Да Почему спрашиваешь?
Персик Могу я отвезти тебя домой сегодня вечером? Хонджун закусил нижнюю губу. Он не был полностью удивлён. Сонхва всегда возил его в центр доставки и обратно, потому что это было немного далеко от его квартиры, и Сонхва всегда волновался. Это было нормальным явлением, когда он после этого хотел отвезти его домой. Так было всегда.Конечно
Его ответ тоже был странным и формальным, но Хонджун уже нажал «отправить», он ничего не мог с этим поделать. Он подумал о том, чтобы отправить пару смайликов, но, прежде чем он смог принять решение, он получил ответное сообщение. Персик Хорошо Спасибо — Почему ты меня благодаришь? — пробормотал Хонджун вслух. И отправил это в виде сообщения. Персик За то, что дал мне шанс увидеть тебя И за то, что дал мне шанс в целом Спасибо Хонджун снова закусил губу, а затем ноготь.Да Конечно
Как только он нажал кнопку «Отправить», он застонал. Конечно? Что это был за ответ? Глупый. Такой глупый. Другой звук уведомления прервал мысленный крик Хонджуна, и он схватил свой телефон. Персик Я всё ещё так счастлив Обещаю, я сделаю всё для тебя Ты не пожалеешь об этом — Нет, — пробормотал Хонджун. Прежде чем он успел что-нибудь написать, Сонхва снова отправил сообщение. Персик Увидимся сегодня вечером (❁´◡`❁) Хонджун смотрел на милый смайлик, пока не почувствовал улыбку на его лице. Он взглянул на холст, над которым работал. Он мало что сделал, просто кое-где добавил и решил, что на ночь хватит. Скоро ему придётся идти на работу. После того, как он вымылся и переоделся, Хонджун пошёл в гостиную, чтобы немного пообщаться с Юнхо и Саном. Она была пуста. Но дверь их спальни была закрыта, и Хонджун подумал, что слышал за ней смех. В последнее время они часто этим занимались. Сидели в своей комнате, а не в гостиной, и смелись над тем, что не рассказывали Хонджуну. На днях Сан рассказал какую-то шутку, которую Хонджун никогда не слышал, и Юнхо засмеялся. Если бы Хонджун был менее зрелым, он бы расстроился, что они оставили его в стороне. Но он не был незрелым. Хонджун был зрелым, понимающим взрослым. Вот почему он подошёл к комнате Сана и Юнхо и открыл дверь, не постучав. Они сидели на кровати Юнхо, склонив головы над чем-то. Они оба подняли глаза, как только дверь открылась. — Хён, — сказал Сан. В руке у него был телефон, и это то, на что они смотрели. — Тебе что-нибудь нужно? Похоже, он хотел, чтобы Хонджун ушёл. К несчастью для него, Хонджун оказался не таким милым. — Просто пришёл посмотреть, что вы делаете, ребята, — сказал он. Он проскользнул в комнату. — Что делаешь? — Ничего, — сказал Сан. Он поймал взгляд Хонджуна на своём телефоне и добавил: — Просто показываю Юнхо фотографии Уёна. — О, — Хонджун подошёл ближе. — Можно посмотреть? Сан и Юнхо обменялись взглядами, а затем Чхве пожал плечами и сказал: — Конечно. Он разблокировал свой телефон и пролистал, пока не нашёл то, что искал. Хонджун заметил, что Юнхо посмотрел на него, пока они ждали, и проигнорировал это. Наконец Сан повернул телефон, чтобы показать Хонджуну. Это был Уён, но он выглядел иначе. Его глаза выглядели иначе. Они светились, демонически, расплавленным золотом, пронизанным белыми шипами. Так как он глядел на них слишком долго, у Хонджуна заболели глаза, но он не мог отвести взгляд. Это было похоже на наблюдение за каким-то чудом света. — На фотографиях его глаза выглядят немного иначе, — сказал Сан, как будто он говорил об Уёне, который выглядел выше, а не о его глазах, пылающих, как адский огонь. Он смахнул, перейдя к следующему снимку, более далекому снимку Чона, позирующего перед цветами. Глаза были менее яркими, но всё же остались такими же. — О, — сказал Хонджун. — Это нормально, — он знал, что глаза вампира на фотографии выглядели иначе, поэтому Сонхва никогда не отправлял селфи со своими глазами в кадре, но он не знал, что они так выглядели. — Это