить?.. Как он отреагирует на все происходящее?.. Переживет? Кагеяма осознавал — он сам отпустил бы всё на его месте. Он смог бы. Но Ойкава нет. Он не был слабым человеком, неправда, но парень уже один раз чуть не сломался, наблюдая как его кохай растет гением — гораздо талантливее него. То, что происходит сейчас может убить Тоору. Никто не знает как он отреагирует, когда очнётся и ему все выскажут. Может даже и возьмёт себя в руки и прокричит, что он всё сможет, а может и ударится в отчаяние, и сдастся ничего не попробовав. Ойкава был непредсказуемым. Но Кагеяма больше всего на свете хотел бы помочь ему. И очень надеялся, что тот сможет принять это… Через два часа таких раздумий, когда Тобио почти задремал от усталости, вместе с Кейске, до присутствующих дошло невнятное мычание, и все с надеждой повернулись к Ойкаве — Арин в это время нажимала кнопку вызова врача. Веки парня задрожали и Тобио неосознанно схватил обеими руками его ладонь. Аонэ, войдя в комнату, быстро проверил показания аппаратов и ждал вместе с семьей и Кагеямой пробуждение парня. Возможно сейчас он очнётся не на несколько секунд, а уже полноценно придет в себя… Все замерли. Кагеяма и вовсе не дышал. Проходили секунды, и они тянулись безумно долго до того как Ойкава приоткрыл веки. Свет резко бил ему по глазам, поэтому он прищурился, пока лампу не приглушили. Спустя полминуты, ему медленно приподняли спинку кровати, обращая в на четверть-сидячее положение. Парень немного скривился от боли, но Кухекиро сказал, что это нормально с непривычки. — Тоору? — первым подал голос Кагеяма. Он говорил нерешительно, тихо, но с таким стремлением достучаться до мутного сознания Ойкавы, что его непременно услышали. Пара шоколадных глаз устремилась на него и на секунду дернулась в изумлении. Парень явно не ожидал увидеть кохая рядом с собой. И, логично, не понимал, что вообще творится. Когда раньше Тоору приходил в себя, почти ничего не осознавал — как и предполагали врачи. Единственные слова, вертевшиеся тогда в голове были — «больно» и «где я?». Сейчас же он начал вспоминать, что попал в аварию… Взгляд испуганно переметнулся к родителям, он попытался что-то сказать, но язык не слушался. Изо рта вырвались лишь нечленораздельные звуки и он начал паниковать. Пульс заколотился, как бешеный, доктор сразу попросил вколоть больному дозу какого-то успокоительного. Ойкава попытался дернуть рукой, но стало адски больно, несмотря на обезбол, и он застонал, случайно дергаясь еще раз. Он метался, как загнанный в панике зверь и родители застыли в изумлении, не в силах сразу переварить этот кошмар — Арин забилась к отцу в плечо, пытаясь успокоиться, но по факту рыдая еще сильнее. Разумеется, Ойкаве от этого стало ещё страшнее… Кардиомонитор показал еще большее учащение пульса, врач замельтешил где-то сзади, в капельницу только сейчас наконец-то добавили лекарство и Кагеяма мысленно наорал на всех здесь присутствующих, кроме Ойкавы. Он быстро встал и дотронулся ладонью до плеча парня, заговорив с успокаивающей улыбкой: — Тише, Тоору. Все хорошо. Тебе не о чем волноваться, я тебе сейчас все объясню. Дыши. Пульс все ещё скакал, хотя парень заметно успокоился, но по-прежнему старался хоть что-то сказать. — Тшш, не надо говорить, ты ещё не восстановился для этого, хорошо? — Ойкава явно не врубался во всю эту «комедию», но инстинктивно послушался. Тобио же не понимал почему все так резко дали себе расслабиться… По его мнению, надо было наоборот взять себя в руки. Тоору же только хуже от этого было. Кагеяма не мог полностью осознать чувств парня, но он примерно представлял, что такое проснуться непонятно где, когда сознание мутное, все болит, ты не можешь пошевелить ни чем, а когда ты видишь близких, они начинают плакать, будто ты умираешь, и вдобавок ничего не можешь сказать. Это очень сильно напугало бы любого. Беспомощность. Кагеяма ощущал ее на матчах, хоть это и нельзя адекватно сравнивать. Это