Игра не окончена

      Ночь 23 сентября       Я стремительно вылетел из комнаты, сметя все на своем пути. Когда я остановился, чтобы отдышаться и немного прийти в себя, в глаза бросился ключ, вставленный в замочную скважину. Было бы разумнее закрыть Ребекку в комнате, это ее хоть как-то задержит, если она не задохнется в пледе. Прижавшись к двери, так как был уже не в силах стоять, я повернул ключ пару раз, проверил, надежно ли закрыто, а затем швырнул его в груду разбросанной на полу одежды.       Нельзя медлить, надо бежать, спасаться! Я глубоко вдохнул и двинулся вперед. От резких движений я рисковал увеличить кровопотерю, зато у меня появлялся шанс поскорее выбраться из этого проклятого дома и, возможно, остаться в живых. Но мой организм крови терять не хотел, и когда я достиг лестницы, в глазах потемнело, отчего я едва не упал и не скатился по ступенькам.       Идти медленно.       Опершись на перила, я глядел в пол, морщась от боли, вновь давшей о себе знать, и тяжело дышал. Нож все еще торчал в боку. Я осторожно взялся за его окровавленную рукоятку. Вытаскивать нельзя. Во время битвы с Ребеккой я перестал его чувствовать, словно он стал частью меня. Теперь я проверил на собственном опыте, что, находясь в состоянии аффекта, человек не чувствует боли, напрочь отсутствует страх, а также проявляются скрытые возможности организма, повышается выносливость, скорость – поэтому мне удалось выбраться из плена.       Но покидать дом пришлось своими силами. Однако я был способен только на то, чтобы лечь на пол и сжаться от нестерпимой боли.       – Ладно… – напряженно вздохнул я, и, крепко цепляясь за перила, начал спускаться на первый этаж.       Полпути проделал удачно. Но затем меня посетили плохие мысли, что я не смогу добраться до больницы самостоятельно, а желающие мне помочь вряд ли найдутся в это время суток. Мой телефон куда-то пропал, а разыскивать его сейчас было рискованно. Я потряс головой, пытаясь сосредоточится на спуске, но на предпоследней ступеньке ноги предательски подкосились, и я, не удержавшись, полетел вниз.       Я даже не успел вскрикнуть от неожиданности, как в следующую секунду грохнулся на живот. Боль прошла электрическим зарядом, я издал истошный вопль, больше похожий на рев дикого раненного зверя, чем на человеческий крик, и перевернулся на бок, сжимаясь в ком. Схватился за рукоятку и, громко крича, резким рывком вырвал нож из раны. Кровь полилась из меня с новой силой, забрызгивая пол и окружающие предметы. Боль достигла своего предела, заставляя меня издать судорожный стон. Ладонь прижалась к ране, пальцы крепко стиснули насквозь мокрую рубашку.       «Что я натворил?!»       Обычно я всегда думаю, прежде чем что-то сделать. Наверное, от дикой боли у меня помутился рассудок. Вытащив нож, я рисковал умереть не только из-за кровопотери, но и от болевого шока.       Наверху послышался подозрительно громкий шум, заставляя меня прекратить валяться на полу, корчась от боли. В противном случае я бы предпочел умереть на месте. Но вновь попасть в руки Ребекки ох как не хотелось. Превозмогая адскую боль и вцепившись в рану пальцами, я поднялся с пола и сделал осторожный шаг. Тело дрожало, как в лихорадке, голова кружилась, дыхание сбивалось, приступы боли накатывались волнами раз за разом, кровь не желала останавливаться – в общем, я не питал иллюзий на свой счет, но все равно настойчиво пытался выбраться из дома, медленно продвигаясь к двери, и хватаясь за все, что попадалось под руку.       