У перед их домом, — сказал Сан. Он снова смахнул, взглянул на экран. — Это, когда он пошёл покупать обувь. И после того, как он впервые покрасил волосы, он с Ёсаном, ты бы его не узнал… — Ага, — сказал Хонджун, хотя его было трудно узнать. На фотографии Ёсан улыбался, и это смягчало его черты даже с жёлтыми глазами. Совершенно не похоже на то, как он выглядел в разговоре с Хонджуном. Сан нахмурился. — Ты его знаешь? Хонджун пытался найти ответ. — Да, ты говорил о нём раньше, — сказал он. — Думаю, Уён тоже упоминал его. — О да, — сказал Сан. — Я немного удивлён, что ты это помнишь. — Эй, я слушаю тебя, когда ты говоришь, — сказал Хонджун. — Раньше ты много говорили о них. Уён и Ёсан, Минги, Чонхо и… и Сонхва. Сан кивнул. Он не выглядел будто, что-то подозревал, и это было большим облегчением. Он мог быть безжалостным, когда начал что-то подозревать. Хонджун решил не испытывать удачу. — Мне нужно работать, — сказал он. — Увидимся позже, ребята. — Так рано? — спросил Юнхо. — Да, мне нужно сесть на автобус, который приедет раньше, — сказал Хонджун, уже направляясь к двери. — Твой парень тебя не повезёт? — спросил Юнхо. Хонджун замер. Он видел, как Юнхо делал то же самое, в то время как Сан толкал его и шипел, чтобы быть более внимательным. — Нет… не сегодня вечером, — сказал Хонджун, а затем быстро ушёл, прежде чем Сан или Юнхо успели что-нибудь сказать. Автобус был вовремя, и он добрался до центра на несколько минут раньше. Хонджун был занят работой, доставкой товаров, делая вид, что не собирается писать Сонхва сообщения о местах, куда он ходил, как раньше. И это сработало, всё было в порядке, пока Хонджун не убирал свой мотоцикл после последней доставки, и его телефон не загудел с сообщением от Сонхва, в котором говорилось, что он на улице и готов к встрече. — Нормально, — сказал себе Хонджун. — Всё нормально. За исключением того, что это было ненормально — видеть Сонхва, прислонившегося к своей машине перед зданием, одетого в бледно-розовый свитер, слишком большой даже на его фигуру, и с волосами, лежащими в мягких завитках на лбу. Он улыбнулся, когда увидел Хонджуна, большой и искренней улыбкой, и Ким мог растаять при виде него. — Привет, — сказал Сонхва, всё ещё улыбаясь, когда подошёл Хонджун. — У тебя была напряжённая ночь? — Не очень, — сказал Хонджун. Он колебался. — Тебе не обязательно этого делать, понимаешь… — Ты знаешь, что я хочу, — сказал Сонхва. Он открыл дверь со стороны пассажира для Хонджуна и повернулся к нему только после того, как Ким забрался внутрь. Было странно снова оказаться в машине Сонхва. В последний раз, когда Хонджун был здесь, Пак подарил ему набор серебряных серёжек, сделанных специально для него. — Это для тебя, — сказал Сонхва, указывая на закрытый пластиковый стаканчик, стоящий в подстаканнике. Чашка была тёплой, и Хонджун рассматривал коричневый напиток внутри, прежде чем сделать экспериментальный глоток. — Это горячий шоколад, — сказал он. — О, хорошо, тогда они дали мне правильный заказ, — сказал Сонхва. Он взглянул на Хонджуна, улыбаясь. — У меня не было возможности проверить. — Я не ребёнок, — сказал Хонджун, но тоже улыбнулся. — Я бы лучше хотел выпить кофе. — Да, но я уверен, что тебе тоже захочется поспать этой ночью, — сказал Сонхва. — Знаешь, кофеин не такой уж сильный, — сказал Хонджун. — Вообще, нет, — сказал Сонхва. — Но когда дело доходит до тебя и твоего отказа позаботиться о себе, я не рискую. — Я забочусь о себе, — проворчал Хонджун, и он увидел, как улыбка расплылась на лице Сонхва. Некоторое время они ехали без разговоров, и это оказалось не так неловко, как предполагал Хонджун. Он потягивал горячий шоколад и слушал акустическую песню о любви, которую играли по радио. Это было очень похоже на Сонхва. — Мне нужно купить продукты, — сказал Хонджун. — Ты можешь отвезти меня в тот супермаркет. — Мне тоже нужно