Blood, water

Кровное дитя Сонхва проснулось с криком. Звук был леденящим кровь, словно нож пронзил мозг. Сонхва чуть не разбил машину от шока. Ему просто удалось взять машину под контроль, прежде чем она свернула с дороги. Ужасающий крик эхом отдался в его ушах. — Сан? — сказал Уён. — Детка, это я, это У… — сильный удар прервал его, а затем ещё один крик, более слабый, чем первый. — Теперь он не узнаёт тебя, У, — сказал Сонхва. — Он знает только жажду. Накорми его кровью, если сможешь. — Хён, — в отчаянии сказал Уён. — Хён, он пытается выбраться из машины… — Держи его, — сказал Сонхва, не сводя глаз с дороги. Он крепко вцепился в руль, пытаясь сосредоточиться. Он всё ещё мог слышать Сана, но уже не ушами, а мысленно. Узы крови горели, как раскалённое железо. Они впились в чувствительные участки мозга Сонхва, и он не мог убрать их, и не протолкнуть глубже. Он заставил боль уйти на второй план. Они были рядом. Ему просто нужно было вернуться домой. Позади него звуки борьбы становились всё громче и яростнее. Сонхва пытался игнорировать их. Его разум всё больше и больше кричал, чтобы он позволил своему кровному ребёнку освободиться, прекратить его агонию и позволить ему выпить крови, пока он не будет доволен. Железные ворота дома казались вратами небесными. Сонхва въехал на подъездную дорожку, крики Уёна от боли и вопли Сана звенели в его ушах. Рывок в задней части его мозга теперь был злобным, обволакивающим его разум и сильно сжимающим. Сонхва заметил проблеск серебра возле фасада дома, когда вылезал из него, но его внимание было возвращено на что-то более важное, происходившее на заднем сиденье. Сан дрался как бешеный зверь, царапая и кусая Уёна, в то время как Чон тщетно пытался взять под контроль свои бьющиеся конечности. Сонхва открыл дверцу машины и попытался помочь. Сан отбросил Пака в сторону и побежал. Сонхва схватился за него, но Сан был невероятно быстр. Он пронёсся мимо, как убегающее животное. Но он не убегал, он к чему-то бежал. Он провёл прямую линию к белому пятну, которое Сонхва заметил раньше, не двигаясь перед одним из больших окон. Ужас наполнил Сонхва, словно по его спине пролилась кислота. Это был человек. — Нет! — закричал он, но было уже поздно. Он был слишком далеко, чтобы остановить Сана, слишком медленным. Человек замер от страха. И Сан бросился на него, неконтролируемое чудовище с сильной жаждой и отчаянием, слишком быстро, чтобы остановиться, слишком сильно. Из окна выпрыгнула фигура. Сан упал на землю. Сонхва побежал. Сан яростно сопротивлялся, яростно атаковав фигуру, которая прижала его к земле. — Беги! — крикнул кто-то, и, возможно, это сказал Сонхва, он не знал. Человек сделал, как сказали, и побежал прямо к воротам, прочь от Сана. Чхве даже сейчас щёлкнул челюстью, бездумно сосредоточившись на свежей человеческой крови, к которой он был так близок, и мог её получить, прежде чем снова сразиться с человеком, сидящим на нём. Сонхва прибыл как раз в тот момент, когда запястья Сана были прижаты к траве. — Перестань сопротивляться, — проворчал Чонхо. — Я сломаю каждую кость в твоём теле. — Спасибо, — сказал Сонхва. Он упал на колени и попытался взять под контроль Сана. — Спасибо, Чонхо, спасибо, спасибо… Чонхо снова хмыкнул, сосредоточившись на поставленной задаче. Новорождённая сила Сана была вызовом даже для него. Сонхва двинулся, чтобы сжать