Начинать повествование всегда нужно со знакомства, верно? Так вот, я — Лина. Обычная среднестатистическая студентка, временно живущая и из-за обучения, в столице распрекрасной России. На бытие не жалуюсь, всего в достатке: и доброты, и горя, и достижений. Но, если быть честной, проблемы всё-таки имеются.
И тут основное дело не в комплексах по поводу моего самого, что ни на есть обыкновенного вида, и даже не в каком-то серьёзном недуге — основное дело в близких с их гиперопекой и поголовным синдромом «мой ребёнок мне должен!». Сверстникам всегда давали значительно большее количество свободы: гуляй где хочешь, покупай что хочешь, дружи с кем хочешь. Мои же родственнички даже отдалённо о понятии личных границ ничего не слышали. Всё, что происходило в моей жизни вне школы — только с благоговения старших. Даже когда я уехала учится в университет в Москву меня «пристроили» к дальним родственничкам — отыскалась какая-то неизвестная мне ранее тётя Нина (в последствии её жилище я, к слову, нарекла Нинскабаном). Квартира у неё была старая, от института далеко, но на моё желание поселиться в общежитии, я получила отказ. Очевидно, потому что она каждый вечер сообщала моим «родственным душам» во сколько я пришла домой, во что была одета, что ела в перерывах между занятиями, куда потратила стипендию. А между тем моя душенька, которая жаждала бунта и расплаты за «тюремный» режим, всё пополняла и пополняла запасы храбрости, невесть откуда появившейся наглости и приправляла всё щепоткой умеренной безмозглости. Жаль, об этом никто не догадывался.
Так я и росла до определённого дня. Точнее до определённого проекта. В учёбе на факультете международных отношений, несомненно, есть свои плюсы. Во-первых, — востребованность. Во-вторых, — право голоса, хоть и очень ограниченное. А, в-третьих, — взаимодействие с людьми из других стран. Последнее было моей стихией и самым обожаемым занятием за весь период обучения! И вот, в один прекрасный момент, когда нам надо было применять на практике разговорный английский, меня познакомили с Феит. Общего у нас ней почти ничего не было: она на медицинском в «Кембридже», подписалась на общение с такими, как я только ради каких-то дополнительных привилегий. Тихая, скромная, никогда не любила высовываться, но порою, так же, как и ваша покорная слуга, мечтала сотворить что-то безумное, чего от неё никто не ожидает. Вот она-то и стала моим спасителем из мира рутины. Особенно я любила моменты, когда моя новоиспечённая подруга включала трансляцию экрана на своём ноутбуке и показывала фильмы про Гарри Поттера или «Фантастических тварей» по скайпу, на английском языке. Смешно, конечно, но я, дожив до своего возраста даже не слышала о «выжившем мальчике», поэтому с детским восторгом воспринимала всё видимое на экране. Одним словом, ей не составило особо труда сделать из меня ярого поттеромана.
Время официальных бесед закончилось, а наше общение продолжалось. Длительные разговоры про волшебный мир Джоан Кейтлин Роулинг теперь подкреплялись подарками, отсылаемыми друг другу. Несерьёзными, но приятными: кулон с дарами смерти с «Алика», огромный плюшевый Нюхлер, лимиторованная коллекция почтовых открыток или значков.
А уже к концу года, мы запланировали вместе совершить «паломничество» до парка аттракционов в Орландо, несомненно связанного с юным волшебником. Взять академ мне не составило труда: всё-таки в хорошей репутации среди преподавателей и медицинских связях есть свои привелегии. Про себя решила, что ни родителям, ни тёте Нине об отъезде не скажу — просто испарюсь на пару дней. Я знала, что меня прибьют после этой авантюры, но посмотреть на реакцию ближайшего окружения было до ужаса интересно. Только отправляясь на самолёте в Лондон, я начала осознавать, что творю. Но позвонить не получилось из-за плохой связи, а по прилёту я «поджала хвост» — было уже поздно. Позвоню и меня отправят домой, не дав завершить путешествие. Не-не-не, умирать, так с музыкой! Тем более, собирая чемоданы, я не забыла положить бутафорное кольцо Мраксов с воскрешающим камнем. На всякий случай. В шутку, конечно: отбрасывать копыта в мои планы входило только после того, как я увижу собственными очами, место, куда направлялась.
Время в столице Великобритании мы провели прекрасно. Побродили по Оксфорд стрит, потратив деньги на маленькие сувениры, посетили Вестминстерское Аббатство, сфоткались возле Парламента — типичный туристический маршрут.
На следующее утро, как и планировалось, ваша покорная слуга села в самолёт до Нью-Йорка, потом в поезд до Орландо. Родители пытались дозвониться, писали многочисленные сообщения — заметили пропажу. Но я упрямо не отвечала, как мне рекомендовала Феит. В самом поезде волнение будто испарилось. Наверное, потому что мы вовсю предвкушали атмосферу наших обожаемых фильмецов и книг, попутно заучивая заклинания и рассекая воздух двумя идентичными бузинными палочками, в нужной последовательности.
— Деппа уволили из «Тварей», — заметила я, нервно постукивая пальцами по телефону, в котором прочитала печальную весть. Подруга сочувственно кивнула:
— Уже знаю. Да и, кто же ещё не знает! Вчера в инсте было.
