«Чем занят?»
«Устроился на работу» Я задумчиво смотрю на экран пару минут. Неужели мы не можем встретиться после?«Может, я приеду?»
«Не стоит, я живу на другом конце города» «Перерыв закончился, я побежал» Тру пальцами переносицу, думаю, думаю… Даже не успел разузнать толком хоть что-то! Если Чонгук работает, например, весь день, и не может приехать, то разве не могу я?! Моя работа ограничивается одним парнишкой с зелёными волосами. — Как там Хосок? — бросаю на него взгляд. — Они с Мэй заглянут на днях! Ладно? — тычет мне экраном в лицо, подтверждая слова. Я смеюсь, щёлкая его по лбу. — Разумеется, — радуется ответу он. Спустя несколько математических знаков заканчивается занятие, но Юнги, собирая в сумку свои шоколадки, предлагает пойти с ним. — В гости к Сокджину сходим, давай? — я думаю совсем недолго, набрасываю на себя верхнюю одежду и прошу Кью вести себя хорошо, пока меня не будет. Он подставляется под ладошку, чтобы погладил на прощанье, и я ухожу. Время за разговорами прошло незаметно, так что я удивился, когда мы вошли в подъезд и даже успели подняться в лифте на нужный этаж. — Надеюсь, он дома, — Юнги стучит в дверь, та распахивается почти секунда в секунду. — О, — на пороге Сокджин: удивлённо смотрит на нас двоих, гостей, особенно на меня, — какие люди… — наконец улыбается. — Привет! — говорим одновременно. — Собрался куда-то? — осматривает его Юнги. Однофамилец в одежде на выход, обут, как положено. — Раз вы пришли, то не пойду, — подмигивает он, пропуская нас внутрь. Несмело прохожу, осматриваясь. Квартира Сокджина явно больше моей, что не удивительно, ведь, насколько я знаю, он живёт с родителями. Наверное, мне тоже однажды нужен будет дом побольше… Или нет… Тут не угадать. Мы садимся на кухне, сняв верхнюю одежду, и покорно ждём, пока нас накормят, ведь устали с дороги (сначала идти, потом метро, снова идти — тридцать минут!). На одних шоколадках сложно добраться. — Последнее отдаю, — смеётся он, ставя на стол бутерброды, нарезку из овощей и разливает по кружкам чай. — С чем пожаловали? — усевшись напротив нас. — Мне показалось, Тэхёну хватит сидеть дома, — отвечает Юнги, коротко взглянув на меня, — что же за учитель такой, который не наблюдает физические процессы вне своего убежища? — Сокджин смеётся на это, а я стараюсь держаться, но тщетно. Всё же он прав. — И как тебе быть репетитором? — Ким откидывается на спинку стула, тщательно пережёвывая еду, и выжидающе смотрит. Пялится. — Юнги невыносим, — серьёзно вздыхаю я, качая головой. — Он постоянно торчит у меня! Ворует шоколадки, которые в мой дом принёс мой друг! И влюбился в него! — Юнги бьёт меня по лбу, возмущаясь, и показательно подрывается с места. — Вот и пойду к себе! Буду есть свои шоколадки! — машет руками, поджав губы. — А ты, — указывает на меня, — отдувайся тут в одиночку, — он задирает смешно нос, зашагав к выходу. — Юнги, это нормально — влюбиться! — смеётся ему вслед Сокджин. — Это ещё не доказано! — слышим за секунду до хлопка входной двери. — Ребёнок, — вздыхает Сокджин, качая головой. — Он вернётся через пять минут, это такое хобби, — жмёт плечами, пододвигая ближе ко мне тарелки с вкусностями, и достаёт из шкафчика шоколадку. — Должно сработать. Всегда работает, — улыбается он, снимая обёртку. Однофамилец удивителен, правда. Не знаю, что тогда на него нашло, но это забывается, стоит ему пошутить, хоть порой и не совсем умело. Искренне. — Как Чонгук? — как бы невзначай. Я застываю, подбирая ответ. — Не знаю, — проще простого. — Я говорил, что с мёртвой точки мы сдвинулись, но за эти пару дней не виделись. Мы не созванивались, иногда переписываемся, но редко. Говорит, на работе. А я даже не знаю где он живёт! Я бы приехал, Сокджин… Он внимательно меня слушает, кивая каждому слову, и как-то хитро осматривается по сторонам. — Знаешь, родители сейчас на работе, — улыбается мне уголком губ, пока мои брови ползут вверх. Сглатываю ком в горле. Вечно глупости говорит! — Так что мы могли бы пойти в их спальню, — поднимается, обходит стол, руки в моих волосах, дыхание возле уха. — Не бойся