кое-что купить, — сказал Сонхва. — Так что я могу пойти с тобой, а потом отвезти тебя домой, — он взглянул на Хонджуна. — Если для тебя это нормально. — Да, конечно, — сказал Хонджун, сделав вид, будто этот внимательный взгляд его не беспокоил. — Это нормально. Сонхва припарковался перед супермаркетом, в нескольких футах от входа. Хонджун сидел неподвижно, ожидая, и когда Пак заметил, он остановился. — Всё в порядке? — спросил он. — Да, — сказал Хонджун. — Просто… интересно, нужно ли тебе время, например, чтобы сделать макияж или что-то в этом роде. Сонхва улыбнулся ему. — Я уже сделал это до того, как вышел из дома, — сказал он. — Не волнуйся, я больше не буду тебя смущать своим видом. Давай пошли. Он не смутил Хонджуна, когда они вместе пошли на рынок, но прежде, чем Хонджун успел сказать ему, Сонхва уже вылезал из машины. Хонджун последовал за ним. Внутри супермаркета было светло и чисто, в нем не было людей. Хонджун схватил тележку, а Сонхва взял корзину, которую Ким вытащил из своей безропотной хватки. — Мы можем поделиться, — сказал он. Они ходили между стеллажами, собирая нужные вещи. Хонджун не мог отрицать, что было приятно быть с Сонхва вот так, было комфортно, как будто они делали это тысячу раз раньше. «Как будто он — твой муж», — добавила какая-то нелепая часть мозга Хонджуна, и он запаниковал и так старался уйти от этой мысли, что ударился о ручку тележки. — Ты в порядке? — спросил Сонхва. — Да, — сказал Хонджун, как будто не он только что ударил рёбра, потому что его собственный тупой мозг думал о замужестве с Сонхва. — Похоже, это было больно, — обеспокоенно сказал Сонхва. — Я в порядке, — настаивал Хонджун, и Сонхва перестал настаивать, хотя он всё ещё выглядел неубеждённым. — Что из этого нравится Сану? — спросил он, держа в руках два пакета печенья. — Эти, — сказал Хонджун, и Сонхва положил выбранный бренд в тележку. Они продолжали двигаться, разглядывая продукты. — Ты покупаешь это для Сана? — Он единственный, кто ест в нашем доме, — сказал Сонхва. — Значит, никто больше не встречается и не приводит людей, — сказал Хонджун. Сонхва облизнул нижнюю губу. — Нет, — сказал он. Он сделал паузу. — Ну, я думаю, что у Минги есть кто-то, но он не может его пригласить. — Почему бы и нет? — Хонджун выбрал помидоры. Когда Сонхва ответил, его голос был низким. — Он не может находиться рядом с людьми, Хонджун. Ты знаешь это. Хонджун остановился, чувствуя себя ужасно. Он знал это. Сонхва уже упоминал об этом раньше, что Минги был похож на новорождённого вампира, и было очевидно, что это деликатный вопрос. Хонджун задал этот вопрос, как бульдозер, прорывающийся через землю. — Извини, — сказал он. — Извини, мне не следовало… — Всё в порядке, — сказал Сонхва. — Всё хорошо. В любом случае, Минги не может быть рядом с людьми, поэтому он не может никого приглашать. И он должен оставаться наверху, пока Сан там. — О, — сказал Хонджун. А потом сказал, потому что он чувствовал, что должен добавить что-то. — Это отстой. — Да, это так, — пробормотал Сонхва, ни на что не глядя. Он выглядел таким… грустным. Отягощённым, обременённым. Хонджун вспомнил одну ночь, много ночей назад, когда Сонхва сказал, что его семья заслуживала лучшего, чем он, и что он не должен был заботиться о них. Он думал, что теперь понял. У маленькой семьи Сонхва были деньги, но было много других проблем. Минги. Чонхо. И Ёсан, чья тонко завуалированная угроза заставила табун мурашек пробежаться по спине Хонджуна. — Эй, — сказал Хонджун, может быть, слишком ярко. — Что из этого лучше? Сонхва начал смотреть на него, нахмурив брови. — Ты просишь меня судить… цветную капусту? Хонджун кивнул. — Ты же знаешь, что я не ем, верно? — сказал Сонхва, ухмыляясь в своей уникальной манере, как будто это тоже была гримаса. — Да, но у тебя есть глаза, — сказал Хонджун. Он поднял два стебля. — Который из? — Левый, — сказал