Сану ноги, и как только он заставил вторую ногу опуститься, Сан остановился. Всё его тело безвольно упало на траву. Ночной воздух был неподвижен. Уён подбежал к ним троим, тяжело дыша. Сонхва осторожно отпустил ноги Сана и подошёл к нему, чтобы посмотреть ему в лицо. Сан потерял сознание. — В чём дело? — спросил Чонхо и посмотрел на лицо под собой. — Это Сан. Но с ним что-то не так. — Помогите мне затащить его внутрь, — сказал Сонхва. — Быстрее, пока он снова не проснулся. Он подхватил Сана на руки. Уён плелся за ним, как потерянный утёнок, Чонхо следовал за ним молча. В гостиной было пусто. Сонхва отнёс Сана наверх, в свою спальню, и осторожно уложил на кровать. Сан был совершенно неподвижен. Раны на его шее затянулись, но он выглядел как труп. Единственная причина, по которой Сонхва знал, что с ним всё в порядке, — это узы крови, которые больше не горели, но всё ещё были прочными и неповреждёнными. Уён упал на колени у кровати. Он взял руку Сана в свою и прижал к лицу, прижимая к себе. Обе руки были в запёкшейся крови. — В чём дело? — Минги ворвался в комнату. — Что… — он замер, когда увидел фигуру на кровати. — Сан? Сонхва сглотнул и кивнул. Он посмотрел на лицо мальчика, который был без сознания, на его спокойное, пустое выражение. — Что… — Минги уставился на Сонхва широко раскрытыми глазами. — Это… он… — Он чуть не умер, — сказал Уён, не сводя глаз с Сана. — Хён спас его. Он спас его жизнь. — Он обратил его, — в ужасе сказал Минги. — Он… ты сделал его вампиром… — Он спас его! — воскликнул Уён. — С ним всё будет в порядке, хён позаботится о том, чтобы с ним всё было в порядке. — Ты этого не знаешь, — сказал Минги. — Ты не знаешь, каким он будет, когда проснётся. Ты не знаешь, будет ли он таким же нормальным, как ты. — Это не имеет значения, — сказал Уён. — Пока он не проснётся. — Он выглядит мёртвым, — сказал Чонхо. — Он такой же живой, как и все мы, — сказал Сонхва, сканируя лицо Сана в поисках каких-либо изменений, страдая от беспокойства. — Я чувствую нашу кровную связь. Чонхо не ответил. — Тогда почему он ничего не делает? — спросил Минги. — Я думал, что новорождённые всегда хотят пить и нападают на всех. Почему он просто лежит? — Я не знаю, — сказал Сонхва. — Нет, я никого раньше не превращал. Тэхи-нуна никогда никого не заводила после меня. У меня нет опыта работы с новорождёнными. — Тогда кто может знать? — спросил Минги. Сонхва оторвал взгляд от Сана и посмотрел на человека, стоящего в дверном проёме. Ёсан смотрел на сцену перед ним широко раскрытыми глазами. Его взгляд был прикован к бессознательному телу Сана на кровати, где Уён опустился на колени рядом с ним. Он не заметил на себе трёх пар глаз. — Ёсан, — сказал Сонхва. — Ты был там, когда твой создатель обратил Уёна. Что происходит? Сан в порядке? При звуке имени Уён вскинул голову. Он встал и бросился на Ёсана, уткнувшись лицом в изгиб шеи и прижимая его к себе. Кан стоял неподвижно, даже не подняв руки, чтобы обнять его. Он просто смотрел на Сана. — Ёсан, — снова сказал Сонхва, на этот раз более твёрдо. — Сан в порядке? Это нормально? Последовавшая тишина была пыткой. Сонхва ничего не мог прочесть по лицу Ёсана, кроме шока. Страх проник в его сердце. В конце концов, он сделал это неправильно. Он был слишком молод, слишком неопытен. Он слишком поздно начал его обращать. Он позволил Сану умереть. — Нормально. Это