Blood, water

До Рождества оставалось несколько дней, и вестибюль жилого дома Сонхва был украшен праздничными венками и небольшой пластиковой ёлкой. Охранник кивнул, увидев Хонджуна, махая ему рукой. Он приходил достаточно раз, чтобы его узнали. Он мысленно организовал время, которое у него было в ту ночь, когда он поднимался в лифте. Хонджун должен был работать, но владелец музыкального магазина закрыл его на час раньше, заявив, что они заслуживали дополнительного времени, чтобы провести его со своими близкими. И вот Ким поднялся до квартиры Сонхва и надеялся поработать, прежде чем отправиться домой. Сонхва предложил Хонджуну свободную комнату в качестве художественной студии, и Джун не сопротивлялся и сразу согласился. Почти все его картины сейчас были здесь, большинство незавершённых и только начатых, другие были завершены, когда он получил прилив вдохновения в нужное время. Хонджун уже много лет так не работал над своими картинами. Почему-то у него никогда не было времени, он всегда беспокоился о своей следующей смене, счетах за следующий месяц, о каких-то дополнительных расходах, которые всегда всплывали, когда они меньше всего могли себе это позволить. Не похоже, чтобы он был менее занят сейчас, когда сезон отпусков в самом разгаре и нагрузка на двух из трех его должностей возрастала, но на этот раз всё было по-другому. Хонджун чувствовал себя непринуждённо. И он никогда не чувствовал себя так спокойно с тех пор, как умерли его родители, и он работал день и ночь, чтобы выбраться из своего маленького городка, а затем поддержать себя, Сана и Юнхо в Сеуле. Хонджун почувствовал себя хорошо и расслабленно. Это было немного странно, но он решил, что сможет к этому привыкнуть. Он знал, что Сонхва провёл день в квартире, а не в своём большом старом доме, но не знал, ушёл ли он, когда солнце село. Хонджун думал о том, чтобы позвонить и спросить, но, поскольку он сказал себе, что придёт только рисовать, и у него был запасной ключ — по настоянию Пака, конечно, — в этом не было необходимости. И ему вроде как понравилась идея удивить Сонхва. В лифте прозвучал звонок, сигнализируя, что Хонджун прибыл на свой этаж. Он поправил сумку с усмешкой, уже думая о том, как увидеть удивлённый взгляд Сонхва, когда тот увидел его у двери. Двери открылись, и Хонджун оказался лицом к лицу с Чонхо. Он отпрыгнул. Вампир тоже вздрогнул, а затем отступил на шаг и ушёл с дороги. — Хонджун-ши, — сказал он. — Прости. Я не знал, что кто-то выйдет. — Это… всё нормально, я не знал, что кто-то ждал лифт, — сказал Хонджун, выходя из него. В фойе с Чонхо, он не знал, чувствовал ли другой себя так же неловко, как и он, но Хонджун чувствовал себя чертовски неловко, и, поскольку он был в какой-то странной степени технически старше, он решил, что его обязанность — сделать атмосферу более удобной. — Итак, — сказал Хонджун неловко. — Ты пришёл к Сонхва? — Да, — сказал Чонхо. Если он чувствовал себя хотя бы чуть-чуть некомфортно, как Хонджун, ему гораздо лучше удавалось скрывать это. — Сейчас его обычно не бывает дома, и я хотела провести с ним немного времени, — он улыбнулся вежливо, и Хонджун оценил его усилия. — Вы, ребята, кажется, близки, — сказал Хонджун. — Мы знаем друг друга пару лет, — сказал Чонхо. — Он взял меня к себе, когда никто не хотел давать мне шанса. Он хороший человек. — Ага, — согласился Хонджун. Он не знал, что делать дальше, но, к счастью, в этом не было необходимости. — Я сожалею о том, как мы познакомились, — сказал Чонхо. — Я правда не знал, что ты заблудился, но это не оправдание. Я не должен был так поступать. В его словах что-то, что напомнило Хонджуну Сонхва. Не тон, который был формальным и немного далёким, а сами слова. Чонхо, должно быть, говорил об этом с Паком. — Я понимаю, — сказал Хонджун. Ничего страшного, потому что на самом деле это не так, но он понял. — Это была ошибка. И ты не будешь делать это снова. — Ты прав, я не буду, — сказал Чонхо. — Спасибо. Хонджун изобразил вежливую улыбку, которая, должно быть, выглядела ужасно неловко, и был готов уйти от разговора, когда Чонхо спросил совершенно неожиданно. — Ты переехал? — Что? — Хонджун удивлённо рассмеялся. — Нет. Я не переехал. Думаю, Сонхва сказал бы тебе, если бы мы съехались. — Верно, — сказал Чонхо, но это прозвучало пусто. Он нажал кнопку, и двери лифта снова открылись. Он вошёл внутрь. — Мне пора идти. Увидимся позже, Хонджун-ши. — Хён. Брови Чонхо слились с его чёлкой. — А? — Можешь называть меня хён, — сказал Хонджун. Он улыбнулся, как он надеялся, более естественно, чем раньше. Чонхо улыбнулся в ответ, и двери между ними закрылись. Снова оставшись один, Хонджун