Сонхва, и Хонджун положил его в тележку. — Сан не любит цветную капусту. — Сан всё не любит, Персик, — сказал Хонджун. — Это не значит, что я позволю ему жить за счёт хлопьев и еды на вынос. Сонхва улыбнулся этому, большой, яркой и великолепной улыбкой, и Хонджун понял, почему, только после того, как они снова начали общаться. Он называл его Персиком. По пути к кассе они прошли мимо морозильной камеры, и Хонджун помедлил. Он хотел мороженого. Но если он купил одно сейчас, это означало, что ему придётся съесть его без Сана и Юнхо, и он не собирался покупать много… — У тебя заболит горло, если ты съешь его сейчас, — сказал Сонхва, подходя к нему сзади. Затем он наклонился и открыл морозильную камеру. — Какой вкус? Хонджун улыбнулся. — Просто ваниль — это мне нравится. Очереди на кассе не было. Хонджун наблюдал, с трудом скрывая ухмылку, как парень за стойкой открыто пялился на Сонхва в перерывах между сканированием их продуктов. Пак даже не заметил. Он, наверное, привык к этому. Он объявил общую сумму, и Хонджун уже потянулся за своим кошельком, когда остановился. — Подождите, вы сканировали всё это вместе? — Всё то, что в тележке, — сказал парень. — Мы не делили наши вещи, — сказал Хонджун Сонхва. Пак моргнул, явно понимая, что имел в виду Хонджун. — Вы, ребята, не вместе? — кассир не мог скрыть радостную ноту в голосе. — Вы хотите, чтобы я отменил и сделал всё по отдельности? Хонджун посмотрел на парня, а затем на всё, что было упаковано, и подумал о своём опыте общения с придирчивыми клиентами. — Нет, всё хорошо. — Ладно, тогда у вас та же самая сумма. Прежде чем Хонджун смог заплатить, Сонхва уже вынул свою блестящую чёрную карточку и отдал её. Джун проворчал, и Пак невинно улыбнулся. — Поскольку я купил больше, чем ты, — сказал он. — Ты можешь вернуть мне деньги позже. — Ты чертовски хорошо знаешь, что никогда не позволил бы мне, это сделать, — сказал Хонджун, но, на самом деле, он не был зол, и Сонхва мог это понять. — Спасибо, — вежливо сказал Сонхва кассиру, забирая все сумки. — А ещё, да, мы вместе. Он драматично ушёл. Хонджун засмеялся, виновато улыбнулся кассиру и последовал за ним. Сонхва ждал его у машины, все сумки уже уложены. У него было мороженое Хонджуна, и он передал его по прибытии того. — Что это было? — смеясь, спросил Хонджун, садясь в машину. — Мне очень жаль, — сказал Сонхва. — Я знаю, что это было многовато. — Я чувствовал себя участником какой-то драмы, — сказал Хонджун, всё ещё улыбаясь, когда ел мороженое. — Почему ты так рассердился на него? Сонхва взглянул на Хонджуна, когда они выезжали с парковки. — Хорошо, обещай, что не станешь надо мной смеяться. — Я не буду смеяться над тобой, — сказал Хонджун, улыбаясь. Он колебался ещё немного, а затем сдался. — Он строил тебе глазки, — сказал Сонхва. Хонджун моргнул, а затем рассмеялся. — Это так! — возмущённо сказал Сонхва. — Это было довольно очевидно, — он даже не пытался это скрыть, — перестань надо мной смеяться! — Извини, — сказал Хонджун и очень пытался остановиться смеяться. — Извини, я… я удивлён. Он строил мне глазки? — Да, — сказал Сонхва. Он нахмурился, не сводя глаз с дороги. — Мне жаль. Меня это беспокоило. Хонджун не стал пытаться сказать Сонхва, что это не он, кем интересовался кассир. Вместо этого он сказал. — Всё в порядке. — Спасибо, — сказал Сонхва. Он бросил быстрый взгляд на Хонджуна. — За то, что позволил мне отвезти тебя домой, и за то, что сходил за покупками со мной, и за то, что… фактически позволил мне увидеть тебя. Хонджун смущённо повернулся на сиденье. — Тебе не нужно меня благодарить, — пробормотал он. Он спрятал свои слова за большим количеством мороженого. — Я знаю, что сделал недостаточно, чтобы показать тебе, как мне жаль, — сказал Сонхва. — Я действительно не знаю, что делать, чтобы тебе не было неудобно. Я могу каждую ночь стоять возле твоей