✤✥✣✥✤
Ёсан знал, что он там, ещё до того, как услышал стук в дверь. Его не нужно было ничего говорить. Секундой позже Уён вошёл в комнату, закусив нижнюю губу. Ёсан отложил телефон, подошёл и сел на середину кровати. Уён подошёл и сел рядом с ним, ничего не сказав. — Я немного напуган, — сказал Чон. Ёсан подавил нарастающую волну эмоций в груди. — Это нормально. Больше нечего было сказать. Была ночь. Среда. Через несколько минут Уён уйдёт, чтобы встретиться с Саном впервые с момента их разрыва. Уён нервничал, и хотя Ёсан пытался скрыть это, он тоже нервничал. Он не знал, чем Уён закончит эту ночь. Разбитое сердце, завершение, понимание. Новая надежда. Неуверенность была тем, что поразило Ёсана внутри. Он просто не знал. Может быть, Сан хотел всё закончить чисто. Может, он просто хотел сказать ему прямо, что шансов нет. Но что, если он действительно хотел вернуться к Уёну? Что ему нужно, чтобы понять, что ему нужно отказаться от своей природы? При этой мысли нахлынула буря смешанных эмоций. Ёсан знал, что Уён будет счастлив. У, с которым он жил последние несколько дней, был бедной искаженной копией прекрасного человека, которого он знал почти всю свою жизнь. Только несколько точек эмоций в спектре, который был в основном пустым, пустым, как глиняная ваза, питаемый одной единственной целью — вернуть Сана. Счастье Уёна всегда было самым важным в жизни Ёсана, и Сан делал Чона счастливым. Но Ёсан не знал, сможет ли он пережить это. — Он вернётся ко мне, верно? — спросил Уён, опираясь головой на плечо Ёсана. — Вот почему он хочет встретиться. Мы снова будем вместе. — Я не знаю, — честно сказал Ёсан. — Если бы он хотел, чтобы я больше не был рядом, он бы просто сказал мне по телефону, — сказал Уён, но это звучало так, как будто он убежал себя, а не Ёсана. — Он бы заблокировал мой номер. Это не отправило бы сообщение о том, что он хочет увидеть меня лицом к лицу, — это хорошо. — Мы не сможем узнать, пока ты с ним не поговоришь, — сказал Ёсан. — Ага, — сказал Уён. — Правильно. Мы узнаем, когда я с ним поговорю, — он сдвинулся. — Ты уверен, что не хочешь пойти со мной? Ёсан подумал о Сане и его осторожном, сдержанном поведении с ним. — Не думаю, что он захочет, чтобы я был там, У. — Я знаю, — сказал Уён. — Просто… на всякий случай… Ёсан ничего не сказал. Он не пошёл. Это было между Уёном и Саном, он не нужен. Он не пошёл бы смотреть, как они примирялись, целовались и обнимали друг друга. — Что, если он не хочет снова быть вместе? — голос Уён был тихим. — Что, если он просто хочет… попрощаться? — Может быть, — сказал Ёсан. Он не знал, что ещё сказать. Надежда в животе наполнила его чувством вины, и он попытался подавить её. Он тоже мог сделать счастливым Уёна. Он мог сделать его таким же счастливым, как Сан. — Я не могу без него, — сказал Уён. — Я знаю, что был со многими людьми, но он другой. Он особенный. — Ты тоже, — сказал Ёсан. — Нет, ты не понимаешь, — сказал Уён, покачивая головой, когда она прислонилась к плечу Ёсана. — Он не такой, как другие люди. Он не похож ни на кого. Он… он феноменален. — Уён, — мягко сказал Ёсан. — Как и ты. Уён двинулся, подняв голову, чтобы посмотреть на Ёсана. В то же время Ёсан повернулся к нему. Он был так близко. Ёсан коснулся носа Уёна, губы были в нескольких дюймах друг от друга. Черты лица были нечёткими, и всё, о чём он мог думать, это то, насколько он близко, как легко было бы просто наклониться и поцеловать его. Твёрдый вес руки Уёна лежал на его руке, между ними не было ни волоска, и Ёсан мог чувствовать У, неподвижного, как камень, рядом с ним, пойманного