глубоко вздохнул. Это было не так уж плохо. Ему не очень нравился Чонхо — всё в нём казалось ненастоящим, как будто на нём была такая толстая маска, что было очевидно, что это подделка, — но он был постоянным элементом жизни Сонхва. Если Хонджун хотел остаться частью жизни Пака, он должен был отпустить эту обиду. Кроме того, вампир извинился, и ему показалось, что он просто не мог быть более искренним. Там, где Сонхва был таким открытым и полным эмоций, Чонхо чувствовал себя немного пустым внутри. Хонджун отбросил эту мысль, когда позвонил в дверь. Он едва успел улыбнуться, как замок со щелчком открылся, и дверь распахнулась. — Ты решил? — Сонхва остановился и расплылся в самой красивой улыбке. — Хонджун. — Сюрприз, — сказал Хонджун, широко улыбаясь. — Я подумал… а у тебя нет работы? — спросил Сонхва. — Я собирался забрать тебя. — Мы закрылись рано, — сказал Хонджун, входя, когда Сонхва отошёл в сторону. — Я думал, что заеду сюда. — Тебе следовало позвонить, — сказал Сонхва. В квартире было холодно, и он поспешил включить обогреватель. — Я собирался вернуться в дом после того, как отвёз бы тебя домой. — Ты всё ещё можешь, если хочешь, — сказал Хонджун с ухмылкой, зная, что Сонхва никогда этого не сделает. Сонхва тоже знал это. Он всё ещё приближался к нему и, когда Хонджун поцеловал его, схватился руками за талию, придвигаясь ещё ближе. — Твоё лицо холодное, — сказал Хонджун со смехом и вскрикнул, когда Сонхва уткнулся своим ледяным носом ему в шею. — Серьёзно, ты кусок льда. — Мне нужно, чтобы ты согрел меня, — сказал Сонхва приглушённым голосом в пальто Хонджуна. — Ты должен быть таким слащавым? — сказал Хонджун, но не смог удержаться от улыбки. — Тебе это нравится, — сказал Сонхва, прижав губы к его шее, а затем выпрямился и поцеловал губы Хонджуна ещё раз, прежде чем отпустить. Квартира не заставила себя долго нагреваться, и вскоре Хонджун повесил пальто на спинку стула, добавляя свою последнюю картину. В ней было больше реализма, чем в его обычном стиле, более точные мазки, аккуратные движения кисти. Это был пейзаж природы, не то, что Хонджун обычно рисовал и не так методично, но ему хотелось попробовать что-то другое. Сонхва вошёл с подносом, на котором было печенье и горячий шоколад, и подождал, пока Хонджун сделать глоток, прежде чем сказать. — Выглядит великолепно. — Спасибо, — сказал Хонджун, засовывая в рот целое печенье. Он остановился, а затем повернулся к Сонхва. — Это ты сделал? — Перестань говорить с набитым ртом, это отвратительно, — сказал Сонхва, делая недовольно лицо. Хонджун сглотнул. — Это ты сделал? — повторил он. — Да, — сказал Сонхва. Он возился с пальцами на коленях. — Они нормальные? — Как ты научился печь? — Хонджун был озадачен. — Ты не ешь. Ты ничего не можешь почувствовать на вкус. — Я могу следовать инструкциям, — сказал Сонхва. — А теперь скажи мне, нормальные ли они. — Они выглядят ужасно, — сказал Хонджун, пытаясь не улыбнуться, и, вероятно, с треском провалился. — Типа, отвратительно. Чертовски ужасно. Но вкус у них неплохой. — Ты мог бы начать с последней части, — сказал Сонхва с раздражённым видом. — Также было бы неплохо поблагодарить. — Ой, ты сделал это только для меня? — Хонджун дерзко усмехнулся. — Я горжусь. — Конечно, я сделал их только для тебя, — сказал Сонхва, слишком раздражённый, чтобы подыграть. — Для кого ещё я бы их делал? Хонджун перестал дразнить. — Спасибо, Персик, — искренне сказал он. Он протянул свободную руку и переплел пальцы Сонхва. — Как-то звучит хуже, когда ты серьёзен, — сказал Сонхва с улыбкой, которая была так уникальна. Он потёр большим пальцем тыльную сторону ладони Хонджуна. Хонджун улыбнулся ему и быстро сжал его руку, прежде чем поставить кружку и снова взять кисть. Они провели несколько минут в тишине, только звук касания холста в комнате, прежде чем Ким сказал: — Я сегодня виделся с Чонхо. — Где? — спросил Сонхва. — Он ушёл всего за несколько минут до твоего прихода. — Прямо у лифта, — сказал Хонджун. Он колебался. — Он кажется достаточно милым, — осторожно продолжил он. — Он извинился передо мной за… ну, первую встречу. — Он действительно хороший, — искренне сказал Сонхва. Его пальцы сомкнулись вокруг руки Хонджуна, очевидно, подсознательно. — И мы говорили об этом, он искренне сожалеет о том, что сделал, и это была ошибка. Это не оправдание, но я просто хочу, чтобы ты это знал. Хонджун хмыкнул и кивнул. — Да, я ему верю, — он неловко засмеялся и добавил: — Ты знаешь, он спросил, съехались ли мы? Как будто ты не сказал бы ему первому. Он взглянул на Сонхва, ожидая улыбки на его лице или смеха. Вместо этого в тёмных глазах Пака была глубокая печаль, когда