ты, покажу кое-что, — я резко поворачиваюсь, не в силах и слова сказать, а он вдруг звонко смеётся, заставив меня облегчённо выдохнуть. — Т-ты… — Я что, похож на насильника?! — он сгибается пополам от смеха и кивает мне идти за ним. Я иду — на насильника не похож. Заходим, наверное, как и говорил, в спальню родителей — здесь всё в бордовом цвете разных оттенков, грубая мебель, массивная. Сокджин подходит к письменному столу, присаживаясь на корточки, и ищет что-то в нижнем ящичке. — Что делаешь?.. — осторожно спрашиваю, наблюдая как он перебирает бумаги. — Занимаюсь очень плохим делом, почти незаконным. Или незаконным… Не знаю, — жмёт плечами. — Посмотрим, — наконец находит нужную папку и садится, оперевшись спиной о стол, — вот и адрес, — задумчиво прикусывает губу, печатая что-то в своём телефоне, а я так и стою у самого входа в спальню, пытаясь заглянуть что он там делает. Мне приходит сообщение. — Глянь, — кивает Сокджин. Я спешно достаю телефон, открывая наш диалог. Мне отправлена геолокация. — Что это? — перевожу на однофамильца непонимающий взгляд, а тот тянет уголки губ вверх, вздирая подбородок. — Чон Чонгук и место его обитания, — говорит буднично. — Хорошо, что отец сохраняет папки всех своих сотрудников, верно? Тебе повезло, что твой ненаглядный переехал в новое место, будучи нашим работником, — я смотрю, не мигая, не могу поверить. Туплю взгляд на карте, понимая, что действительно другой конец города. — Спасибо, — лишь и могу. — С тебя поцелуй, — заставляет закатить глаза.***
Наверное, я поступаю эгоистично, когда действительно прихожу по тому адресу? Мало ли что… Перед нужной дверью стою долго, невыносимо долго. Всё смотрю и смотрю: вдруг ошибся. Я. Или Сокджин. Или в тех бумагах какая-то опечатка. Третий этаж, дом почти на окраине, старенький. Я не имею ничего против, просто… Чонгук переехал из особняка сюда?.. Дверь пошарпанная, одной металлической цифры номера квартиры нет, остался выгоревший след, а другая оторвалась наполовину и свисает вверх ногами. Я жму на заедающую кнопку звонка, но не работает, так что приходится стучать. Уже придумываю себе сотни оправданий, почему и как я здесь. Когда открывается дверь, почти вылетают изо рта подготовленные фразы, но… — Привет? — говорят мне. Передо мной худой совсем, бледный, с мешками под глазами парень. Одежда висит на нём, как на вешалке, в зубах сигарета, от пепла которой видимо и прогорела кофта на животе. Волосы стрижены коротко, а глаза очень узкие, даже не могу разглядеть их. Возможно, это из-за того, что солнце уже заходит, а нигде не горит свет. — Привет… — растерянно говорю. — А ты?.. — Кого ищешь? — переходит сразу к делу, потушив сигарету о дверной косяк, и, бросив на пол, наступает сверху ногой. — Чонгука… — тихо говорю. — Его нет сейчас, — пытается закрыть дверь, а я рукой препятствую, боясь упустить момент. — А можете сказать… Где мне его найти?.. Парень смотрит на меня подозрительно, раздумывая, ведёт неспешно взглядом. Совсем не могу понять его. Хороший или плохой, друг или враг. Чонгук говорил, что снимает комнату у друга. Это он, так ведь?.. — Через дорогу магазин, — лениво машет рукой, — там найдёшь, — и разворачивается, теряясь за стенами. А дверь закрывать не учили?.. Ладно, сам сделаю. Перебегаю дорогу в неположенном месте, пока машин нет, и пытаюсь отдышаться перед входом в помещение. Магазин действительно прямо через дорогу, маленький и непримечательный, а на двери вывеска о том, что работают круглосуточно. Что-то вроде продуктового. Собираюсь с силами, вхожу. Сразу же передо мной ряды с товарами, я осматриваюсь, не понимая что искать. Иду дальше, пытаясь найти кого-нибудь, чтобы спросить. Попадаю в отдел с алкоголем. — Приходите к нам ещё! — перевожу взгляд вслед голосу и застываю. Нашёл. Тёмно-синий пиджак, бейдж на груди и широкая улыбка. Волосы зачёсаны на бок, я теряюсь, а он передаёт девушке пакет с покупками, кивая на прощанье. А потом застывает тоже. Смотрим друг на друга, сканируем. Он ли передо мной? Я ли перед ним?.. Пока искал, стало жарко, пытаюсь распутать шарф