***
Джесс переводил взгляд с Артура на крошечную, похожую на куклу девушку в просторном сером комбинезоне. — Вы хотите, чтобы я приготовил вьетнамскую еду, и ты притворишься, что это ты приготовила, пока Артур будет притворяться твоим парнем? — уточнил он. — Да, — ответила девушка нежнейшим, как цветочный лепесток, голосом. — Я понимаю, это странно... — Странно, — подтвердил Джесс, и девушка трагически заломила чёрные брови, глядя на него снизу вверх. Макушкой она едва ли достала бы ему до груди. — Но я согласен. — Правда? — засиял Артур. — Вот спасибо! Я в долгу не останусь! Джессу в качестве оплаты вполне хватило бы его улыбки, но этого он говорить не стал, посчитав, что вот это уж точно странно. Джесс ко всему подходил основательно. Если уж готовить обед для чужой мамы, то готовить на совесть, поэтому накануне приезда миссис Нго они с Артуром встали очень рано и поехали на Гринмаркет, который по нечётным дням разворачивался на Юнион-сквер. Артур, сидя за рулём пикапа, нещадно зевал. — А обязательно так рано? — жалобно поинтересовался он вчера, когда Джесс изложил ему свой план. — Нет смысла ехать на рынок поздно, — ответил Джесс, и Артур смирился. Когда они приехали, он вышел и первым делом купил в первой попавшейся кофейне огромный стакан кофе. — Вот теперь я готов к подвигам! Они двинулись к рядам прилавков и палаток. Артур, до того даже не подозревавший о существовании такого рынка, с любопытством вертел головой по сторонам, разглядывая товары, которые некоторые продавцы ещё даже не успели толком разложить. Здесь собирались в основном владельцы маленьких ферм из ближайших пригородов, которые продавали свои продукты, и чего здесь только не было! Фрукты, овощи, сыр, молоко, колбасы, рыба, специи, мясо, зелень... Артур увидел у одного прилавка высокого осанистого брюнета, который придирчиво разглядывал тушки птицы, и схватил Джесса за локоть: — Знаешь, кто это? Адам Смит, шеф-повар одного очень крутого ресторана! Я его в ток-шоу недавно видел. Кто бы мог подумать, что он сам за продуктами ходит, да ещё на рынок? Есть же доставка из супермаркета... — Хорошие повара сами выбирают продукты, из которых будут готовить, — отозвался Джесс, который как раз недавно читал книгу про работу шефов. — То есть, ты сейчас действуешь, как хороший повар? А не думал сам стать поваром? Мне кажется, они получают больше, чем охранник в ночном клубе... — Не думал, — кратко ответил Джесс, и Артур опасливо замолчал, косясь на спутника. Он всё ещё не понимал Джесса до конца, хоть и убедился, что в целом тот настроен дружелюбно. Артур неплохо читал людей и считал, что хорошо в них разбирается, но по Джессу было сложно понять, что тот думает. Он отвечает сухо, потому что считает, будто Артур говорит глупости? А может, потому что у него плохие ассоциации с работой повара? А может, он вообще думает о чём-то своём? По неподвижному лицу молодого индейского вождя нельзя было сделать никаких выводов. Джесс, среди ближайших предков которого вождей не числилось, своим ответом имел в виду лишь то, что действительно никогда не хотел стать поваром: всё же готовить для себя и близких и готовить профессионально — разные вещи. К тому же он увидел заинтересовавший его прилавок, возле которого стояла доска с надписью «Вьетнамские специи». За прилавком сидела пожилая азиатка в белой льняной блузе и соломенной шляпе. — Здравствуйте, — обратился к ней Джесс. — Вы мне не поможете? Я хочу впечатлить маму вьетнамской девушки, приготовить ей обед. Что можно приготовить? Азиатка посмотрела на него расширившимися глазами и прижала руку к груди: — Вы собрались готовить для мамы своей девушки? Будете готовить для неё обед? Джесс промолчал, потому что физически не умел врать — враньё застревало в горле и кололось там, как сухой хлеб. Но женщине и не понадобилось подтверждение: она обернулась куда-то за прилавок и закричала: — Санг! Эй, Санг! Показался мрачный азиатский подросток в джинсах и футболке. — Санг! Этот молодой человек будет готовить обед маме своей девушки! — обвиняющим тоном закричала вьетнамка. — Чужой женщине, Санг! А ты собственной матери