он сосредоточился на пустом пространстве между их телами. — Эй, — мягко сказал Хонджун, наклоняясь ближе. — Персик. Что случилось? — Ничего, — сказал Сонхва, качая головой. — Ничего, я просто… я беспокоюсь о нём, — он закусил нижнюю губу. — Ему трудно сближаться с людьми, и он всегда боится, что мы его бросим. Что я уйду от него. Ты не знаешь, но… он через многое прошёл, а я просто… — он вздохнул, глядя в сторону. — Я знаю, — тихо сказал Хонджун. Когда Сонхва взглянул на него, он добавил: — Уён сказал мне. Сонхва нахмурил брови. — Почему он сказал тебе это? Всё о Чонхо? — Я спросил его о чём-то связанным с этим, оно само всплыло во время разговора, — сказал Хонджун. Он не хотел подставлять Уёна. — Извини, если ты не хотел, чтобы я знал. Но это не то, что нужно скрывать. Виновата создатель Чонхо, а не он. — Я знаю, — сказал Сонхва. Он отпустил руку Хонджуна и провёл ей по волосам. — Я знаю, это просто… это его дело. Он не говорит людям. Хонджун мог это понять. Ему тоже не нравилось, когда кто-то лез в его личные дела. — Извини, — сказал он, хотя это было бессмысленно. Но он не мог перестать извиняться. — Нет, это… — Сонхва только вздохнул. — Я не знаю, что делать. Я думал, что он, наконец, освоился с нами, что он чувствует себя в безопасности и увереннее. Но теперь всё так же, как было раньше, когда Минги только присоединился. Каждый раз, когда Чонхо смотрел на меня, казалось, что он просто ждал, что я скажу ему, что больше не хочу его видеть, — он закусил нижнюю губу, его лицо приобрело болезненные черты. — И теперь кажется, что он снова возвращается к этому. Я не знаю, что делать. Это из-за меня? — он замолчал, покачивая головой. Воцарилась тишина, пока Хонджун пытался понять, что сказать. — Это не из-за тебя, — наконец сказал он. — Сонхва, я не думаю, что кто-то может любить сильнее, чем ты любишь его. Ты мог бы дать ему всю любовь в мире… и, зная тебя, ты вероятно, так и делаешь, но он должен понять, что он этого заслуживает. — Ты думаешь, он чувствует, что не заслуживает этого? — спросил Сонхва. — Я так и думаю, — сказал Хонджун и сразу же пожалел об этом, когда увидел болезненное выражение лица Сонхва. — Я просто хочу сказать, что он думает, что все его бросят. Могу подумать, что они будут правы. — Но как мне убедить его, что я его не брошу? — Сонхва нахмурился. — Что я никогда не брошу, несмотря ни на что? — Я действительно не знаю, — признался Хонджун. — Если не считать того, чтобы распечатал огромный знак и ударил его им по голове. Сонхва моргнул, а затем, к полному удивлению Хонджуна, фыркнул. — Почему твоё решение всегда бить людей по голове? — спросил он с лёгким смешком. — Это всегда работает, — сказал Хонджун, улыбаясь. Он был просто рад снова увидеть улыбку Сонхва. В его семье были проблемы, которые Хонджун не мог решить, но, по крайней мере, он мог говорить глупости и заставлять Сонхва улыбаться. Он соскользнул со стула и встал перед Сонхва, глядя, как улыбка становилась всё шире на его лице, когда он приподнял подбородок. Хонджун подошёл к нему, улыбаясь, когда он почувствовал, как руки Пака обвивали его талию и прижимали к себе. — Спасибо, — сказал Сонхва, уткнувшись лицом в грудь Хонджуна. — За что? — спросил Хонджун. — За всё, — сказал Сонхва. Хонджун обнял Сонхва за плечи. — Спасибо и тебе, — сказал он. — За уродливое печенье. Сонхва засмеялся, слегка дрожа в объятиях. Хонджун провёл пальцами по волосам Пака. — Хочешь поесть? — Я не должен, — пробормотал Сонхва, но его руки уже пробирались под рубашку Хонджуна. — Мне не нужно. — Ты не пил вчера вечером, — сказал Хонджун. — Всё нормально. Сонхва отстранился от груди Хонджуна, чтобы посмотреть на него. Джун наклонился, чтобы поцеловать его, надеясь, что это был достаточный ответ. Он улыбнулся в поцелуе, когда почувствовал, что Сонхва встал. Телефон громко зажужжал, от вибрации чуть не упал со стола. Хонджун наклонился и ответил на звонок, взглянув на идентификатор звонящего. — Сан, привет, — сказал он, привлекая внимание Сонхва. — Что случилось? — Хён, — сказал Сан. — Ты занят? Хонджун посмотрел на голову Сонхва, лежащую у него на коленях, и туда где он рисовал звёзды на ключице фломастером. — А что? — Ты ходили за художественными принадлежностями, верно? — спросил Сан. — В тот магазин, в который ты обычно ходишь? — А, да, — сказал Хонджун, надеясь, что ложь не так очевидна, как казалось. — Зачем? Тебе что-то нужно? — Сонхва открыл рот, чтобы что-то сказать, и Хонджун бросил на него взгляд, который заставил его замолчать, хотя он всё ещё улыбался. — Что вроде того, — сказал Сан. — Не мог бы ты забрать меня? Уён вроде как занят и не может отвезти меня