дрожащими руками. Теряю его взгляд, когда к нему подходит новый клиент. Становлюсь за ним, в очередь. Смешно! Чонгук пробивает продукты, бутылку алкоголя и ищет нужную пачку сигарет на стеллаже позади себя. — Хорошего вечера! — говорит на прощанье. А потом я подхожу, когда никого больше не остаётся. С покрасневшими щеками и растрёпанными волосами, шарфом, еле как держащимся на плечах. — Чон Чонгук, — читаю надпись на бейдже, — а вы ничего, что посоветуете? — улыбаюсь краешком губ, а он опускает взгляд, мешкаясь. — Я… — пытается сказать, но вдруг его зовут из другого зала. — Что там у тебя? Какие-то проблемы? — появляется женщина лет сорока, осматривающая нас подозрительно. — Нет, всё в порядке, — быстро говорит Чонгук, на что она кивает и выходит. — Почему ты… здесь? — робко спрашивает у меня, я хочу его обнять. Такой удивлённо-растерянный. И грустный. — А ты? — У меня через десять минут перерыв, — смотрит на висящие на стене часы, — поговорим?.. — я, конечно же, очень радуюсь и соглашаюсь, решив подождать на улице. Уже почти девять, холоднее обычного, так что завязываю пояс пальто потуже, надеясь согреться. Людей здесь совсем мало, магазин похож скорее на придорожный. Не знаю. Хожу туда-сюда, не в силах успокоиться, вздрагивая от каждого шороха. Очередной. — Кхм, — оборачиваюсь, почти что врезаясь в Чонгука позади меня. Он в длинной куртке, а в руках перебирает кожаные перчатки. — Что ж… — обнимаю его, захватив и руки, отчего он обездвижен, и утыкаюсь носом в шею. Я даже сейчас скучаю, когда рядом. Как же странно. Чонгук вздыхает, уложив мне подбородок на голову, и стоит неподвижно, пока я от него не отлипаю. — Можем пройтись, — он ведёт рукой в сторону, — или… Тут больше нет особо ничего. Можем… — Эй, — беру его за руку, он вздрагивает, смотрит испуганно, — пошли, — он поджимает губы, кивая мне. Сначала молчим, ступаем по тротуару, вслушиваясь в окружающий мир, но рук не разнимаем. Как же, оказывается, хорошо идти вот так с кем-то. Чувствую как выскальзывают его пальцы (накаркал), пугаюсь очень, а затем смотрю вопросительно, когда он свою перчатку натаскивает на мою руку, затем на вторую. — Холодно, — объясняет. Я смущаюсь от такого проявления заботы (?), но стараюсь вести себя достойно. Мне же не пять лет! — Почему ты переехал? — молчание — хорошо, но есть дела поважнее. Он сильнее сжимает мою руку, скорее неосознанно, и смотрит лишь себе под ноги, пока я — на него. — Пришлось продать дом, чтобы покрыть всякие расходы после… после смерти Таён. Машина, на которой она ехала, не наша, мы тогда взяли покататься у знакомых, кредитов было предостаточно. Наших, её лично, — ногами отбивает камушки, что попадаются на пути, — решил всё позакрывать, чтобы… Чтобы не возвращаться… — А работа? — я уже тоже на него не смотрю, слишком болезненно сжимается сердце. — Работа… Ничего такого, я просто действительно переехал далеко. — Почему сюда? — А как ты меня нашёл? — вопросом на вопрос. Я улыбаюсь его озадаченному взгляду и фыркаю. Неужели во мне можно сомневаться? — Есть некие связи, — улыбаюсь я, — но о магазине сказал твой… друг? — неуверенно добавляю. — Нихён, — кивает он, поджав губы, когда мы встречаемся взглядами. — Стой, — вынужден перестать шагать, последовав его примеру. Неподвижно стоим посреди тротуара, смотря друг на друга. — Просто так получилось, — объясняет за переезд, пожав плечами. — Тэхён, — его пальцы отпускают мои, перемещаясь на щеку, так что я прикрываю глаза. — Прости… — За что? — Ну… За это вот… — обводит взглядом местность вокруг. Я хмурюсь, смотря на него из-под ресниц. — Я похож на человека, для которого важно место жительства? Или деньги? — начинаю злиться, потому что взгляд его просто «да, да, да». — Чонгук! — отнимаю его руки от себя и шагаю вперёд. Неужели такое впечатление обо мне?! Глупости… — Хён! — шутливо поправляет меня. — Времени у меня тоже нет! — слышу вслед и останавливаюсь, чувствуя ладони на своих плечах, его, прижавшегося сзади. Руки скользят по моему телу, обвивая. Я сдаюсь. Злиться не получилось. — И долго ты будешь работать