квартиры с дюжиной роз, но у меня такое чувство, что тебе этого не захочешь, — он усмехнулся. Эта мысль заставила Хонджуна съёжиться. — Я не думаю, что кто-нибудь бы захотел такого. Сонхва открыл рот, а затем беззвучно закрыл его. — Ты шутишь, — сказал Хонджун, выпрямляясь. — Ты хочешь этого? — Нет, конечно нет, — быстро сказал Сонхва. — Но… но у меня был бывший парень, который просил меня сделать это. Хонджун уставился на него. — А ты сделал? Нет ответа, и этого было достаточно. — Ты же это не серьёзно говоришь? — недоверчиво сказал Хонджун. — Ты сделал это для того неудачника… — Эй, ты не знаешь, на что он был похож, — сказал Сонхва с болезненной улыбкой. — Если он заставлял тебя стоять у его квартиры каждую ночь, он был неудачником, — сказал Хонджун. Он добавил к заявлению ещё одну ложку мороженого. Сонхва выглядел так, будто ему было что сказать на это, но он промолчал и просто вёл машину. Они сворачивали в угол, где обычно Сонхва подбирал и высаживал Хонджуна, когда Пак спросил: — Как дела у Сана и Юнхо? — Я думаю, хорошо, — сказал Хонджун, собирая остатки мороженого. — А все в твоём… клане? — Как всегда, — сказал Сонхва. Он взглянул на Хонджуна. — Я снова разговаривал с Чонхо, и мы оба знаем, что он обидел тебя. Мне жаль, что я пытался защитить его. И мне не следовало лгать тебе только потому, что я не хотел, чтобы ты на меня злился. У тебя есть полное право злиться на меня. Мне очень жаль, что я сделал всё это, ты заслуживаешь большего и… — Да, я знаю, — сказал Хонджун, прерывая его. — Ты говорил мне всё это раньше, много раз. Ты не хочешь — тебе не нужно снова вникать в это. К настоящему времени они подъехали к воротам жилого комплекса. — Я не знаю, как всё наладить, — сказал Сонхва, когда машина остановилась. Он посмотрел на Хонджуна. — Боюсь, что всё, о чём я думаю, что ты ещё больше рассердишься на меня. Ты можешь просто сказать мне, что мне делать? Искренний, обеспокоенный взгляд, которым он смотрел на его лицо, заставил Хонджуна ощутить чувства, большинство из которых он не мог описать. Он должен был что-то сказать, он знал это, но всегда было так трудно говорить, когда Сонхва так смотрел на него. Как будто весь мир остановился, и Хонджун мог заставить его снова начать двигаться одним словом. — Тебе не нужно… — Хонджун уставился на ворота перед ними. — Ничего особенного делать не надо. Просто… просто делай всё что и раньше, это нормально. Хорошо? Он повернулся к Сонхва и обнаружил, что тот наблюдал за ним. — Хорошо, — сказал Пак. Они сели на заднее сиденье и разделили продукты, сложив их в отдельные пакеты. Сонхва работал методично и быстро, пока Хонджун не сообразил, что было бы лучше, если он просто откинулся на спинку кресла и не мешал. Когда всё было готово, Сонхва предложил отнести сумки Хонджуна в его квартиру. — Нет, спасибо, я живу близко от этого места, — сказал Хонджун, взяв пакеты в руки. — Итак, спасибо. За то, что свозил меня. И я заплачу тебе за вещи. — Можешь не спешить, — сказал Сонхва. На его лице была лёгкая улыбка, и он выглядел таким милым и добрым. — Увидимся? Хонджун кивнул, а затем повернулся и прошёл остаток пути к своему дому, борясь с желанием оглянуться через плечо и улыбнуться. Сонхва привозил Хонджуна домой каждый вечер, когда тот работал, всегда привозил горячий напиток, сладости, в основном шоколад, клубника, но без кофе. Неловкость, которая сохранялась, постепенно исчезла, и вскоре Хонджун начал писать Сонхва беспорядочно, как раньше, а Сонхва отвечал милыми смайликами и картинками случайных симпатичных вещей. Но Сонхва никогда не касался Хонджуна. И Ким никогда не думал, что он сделает это, он никогда не был в таком контакте и прикосновениях, но было так неприятно находиться рядом с Сонхва и не позволять ему дотянуться до него. Пак любил быть физически близко. Он держался на расстоянии. Однажды вечером Сонхва пригласил