домой, но он не хочет, чтобы я уходил один. Я в детском парке неподалёку. Хонджун знал это место. Он подсчитал, как далеко это было от квартиры Сонхва и от художественного магазина, где он должен был быть. — О да, конечно, — сказал он наконец. — Я приду. Хотя это может занять некоторое время, я всё ещё… кое-что покупаю. Сонхва нахмурился и начал ворчать слишком тихо, чтобы Сан услышал. Хонджун дёрнул его за ухо, заставив Пака нахмуриться ещё больше, но, к счастью, он замолчал. — Ничего страшного, — сказал Сан. — Спасибо, хён. — Нет проблема, — сказал Хонджун, игнорируя расстроенного Сонхва. — Увидимся. Как только он закончил разговор, Сонхва схватил его за торс и сказал: — Ты не можешь быть серьёзным. Не уходи. — Мне нужно забрать Сана, — сказал Хонджун, осторожно высвобождаясь из длинных рук Сонхва. — Уже поздно, я не могу отправить его домой одного. — Санни? Что он делает так поздно один? — спросил Сонхва, перевернувшись на живот и приподнявшись на локтях. — Что ты думаешь? Он был на свидании, — сказал Хонджун. Его рубашка была вся в складках, но она могла быть спрятана под курткой, так что всё было в порядке. — Судя по всему, Уёну нужно было куда-то пойти, поэтому теперь он один в проклятом парке. Я просто заберу его и поеду домой. — Я довезу тебя туда, — сказал Сонхва. — Тебе не нужно этого делать, — сказал Хонджун, но Сонхва уже вставал с постели. Сонхва подвёз его до угла у парка, но уехал сразу на случай, если Сан будет на улице. Хонджун поцеловал его прямо перед тем, как выйти из машины, взъерошил ему волосы и был вознагражден ещё одной из тех болезненных улыбок, которые Сонхва так хорошо делал. Хонджун только рассмеялся, прежде чем уйти за Саном. Но не Сана он увидел стоящим на краю улицы. Это был Ёсан. — Привет, — сказал Ёсан, когда Хонджун подошёл, и в его глазах мелькнул огонёк, который не понравился Хонджуну. — Вернулся из квартиры Сонхва-хёна? Инстинктивно Хонджун почти потянулся к своему плечу, где следы от укуса ещё не исчезли, но он знал, что это смешно. Никаких следов не было видно. Ёсан, казалось, прочитал его мысли и сказал. — Это очевидно. Хёна не было дома две ночи. У него вам определённо есть чем заняться. — Я не думаю, что это твоё дело, — коротко сказал Хонджун. Ему не нравился Ёсан, и он не хотел больше затягивать этот разговор. Он огляделся и заметил Сана у качелей вместе с Уёном, и вежливо хотел сбежал от продолжающегося разговора. — Ты прав, на самом деле, это не так, — приятно сказал Ёсан, как будто он не заметил, как сильно Хонджун хотел уйти, или ему было всё равно. — Но мне так любопытно. Как тебе удаётся трахаться с такой гигантской задницей? Хонджун на мгновение замер. — Хорошо, — сказал он, когда все намерения вежливого и быстрого ухода исчезли. — Какого хрена это твоя проблема? Вежливый фасад упал со скоростью света. — Ты мне не нравишься, — сказал Ёсан. — Вау, какой сюрприз, — сказал Хонджун с сарказмом. — Не то, что я спросил. В чём твоя проблема, что со мной не так? — Мне составить список? — спросил Ёсан. — Ты играешь с Сонхва-хёном. Само твоё существование причинило Чонхо больше боли, чем что-либо за последние пять лет. И, может быть, хуже всего то, что ты унизил Уёна и заставили его почувствовать, что он не достоин внимания твоего драгоценного друга. — Уён не злится на меня, почему ты так говоришь? — сказал в ответ Хонджун. — Я знаю, что Чонхо сейчас не в лучшем состоянии, но это не из-за меня. И что, чёрт возьми, ты имеешь в виду под «играю с Сонхва»? — Какие бы отношения у тебя с ним ни были, — сказал Ёсан. — Для тебя это просто игра? — Это не игра, и это не твоё дело, — сказал Хонджун сквозь стиснутые зубы. — Это моё дело, потому что я забочусь о нём, и ты причинишь ему гораздо больше боли, чем ты уже сделал, — сказал Ёсан. — Я не знаю, во что ты играешь, делая вид, что любишь его, но я тебе не доверяю. — Делаю вид, что люблю? — Хонджун недоверчиво усмехнулся. — А почему ты думаешь, что я притворяюсь? — Если бы ты искренне любил его, ты бы не стал так усердно скрывать ваши отношения, — сказал Ёсан с неприятной улыбкой. — Я понимаю, почему ты не хочешь уходить. Он добр, красив и богат. Вампир или нет, этого должно быть достаточно, чтобы понять, что ты его не заслуживаешь. — Мне не нужно твоё мнение об отношениях, в которых ты не состоишь, — отрезал Хонджун. — Пожалуйста, отвали. В любом случае, я здесь не для того, чтобы с тобой разговаривать. Он пошёл, чтобы забрать Сана и уйти, но Ёсан встал перед ним. — Хён поймёт, что ты его не любишь, и это его уничтожит, — сказал он. — Если у тебя есть хоть какое-то подобие здравого смысла, ты уйдёшь, прежде чем это станет более серьёзным. Хонджун