круглосуточно?.. — очевидно. — Ну, должно быть… Я вздыхаю, разворачиваясь, и прижимаюсь своими губами к его. Не настаиваю мне отвечать, не прошу двигать губами, мне хорошо уже от того, что он прикрыл глаза. — Тэхён… — М? — веду носом по щеке. — Я забываю о том, что правильно, а что — нет, когда ты рядом. Мне кажется, что я медлю, что-то делаю — спешу. В моей голове всё выглядело лучше, — печально улыбается он, целуя меня в висок. Я тихо смеюсь, забавляясь. Да уж… То мы слишком далеко, то близко. Но не слишком близко. Я был бы не против стать одним человеком, чтобы не расставаться ни на миг. — Уже поздно, — говорит. Ему пора на работу, мне — домой. — Идея приехать сюда была очень плохой, — намекает на поздний час, беспокойство в голосе. — Нет, я же смог увидеть тебя, — убеждаю в обратном. — Мы… Могли бы начать сначала, верно? — он берёт моё лицо в свои ладони, внимательно всматриваясь. Нежно. — Не спешить… — намекает на наши сорванные крыши иногда. — Да? — Да, — лишь и могу. А сейчас — хочется поспешить (держусь!). Тянет невыносимо. — Значит, решено, — ерошит мои волосы, — можем пойти на ужин когда-нибудь? Завтра? Или?.. — Завтра! — слишком резко. — Мне подходит завтра, — потому что я уже скучаю. Чувствует ли он то же самое? — Я напишу? — Да, да, — киваю. Он переплетает вновь наши пальцы, следуя в сторону автобусной остановки. — Доедешь без пересадок, — притягивает меня за подбородок, целуя в кончик носа. Я тянусь к нему, попадая в объятия, и совсем не радуюсь, когда мой транспорт приезжает так быстро. — До завтра, — шепчу ему, вхожу внутрь, покупаю билетик и, сев возле окна, наблюдаю, как уносится он от меня всё дальше и дальше. Машет мне, а я ладонь прикладываю к стеклу. Чувство, будто прощаемся на несколько лет. Даже позволяю скатиться одинокой слезе по щеке, когда больше его — не вижу. Мне вдруг так его сильно хочется сберечь, забрать к себе… Даже предлагать глупо, ведь он, упёртый, не согласится. Ни за что. По глазам видно. Как же ему живётся с тем другом? Должно быть, не очень… Думаю всю дорогу об этом. Пришлось остаться без копейки в кармане, но ко мне же это не имеет отношения. Мне не это важно! Если что-то давать человеку, то точно не золотые слитки. Самая страшная нищета — в чём-то нуждаться, обладая богатством.***
— Он пригласил тебя на свидание?! — я подрываюсь с постели, совсем позабыв о том, что хотелось спать. Юнги разбудил меня телефонным звонком. Впервые позвонил! Конечно же, не сообщить о подобном грех! — Ты согласился? — Боже, да! — слышу как Юнги заливается счастливым смехом, прыгая до потолка. — Это значит, что я ему нравлюсь?! Да? — Разумеется! — я обуваю тапочки, шагая на кухню, чтобы налить себе стакан воды. — Как это произошло? — О, — загадочно тянет Юнги, — мы переписывались, как всегда, обычные фразы, а потом он вдруг такой… Мол, что-то день без забот, куда бы сходить, может, ты тоже свободен и всё в этом духе. Господи, конечно же я свободен! Я отменил все свои планы: ужин с родителями, встречу с друзьями. Я схожу с ума! Я смеюсь, радуясь такому настроению, ведь Юнги редко бывает настолько эмоционален. — Когда свидание? — Через два дня! Это слишком скоро! — слышу волнение в голосе. — Всё будет хорошо, — улыбаюсь я. — Кстати… О свиданиях?.. Кажется, у меня сегодня такая встреча… — неловко. — С тем… Чонгуком?.. — несмело, чтобы не ошибиться. Я упоминал его вскользь пару раз. Как я мог не упомянуть?! Действительно. — Угу, — отставляю в сторону стакан, позабыв о целях, и прикрываю ладонью покрасневшие щёки. От кого я прячусь?! Тут только один свидетель — Кью, который занят своим будничным делом — грызёт игрушечную косточку, что время от времени пищит. — Захомутай там его! — Юнги! — возмущаюсь его заявлению. Что этот мелкий несёт вообще? — Тэхён! — копирует меня, звонко посмеиваясь. Я вздыхаю, понимая, что бессилен перед ним, и перевожу тему. Как отомщу ему сейчас физикой вне учебного времени!.. Договорив, чувствую себя странно. А надеть что?.. Испуганно распахивая глаза, понимая, что это же катастрофа! Я даже не знаю куда пойдём!«Хён»
«М?»«Куда пойдём?»