в воздухе, который захватил его. Губы Уёна приоткрылись. Ёсан поцеловал его. Он не думал об этом. Он не мог. Его тело двигалось само по себе, и прежде чем Ёсан смог остановиться, он двинулся вперёд, прижимаясь губами к губам Уёна. Время замедлилось, остановилось. Ни один из них не двинулся с места. А потом Уён поцеловал его в ответ. Всё остальное отпало. Ёсан мог чувствовать только Уёна, движение его губ. Сначала медленно, неуверенно, а затем становился более уверенным. Ёсан положил руку на щёку Уёна. Язык Уёна ткнулся в его губы, и Ёсан приоткрыл их для него, не задумываясь. На вкус Уён был всем, о чём Ёсан когда-либо мечтал. Он зарылся пальцами в волосы, притянул как можно ближе, отчаянно преследуя этот вкус. Ёсан лишь смутно осознавал, что двигался, пока тело Уёна не подкосилось под его и не упало обратно на кровать. Ёсан почувствовал головокружение. Всё происходило так быстро, но всё казалось таким правильным. Уён на секунду отстранился, чтобы вдохнуть, в чём он не нуждался. Эта мысль была воодушевляющей, зная, что Ёсан сделал это с ним, заставлял его нуждаться в воздухе вот так. Он наклонился к Уёну, опускаясь, чтобы прижаться к нему своим телом, и целовал его снова, и снова, и снова. — Подожди, — сказал Уён, отстранившись на секунду. Ёсан погнался за губами, ожидая ещё одного поцелуя, едва уловив, что он говорил. — Ёсани… — Да, — выдохнул Ёсан, оставив ещё один долгий поцелуй в уголке рта Уёна. — Мы не можем, — сказал Уён, но всё равно поцеловал Ёсана в ответ. — Притормози, секундочку… — Ага, — сказал Ёсан. Он почти не слушал, закрыв глаза, прижавшись лбом к Уёну. Он чувствовал его, его слабый, тонкий запах, и он был опьяняющим. — Я… Сан… Ёсан замер. — Мне нужно увидеть Сана, — сказал Уён. — Сан ждёт меня, он… Он продолжал говорить, но Ёсан больше не слушал. Даже сейчас. Даже сейчас, когда у него был Ёсан, Уён думал только о Сане. Не о Ёсане. А о Сане. Внезапно всё стало очевидно. Это было бессмысленно. Уён не хотел Ёсана. Он никогда не хотел Ёсана. Всё, что ему нужно, это Сан. Ёсан встал и спрыгнул с него. Он сел на пятки и наблюдал, как Уён приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на него. В его глазах было выражение, которое Ёсан не мог читать, но он ненавидел это и то, как оно проникало в его кожу. Он обхватил его руками за талию, держась за него. Что-то рушилось внутри, и сломанные края этого были острыми, как ножи в его груди. Ёсан был так напуган, что собирался прорваться. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, но это было бесполезно. Он собирался сломаться. Уён смотрел на него широко раскрытыми глазами, и на мгновение Ёсан подумал, что он действительно развалился на части. Но потом он почувствовал, как что-то скользил по его щекам снова и снова, и он понял. — Ёсани… — Уён потянулся к нему дрожащей рукой. — Уходи. Рука Уёна остановилась. — Убирайся, — срывающимся голосом сказал Ёсан. — Оставь меня в покое. Не смотри на меня. Уён не двинулся с места. Он сидел, замерев, с огромными глазами, устремлёнными на Ёсана. Зрение Кана затуманилось, и он был благодарен. Он не хотел, чтобы Уён так смотрел на него. Прошло слишком много времени, прежде чем Уён заставил себя встать с кровати, спотыкаясь о простыни. Ёсан остался, даже не повернув голову, чтобы увидеть, как он уходил. Он просто ждал. Через несколько секунд дверь захлопнулась, и наконец он остался один. Ёсан рухнул на кровать и заплакал.✤✥✣✥✤