пристально посмотрел на него. — Ты мне угрожаешь? — Нет, я всего лишь даю тебе совет, — сказал Ёсан. — У тебя действительно хорошо получается давать советы, — сказал Хонджун. — Оставь меня и Сонхва в покое. Ты продолжаешь говорить о том, что я причиняю ему боль, но он счастлив со мной, — он глубоко вдохнул. — Или это твоя проблема? Что мы счастливы вместе. — О чём ты говоришь? — спросил Ёсан и нахмурился. — Ты жестокий и одинокий, — сказал Хонджун, и он знал, что это было мелочно и по-детски, но он был зол. — Ты один, и никто тебя не любит, и поэтому ты меня ненавидишь. Ёсан замер, как статуя. — Это неправда, — сказал он. — Я не нежеланный. Это удивило Хонджуна. Он не ожидал, что ударит в нужное место. Он хотел копнуть глубже, вкрутить винты, но он должен был помнить, Сонхва любил Ёсана, и в каком-то смысле они были семьёй. Поэтому он заткнулся и попытался оставить всё как есть. Но Ёсан воспринял его молчание как нечто иное. — Ты нежеланный и тебе следует уйти, — сказал он хриплым голосом. Его холодное выражение треснуло, и Хонджун мог видеть это, видеть тёмный огонь. — Тебе нет места в нашем клане. Тебе нет места в нашей жизни, и тебе следует уйти, прежде чем ты всё испортишь. До твоего прихода всё было хорошо, — он провёл рукой по своим длинным светлым волосам. — Мы были счастливы, пока тебя не было. Но ты пришёл и перевернули всё с ног на голову. Ты и… и Сан… — Сан? — Хонджун прервал его. — Что, чёрт возьми, он сделал не так? Твой лучший друг влюблён в него. Но, даже когда он это сказал, Хонджун понял. И Ёсан увидел осознание этого в его глазах, его собственные глаза расширились, он немедленно склонил голову набок. Хонджун заметил приближающихся Сана и Уёна и быстро изменил своё выражение на улыбку, прежде чем кивнуть. — Хён, спасибо, что пришёл, — сказал Сан с яркой улыбкой. Прежде чем он смог сказать что-нибудь ещё, Уён внезапно схватил его за руку и остановил. Его огромные глаза были прикованы к Хонджуну. Из-за чего он напрягся. Слышал ли Уён? Он внезапно осознал то же самое, что и Хонджун? — Что случилось? — обеспокоенно спросил Сан. — Мне нужно поговорить с тобой, — тихо сказал Уён. — Прямо сейчас, — он посмотрел на Хонджуна широко раскрытыми глазами и высоким голосом добавил: — Привет, извини, мне нужно поговорить с Саном, мы скоро вернёмся. А потом Уён исчез, увлекая за собой Сана. Хонджун снова остался наедине с Ёсаном. Взгляд вампира был направлен на Сана и Уёна, и он был наполнен многими перекрывающимися эмоциями, чтобы Хонджун мог полностью различить их. Но там была тоска. Хонджун видел это, как день, и знал, что это значило. — Оставь Сана в покое, — тихо сказал Хонджун. Ёсан откинул голову и посмотрел на Хонджуна. — Я ничего ему не сделал. — Если ты даже подумаешь о том, чтобы причинить ему вред, я узнаю, — сказал Хонджун. — Я ничего ему не сделал, — безэмоционально повторил Ёсан. Хонджун ничего не сказал на это, только пристально посмотрел на вампира. Ёсан посмотрел на него светлыми глазами, в которых не было никаких эмоций. — А Уён знает? — спросил Хонджун. Какое-то мерцание было во взгляде Ёсана. — Знает что? Для Хонджуна этого было достаточно. Он отказался прерывать зрительный контакт с Ёсаном, отвернувшись, только когда Сан и Уён наконец вернулись. Хонджун был вежлив и, как он надеялся, дружелюбен по отношению к Уёну, но Чон выглядел потрясённым из-за того, что напугало его раньше. Хонджун заметил, что стоило очень близко к Ёсану, гораздо ближе, чем он сочтёт удобным, но промолчал. Он просто пожелал Уёну счастливого Рождества, а затем сел в такси с Саном, чтобы поехать домой. Они ехали молча, Хонджун задумался. Он не думал, что был неправ. У Ёсана были какие-то собственнические чувства к Уёну, и они выглядели, как романтические. Он не доверял Хонджуну, за что он мог не волноваться, но он питал настоящую обиду на Сана. Он так же был опасен, Джун был уверен в этом. В каждом его разговоре с Ёсаном была, по крайней мере, одна реальная угроза, и она была адресована Хонджуну. Или же Сану? — Я ничего ему не сделал, — сказал Ёсан. Тем не менее Хонджун это слышал. Как только они вернулись домой, Сан вошёл в свою комнату, чтобы поговорить с Юнхо. Хонджун снял пальто и шарф в своей спальне. Он встал перед зеркалом и провёл пальцами по следам от укуса на плече. К утру его уже не будет, но до тех пор Хонджун должен быть немного осторожен. Он только что переоделся в пижаму, когда ему позвонили, а в идентификаторе звонящего было написано «Персик», и до конца ночи, по крайней мере, Ким забыл о плохом настроении. Дни, предшествовавшие Сочельнику, были трудными. Уроки Сана и Юнхо были отменены, но они работали