«Кушать»«Хён, хочу соджу»
«Тебе нельзя»«Зануда!»
Отбрасываю телефон в сторону с громким обречённым стоном. Ну что за человек?! Как я выживу эту жизнь, ни разу не пробуя алкоголь?.. Юнги сказал, что это весело… Он на меня плохо влияет! Одеться обычно? Да, конечно. Самый лучший вариант! Выряжаться, следуя вкусу Сокджина, не хочется. Я человек простой! Кеды, джинсы, чёрное худи, позже и капюшон накину. «В 19:00 возле твоего подъезда» Приходится накинуть куртку. Пара штрихов, приводящих моё лицо в нормальный вид, и в путь. Почему я так волнуюсь?! Странное чувство. Такое, будто я его, Чонгука, не видел сто лет, а пришло время встречи и знакомиться заново! У нас совсем другая история. Спокойно. Всё хорошо. Руки дрожат. Я хорошо выгляжу? Кручусь перед зеркалом. Ну, обычно, пойдёт. Главное — не ляпнуть ерунды никакой, я же могу. Раз, два, три… Пора. Замираю, выйдя из квартиры. Я ничего не забыл?.. С Кью поиграл, накормил, телефон взял, мозг на месте. Точно? Да. Отлично, вперёд. Выбежав (да, именно) на улицу, забываю об установке: не ляпнуть ничего дурного. — Хён, ты такой красавчик! — он резко оборачивается, выглядя удивлённым, и пытается глянуть на себя, вытянув руки. — Разве я не всегда так выгляжу?.. И правда — такой же, как и обычно, стиль в одежде, лицо то же, лёгкие изменения в причёске, более простая укладка… — Вот именно, всегда красавчик, — не сомневаюсь ни секунды. Чонгук улыбается смущённо, отводя взгляд, бормочет что-то вроде «пошли уже», а я, смеясь, хватаю его под руку. — Соджу? — подмигиваю я. — Тебе нельзя, — строго. Доктор мой что ли? — Уже почти пять месяцев прошло! — Чуть больше четырех, — не меняет тон. — И не заговаривай мне зубы, — поворачивается он, хитро сощурившись, — я знаю, что тебе никогда нельзя. Не судьба, секунда, — сочувственно поджимает губы. — Вот же… По моим неустанным просьбам покушать мяса, приходим в местное кафе, где, по легенде, самый вкусный самгёпсаль. По легенде — ведь выдумал сам, а самгёпсаль, потому что никогда не пробовал. Стыдно вот так в Корее жить!.. Чонгук, что странно, не удивился, спокойно принял этот факт, но легенду про кафе и его мясные вырезки слушал с сомнением, ухмыляясь. И почему он мне не поверил?.. Сев за столик подальше от скопления народа, надеялся всей душой, что Чонгук сядет рядом, но разместился напротив. Столики круглые, их в помещении где-то с десяток, интерьер напоминает природу: мебель из красного дерева, на стенах — горшки с растениями. Жаль, не разбираюсь, но красивые. Официантка нам быстро приносит гриль, мясо, закуски, на что у меня текут слюни. Слышу, как шипит мясо, когда Чонгук начинает обжаривать тоненькие кусочки, и уже в нетерпении кусаю губы. Должно быть, я так хочу поесть не из-за еды, а из-за того, кто сидит напротив… Он закатал рукава кофты, я наблюдаю за венами под тонкой кожей, виднеющимися косточками и весь дрожу. Как же это!.. Сексуально… И как мы должны не спешить, если он весь — сексуальное нашествие. — Тэхён? — М? — вздрагиваю, переводя взгляд на Чонгука. Тот смотрит на меня как-то странно, протягивая палочки. — Всё хорошо? — боже, я что, думал о… О чём я думал? Как стыдно… Если бы люди могли слышать — я бы воткнул одну из палочек себе в глаз и сбежал, оставив кровавый след. — А, да, — киваю в благодарность, специально задевая его пальцы. На приглашающий жест Чонгука решаю попробовать. Беру кусочек грудинки, обмакиваю в острый соус и кладу на свежий лист салата. Рядом с мясом обжаренные на гриле овощи и несколько