Сонхва позвонили. Это был Хонджун. Он уставился на светившийся экран, на фотографию с красивой улыбкой. А потом он взял трубку. — Сонхва, — сказал Хонджун, прежде чем Сонхва смог заговорить. — Ты дома? — Да, — удивился Сонхва. — А что? — Хорошо, — сказал Хонджун. — Я сейчас приду. — Что? — Сонхва выпрямился и посмотрел на входную дверь, как будто Хонджун собирался пройти через неё в ту самую секунду. — Я собираюсь взять дюжину роз и стоять у твоей двери всю ночь, — сказал Хонджун. — Подожди меня. — Зачем… зачем тебе это делать? — Сонхва был в ужасе. — Потому что…. Я не знаю, хорошо? — сказал Хонджун. — Мне нужно, чтобы всё было в порядке, и я не знаю, что делать. Так что позволь мне взять грёбаные розы и постоять у тебя во дворе до восхода солнца и попытаться исправить ситуацию. Или лилии, или какие угодно цветы, или что-нибудь ещё. Заставь меня бегать по снегу, чтобы доказать свои чувства, вертеться перед тобой, как захочешь. Просто скажи мне, как это исправить. Сонхва потерял дар речи. — Персик, — сказал Хонджун. — Мне жаль. Пожалуйста, поговори со мной. Сонхва сидел на месте и ничего не говорил. Хонджун звучал так искренне, так отчаянно. Ему был нужен Сонхва. Он скучал по Паку, может быть, даже так, как Хва по нему. И Сонхва так сильно по нему скучал. Он знал, что ничего не изменилось. Хонджун до сих пор не изменил мнение о том, как Сан поступил с Уёном, он всё ещё не сказал, что подумает о том, чтобы остаться с Сонхва. Всё было так, как было, когда он и Пак впервые поссорились. Но Сонхва скучал по нему. И чем больше времени проходило, тем меньше значения имело всё остальное. Он больше не хотел причинять вред Хонджуну. Он не хотел, чтобы он чувствовал, что должен сделать всё это, чтобы вернуть его. Он просто хотел снова обнять Хонджуна. — Я хочу тебя видеть, — сказал Сонхва. — Я приду, Персик, — сказал Хонджун. В его голосе было такое облегчение. — Я… я одеваюсь, подожди меня… — Нет, не обязательно, — сказал Сонхва. — Тебе не нужно приходить сюда и доказывать, — «Я знаю. Я знаю, что ты меня любишь». — Я приду к тебе. — Хорошо, — сказал Хонджун. — Ладно. Я буду здесь. Сонхва встал с дивана и побежал вверх по лестнице. Он собирался войти в свою комнату, когда увидел кого-то, стоящего в коридоре, и остановился. — Уён? — Сонхва нахмурился, глядя на него. — Ты в порядке? Уён не двинулся с места. Он даже не выглядел так, будто бы слышал его, стоя перед дверью в комнату Ёсана, глядя на дерево с пустым выражением лица. — Уён, — снова сказал Сонхва, подходя к нему. — Что случилось? Он положил руку Уёну на плечо, и Чон подпрыгнул и повернулся, чтобы посмотреть на него. Он смотрел на него широко раскрытыми глазами. В его глазах было потерянное выражение. — У тебя всё нормально? — спросил Сонхва, теперь серьёзно обеспокоенный. Он никогда не видел Уёна в таком безумном состоянии. — Что случилось? Уён открыл рот, а затем беззвучно закрыл его. — Эй, — сказал Сонхва, обнимая его. — Ты в порядке? Сан что-то сказал? Услышав это имя, Уён выпрямился. — Сан, — сказал он. — Сан, мне… мне нужно увидеть Сана. Спасибо, хён. Затем он повернулся и направился к лестнице. Сонхва в недоумении смотрел ему вслед. Что только что произошло? Он выбросил это из головы. Он должен был подготовиться и пойти навестить Хонджуна. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы одеться, не утруждая себя какой-либо специальной одеждой. Только уходя, он схватил латунное кольцо с бирюзой и соответствующий браслет, который дал ему Хонджун. Сонхва чувствовал себя хорошо, когда машина ехала по знакомым улицам. Он собирался снова увидеть Хонджуна. Он мог прижать его к себе и поцеловать. И, возможно, если он почувствует себя достаточно смелым, он расскажет настоящую причину, по которой он был так расстроен. Может быть, Хонджун удивит его и сразу же без колебаний расскажет то, что он хочет услышать. Может быть. Сонхва мог надеяться. Он был на полпути к квартире Хонджуна и уже представлял, как он будет выглядеть, ожидая его у дороги, когда ему позвонили. Это был Уён. Сонхва собирался проигнорировать это, но потом он вспомнил, как Уён выглядел, глядя на дверь, как статуя, и взял трубку. Как только он ответил, Сонхва понял, что что-то не так. Уён тяжело дышал, вздохами наполненными слезами. Сердце Сонхва сжалось. Неужели Сан убил все его надежды на воссоединение? — Хён, пожалуйста… пожалуйста… Сонхва остановился. Что-то было не так. — Пожалуйста, — сказал Уён задыхающимся от слез голосом. Он сделал ещё один тяжелый вдох. — Пожалуйста, я не… я не знаю, что… делать, он… он… — Уён, что случилось? — спросил Сонхва, съезжая с дороги. Хонджун мог подождать минуту или две. — Что тебе нужно? — Хён, — Уён рыдал. — Мне нужно… пожалуйста, приезжай, он… я ничего не могу сделать, я не знаю, что делать, он… ему очень больно… — Кто-то ранен, — резко спросил Сонхва. — Уён, кто… — С…Сан. Сонхва вернул машину в движение и развернул её. — Он не просыпается, — сказал Уён. — Он просто… он… — он заплакал сильнее. — Где ты? — спросил Сонхва, уворачиваясь от машин, набирая скорость. — На улице, возле клуба, — сказал Уён, всё ещё дрожащий голосом. — Мы должны были здесь встретиться. Я опоздал. Я опоздал, а теперь он… он… — С ним всё будет в порядке, — твёрдо сказал Сонхва, но не знал, лгал ли он. — Кто-то его укусил. Сонхва сглотнул. Он так и думал. — Просто оставайся с ним, — сказал он. — Убедись, что никто не подходит близко. Я еду, — он отключился. Мысли кружились в голове Сонхва, когда он нёсся по пустым улицам к логову вампиров. Он молился, чтобы Сан не пострадал так, как боялся Уён. Это могла быть неглубокая рана. Вампир, который напал на него, мог забрать только часть его крови, он мог быть немного слабым или легкомысленным. Он мог бы быть в порядке. Когда Сонхва открыл дверцу машины и вышел, он понял, что с Саном не всё в порядке. Пьянящий запах его крови витал в воздухе достаточно густо, чтобы задохнуться. Было пролито много крови, и её запах в воздухе сильнее, чем надвигающийся снег. Сонхва, шатаясь, пробирался сквозь него, следуя за запахом туда, где он был наиболее густым, мимо свечения открытых дверей клуба и нескольких зданий за ним, в тёмный переулок. Он первым увидел Уёна. Его голова была опущена, и он трясся, всё его тело дрожало. Он что-то держал на коленях. — Уён, — сказал Сонхва, и запах крови в воздухе тёк по его языку. Уён поднял голову, его щёки были залиты слезами, а глаза сияли. — Хён, — сказал он, скривив лицо. — Помоги ему… Он держал Сана. Сонхва упал рядом с ним на колени. Шея и грудь Сана были залиты кровью. Мягкая кожа его шеи была разорвана, укусы были под уха и шли до ключицы, так что Сонхва мог видеть разорванные под ними мышцы. Воротник рубашки был разорван в клочья и свисал лентами вокруг его тела. Сонхва не мог сказать, какого цвета он был когда-то. Всё, что он видел, было красным. — Пожалуйста, — сказал Уён, плача. — Нам нужно помочь ему, мы должны что-то сделать, он не может… нет, пожалуйста… Но Сан бы это сделал. Это было очевидно. Тот, кто укусил Сана, зашёл достаточно глубоко, чтобы прокусить ему горло. Он уже потерял слишком много крови, сначала выпитой, а затем пролитой на тротуар под ногами, когда его выбросили, как недоеденную еду. Сонхва положил руку на грудь Сана и почувствовал, как его сердцебиение замедлялось. Стеклянные глаза Сана