Входная дверь оказалась заперта. Я мучительно простонал и побрел на кухню, где был черный ход. От бессилия я навалился на стол и едва не уронил все, что на нем стояло. Расплывающийся взгляд упал на коробку с лекарствами. Я с несвойственным рвением для полуобморочного состояния набросился на нее в поисках бинтов и обезболивающего. Последнего здесь был огромный выбор, а вот бинты пришлось поискать. К счастью, я нашел и их.       Наугад схватил какое-то обезболивающее и, не читая, указаний к применению, проглотил две таблетки. Не став ждать, когда оно подействует, сорвал рубашку и принялся перевязывать раны, сжимая зубы от боли. Когда на боку выступило пятно, я стал затягивать туже, но это не особо помогало. Наверняка, я что-то делал неправильно…       Когда бинты закончились, я накинул рубашку и направился к двери, на ходу застегивая пуговицы. Мне стало немного лучше, голова не кружилась, но раны все еще болели, особенно на боку.       Ребекка вонзила нож не так уж глубоко, она не задела ни один орган, что увеличивало мои шансы на выживание. Но крови я потерял много…       Я шел, стискивая зубы, и держался рукой за живот, чтобы бинты не размотались. Ребекка затихла, и это меня слегка успокаивало. До двери я добрался без происшествий. Но что делать дальше?       Я пожалел, что не убил Ребекку сразу, а всего лишь замотал пледом и крепко связал, надеясь, что она задохнется внутри. Если бы сейчас она была мертва, я бы не торопился отсюда сбежать, нашел телефон и позвонил бы в 911. Но у меня не оставалось сил, чтобы ее прикончить, одно неосторожное движение – и нож мог бы оказаться у меня под ребрами. Я убеждал себя, что хоть какое-то действие оказалось правильным.       Я открыл дверь и вынырнул наружу. Конечно, то, что я оказался на улице, не означало, что теперь я в безопасности, хотя на свежем воздухе мне значительно полегчало. Здесь меня ожидало куда больше опасностей, чем в доме. Зато Ребекке найти беглеца гораздо труднее, если я смогу быстро скрыться из вида.       Несмотря на мое скверное состояние, я еще мог вполне здраво рассуждать, поэтому спускаясь с крыльца, наметил себе план действий. Для начала нужно убежать подальше от дома Ребекки, постоянно приближаясь к проезжей части и стараясь продвигаться так, чтобы в случае чего можно было найти укрытие. План сперва показался гениальным, но позже я понял, что не смогу бежать. А из неспособности к бегу вытекало множество нюансов. Если идти медленным шагом, у Ребекки появляется реальный шанс вновь заловить меня в свои издевательские сети. Если же бежать, неприятных последствий гораздо больше, чем приятных. Однако стоять столбом и думать, что делать – еще хуже.       Я осторожно двинулся вперед, постоянно оглядываясь на дом Ребекки. Перед тем, как взглянуть на него, мысленно я представлял силуэт девушки у крыльца, чтобы подстегнуть себя убираться отсюда быстрее. Желание немедленного спасения опережало возможности. К счастью, Ребекки у крыльца не было. Наверное, еще не выбралась или просто решила, что бежать за мной бессмысленно. Хотя, если бы я был на ее месте, никогда бы не принял такое решение. Сейчас даже не надо прилагать особых усилий, чтобы поймать меня.       «Не оглядывайся! Ты теряешь время!» – повторял я сам себе, но продолжал не следовать своему указанию.       Тут я почувствовал, как струйка крови стекает по ноге, приклеивая ткань брюк к коже.       «Ты теряешь время…и кровь!»       Как я ни пытался унять кровь, прижимая ладонь к боку, она все продолжала течь из меня. С усилием нажима я тихо простонал и заковылял к проезжей части. Удивительно, как я могу идти в таком состоянии…       Обезболивающее, кажется, начинало действовать. Но волнение с каждым шагом продолжало нарастать. Сколько крови я уже потерял? И сколько еще потеряю, прежде чем меня кто-нибудь спасет? От безысходных мыслей, что я останусь умирать здесь, так и не добившись жизненной цели, у меня закружилась голова, участился пульс, и я вынужден был на что-то опереться и постоять так с минуту, пытаясь прийти в норму.       