долек свежего чеснока, но мне пока не хочется. Салат заворачиваю в форме небольшого голубца и осторожно кусаю, пытаясь не облажаться. Эти штуки едят руками, а я и умение есть красиво — несочетаемо, правда. — Вкусно? — смотрит на меня, подперев рукой подбородок, на что я быстро-быстро киваю. Вкусно нереально! Жую, прикрыв глаза, и мычу тихонько, слышу тихий смех Чонгука сбоку. — Ты милый, — тоже слышу. — Раз уж мы на пути к чему-то новому… — официантка приносит нам апельсиновый сок, я выгибаю бровь, наблюдая за ухмылкой Чонгука, который тут же разливает по стопкам. — Это не соджу, но… Так сказать, для смелости, — он смеётся. Каждый раз заставляет меня засматриваться. Я еле-как глотаю еду, не в силах вообще нормально функционировать. — Верно, — выпиваю вдруг залпом, специально морщась, как от алкоголя, а Чонгук следует моему примеру. — Так, может, в игру? — В какую игру? — не понимает. — В игру «вопросы», — смущённо говорю, на грани смеха от своей нелепости. — Ладно… — Тогда я первый! — перебиваю его, чуть не вскочив с места. — Почему ты устроился на работу именно в том магазине? — Расскажу, если продолжишь есть, — он накладывает мне побольше, а я, конечно же, слушаюсь. — Когда я переехал к Нихёну, времени не было долго размышлять, за комнату ведь платить. А поблизости там особо ничего. Тем более, там платят деньги сразу же, за всю смену. Следовательно, я могу работать много и получать зарплату сразу, нежели я бы пошёл на работу, где ждать месяц, а больше смен себе поставить нет возможности. Я с набитым ртом слушаю его, кивая, а он подкладывает мне еду и подкладывает. — Достаточно развёрнутый ответ? — улыбается. — Самый развёрнутый из всех, что я от тебя получал, — улыбаюсь, — почти, — вспоминаю размышления о формуле, бросаю почему-то взгляд на его губы, держусь, как за спасательную шлюпку, ищу все родинки на его лице. — Зачем заставил меня влюбляться? — спрашивает он. Я застываю с палочками в руках, хлопая глазами. Влюбляться? — Влюбляться? Я? — еле говорю. — Пришлось придумывать новые сорта равнодуший, делать математические расчёты и погружаться в нумерологические изъяснения, — смотрит серьёзно на меня, разливает вновь сок по стопкам, — зачем? — Ты виноват, — шепчу одними губами. Чонгук ухмыляется, блестя глазами. — Я? — Угу, выбил из колеи, — глотаю жадно сок, отчего капля стекает с уголка губы, вынуждая вытереться рукавом. Я совсем не соображаю! Салфетки шутка для меня… — Это был твой вопрос? Я ответил, — говорю резко. — Почему бегал? — Я объяснял, — строго. — Ещё раз. — Я тебе не пара, — так же строго. Почему он такой дурак?! — Пара, — спорю. — Нет. — Да, — как тогда в доме, я тихо смеюсь. — Смешно? — Я поцелую тебя, — глаза Чонгука округляются, он пытается сказать что-то, но лишь безмолвно двигает губами. — Значит, да? — Тут же лю… — не даю договорить, перегибаюсь через стол, притянув его ближе за воротник, и целую. Чувствую вкус апельсинов на его губах, на своих такой же. Теперь — точно. Его руки накрывают мои ладони, а языки сплетаются. Совсем робко, еле касаясь, словно боясь спугнуть момент. Под прикрытыми веками вижу его вечно блестящие глаза, широкую улыбку и каждое слово, что сказано грубо, но мне на пользу. Он так думал. Потерять меня? Этого боялся? Разве я могу куда-то уйти? — Сладко, — шепчет он, отрываясь, и разрывает ниточку слюны между нами пальцами. — Какая невоспитанность, — оглядывается по сторонам. — Верно, — целую вновь, игнорируя любые взгляды, кроме самого ценного.