тихое слово заставило Сонхва вернуть своё внимание. — Нормально? — повторил он, облегчение ослабило его колени. — Это нормально? Он в порядке? — Да, — сказал Ёсан. Его лицо всё ещё оставалось пустым, взгляд по-прежнему был сосредоточен на Сане. — Он будет переключаться между глубоким сном и неконтролируемой жаждой. Вы не можете сказать, когда он проснётся, и с ним будет невозможно поговорить, когда он это сделает. — Как долго это будет продолжаться? — спросил Сонхва. Он знал, что Сану потребуются месяцы, чтобы сдержать свои побуждения и быть рядом с людьми, но он понятия не имел, когда закончится неконтролируемый голод. — У Уёна ушло около двух недель, — сказал Ёсан. — А потом ещё две, чтобы вспомнить, кем он был и что случилось. — Четыре недели, — сказал Сонхва. — Четыре недели, и он снова будет самим собой. — Четыре недели, — сказал Ёсан. Он сглотнул, и пустой взгляд на его лице на мгновение превратился в нечто иное, прежде чем он повернулся к Сонхва. — Ты обратил его? — Мне пришлось, — сказал Сонхва. — Он умирал. Ёсан тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Он медленно обнял Уёна. — Так что же нам теперь делать? — спросил Минги. Сонхва не знал. Он чувствовал себя потерянным в море без звёзд наверху, которые могли бы направить его. Он обратил Сана, но это было сделано на сильных эмоциях и панике. Теперь он вернулся домой и не знал, что делать. — Тебе нужно остаться с ним, — сказал Ёсан. Он крепко вцепился в спину Уёна, пока Сонхва не смог представить себе вмятины, образующиеся на коже Уёна. Чон либо не заметил, либо не возражал. — Уёну всё время был нужен Джисон. Он успокаивал его через узы, когда жажда была невыносимой. — Хорошо, — сказал Сонхва. Он мог это сделать. — Сколько крови ему нужно? В те первые две недели? — Много, — сказал Ёсан. Сонхва провёл обеими руками по волосам. Новорождённых много кормили. Где он собирался взять всю эту кровь? Он уже заставил Уёна взять столько, сколько мог дать клуб. Сила Сана была огромна, и Сонхва беспокоился, что только он и Чонхо смогут сдержать его. Что, если он нападёт на кого-нибудь из остальных? Что, если ему удастся сбежать и напасть на человека? Ёсан сказал что-то Уёну, слишком тихо, чтобы слышать, и Уён ответил то же самое. Минги потёр глаза, сложив руки, а затем начал трясти руками, беспокойно шагая, слишком потрясенный, чтобы оставаться на месте. Чонхо просто наблюдал за Сонхва. — Ты должен ему сказать, — сказал он. — Что? — мысли Сонхва метались, когда последствия его действий внезапно накатили перед его глазами, возвышаясь, как каменная башня. — Кому? — Хонджуну, — сказал Чонхо. У Сонхва сердце упало в живот. Хонджун. Хонджун не знал. Сонхва обратил Сана, а Хонджун не знал. — Юнхо, — дрожащим голосом сказал Минги. — Я должен… он… — Я думаю, он уже знает, хён, — тихо сказал Чонхо. Минги сдавленно промычал и выбежал из комнаты. Уён поднял голову с плеча Ёсана, но остался рядом, обнимая его. Его щёки были влажными, и он выглядел так, будто в любую секунду снова заплачет. Ёсан всё ещё держал его, как человека, тонущего в море. — Мне очень жаль, — сказал он хриплым голосом. — Не нужно извиняться, — сказал Сонхва. — Это не твоя вина. В этом никто не виноват. — Это так, — сказал Уён. — Он пошёл туда, чтобы увидеть меня. Я… я опоздал, поэтому он… он… я должен был защищать его… — Это не твоя вина, — снова