Когда мне полегчало, я снова оглянулся в сторону дома. Я не должен медлить, но иначе не получается.       «Не останавливаться, только не останавливаться!»       Я направлялся в сторону остановки, где мы встретились с Эмили. С Эмили! От воспоминания меня передернуло. Я мог бы сейчас спокойно спать дома, если бы просто отказался от встречи, а ведь у меня была такая мысль! Но почему-то на этот раз я не доверился интуиции. Зато в результате такого стечения обстоятельств многое прояснилось: Ребекка-Эмили показала свою истинную сущность, история с Амандой подошла к логическому завершению. Но я бы все отдал за то, чтобы никогда не узнать правду.       Машины проезжали редко; когда я видел свет фар, то начинал энергично размахивать рукой, но никто даже не сбавлял скорости просто чтобы рассмотреть того, кто просит остановиться. Если бы они хотя бы взглянули в мою сторону, то непременно бы узнали и затормозили. А если они и бросают на меня взгляд, неужели не узнают? Ведь даже в окровавленной и рваной на боку рубашке я все еще остаюсь Кеном Каслом, правда, «немного» потрепанным и уставшим…       Очередной автомобиль проехал мимо, и я обреченно вздохнул, опустив голову. Рубашка из серой превратилась в кроваво-серую. В таком ужасном виде меня никто не узнает.       Вдруг послышались чьи-то быстрые приближающиеся шаги, заставившие меня резко оглянуться. Холодок пробежал по спине. Чей-то черный силуэт несся в мою сторону. От ужаса я потерял дар речи, а ноги будто вросли в землю. Тщетны оказались попытки докричаться до самого себя, что пора сматываться. Даже если я убегу, то не смогу далеко уйти… У меня нет шансов. Ребекка нашла меня, и это конец!       Я уже успел попрощаться с жизнью, но вот свет фонаря упал на лицо бегущего, и я понял, что это вовсе не Ребекка, а какой-то странный незнакомец. Поравнявшись со мной, он провел по мне отсутствующим взглядом, но это выглядело так, будто он меня даже не заметил, будто меня не существовало, и безучастно пробежал мимо. Большие и блестящие стеклянные глаза этого человека говорили о том, что реальный мир в данный момент интересует его меньше всего.       – Твою ж мать… – прошипел я, провожая незнакомца злобным взглядом. Да, он до смерти меня напугал…       Вдалеке сверкнули фары. Напрочь забыв о ранах, Ребекке, и незнакомце, я кинулся к бордюру, чтобы на сей раз меня заметили. Но тут кровь захлюпала в ботинке, и это меня прямо подорвало! Я споткнулся, но успел схватиться за какой-то заборчик. Прислонившись к нему спиной, я медленно опустился на колени, обхватив живот руками, и застонал. Почувствовав во рту солоноватый привкус, я поднес дрожащую руку к лицу. Кровь наполняла рот, стекала по подбородку. Все очень плохо… Я бросил расплывающийся взгляд на дорогу. Если упущу и эту машину, то не выживу…       Я осторожно поднялся с места, вытягивая руку. И хотя я старался подниматься медленно, это все равно получилось слишком резко. В глазах стремительно потемнело, колени задрожали и вскоре силы покинули меня. Я свалился на асфальт, заливая его кровью, но настойчиво продолжая тянуть руку вверх, чтобы меня заметили. Дышать становилось все труднее, и я отчаянно захрипел, надеясь, что кто-то услышит и придет на помощь.       Со стоном выплюнув изо рта сгусток крови, я уткнулся лбом в асфальт. Дрожащей рукой прикоснулся к ране на боку, крепко стиснув в кулак окровавленную ткань.       