больше, чем когда-либо, и Хонджуну тоже пришлось очень усердно работать в службе доставки. В этом году он впервые не взял дополнительную смену ни на одной из своих работ. У него были деньги, и на данный момент в дополнительных больше не было нужды. Большинство картин Хонджуна было в квартире Сонхва, но самая важная из них находилась на полу в его спальне. Он работал над картиной Сонхва каждый день, постепенно дополняя её, и с каждым зимним днём картина становилась всё ближе и ближе к тому, чтобы стать настолько совершенной, насколько мог это сделать Хонджун. И он должен был сделать её идеальной. Она была для Сонхва, она должна была показать как можно ближе и точнее, насколько он особенный. Пак проводил Рождество и предшествующие ему ночи со своим кланом. Это означало, что Сан тоже был далеко от Уёна, что объясняло ужасное настроение, в котором он находился с той ночи, когда Хонджун забрал его из парка. Большую часть времени он вёл себя как обычно, но иногда у него было плохое настроение. В то время Хонджун старался больше не раздражать его и держался на расстоянии. Именно поэтому Джун сидел в гостиной с Юнхо в ночь перед Рождеством, когда телефон Чона зазвонил, и он ответил с улыбкой и сказал: — О, привет, Ёсан. Хонджун чуть не раздавил пульт в своей руке. Он больше не слышал разговора, когда Юнхо встал и пошёл на кухню поговорить, но через несколько секунд он услышал лёгкий смех. Ему это не понравилось. Он понятия не имел, как и почему Ёсан сблизился с Юнхо, но Хонджун ему не доверял. Кан не любил Кима и ненавидел Сана, как он мог дружить с Чоном? Когда Юнхо вернулся в гостиную, он улыбался. Хонджун подождал несколько секунд, прежде чем спросил: — Кто это был? Друг? — О да, — сказал Юнхо. — Ты его не знаешь. — Хорошо, — сказал Хонджун. — Значит, это был не совсем брат Уёна, с которым он связан кровными узами? Юнхо замер. — Эээ… — Не беспокойся, — категорично сказал Хонджун. — Ты и Ёсан друзья? Как? — А, знаешь, — сказал Юнхо неловко. — Сан. Уён. Понимаешь? — Конечно, через Сана и Уёна, — сказал Хонджун. — Я спрашиваю, как. Юнхо смущённо нахмурился. — Я не понимаю. Хонджун придумал, как красиво выразить свои мысли. Он не рассказал Сонхва о своей встрече с Ёсаном в парке, зная, что это его только расстроит, и он не знал, как правильно выразить свои чувства к Ёсану. Вместо этого он спросил. — Тебе не кажется, что Ёсан немного… бесчувственный? — Да ладно тебе, — вздохнул Юнхо. — И ты туда же. — Что ты имеешь в виду под «и ты туда же»? — Хонджун нахмурился. — Сан продолжает говорить о том, как Ёсан его ненавидит, — сказал Юнхо. — И да, Ёсан поначалу может быть немного неудобным, но он классный. Тогда Сан тоже осознал это. Но знал ли он причину? Хонджун встал и пошёл в комнату Сана и Юнхо, заметив, что Чон почти осторожно следовал за ним. — Привет, — сказал Хонджун, просовывая голову в комнату после одного стука. — Не возражаешь, если я с тобой кое о чём поговорю? — Конечно, — весело сказал Сан. Он сидел на кровати, скрестив ноги, с телефоном в руке, он заблокировал его и убрал. — Отлично, — сказал Хонджун. Он сел на кровать напротив Сана. — Так. — Итак, — повторил Сан, но его глаза были прикованы к Юнхо, который, должно быть, подал какой-то сигнал, потому что теперь Сан выглядел настороженным. — Что случилось? — Хорошо, так, — сказал Хонджун. — Мне нравится Уён. Сан бросил на него резкий взгляд. — Что? — Я имею в виду, он хороший парень, — быстро сказал Хонджун. — Ты ведь встречал его… семью, верно? Выражение лица Сана превратилось в нечто, чего Хонджун никогда раньше не видел. — А что? — спросил он наполовину настороженно, наполовину… как-то ещё. Хонджун помедлил. — Ёсан, — сказал он. — Что-то… с ним не так. Сан недоверчиво рассмеялся. — Что? — он сказал. — Ты… хочешь поговорить о Ёсане? — О ком ещё я хотел бы поговорить? — смущённо спросил Хонджун. — Я не знаю, хён, — сказал Сан с резкостью в голосе. — О ком бы ещё ты мог говорить? В клане Уёна, о ком ещё, по твоему мнению, тебе следует с нами поговорить? — Что? — Хонджун понятия не имел, куда Сан пытался пойти с этим, но он отказался отвлекаться. — Хорошо, ты же знаешь, я разговаривал с Ёсаном пару ночей назад. — Ммм, пару ночей назад, — сказал Сан. — Когда ты пришёл за мной после покупки художественных принадлежностей. Да. Хонджун проигнорировал этот почти насмешливый подтекст. — У меня такое чувство, что ты ему не нравишься, — сказал он. — На самом деле, это было больше, чем просто чувство. Он почти прямо сказал мне, что ты ему не нравишься. — Мы не близки, — сказал Сан. — Так? — Слушай, — сказал Хонджун с глубоким вздохом. — Я думаю, что Ёсан может быть опасен. Слева от