было в сто тысяч раз ужасней. Тобио хотел помочь Тоору всем, чем мог и понимал, что для этого — для начала, — нужно было взять в руки себя. И улыбаться. Кагеяма редко улыбался, а если и делал это специально, то жутко. Сейчас лёгкая искренняя улыбка от этого человека давала надежду. И Ойкава немного доверился ей. — Хочешь что-нибудь? Воды? — Тобио вопросительно посмотрел на врача, тот кивнул. Перевел взгляд на Тоору, тот согласно моргнул, и Кагеяма потянулся за заранее наполненным стаканом, вставляя в него трубочку… Спустя время, тишина начинала давить. Тобио вернулся к Ойкаве, который упорно смотрел на родителей, пока врач спрашивал что-то и поднял спинку кровати еще, чтобы Тоору не захлебнулся. Парень поднес стакан ко рту парня и тот сделал пару жадных глотков. — Медленнее, — предупредил Тобио, за что получил в ответ острый взгляд. Тот легко ухмыльнулся в ответ. Родители Ойкавы вышли поговорить в коридор с доктором и они с Тоору остались вдвоем. Тот вновь принял попытки для разговора, но в этот раз Кагеяма не останавливал его — просто проигнорировал, чтобы не нервировать лишний раз. — Ты попал в аварию. Помнишь? — перевел он тему, отвлекая парня. В ответ он получил согласное моргание. — Ты почти чудом выжил. — Он опустил грустный взгляд вниз на пальцы Тоору, но пытался контролировать мимику, чтобы не нагнетать обстановку своими эмоциями. — Твоя машина столкнулась с другим автомобилем и вылетела с дороги. Тебе повезло, что проходившие мимо люди вытащили тебя, — он повторял слова врача. — У тебя очень много травм, Тоору, но нет таких, что нельзя вылечить. — Он поднял взгляд на Ойкаву, усиленно контролируя тело, чтобы не дать понять, что частично соврал. — Все будет хорошо. Речь придет в норму, не волнуйся об этом. — Тобио сделал короткую паузу, внезапно забыв про все ободряющие речи. Его очень волновали несколько вопросов и он не мог их не задать. — Болит что-нибудь больше остального? Голова? — Тоору немного нахмурил брови; по его лицу и интуитивно, Тобио понял, что не так сильно и это радовало. Но следующее было спрашивать страшнее… — Спина? — Он спросил это с такой внутренней надеждой, что сейчас ему дадут отрицательный ответ, но получил в смущении отведенный взгляд и сглотнул. Тоору был умным. Он сразу понял, что что-то именно с этим не так. Это ужасало… Он опять попытался сказать, выдавить хоть одно более-менее внятное слово, но безуспешно. Такого разочарования в себе он ещё никогда не испытывал… Вопреки желанию, на его глаза начали наворачиваться слезы. Тобио резко наклонился к нему и сделал попытку успокоить, но он никогда не видел Ойкаву таким и находился в шоке, хоть такая реакция и была понятной. Он не успел ничего сделать, доктор — с родителями — вернулся, и Ойкава на автомате попытался подавить эмоции, но они все равно не остались незамеченными. Врач попытался объяснить Ойкаве, что все это временно, все лечится, хотя про спину он ничего не говорил. Ошарашивать таким его сейчас не стоило — ему нельзя было волноваться. Парню сказали, что через несколько дней он уже сможет приступить к занятиям речи, в остальном нужно подождать, пока не заживут переломы. Он уверил Ойкаву, что они находятся в лучшей клинике и все обязательно пройдет хорошо, у них отличные специалисты и за ним будет вестись постоянный контроль. «Переломы не скажутся на качестве игры.» И это несколько успокоило Ойкаву. — Думаю, на сегодня закончим. Он наверняка устал и хочет отдохнуть. Тобио посмотрел на Тоору, в мечущихся глазах которого читался ужас. Родители, игнорируя это, попрощались и вышли, а он задержался и сел рядом с Ойкавой. — Ты хочешь остаться один сейчас? Его глаза немного расширились и он замотал головой, насколько позволяло тело и активно замычал от страха. Может быть из-за шока, но парень стал очень покладистым, почти не показывал гордость и не пытался справиться со всем сам. Он и не мог, конечно, но в обычном состоянии он бы просто делал вид, что