Это конец? А как же корпорация? Игры? Они снова будут стерты с лица Земли? Я так и не почувствую вкус безграничной власти? На мое место встанет кто-то другой? Придет на готовенькое? Я не хочу, чтобы все кончилось так, я должен добиться цели! Ведь мне был дан второй шанс после того события в конце мая… А я не смог его использовать должным образом. Все беспокоился о том, что в мой созданный образ милого, обаятельного и добренького Кена Касла недостаточно верят. Зачем? Ведь внедрив всему человечеству нано клетки, я мог бы управлять людьми, как душе угодно. А уж как внедрять: через силу или веру – это неважно. Важен результат, а он в обоих случаях был бы одинаковым. Отчего-то я решил, что через веру было бы эффективнее.       Если я выживу, то, подлечившись, немедленно начну процесс. Ждать больше нельзя. Начну внедряться в чужое сознание. Нано клетки – это гениальное изобретение! Все будут плясать под мою дудку. Превращу людей в марионеток, полностью лишенных разума. Да! Эта мысль меня успокаивает. Я улыбаюсь. Мечтать не вредно. Особенно сейчас.       Я находился уже на грани жизни и смерти, как послышался лязг тормозов. Кто-то громко хлопнул дверью автомобиля и подбежал ко мне. Я слабо улыбнулся. Все-таки кому-то небезразлична судьба эгоистичного Кена Касла, который так наплевательски относится ко всем остальным. Люди… Они наивно полагают, что все мои разработки для их блага. Нано клетки продлевают жизнь и исцеляют от смертельных болезней, «Общество» приносит деньги, а «Убийцы» дают шанс получить билет на свободу. Они верят в то, во что их заставляют верить. Но мало кто догадывается, в чем суть, мало кто зрит в корень.       И о чем я думаю, возможно, в последние минуты жизни?..       – Касл?!       Кто бы это ни был, он узнал меня. Секундное замешательство: помочь или нет? С одной стороны, я тоже человек и сейчас как никогда нуждаюсь в срочной медицинской помощи. Но с другой, я внедряю всем нано клетки с целью захвата разума, отправляю людей в «Убийц», из которых невозможно выбраться, приглашаю в «Общество», затягивающее как наркотик, из которого тоже по сути выхода нет. Но незнакомец не знал эту обратную сторону медали, поэтому решил помочь мне. Он либо очень гуманный и сострадательный, либо хочет щедрое вознаграждение за мое спасение. Тут и думать не надо. Незнакомец набирает 911.       – Алло! Здесь человек весь в крови! – взволнованно орал в телефон незнакомец. – Нужна помощь! Что, уже выехали? Хорошо, что мне сделать? Что мне сделать?       Он присел рядом и трясущимися пальцами дотронулся до моей руки. Я услышал, как в телефоне оператор службы спасения спокойно, но твердо диктовал инструкции по оказанию первой медицинской помощи и параллельно пытался успокоить моего впечатлительного спасителя.       – Не волнуйтесь. Вы понимаете, что жизнь этого человека может напрямую зависеть от ваших действий, – донеслось до меня.       – Понимаю, понимаю!       В глубине души загорелся слабый огонек надежды на то, что я буду жить.       Незнакомец осторожно перевернул меня на здоровый бок.       – Потерпите, мистер Касл, – ободряюще произнес он, зажимая рану рукой. – Скоро все будет хорошо. Все будет хорошо…       Следующие события я запомнил смутно. Мне было так плохо, что запомнились только какие-то обрывки. Незнакомец останавливал кровотечение. Наложил давящую повязку. Медики приехали очень быстро. Или мне так показалось? Не прошло и секунды, как меня уже повезли в больницу, вкалывая какие-то лекарства, надевая на меня кислородную маску и обрабатывая раны. Я так и не разглядел лица незнакомца, но поблагодарить его стоило.       «Спасибо…», – в мыслях прошептал я. И повторял это слово еще неизвестно сколько раз, словно в бреду, пока не провалился в беспамятство.