сказал Сонхва, когда Ёсан прижался лицом к шее Уёна. — И он в порядке, Уён. Он не мёртв. С ним всё будет хорошо. Уён посмотрел на Сонхва слезящимися глазами, а затем осторожно оторвался от Ёсана и вернулся к Сану. — Тебе следует принять душ, — сказал Сонхва. И ему тоже нужно было. Руки Уёна до предплечий были покрыты засохшей кровью, его футболка была окрашена в тёмно-красный цвет, и Сонхва не думал, что он выглядел намного лучше. — Я не могу его бросить, — сказал Уён. — Ни снова. Никогда. Он снова взял руку Сана и крепко её сжал. — Я возьму чистую одежду для вас и Сана, — сказал Чонхо. — Ёсан-хён? Не мог бы ты помочь мне? — Хорошо, — тупо сказал Ёсан. Двое из них ушли. Сонхва некоторое время наблюдал за Саном и Уёном, Сан был неподвижен, как труп, Уён больше не плакал, но смотрел внимательно, а затем он тоже ушёл, чтобы помыться. Под ярким светом в ванной крови было намного больше, красный резко контрастировал с белым. Сонхва смотрел, как она стекала в канализацию, и мыл руки. Он видел свою долю крови, но это было совсем другое. Это была кровь Сана. Последняя человеческая кровь. Кровь соскользнула с кольца и браслета на его правой руке, обнажив тусклое золото под ними. Под браслетом был тонкий шрам. Сонхва подумал о Хонджуне и о том, что он скажет, когда узнает, что произошло. Он внезапно вспомнил, что они должны были встретиться. Сонхва похлопал по карманам в поисках телефона, прежде чем сообразил, что оставил его в машине. Должно быть, ему звонил Хонджун, гадая, где он был. Вероятно, он волновался. — Всё в порядке, — пробормотал Сонхва себе. — Всё хорошо. Я в порядке, Сан в порядке. Все в порядке. Хонджун бы понял. Сначала он удивился бы, но понял, что у Сонхва не было выбора. Конечно, он не хотел, чтобы Сан превращался — не сейчас, но другого выхода не было. Он спас жизнь Сана. Хонджун не мог на него обидеться. Сонхва глубоко вздохнул и вышел из ванной. Ему нужно было позвонить.

✤✥✣✥✤

Сонхва опоздал. Хонджун попытался не волноваться, но это закипело в глубине его сознания. Это не было похоже на Сонхва — опаздывать. Хонджун позвонил и не получил ответа, и это было ещё меньше похоже на Пака. Он уже должен был приехать. Хонджун потёр руки, стоя на обочине дороги возле жилого комплекса. Никого не было дома, поэтому он мог подождать в своей теплой квартире и пригласить Сонхва внутрь, но по какой-то причине для него было разумнее ждать здесь. Было неправильно заставлять Пака ещё больше делать для него, когда Хонджун был тем, кто напортачил. Следы от клыков на его руке исчезли в никуда за два дня, но Ким не знал, как долго будет сохраняться запах яда. Так что он перестраховался, и теперь, примерно через неделю после инцидента, он был уверен, что Сонхва не сможет ничего почувствовать. Он чувствовал себя ужасно из-за того, что причинил ему боль. Хонджун знал, что не раз облажался, и дистанция, которую он держал после разрыва Сана и спора, ранила Сонхва ещё больше. Он сказал себе, что так лучше. Он предпочёл бы терпеть заслуженный гнев Сонхва, чем видеть, как он нёс незаслуженную вину. И теперь наконец дела пошли на поправку. Сонхва должен прийти к нему. Хонджун мог начать исправлять ситуацию. Сан и Уён больше не были вместе, а Хонджун всё ещё опасался Ёсана, и была проблема с Юнхо и Минги, но это не имело значения, не так ли? Хонджун громко застонал. Конечно, это имело