ему ничего не надо и все с ним вообще хорошо… Тобио понимал, что ситуация явно сильно сказалась на нем психологически. Он не хотел оставлять его в одиночестве и Тоору явно чувствовал тоже. — Кухекиро-сан! Извините, можно на минутку? — остановил врача Тобио, когда тот хотел уже закрыть дверь палаты. Парень подскочил и подбежал к нему, выходя вместе с тем в коридор. — Могу я остаться с ним? — Что? — нахмурился тот. — Нет, конечно. Часы приема скоро закончатся, а ему надо отдыхать. Это даже не обсуждается, его родители тоже ничего не решат, — заявил Аонэ, агрессивно кивая головой, также пресекая и любые точки воздействия. — Прошу вас, — продолжил настаивать парень, перекидывая взгляд на родителей, которые не успели далеко уйти и наблюдали. — Он не хочет оставаться один, ему страшно, понимаете? Кому такое приятно, особенно после катастрофы? Мы же можем с вами договориться. — Договаривайтесь с начальством — видя, что родители готовы надавить, сдался он, устало поднимая руки и продолжая, — я не хочу нести за это ответственность, так не положено, извините. Кагеяма понял, что это шанс. Доставать, если что, он умеет. — Спасибо. Тобио уточнил как можно найти главного врача, попрощался с семьей бывшего сокомандника и пошел к главе. Он переживал, что Тоору сейчас опять один, поэтому пытался закончить все как можно быстрее.…
Спустя тысячу лет, когда он наконец нашел кабинет и хотел уже туда влететь, его остановил замок. Чертова. Дверь. Была. Закрыта. Он вернулся на первый этаж, выпросил в регистратуре номер, и уже вовсю звонил бедному человеку. Трубку взяли не сразу, но Кагеяма не сдавался и звонил снова. Когда он, кажется, в край заебал главного, тот, наконец, принял звонок. Они поговорили, врач сначала шумел, что так не положено и вообще идите нахуй, но Кагеяма так упорствовал, что тот сдался, лишь бы больше не слышать нытье сраного парня. Тобио быстро вернулся в палату, где, казалось, уже спал Тоору, но как только тот подошёл ближе, заметил, что глаза его открыты и из них, не прекращая, идут слезы. Былая радость Тобио улетучилась также быстро, как появилась. Он мгновенно присел рядом с ним и начал вытирать влагу с лица парня. Он ничего не говорил, позволяя Тоору выплеснуть это, понимая, что ничем уже тут не поможет. Кагеяма понимал, что ему больно. И физически, и морально. Ойкава не знал о всех своих травмах, но понимал, что просто парой месяцев тут ничего не ограничится. Исходя из слов врача, он вернётся минимум через полгода. И это в самом лучшем случае, который только будет. — Ты обязательно сможешь играть, Ойкава, — успокаивающе тихо, даже несколько ласково, внушал парень. — Мы же соперники, помнишь? Ты должен встать, чтобы мы сразились. — Мотивация была крайне слабая, потому что когда-то себе в голову вдолбил это Тобио, а не Тоору, но парень пытался уцепиться хоть за что-нибудь. — А потом ещё раз и еще. Понимаешь? — Тобио легко улыбнулся и накрыл руку Тоору своей ладонью. Это было немного чересчур, учитывая, что теперь парень явно был в трезвом уме и осознавал каждое движение Кагеямы, но ему хотелось. — Я останусь с тобой. Чем быстрее пройдешь лечение, тем быстрее вернёшься на площадку. И сейчас тебе нужно отдыхать. Не мучай себя мыслями. Ойкава снова попытался что-то сказать, но смог лишь промычать, и от этого его лицо исказилось в гримасе такой дикой боли, что Кагеяма сам сдерживался лишь бы не заплакать. Но он улыбался. Для Ойкавы сейчас это было самым лучшим лекарством. — Отдыхай, Тоору, — он нежно провел пальцами по руке парня, что тот даже немного дернулся. Кагеяма смущённо отвёл взгляд и встал, отправляясь к дивану напротив. Он улёгся спать, проконтролировав заранее, что Ойкава тоже.…