не можешь бутерброд сделать! Судя по взгляду, которым Санг одарил Джесса, в мире стало на одного джессоненавистника больше. — Побудь пока за прилавком, — решительно сказала вьетнамка сыну, а сама вышла к Джессу и заулыбалась широко-широко. — Вы такой молодец! — сказала она и задрала голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я всё вам расскажу. Лучше всего готовить фо бо. Это наш традиционный суп. Я научу его правильно готовить, и если всё сделаете, как я скажу, то мама вашей женщины будет вас любить! Не будете анекдоты про тёщу рассказывать, тёща будет вашей второй любимой женщиной после жены... Первым делом вам понадобится хорошая говяжья кость и грудинка. Идите за мной! Провожаемые сулящим убийство взглядом Санга, Артур и Джесс поспешили следом за женщиной, как утята за уткой. Она привела их в мясной павильон, но не в основной зал, а в подсобные помещения, где на крюках висели выпотрошенные и обескровленные туши. Тут же эти туши споро разделывали двое вьетнамцев в окровавленных фартуках. Раздавался стук тесаков и хруст костей, от которого у Артура мурашки по коже побежали. Он на всякий случай подвинулся ближе к Джессу, потому что от того исходило ощущение надёжности и безопасности. Их провожатая вступила с мясниками в разговор на вьетнамском, и те заулыбались, демонстрируя неамериканские кривоватые зубы, а потом притащили большой кусок грудинки. Вьетнамка придирчиво оглядела кусок, ткнула в него пальцем и одобрительно кивнула. Грудинку упаковали, присовокупив к ней большую говяжью кость. — Свежий! — сказал мясник, вручая Джессу увесистый свёрток. — С вас тридцать долла... Договорить он не успел: его остановил резкий окрик на вьетнамском. Улыбка мясника потускнела, и он исправился: — Двенадцать. Двенадцать долларов. Позже Артур, рассказывая (с разрешения Нхан, разумеется) эту историю, говорил: «...и вот представьте: наш Джесс, который говорит, что у него проблемы с общением с людьми, идёт на рынок, находит там какой-то вьетнамский аналог Дона Корлеоне женского пола, и ему продают примерно полкоровы по цене хорошего стейка! Посмотрев на это, я понял, что если у кого тут и есть проблемы с общением, то это у меня...» Из мясного павильона они вернулись к прилавку со специями, за которым мрачный Санг, стиснув зубы, отстреливал монстров в мобильной игрушке. — Сейчас я всё-всё соберу! — сказала вьетнамка. — А вы пока рецепт записывайте. Главное в фо бо — хороший бульон. Бульон надо варить не меньше десяти часов... Тут у Артура пошла кругом голова, что с ним случалось всякий раз, когда рядом принимались обсуждать хоть что-то «хозяйственное», поэтому остального он не запомнил. А вот Джесс слушал внимательно и даже записывал. — ...пообещайте, что сделаете всё так, как я говорю! — говорила вьетнамка, закончив делиться мудростью и собрав пакет со остальными ингредиентами для супа. — Если пообещаете, то всё у вас получится... — Обещаю, — не стал сопротивляться Джесс, и после этого их наконец-то отпустили. — Ты уверен, что хочешь всё вот это вот сложное делать? — поинтересовался Артур, с трудом поспевая за широкими шагами длинноногого спутника и заглядывая ему в лицо — предприятие, заранее обречённое на провал, потому что ничего нового в лице Джесса он не увидел, тот был невозмутим, как и всегда. — Может, упростить как-то? — Мне интересно это приготовить, — ответил Джесс. — И я не буду ничего упрощать. Иначе это будет уже другое блюдо. К тому же я обещал. — Она ведь никогда не узнает, если ты не сдержишь слова... — заметил Артур, который думал, что Джесс дал вьетнамке обещание только для того, чтобы поскорее от неё отделаться. Джесс поглядел на него с нечитаемым выражением на лице. — Я буду знать, — припечатал он, и Артур счёл за благо больше не возражать. С одной стороны, такая приверженность принципам вызывала уважение, с другой — эта жёсткость пугала Артура. Джесс казался непримиримым и несгибаемым, как старый каменный идол, хоть он и знал уже, что у идола есть другая, более человечная сторона.***