значение. Всё это имело значение. Всё было связано вместе, и он не мог развязать узел, не порвав несколько ниточек. Но, по крайней мере, Сонхва не знал, что Хонджун позволил себе укусить незнакомому вампира. Хонджун мог удержать хотя бы этот вес на плечах Сонхва. Он достал телефон, чтобы снова позвонить, когда тот зажужжал в его руке. Это был Сонхва. Он сразу взял трубку. — Персик, ты где? — он спросил. — У тебя всё нормально? — Я дома, — сказал Сонхва. — Извини, кое-что случилось, и мне пришлось вернуться домой. Прошу прощения за то, что не сказал тебе раньше. — Эй, всё в порядке, — сказал Хонджун. В голосе Сонхва было что-то, что беспокоило его. — Всё в порядке? — Да, — сказал Сонхва. — Всё… всё в порядке, — короткая пауза. — Хонджун, ты мог бы приехать сюда? Мне нужно увидеть тебя. — Да, конечно, — сказал Хонджун. Он немедленно направился в сторону автобусной остановки. — Я буду скоро там. Ты уверен, что с тобой всё в порядке? — Я в порядке, — сказал Сонхва. — Ты сможешь найти наш дом? Я могу послать Чонхо или Ёсана за тобой. — Не нужно, — сказал Хонджун и заколебался. — Тебе что-нибудь нужно? — Нет, только ты, — сказал Сонхва. — Иди скорей. — Я уже в пути, — сказал Хонджун. Он закончил разговор и сунул телефон обратно в карман. Пока он шёл, его пальцы нащупали шею. На нём был серебряный амулет, подаренный ему Сонхва. Как полумесяц, сплошной полукруг с одной стороны и полукольцо с другой, лежащий на его шее и недавно прикреплённый к колье из ленты. Хонджун никогда раньше этого не носил. Он не знал, какой защитой это будет служить, но это обнадежило. Пустое такси проехало перед автобусной остановкой, и Хонджун остановил его и сел в него. Нервы сжали его живот. Он сказал себе, что Сонхва хотел его видеть только потому, что скучал по нему, но во время их второго звонка в его голосе было напряжение, и это заставило Хонджуна встревожиться. Через несколько минут он был в районе Сонхва, проходя между рядами двухэтажных домов с ухоженными лужайками перед домом и остроконечными черепичными крышами, домами из фильмов или другого мира, но точно не из мира Хонджуна. Он смотрел, как здания проносились мимо, пока не увидел одно, в котором узнал дом Сонхва. Он выскочил из машины и пошёл через открытые железные ворота. Прямо перед тем, как позвонить в дверь, он вспомнил серебряную подвеску на шее, снял колье и сунул его в глубокий внутренний карман. Прежде чем Хонджун успел убрать палец с кнопки, дверь распахнулась. — Ты здесь, — сказал Сонхва. Он выглядел прекрасно, одетый в белую рубашку, рукава закатаны до локтей, тёмные волосы распущены и растрёпаны. Он так же выглядел нервным. Он вышел из дверного проёма, чтобы Хонджун вошёл в дом, закрыв за собой дверь. — Всё в порядке? — спросил Хонджун. Сонхва сглотнул и кивнул. Хонджун не поверил ему. Сонхва не потянулся к нему, не обнял после того, как снова увидел его почти через неделю. Они были единственными в гостиной, но Пак держался на расстоянии. Что-то было не так. — Что случилось? — спросил Хонджун. Некоторое время Сонхва молчал, только глядя в пол, когда он сжал губы в тонкую линию. Хонджун боролся с желанием подойти и крепко обнять его. Что бы ни случилось, Сонхва не зря сохранял дистанцию между ними. Наконец Сонхва поднял глаза и встретился с ним взглядом. — Ты должен слушать до конца, — сказал он. Беспокойство вспыхнуло в животе