Хонджуна раздался удивлённый смех. Это был Юнхо, стоящий прямо в дверном проёме. Хонджун даже не осознал, что тот пошёл за ним. — Ёсан не опасен, — сказал Юнхо, когда увидел, что Хонджун смотрел на него. — Он… он Ёсан. — Когда я разговаривал с ним, тебя там не было, — сказал Хонджун. — Очевидно, что у него есть какая-то неприязнь к Сану. — И что? — сказал Сан резким голосом. — Многие люди меня не любят. Это не делает их опасными, хён. Почему ты так беспокоишься о Ёсане? Потому что он дважды угрожал мне, а Сонхва даже не тот, в кого он влюблён. — Он просто вызывает у меня такое чувство, что нужно его опасаться, — сказал Хонджун, и он знал, что это не помогало его делу, но он не знал, что ещё сказать. — Даже ты знаешь, что ты ему не нравишься. — Это не значит, что он опасен, — сказал Сан. — Почему ты думаешь, почему Ёсан такой опасный, а не все остальные, кому я могу не нравиться? — Потому что он… — Хонджун остановился, не в силах подобрать нужные слова. Он вздохнул и встал. Было очевидно, что Сан не в настроении слушать. — Подумай об этом, — сказал он. — Я только говорю тебе быть немного осторожнее, — он повернулся, готовый уйти. — Ты такой лицемер! Хонджун остановился. — Что? — Ты меня слышал, — сказал Сан. Он слез с кровати и встал. — Хён, просто уходи, — сказал Юнхо, осторожно беря Хонджуна за локоть. — Нет, — сказал Хонджун. Он высвободился и повернулся к Сану. — Что ты имеешь в виду? — Скажи это, — выплюнул Сан. — Что ты собирался сказать о Ёсане? Ему нельзя доверять, он бесчеловечный, он монстр? Говори, хён. Но знай, что всё, что ты говоришь, возвращается к Сонхва-хёну. — Что? — Хонджун почувствовал, как его кровь застыла. — О чём ты говоришь? — Ты точно знаешь, о чём я говорю, — сказал Сан. Он безрадостно засмеялся. — Честно говоря, ты думал, я не узнаю? Ты просто собирался вечно нам лгать? — Сан, — сказал Юнхо, подходя к нему. — Давай не сейчас… — Тогда когда? — сказал Сан. — Хён никогда не собирался нам рассказывать, — он снова повернулся к Хонджуну. — Да, хён? Ты когда-нибудь собирался сказать нам, что спишь с хёном Уёна? Хонджун застыл. Каждый дюйм его тела замер, отказываясь двигаться, вплоть до каждого мускула в его горле. — Это… это не… — Даже не мечтай притвориться тупицей, — сказал Сан. — Я просто хочу знать, с каких это пор. Когда ты пытался заставить меня перестать встречаться с Уёном? Поскольку он был вампиром, монстром, он причинял мне боль и пил из меня кровь? Когда ты сказал мне, что я не могу пойти к нему домой, потому что он нападёт на меня, но всё это время ты позволял Сонхва-хёну пить из тебя? — Нет, — сказал Хонджун, но он больше не понимал, что говорит. — Это… это не так… — Значит, если бы я проверил твою шею в ту ночь, когда ты приехал за мной в парк, я не нашёл бы там следов клыков? — потребовал Сан. Слова Хонджуна застряли в его горле. — Просто скажи мне, с каких пор, — сказал Сан. — Когда ты хотел поговорить с Уёном о вампирах? Определённо с тех пор. Ты знал его ещё до того, как я познакомил тебя с У в парке. С тех пор? До? — Нет, — сказал Хонджун. — Нет, не… — он сильно потёр лицо обеими руками, пытаясь прийти в себя. — Я не хотел тебе лгать, Сан, — сказал он. — Это просто… так получилось. — Ты мог бы сказать нам, — сказал Сан, в то время как Юнхо стоял рядом немой статуей. — У тебя было миллион попыток сказать, но ты продолжал лгать. Ты мог бы сказать нам, когда попросили поговорить с Уёном. Или когда я пришёл с кексами от твоего грёбаного парня через несколько дней после твоего дня рождения, и ты сделал вид, будто ненавидишь его. — Я ничего не делал, — сказал Хонджун. Что-то в словах Сана было похоже на искажённое, зеркальное эхо Ёсана, и это потрясло его ещё больше, чем раньше. — Я знаю, что должен был тебе сказать. Я знаю. Но я просто… кое-что случилось и… и я не планировал, что всё будет так, хорошо? Сан уставился на него взглядом, горящим гневом, и сказал: — Сонхва-хён заслуживает большего, чем ты. Эти слова ударили Хонджуна по лицу, как настоящая пощёчина. Он уставился на Сана, пытаясь придумать ответ, хоть что-нибудь, но он не смог. Какая бы защита у него ни была, она исчезла. — Сан, — прошипел Юнхо, хватая его за плечо, — хватит. — Это правда, — сказал Сан, не сводя глаз с Хонджуна. — Он не сказал нам, потому что он был… ему было стыдно встречаться с Сонхва-хёном, он заслуживает большего… — Это неправда, — жёстко сказал Хонджун. — Мне не стыдно за Сонхва. — Почему? — потребовал Сан. — Это же так! Вот почему ты никогда не говорил нам, потому что ты сказал, что ненавидишь вампиров, ты сказал, что они опасны. И ты всё ещё так считаешь, поэтому ты пытался предупредить меня о Ёсане. — Нет, я