Следующий день, четверг, был днём визита миссис Нго. Она должна была приехать пятичасовым поездом, но готовиться к её приезду начали заранее. В два часа дня Артур и Джесс уже стучали в дверь квартиры Нхан. Встреча ознаменовалась удивлёнными возгласами: — Ты в платье! — со стороны Артура и: — Ты в костюме! — со стороны Нхан. Оба застыли на пороге, разглядывая друг друга. Нхан, которая обычно ходила в кюлотах и рубашках, на этот раз была в перехваченном вышитым поясом синем платье до колена, а Артур облачился в серый костюм и тщательно уложил волосы — ни один завиток не выбивался. — А у меня шесть литров бульона, — подал голос Джесс, которому отводилась роль подсобного персонала в этом спектакле и поэтому наряжаться он не стал. Артур и Нхан поспешно расступились, давая дорогу Джессу, нагруженному кастрюлей и рюкзаком. Нхан провела его на девственно-чистую кухню, где он поставил кастрюлю на плиту и начал опустошать рюкзак, в строгом порядке раскладывая на столе мясо, специальную лапшу, приправы и специи, зелень. — Что ты будешь делать? — поинтересовалась Нхан. — Фо бо. Бульон уже готов, осталось только добавить специи, нарезать мясо и сварить лапшу. — Можешь брать любую посуду. Я ею почти не пользуюсь... сковородка там вроде была совсем новая. Ножи... — Ножи у меня свои, — и Джесс извлёк из рюкзака два внушительных ножа, тщательно обёрнутых бумагой. Артур и Нхан переглянулись, но даже если кого-то из них и обеспокоила мысль о бывшем заключённом, который разгуливает по городу с ножами в рюкзаке, то она быстро улетучилась, когда они увидели, как он работает. Быстро, ловко, как машина. Они невольно залюбовались точными движениями. Из гостиной на запах мяса пришла сиамская кошка с голубыми глазами, которая принялась тереться о ноги Джесса и издавать звуки, похожие одновременно на рёв осла и плач маленького ребёнка. Джесс покосился на неё, потом поднял взгляд на Нхан: — Можно дать ей кусочек? — Я её вообще-то уже кормила... ну ладно. Вот попрошайка! Кошка получила кусок мяса и сбежала под стол, откуда донеслось утробное урчание дикого льва, грызущего антилопу в пещере. Тем временем бульон на плите закипел, распространяя вокруг густой мясной запах, и Артур сказал: — Я уже сам готов бегать, как эта кошка, и орать, чтобы мне дали кусочек попробовать! — Рано, — заметил Джесс, который тем временем готовил быстрый маринад для мяса в отдельной миске. — За тобой так интересно наблюдать... — Нхан устроилась в уголке, подперла щёку кулаком и следила за всеми движениями Джесса. — Прямо как за той китаянкой, которая готовит. — За какой китаянкой? — удивился Артур. — Вы не знаете китаянку, которая готовит?! Как можно быть такими необразованными! Погодите, сейчас я вам покажу... Она принесла планшет и запустила видео, в котором маленькая китайская девушка готовила еду, ворочала камни, строила беседки и поднимала такие тяжести, от которых Артур отступился бы, едва увидев. Джесс с интересом поглядывал в экран: видео были красивые и почти без слов, он такое любил. Когда девушка на экране стала собирать букет в большой вазе на столе, Артур вдруг вскочил на ноги и воскликнул: — Цветы! Точно! Надо купить твоей маме цветы. Когда будем её встречать, подарим букет! Я всегда так делаю, когда моя приезжает. Она потом всю дорогу ворчит, что лучше б я на эти деньги мяса купил, и на другие темы не заговаривает... Нхан засмеялась: — Нет, мою так просто не отвлечь! Но идея хорошая. Тут в паре улиц отсюда цветочный есть, сходишь? — Уже бегу! — Чек не забудь, я потом деньги верну. — Вычту у тебя из зарплаты, — пообещал Артур и стремительно унёсся за цветами. Нхан вернулась было к созерцанию деятельности Джесса, который как раз с сочным хрустом резал толстый пучок зелени, как вдруг в дверь позвонили. — Это вот настолько быстро моё начальство бегает? — удивилась она и пошла открывать. Но это был не Артур. За дверью она увидела множество улыбающихся желтовато-смуглых лиц. Тут была и её бабушка, совсем крошечная, седая и сморщенная; и сестра с младшим сыном на руках; конечно же, приехала мама, а за ними всеми стоял, смущённо улыбаясь и демонстрируя отсутствующий зуб, её дядя. Семейство Нго прибыло на три часа раньше, чем предполагалось. Потеряв дар