Кагеяму резко вывело из сна недовольное мычание со стороны кровати Тоору, и он тут же подскочил и приблизился к Ойкаве, включая прикроватный свет на небольшой яркости. Он вгляделся в лицо парня, пытаясь «настроить» собственные глаза, не отошедшие от сна, и который раз пустился в беспокойство. По лицу парня ползли капли пота, веки дрожали, точно, как и губы, плотно сжатые в линию. Кагеяму прошило волнами страха, что Ойкаве сейчас может быть плохо, но он надеялся на простой кошмар. Какой бы ни была причина, Тоору все равно нужно было срочно разбудить. Трогать что-то, кроме руки парня Кагеяма не решался из соображения болезненности травм, поэтому взял здоровую правую руку парня, теперь отсоединенную от капельницы, и начал усиленно звать Ойкаву по имени. Тот не просыпался ещё с полминуты, но позже резко распахнул глаза, глотая воздух и тут же кривясь от боли в рёбрах, выпуская протяжный стон. Кагеяма прихуел и не знал, что делать. Единственное, что было в его силах — отвлекать парня от происходящего, что он и намеревался сделать. Он позвал его по имени, после чего Ойкава испуганно уставился на него. Даже после всего, что было, он не мог так просто привыкнуть к заботе по щелчку пальцев, что было логично. Парень перевел взгляд на ладонь, которую крепко держал Кагеяма и отвел взгляд, как всегда делал в неловкой ситуации. — Не надо, — нечётко вылетело из уст Ойкавы. И оба замерли. Оба перестали дышать и оба одновременно посмотрели друг на друга в немом шоке. Была ли это случайность или Тоору смог заговорить никто не знал… Но Кагеяме казалось, будто его сердце прямо сейчас в эту секунду завершит свою работу. Лицо Тобио озарилось счастливейшей улыбкой, что смутило бы Ойкаву, не будь он мыслями погружен в себя. Глаза парня светились от радости и Тоору не понимал почему парень такой эмоциональный. Не то, чтобы он сам не был доволен этим маленьким происшествием, но не до восторга, явно. Вероятнее всего, это была просто удача или рефлекс, применимый в экстренной ситуации после такого сна… — Ты очень быстро восстанавливаешься. Молодец, Ойкава. Ты правда большой молодец… — Тобио же явно верил в то, что все не так страшно и парень пойдет на улучшения быстрее. — Я найду врача, хорошо? Он начал отходить от кровати, но слабая дрожащая рука Ойкавы остановила его. Парень перевел взгляд на время часов и еле-заметно помотал головой. Тобио был несколько против, он считал, что обо всех положительных изменениях нужно докладывать сразу, но если того хотел Ойкава, он был готов перенести это на более позднее утро. — Как ты себя чувствуешь? Тебе было плохо? Или кошмар? Ойкава бы в ином случае ни за что бы не признался, что оба определения верны, но сейчас для лёгкости объяснения поднял дрожащие два пальца, обозначающие второй вариант. Тобио удивлённо посмотрел на пальцы Тоору. — Ты можешь двигать рукой? — В ответ он получил лишь молчание. Кажется, Ойкава ушел в себя. Больной уже ненавидел факт, что Тобио видит и наблюдает за его неприглядным видом, но сейчас давал себе право подумать, что благодарен Кагеяме за его присутствие. Мало того, он еще и так сильно помогал Ойкаве. Пусть пока и не настолько значительно как хотел бы сам. Тоору было интересно как долго продержится жалость Кагеямы и как скоро парень уйдет, но пока не хотел об этом думать. Отголоски страха все ещё были после кошмара, и сердце не до конца успокоилось, за чем мог наблюдать Кагеяма благодаря кардиомонитору. — Я никуда не уйду, — ошарашил Ойкаву Тобио. — Ты можешь спокойно поспать, я буду рядом. Кагеяма не принимал возражений, несмотря на смешанные эмоции, которые читались на его лице. Парень поставил стул достаточно близко к кровати, чтобы можно было дотянуться рукой до Ойкавы. Но тот, кажется, начал приходить в изначального себя и поддержка в таком виде больше была ему не нужна. Тоору отодвинул руку подальше от Тобио и попытался расслабиться и заснуть. Ещё несколько минут он не мог этого сделать и пытался метаться, чтобы лечь удобнее, но удобного положения просто не было, поэтому он выдохнул и попытался отключить мозг, чтобы не думать. Последнее что услышал Ойкава — тихое «сладких снов» Кагеямы, перед тем как окунуться опять в темноту.