Хонджуна. — Хорошо. Сонхва поёрзал, а затем сказал: — Сан и Уён должны были встретиться сегодня вечером. — Я знаю, — сказал Хонджун. — Это хорошо, что ты знаешь, — сказал Сонхва, закрыл глаза и потёр лицо обеими руками. — О, Хонджун, клянусь, этого не должно было случиться. — Что случилось? — спросил Хонджун, внутренне тревожно скручиваясь. — Что случилось, Персик? Сонхва глубоко вздохнул. — На Сана напали. Сердце Хонджуна упало в живот. Только не Сан, не его Сан… — Что ты имеешь в виду под «напали»? — его голос был неустойчивым. — Что ты имеешь в виду — он… он в порядке? Что с ним случилось? — На него напал вампир, — сказал Сонхва. Желчь поднялась по горлу Хонджуна. Вампир, вроде того, что напал на него, вонзил в него клыки, а затем оставил в холодном переулке. — Где он? — потребовал он. — Где… ты отвёз его в больницу? Он в больнице? — Нет, — тихо сказал Сонхва. — Он наверху. Что-то в его голосе овладело сердцем Хонджуна и вырвало из него весь страх, который у него был. — Так он в порядке? — спросил он, но даже для него это прозвучало глупо. — Ничего серьёзного не было? Он в порядке? — Он в порядке, — сказал Сонхва. — Я не верю тебе, — выпалил Хонджун. — Ты лжёшь мне. Что случилось, Сонхва? Что… — Он в порядке, Хонджун, клянусь, — сказал Сонхва. Он шагнул вперёд и схватил Хонджуна за руки, и только тогда Ким понял, что его трясло. Сонхва поклялся, что с Саном всё в порядке, и Хонджун доверял ему больше, чем кому-либо. Но тогда почему он не пошёл к Джуну, почему он попросил Кима приехать сюда? Почему он выглядел так, как будто он был в одном дыхании от падения? Что-то пошло не так. При мысли об этом по горлу Хонджуна пробежалась тошнота, пока он не почувствовал её на языке. — Я хочу его увидеть, — сказал он. Руки Сонхва обвились вокруг Хонджуна. — Ты не можешь, — сказал он. — Не сейчас. — Почему нет? — спросил Хонджун. — Ты сказал, что он наверху. Мне просто нужно увидеть его, это займёт одну минутку. Он двинулся к лестнице, и Сонхва встал перед ним. — Ты не можешь, Хонджун, — сказал он. — Он сейчас без сознания, и я не знаю, когда он снова проснётся. — Мне не нужно с ним разговаривать, — сказал Хонджун, пытаясь его обойти. Сонхва только переместился, чтобы снова преградить ему путь. — Мне просто нужно увидеть его лицо. Сонхва, пожалуйста. — Ты не можешь, — сказал Сонхва. — Он… Хонджун, попробуй понять. Я никогда не хотел, чтобы это случилось так. Выражение его лица остановило Хонджуна. — Что не должно случиться так? — настороженно спросил он. — Что ещё? Сонхва выглядел жалким, красивое лицо исказилось от боли и сожаления. — Я должен был это сделать, ты должен понять, — сказал он. — Я это сделал для Сана. — Что сделал? — теперь страх превратился в живое чудовище, царапающее Хонджуна изнутри. — Что ты сделал? — Он был так сильно ранен, Хонджун, — сказал Сонхва. — Он был… он потерял столько крови, что ни один врач не смог бы помочь… Хонджун попятился, ужас поднимался в его груди. Нет-нет-нет… — Мне пришлось, — сказал Сонхва, чуть не расплакавшись. — Я не мог позволить ему умереть. Понимаешь, Хонджун, ты же знаешь, что мне пришлось… — Ты… — слова застряли в горле Хонджуна. Он сглотнул, но они отказывались выходить. — Ты… — Мне пришлось, — сказал Сонхва. Хонджун уставился на него, а затем на лестницу за ним. Сан поднимался по лестнице. Сан… — Он умер, — сказал Хонджун, и это