речи, Нхан попятилась, а семейство немедленно загалдело — кто по-вьетнамски, кто по-английски. — Привет, цветочек... — это дядя, по-вьетнамски, потому что английского он почти не знал. — Ой, внученька, как я давно тебя не видела, ты такая красивая, такая взрослая! — это бабуля, тоже по-вьетнамски. — Лао, малыш, это твоя тётя! Помаши своей тёте! — это, конечно, сестра — она говорила по-английски. — А-а-а-а-а-а! — понятный во всём мире язык, которым заговорил крошка Лао, не особенно обрадованный происходящим. — Ну где же он? Где он? Я хочу его поскорее увидеть! — это мама, которая, наскоро обняв Нхан, отодвинула её и заглянула в гостиную. Там она никого не нашла и направилась в кухню, где и застала растерянного Джесса. Миссис Нго охнула и застыла, прижав руки к груди. Нхан остановилась у неё за спиной, не зная, что и делать. Наконец миссис Нго пришла в себя и всплеснула руками: — О боже! Какой высокий! Какой красивый! — воскликнула она, после чего упала Джессу на грудь и залилась слезами. Джесс так и замер с ножом, а всё остальное семейство, запрудив крошечную кухню, улыбалось, хихикало, качало головами, цокало языками и прочими способами выражало восхищение. — Ох, простите, простите, — миссис Нго отпустила Джесса, оставив на его белой футболке мокрое пятно от пролитых слёз. — Но я так рада! Я так рада, что моя маленькая Нхан, моя лилия, наконец-то нашла достойного мужчину! Узкие глаза Нхан расширились, когда она поняла, что произошло. Мама посчитала, что Джесс и есть тот самый мифический бойфренд! Ну разумеется, а что ещё она должна была подумать, увидев мужчину в её кухне? Нхан перевела умоляющий взгляд на Джесса, надеясь, что тот не станет всё отрицать. Начни она сейчас объяснять, что Джесс не её бойфренд, ситуация будет выглядеть ещё более странной. К чести Джесса, тот быстро пришёл в себя и не стал опровергать выводы миссис Нго, и Нхан удалось перехватить инициативу. — Джесс помогает мне готовить, — быстро сказала она. — Мы не ждали вас так рано... — Моя малышка теперь готовит! — мама обняла Нхан. — Я же говорила: как только найдётся мужчина, для которого захочется готовить, так сразу и сноровка появится! Нхан, испытывая одновременно стыд и неловкость, украдкой посмотрела на Джесса, но тот был занят и не мог её осудить: его обнимала бабушка, макушкой не достававшая ему даже до груди. — Мам, давайте вы подождёте в гостиной, а мы тут пока закончим... — Я помогу! — миссис Нго опытным взглядом окинула кухню и уже примеривалась, за что бы взяться. — Нет, мама, ты моя гостья, ты будешь сидеть и отдыхать! — Нхан проявила твёрдость и увела семейство с кухни, подгоняя их, как пастушка — овец, рассадила в гостиной, а сама вернулась. — Джесс! Подыграй, пожалуйста! — прошептала она, пытаясь заглянуть ему в лицо. — Я не умею врать. — Ну ты хотя бы не отрицай! Молчи, а говорить буду я... ну пожалуйста! — А как же Артур? Ты его прогонишь? — сурово спросил Джесс. — Нет, я что-нибудь придумаю! — Тогда ладно. Отрицать не буду. — Спасибо-спасибо-спасибо! — Нхан привстала на цыпочки и чмокнула его в твёрдую гладкую щёку. — Я в долгу не останусь. Давай я помогу тебе готовить? Что надо делать? В четыре руки они быстро закончили приготовления, которых осталось всего ничего: отварить тончайшие лепестки мяса и собрать в глубоких тарелках суп: лапша, мясо, бульон, зелень. Когда они уже собрались нести тарелки в гостиную, в дверь снова постучали, и Нхан пошла открывать. Вот теперь это был запыхавшийся Артур с букетом чудесных пышных роз. Нхан быстро объяснила ему, что планы изменились, и ввела его в гостиную со словами: — А это мой начальник и друг, Артур. Я давно хотела его с тобой познакомить, мама, да всё никак случая не представлялось! — Очень приятно, — сказал Артур, глядя на собравшихся испуганными глазами человека, который чует, что сейчас обязательно что-нибудь пойдёт не так. После некоторой суеты букет был поставлен в вазу, все уселись, получили по тарелке супа и по напитку, а малышу Лао досталась упаковка фруктового пюре, к которой тот и припал, перестав оглашать квартиру недовольными воплями. — А я так обрадовалась, когда