смотрели на Уёна. — Может, вызвать скорую? — спросил Уён дрожащим голосом. Сонхва покачал головой. Это было бесполезно. — Хён, — бесконечные слезы Уёна катились по его щекам и на умирающего мальчика на руках. — Ты можешь спасти его, верно? Ты можешь все исправить… пожалуйста… Сонхва посмотрел на Уёна и его сморщенное лицо, а затем на Сана, лежащего у него на коленях. Слёзы на щеках Сана казались его собственными. — Помогите ему, — сказал Уён, полный боли и отчаяния. Сердце Сана остановилось под пальцами Сонхва. И Сонхва знал, что ему нужно делать. — Иди в задние комнаты, — сказал Сонхва. — Попроси всю кровь в бутылках, которая у них есть. — А? — Уён посмотрел на него широко раскрытыми глазами, полными слезами. — А теперь, Уён, — твёрдо сказал Сонхва, прижимая тело Сана к себе на колени. — Идти. Уён выглядел озадаченным, но все же поднялся. Он побежал к ярко освещённому клубу, в спешке спотыкаясь о ноги. Сонхва смотрел ему вслед, а затем снова обратил внимание на Сан. То, что осталось от Сан. Теперь это был труп в руках Сонхва, всё ещё свободный, но уже бледный. Ничего, кроме безжизненной оболочки. Ничего подобного красивому мальчику, которого знал Сонхва, который был полон жизни и доброты и так мило улыбался. Но он вернётся. Сонхва вернёт его. Клыки Сонхва увеличились, и он впился ими в кожу запястья. Кровь хлынула из раны. Как только первая капля скатилась по его коже, Сонхва приложил руку с укусом к губам Сана. Другой рукой он сжал место с укусом, выжимая из него столько крови, сколько мог. Слишком поздно Сонхва вспомнил, что разрез не заживёт так быстро. Он открыл его своими клыками. Уён вернулся. — Они… — начал он, но его слова замерли, когда он увидел покрасневшие губы Сана. Он остановился, его глаза округлились от шока. Сонхва вырвал бутылки из его рук и открыл первую, поднёс её ко рту Сана и опрокинул ему в горло. Он убедился, что всё вылилось, прежде чем открыть вторую бутылку и сделать то же самое снова. Его рука дрожала, когда он кормил тело Сана второй бутылкой крови. Он не знал, что делал. Он никогда не делал этого раньше, только слышал истории об этом процессе, и даже те, были смутными. Он не знал, сработает ли это. — Пожалуйста, — пробормотал Сонхва, глядя на бледное лицо Сана. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — он молился, чтобы это сработало. Он молился тому, что он всё делал правильно, тому, что он не позволит Сану умереть, потому что тот был слишком хорош для смерти. Он как раз собирался открыть третью бутылку, когда почувствовал это. Небольшой рывок в углу его разума. Распутывание нити глубоко внутри, той, которая змеилась от него наружу, соединяясь с другим, с чем-то извне. Сонхва чувствовал, как две нити переплетались друг с другом, пока он не мог сказать, какая из них какой являлась, пока они не соединились и стали единым целым, и их было невозможно снова разделить. Между ними было нечто большее, чем Сонхва мог описать. Узел был завязан. Узы крови были сформированы. Сонхва подхватил Сана на руки. Его тело было лёгким, как пёрышко, теперь ещё легче, когда тот потерял так много крови. Уён подобрал оставшиеся бутылки и поспешил за ним, когда Сонхва направился обратно к своей машине. — Чт… куда мы идём? — спросил Уён. — Домой, — сказал Сонхва. — Он не просыпается, — сорванным голосом сказал Уён. — Он… он не двигается… — Он жив, — сказал Сонхва. Они положили Сана на заднее сиденье, а Уён сел рядом. Сонхва сел на место водителя. Влечение в глубине его разума усилилось, резкое напоминание о том, что он сделал. Сонхва глубоко вздохнул и направился к дому.