пытался предупредить тебя о Ёсане, потому что он правда опасен, — сказал Хонджун. — Да? Ты так думаешь? — сказал Сан с ужасной злобой. — Ты сказал это Сонхва-хёну? — Это не имеет ничего общего с Сонхва, — сказал Хонджун. — Как ты вообще можешь такое говорить? — воскликнул Сан. — Ты не сказал Сонхва-хёну, что думаешь, что член его семьи… что он убийца или что-то в этом роде? Ты сказал ему, что думаешь, что Уён тоже такой? — он глухо рассмеялся. — Что ты сказал мне, когда впервые встретил его? Когда он смотрит на тебя, он видит только еду и однажды может решить, что голоден. Ты думал так только об Уёне или о Сонхва-хёне тоже? Кислота поднялась по кишечнику Хонджуна и попала ему в горло. — Мы сейчас не об этом говорим, — сказал он. — Ничего страшного, я решил, что всё равно не хочу с тобой разговаривать, — сказал Сан. — Я буду со своим кровожадным монстром, а ты будь со своим. Хонджун повернулся и выбежал из комнаты. Его сердце колотилось в ушах, и этого звука было почти достаточно, чтобы вызвать тошноту. Он пошёл в свою комнату и захлопнул дверь, а затем упал на кровать, снова и снова проводя руками по волосам. Сан знал. Хонджун понятия не имел, как он узнал, но он знал. И каким-то образом всё пошло по спирали, один неверный шаг за другим, и Джун обнаружил, что стоял посреди обломков настолько ужасных, что даже не знал, что это было когда-то. Хонджун глубоко вздохнул и сел, опустив голову. Он мог это исправить. Он мог всё исправить. Он и Сан были друзьями с незапамятных времен, это было то, что Хонджун не мог исправить, он не был лицемером, и он действительно заслужил Сонхва, всё будет хорошо… Резкое жужжание телефона Кима прервало его мысли. Он схватил его, готовый сбросить звонок, но потом увидел, кто это был. — Хонджун, — голос Сонхва был мягким. — Уёну только что позвонил Сан, и он выглядел расстроенным. Всё в порядке? Хонджун хотел рассмеяться. Всё было не в порядке. Вместо этого он глубоко и беззвучно вздохнул, попытался сделать свой голос как можно более нормальным, потому что знал, что Сонхва будет волноваться, и сказал: — Я и Сан поговорили. — О чём? — спросил Сонхва. — Ты… ты не звучишь хорошо. Ещё один глубокий тихий вздох, ещё одна бесполезная попытка казаться нормальным. — О тебе, — сказал Хонджун и сглотнул. — Он знает, что мы… о нас. — О, — сказал Сонхва с тихим звуком удивления. А затем, после нескольких секунд молчания, добавил: — Извини. — Ничего страшного, — сказал Хонджун. — Я имею в виду, что это не твоя вина. — В этом никто не виноват, — сказал Сонхва. Но это было неправдой. Это была вина Хонджуна, и они оба знали это. — Всё в порядке, — снова сказал Хонджун. Снова наступила тишина, а затем Сонхва спросил: — Ты хочешь, чтобы я приехал к тебе? Я заеду за тобой, буду на углу у твоего дома. — Тебе не нужно этого делать, — сказал Хонджун. — Ты должен быть со своей семьёй, это канун Рождества, — он засмеялся, и это прозвучало жалко даже для его собственных ушей. — Хонджун, я приеду, — твёрдо сказал Сонхва. — Пятнадцать минут, хорошо? — Хорошо, — сказал Хонджун, даже не пытаясь больше спорить. Это было эгоистично с его стороны, но он хотел увидеть Сонхва. — Спасибо. Ты… ты слишком хорош для меня. — Нет, — сказал Сонхва. — Я просто счастлив увидеть тебя сегодня вечером. Я скоро буду. Хонджун закончил разговор. Затем он смотрел на экран своего телефона, пока тот не погас. Он надел пальто, в котором был в последний раз, когда ходил к Сонхва, в ту ночь, когда разговаривал с Ёсаном в парке, а также шапку, чтобы было тепло ушам. Затем Хонджун открыл дверь спальни и вышел. Через секунду после этого открылась другая дверь и в дверном проёме появился Юнхо. Он замер. Хонджун тоже. Он чувствовал себя виноватым, как преступник, уличённый в делах, которых он делать не хотел. Он уставился на Юнхо, чего-то ожидая — жалостливого взгляда, нескольких сочувственных слов, острой колкости, которая слетев бы с его губ могла бы раздавить Хонджуна. Но Юнхо просто отступил в комнату, лицо всё ещё застыло в том же пустом выражении, и он закрыл дверь. Хонджун вышел из квартиры. Впервые он пришёл рано. Он ждал на пустой улице в одиночестве, его единственная компания — жёлтый уличный фонарь рядом с ним и падающие сверху снежинки. Он сбился со счёта секунд, которые пытался сосчитать, прежде чем знакомая чёрная машина выехала на обледенелую дорогу. Машина остановилась поблизости, и прежде чем Хонджун смог сесть в неё, Сонхва вылез из машины и заключил его в объятия. Хонджун замер в его объятиях, прежде чем, наконец, расслабился и растворился в его объятиях. — Эй, — сказал Сонхва. — Ты в порядке? Хонджун сглотнул и кивнул, прижимаясь к нему.