узнала про Джесса, — говорила миссис Нго. — Всем сразу же рассказала. И мы поняли, что ждать нельзя, надо сразу ехать, и Хань согласился нас отвезти на своей фуре, — дядюшка, улыбаясь всеми дырками в зубах, закивал головой, когда услышал своё имя. — Бабушка так хотела приехать, сказала, увижу её жениха и умру спокойно... Бабушка, которая сидела рядом с Джессом, тоже заулыбалась, отчего узкие глаза полностью исчезли под наплывом морщин, и прильнула к его мощному плечу, что-то лепеча по-вьетнамски. Джесс воспринимал происходящее стоически: он отрешился от реальности, разглядывая мини-сад, который Нхан устроила в эркере. Солнечный свет проходил через завесу зелёных листьев, отчего казалось, что вокруг не комната, а лес. Джесс размышлял, не завести ли такой же сад у себя в квартире, а Нхан тем временем изворачивалась, отвечая на каверзные вопросы матери и сестры. — А как вы познакомились с Джессом? — радостно интересовалась сестра. Нхан уверена была, что та не подозревает подвоха и спрашивает абсолютно искренне: для Юлань самой интересной сферой жизни оставались отношения между людьми, и она всегда с удовольствием слушала истории о том, кто с кем встречался, кто с кем расстался и кто кому что при этом сказал. Самой Нхан казалось, что нет ничего скучнее, и вот теперь ей приходилось самой выдумывать историю любви. — Мы... гм... на работе познакомились. — Он к тебе на эпиляцию пришёл?! — ужаснулась мама. Тут некстати взвился Артур, которому наступили на больную мозоль. — А почему бы и нет? — обидчиво возразил он. — Мужчины тоже хотят быть красивыми! — Ну... некоторые, особенные мужчины, — захихикала Юлань, и у Артура на щеках расцвели два красных пятна. Он открыл было рот, но Нхан пихнула его под столом и быстро спросила: — Как вам фо бо? — Осинь вкусна! — закивал головой дядя, не переставая улыбаться. — Как дома! — Я-то думала, что ты вообще не способна к готовке! — подхватила мама. — Это Джесс на тебя хорошо действует. Семейство переключилось на обсуждение кухни, щёки Артура вернули естественный цвет, и Нхан вздохнула было свободно, когда мама нанесла новый коварный удар. — Джесс, — спросила она, — а сколько детей вы планируете? — Никогда об этом не думал, — вежливо ответил Джесс, отвлекаясь от созерцания растений. Именно этот момент малыш Лао выбрал, чтобы показать себя: швырнуть упаковку из-под пюре в стену, издать оглушительный вопль раненого птеродактиля и начать извиваться на коленях у матери. — Вам нужно троих! — решительно заявила миссис Нго, перекрикивая вопли Лао. — Не меньше! Дайте мне слово, что родите троих! Артур понадеялся, что Джесс не свяжет себя обещанием, данным ещё одной вьетнамской женщине; миссис Нго тем временем ударилась в воспоминания. — Я тоже хотела троих детей, но когда ушёл муж, было очень трудно. Даже с двумя. Мы жили в такой маленькой комнатке все втроём, и я думала, что для меня главное — благополучие моих девочек... Да, с детьми всё становится сложнее, и всё-таки дети — это счастье. У меня не получилось родить троих, но вы должны мне пообещать, — вернулась она к животрепещущей теме, — что у вас будет трое! Джесс, вы ведь хотите троих детей? Джесс не успел ответить, потому что юный Лао, обладавший прекрасным чувством момента, выбрал именно это время, чтобы мощным рывком освободиться из рук матери и броситься навстречу свободе. Его бросок мог бы закончиться раскроенным об стол черепом, но Джесс ухитрился вовремя среагировать и поймать маленького бунтаря за одежду одной рукой, вторую подставив ему под голову. — Лао! — закричала Юлань, схватила малыша в объятия и расцеловала, в ответ на что Лао издал недовольный писк и схватил мать за волосы. — Вот смотри, Нхан, Джесс будет таким хорошим отцом! — умилилась миссис Нго. — Внимательным, заботливым! Такой молодец! Я всегда знала, что у моей дочери прекрасный вкус... Артур сполз по своему стулу чуть ли не под стол и сильно пожалел, что на всё это согласился. Ближе к шести семейство Нго собралось уезжать. Дяде и его фуре нужно было успеть на утренний рейс, бабуля и малыш Лао устали и засыпали на ходу, а Юлань уже несколько раз