Хонджуна на свидание, несомненно. — Это спектакль, — сказал он. — Один из моих друзей участвует в нём и попросил меня посмотреть. Я был бы рад, если бы ты поехал со мной. — Конечно, — не задумываясь, сказал Хонджун, и улыбка на лице Сонхва подсказала ему, что он принял правильное решение. Итак, в воскресенье вечером Хонджун нарядился, не слишком модно, но достаточно, и спустился, чтобы встретиться с Сонхва. Как обычно, Пак был там и ждал его. Ещё у него была чашка горячего, чудесно пахнущего ванилью и корицей кофе. — Ты серьёзно? — со смехом спросил Хонджун, беря чашку. — Мы собираемся смотреть спектакль. — Ты можешь допить его до того, как мы доберёмся до туда, — настаивал Сонхва. Он был прав. Поездка была долгой, и к тому времени, когда Сонхва подъехал к театру после долгой жалобы на последний поворот сюжета в драме, которую он смотрел, у Хонджуна оставалось всего несколько глотков. Место оказалось не таким шикарным, как опасался Хонджун, и он не чувствовал себя лишним. Но это не помогло, когда в главном вестибюле к ним подошла потрясающе красивая женщина, одетая в яркую одежду и с сильным макияжем, и взяла обе руки Сонхва в свои. — Ты пришёл, — сказала она, ярко улыбаясь. Она посмотрела на Хонджуна. — И ты привёл своего парня! Приятно познакомиться. Я Пак Кёнри, я подруга Сонхва. — Ким Хонджун, — сказал Хонджун, улыбнувшись в ответ. Её энтузиазм казался неподдельным, и это успокаивало его нервы. — Я поймаю вас, ребята, после шоу, — сказал Кёнри. — Мне нужно пойти за кулисы прямо сейчас. Дайте мне знать, если вам это понравится! — Я уверен, что это будет так, — сказал Сонхва. — Увидимся, нуна. Кёнри улыбнулась и кивнула, а затем ушла в шквале юбок. Людей было много, и казалось, что билеты уже распроданы. Хонджун и Сонхва были в третьем ряду спереди. Вскоре после того, как они сели на свои места, свет погас, и шоу началось. Это была хорошая постановка. Все костюмы были хорошо сшиты, музыка и декорации тоже. Кёнри сыграла главную роль, молодую женщину, пытающуюся встать на ноги, когда её семья пыталась продать её свободу жестокому лорду. Она была прекрасной актрисой. Ближе к кульминации заболел отец её персонажа, и она устроила слезливое представление, от которого Хонджун чуть не задохнулся. Лёгкое прикосновение к его руке вернуло его к реальности. Хонджун вздрогнул и, обернувшись, обнаружил, что Сонхва смотрел на него удивлённо. Он взглянул на его руку, всё ещё зависшую над рукой Кима. — Извини, — хрипло прошептал он. — Извини, я забыл, я… этого больше не повторится. Он вернулся к просмотру, но Хонджун больше не мог сосредоточиться на шоу. Сонхва носил кольцо на левой руке, на правой на мизинце и браслет. Их было трудно разглядеть при слабом освещении, но они были похожи на тусклое золото или латунь. Это был браслет, который ему подарил Хонджун. Он был на нём вместе с кольцом, которое он купил в первый раз, когда они были вместе. Хонджун взглянул ему в лицо, и Сонхва был слишком поглощён игрой, чтобы заметить. Его глаза мерцали в свете сценических огней. Ким уставился на него в восторге, внезапно вспомнив ночь, когда он спустился, чтобы встретить его, как Сонхва тогда сдерживал слезы. Хонджун никогда не видел, чтобы он плакал. Он никогда не хотел этого, чтобы он плакал. Хонджун положил руку на руку Сонхва, обхватив его пальцы. Он смотрел, как Пак удивлённо повернулся к нему. А потом медленно потянулся другой рукой к лицу Сонхва. Хва закрыл глаза и наклонился к нему. Поцелуй был мягким, коротким, сладким, как кофе с ванилью и корицей, которые Хонджун пил ранее той ночью. Он отстранился и увидел улыбающегося Сонхва, глаза которого всё ещё сияли, как бриллианты, в ярком свете сцены. А затем Пак наклонился к Киму и снова поцеловал его. Хонджун наблюдал за остальной частью пьесы, плотно обхватив рукой Сонхва, чувствуя себя более непринуждённо, чем за долгое время.