слово хлынуло вверх, как рвота. — Он умер, Сан умер… — Нет, он в порядке, — сказал Сонхва, двигаясь к нему. — С ним всё будет в порядке, Хонджун, нам просто нужно подождать несколько недель… Хонджун попятился. — Он умер, — сказал он, — а ты… — Я не мог, — сказал Сонхва. — Я не мог позволить ему умереть. Он был слишком молод… — Он не хотел этого, — сказал Хонджун. У него закружилась голова, как будто весь мир вращался неправильно, наклонился под неправильным углом. — Ты знал это. Он не хотел… он не хотел быть… он сказал Уёну… — Я не думаю, что он хотел умереть! — Ты мог бы отвезти его в больницу, — сказал Хонджун. — Ты мог бы… тебе не нужно было этого делать… — Да, я знаю, — сказал Сонхва. — Я должен был оставить его там, его труп? Он был мёртв, Хонджун! — Не надо, — Хонджуну пришлось отвернуться от Сонхва. — Не говори так. — Это правда, — сказал Сонхва. — Он был мёртв, Хонджун, ты не можешь меня винить. Хонджун покачал головой, пытаясь избавиться от головокружительных мыслей. Он чувствовал, что они пытались убить его изнутри, задушить его мозг. Он наклонился, пытаясь удержаться на ногах, стараясь стоять устойчиво, даже когда его мысли казались слишком тяжёлыми, чтобы их вынести. — Как ты можешь злиться на меня? — воскликнул Сонхва. — Тебе следует поблагодарить меня за его спасение. — Спасибо? — голова Хонджуна кружилась. — Я должен поблагодарить тебя, когда ты превратил его в м… Он остановился. Его рот закрылся, убивая слово, почти сорвавшееся с его губ. Хонджун остался, согнувшись пополам, глядя на паркетный пол, но ничего не видя и тяжело дыша. — Что? — голос Сонхва был тихим. — Что, Хонджун? Хонджун ничего не сказал. Он не мог говорить. Он не мог произнести ни единого слова, не проливая ими кровь. Сонхва никогда не требовались слова, чтобы понять Хонджуна. Он слышал это слово, даже если оно не слетало с уст Хонджуна. Наступившая тишина была тяжёлой, как смерть. Единственным звуком в комнате было тяжёлое дыхание Хонджуна, его жалкие попытки собраться с мыслями. Воздух был душным. — Всё это время, — сказал Сонхва болезненно ровным голосом. — Всё это время это всё, что ты думал обо мне. Хонджун покачал склонённой головой. Нет, это было не то, совсем не то… — Убирайся из моего дома. Голова Хонджуна вскинулась. — Нет, — сказал он. — Мне нужно увидеть Сана… — Я не позволю тебе, — сказал Сонхва. — Теперь он моё кровяное дитя, и он будет любить меня больше, чем когда-либо любил тебя. Он никогда не думал, что способен издать звук, издаваемый Хонджуном. Болезненное и жалкое хныканье, как у раненого животного. Он видел, как Сонхва смотрел на него сверху вниз, с холодным и неподвижным взглядом, хотя его глаза наполнились слезами. — Уходи из моего дома, — снова сказал он. Хонджун так и сделал. Он убежал, пробежав мимо Сонхва и распахнув входную дверь, чтобы убежать. Он добрался до железных ворот с шипами, прежде чем его ноги подкосились и он упал на землю. Он лежал смятой кучей, не мог пошевелиться, не мог дышать. Весь его мир рухнул вокруг него. За один тик секундной стрелки все изменилось, и Хонджун не мог удержаться ни за что, что имело значение. Сан изменился навсегда. Хонджун не мог защитить его, он не мог защитить свою маленькую семью, и они никогда не будут прежними. Он потерял старую жизнь, он потерял Сана. Он потерял Сонхва. Хонджун свернулся калачиком на тротуаре и рыдал.