выходила поругаться по телефону с мужем, который остался дома со старшим сыном и то и дело звонил ей с вопросами, где что лежит и что делать, если ребёнка стошнило брокколи. Бабуля на прощание обняла Джесса и похлопала его по плечу, одобрительно что-то прощебетав на вьетнамском. Нхан провожала их и вела себя до странности тихо; на лице у неё застыло нечитаемое выражение. — Мам, Юлань... — сказала она вдруг. — Вы не могли бы задержаться? Хочу поговорить с вами. Артур вскинулся и посмотрел на неё, но Нхан отвела взгляд. «Хочет во всём признаться», — подумал Артур. «Хочет признаться в беременности», — подумала миссис Нго и заранее решила, что не будет ругать дочь за то, что она допустила до себя мужчину вне брака. В конце концов, если дочери уже тридцать три, можно и закрыть глаза на некоторые нарушения приличий. Артур не желал находиться рядом с местом, где вьетнамской маме будут объяснять про асексуальность, поэтому поспешил со всеми попрощаться и вывел на улицу Джесса, которого наконец-то отпустили из объятий. Он хотел подождать, пока Нхан объяснится с родственницами, а потом узнать, как у неё дела: вдруг понадобится помощь? Выходить из шкафа непросто... За домом был сквер, где он и хотел подождать. Едва они обогнули здание, как Джесс сел на скамейку, закрыл глаза, зажал уши руками, уткнулся локтями в колени и в такой позе застыл. — Эй? Всё в порядке? — неуверенно спросил Артур, но ответа не получил. Он растерянно оглянулся по сторонам, потом перевёл взгляд на Джесса, который медленно и глубоко дышал, отгородившись от всего мира, и в конце концов сел рядом, то и дело на него поглядывая. Джесс сидел так минут десять, потом наконец распрямился и перевёл взгляд на Артура. — Чересчур, — сказал он. — О! Да, пожалуй, ты прав, — вздохнул Артур. Даже ему, экстраверту, было не так-то просто пережить встречу со вьетнамским семейством, что уж говорить об интровертном Джессе! — Прости, что я тебя в это втянул... — Это был опыт. Я запомню этот день. — Да уж, забыть будет сложно! Тем временем Нхан шёпотом (потому что на руках у Юлань спал малыш Лао) объясняла маме и сестре, что никогда не хотела ни замуж, ни детей, ни отношений, и что даже фо бо приготовила не она. Миссис Нго сидела, опустив голову и глядя на свои руки, а Юлань машинально укачивала Лао и переводила испуганный взгляд с матери на сестру. — Тебя кто-то обидел? — спросила миссис Нго, подняв голову и строго глядя на дочь. — Нет, мама, никто меня не обижал. — Тогда почему? — Просто вот так получилось, — Нхан вытерла набежавшие слёзы. — Так бывает. — Я просто пытаюсь понять... Чем же ты собираешься заниматься всю жизнь? — Работать. Выращивать цветы. Встречаться с друзьями. Заведу вторую кошку. Пройду курсы косметологии. Мама снова опустила голову, а Нхан снова вытерла слёзы, глядя на её чёрные волосы, в которых серебрились седые пряди. — Ты сердишься, мам? — спросила она сдавленным голосом, и миссис Нго быстро подняла голову: — Какая глупая у меня получилась дочь! — сердитым шёпотом ответила она. — Нет, я не сержусь. Я вас люблю и буду любить, что бы ни случилось! Идите сюда обе! Нхан окончательно расплакалась, Юлань тоже пустила слезу за компанию, обнявшись с сестрой и матерью; малыш Лао проснулся и не остался в стороне, решив догнать и перегнать семью: отчаянно разрыдался. Когда все немного успокоились и вытерли слёзы, миссис Нго, комкая в руке бумажный платочек, вдруг спросила: — Так что говоришь, этот красивый мужчина согласился приготовить для тебя еду? — Ага, — всхлипнула Нхан. — И сварил настоящий традиционный суп? Просто потому, что ты его попросила? — Ну... да? Миссис Нго расплылась в улыбке, встала со стула и начала прощаться: — Ну всё, всё, мы поехали, поздно уже... Я тебя люблю, дурочка моя... Мама расцеловала Нхан и вместе с Юлань спустилась вниз. Уже сидя в кабине фуры, она продолжала улыбаться, качать головой и думать, что её старшенькая всегда была наивной и чуточку медленной. Ну ничего, она вернётся через годик и вместо фо бо съест собственную косу, если выяснится, что её дочь не вышла замуж за этого прекрасного, заботливого и умелого мужчину.