— Всё, не хочу смотреть, — я демонстративно уткнулась носом в одеяло-мантию, напоминающую ту, что была завещана Гарри его отцом:
— Это уже совсем не то будет…
— Хоть замену не самую плохую выбрали. Мадс тоже ничего так. — невесело усмехнулась Феит.
— Простите… — к нашему разговору присоединилась соседка по купе, прежде увлечённая чтением журнала:
— Я ненароком подслушала ваш разговор. Ну не суд, а ужас какой-то! Сущая несправедливость, — парировала она. Понимать, что ничем хорошим разговор не закончится, я стала, когда моя подруга согласилась принять из её рук стакан ликёра — чтобы запить горе. Где она только его взяла? Неужто, сумела пройти контроль с целой сумкой спиртного? И был ли тогда смысл об этом думать? Мне алкоголь был противопоказан: тут уже виноваты не родители, точнее родители, но ограничивали меня в этом не они, а генетика. Выпьешь хотя бы капельку и уже на следующий день у тебя раскалывается голова. Я пыталась отказаться, но желание попробовать напиток взяло надо мной верх. А дальше — как в замедленной съёмке. Сначала дружно жалуемся на свои проблемы, потом пытаемся их решить. По-моему, покрасить мне волосы в тёмно-русый (что бы я не была серой, как мышь) было идеей Феит, но краска была позаимствована у тёмненькой соседки. Странно, выглядел цвет, как натуральный! Потом решали проблему моей подруги — писали её сокурснику, что он — полное говно, и мы спокойно уживёмся без него. Он «ушёл по-английский» — ничего не объяснив, пропал из сети. Я так и не поняла, в чём он прогрешил и прогрешил ли вообще, просто всегда была «за любой кипиш». Даже находясь под действием ликёра за тысячи километров от дома. А потом… Я не помню. Вижу перед глазами только момент выхода, когда Феит решила по пьяне сигануть под поезд. А сейчас, аплодисменты моей извилине, если она, конечно, есть! Я решила, что самостоятельно смогу её вызволить и рухнула под колёса. А где был весь персонал? Понятия не имею. Или просто стёрла из своей памяти эту «незначительную» деталь.
***
Скрежет. С меня что, кожу срывают? Боль, причём далеко не фантомная, пронизывала всё моё тело. Вдруг, началось пекло, казало будто я горю. В прямом смысле того слова.
" — Нет, подождите, за что меня в котёл на девятом кругу? Я всю жизнь была верующей, особенно перед сессиями: в церковь ходила, псалмы читала, а под поезд — так это не самоубийство. Никаких грехов так что!" — я пыталась отчаянно достучаться до ангелов сверху.
Через некоторое время дышать стало намного легче. Меня вынули из котла, резко стало похолодало. Мои молитвы услышаны, и я прощена? Или нет?
Через силу раскрываю веки и обнаруживай себя на влажном асфальте. О-ф-и-г-е-т-ь! Даже в аду дороги лучше, чем в России. Или это уже рай? Жаль, что я на них не успела налюбоваться — меня снова вырубило.
***
Просыпаюсь. Невозмутимо лежу на кровати, в добротной комнате: стены с белыми или попросту — выцветшими обоями, красивая мебель, чистая простынь. Но где я? Так, никого кроме меня здесь нет, на больничную палату не похоже, за окном — день. Дальше нужно вставать, но ноги и руки слушаться меня не хотели. Давай же, приди таинственный спаситель и объясни мне что тут происходит!
Мне сегодня просто везёт на исполнение просьб. За дверью послышался скрежет — отпирали замок, потом шаги… Стоп! Предо мной предстала
слишком знакомая фигура. Винда Розье? Да, да и ещё раз да! Это точно она! Узнаю черты Корби-Тюэш при детальном рассмотрении миловидного личика. Но как такое возможно? Я не проронила не слова, и к счастью для меня, инициативу разговора взяла в свои руки «незнакомка» (она, ведь, думает, что я о ней ничего не знаю)
— Добрый день, — её губы сжались, скулы напряглись. Брезгует, будто увидела мусор, не отправленный в ведро. Ага, значит на французском щебечем. Ну что ж, зря я что ли на «международке»? Разве я не для таких случаев ещё на втором курсе акцент вытравливала?
— Добрый. Извините за грубость, но мне хотелось бы узнать, где я нахожусь, — ура! Моя самооценка повышается, я смогла заговорить с представителем нации Карла Великого!
Она подняла бровь, явно заинтересовавшись моей персоной.
— Простите, вы кричали во сне. Я подумала, что вы русская, — продолжила она. Значит, начать беседу на ином языке она решила с целью принизить меня и мои малые познания в лингвистической сфере. Плутовка!
— Нет, мадемуазель. Я француженка, — премило улыбаюсь. Не стоит раскрывать этой дамочке все свои карты, тем более пока я неплохо исполняю роль:
— Недавно я гостила у своей русской подруги, там запомнила некоторые выражения, - всё же, надо было как-нибудь объяснить смену языка. Надеюсь, я в бреду не про те самые дороги и ад орала.
Она кивнула, приблизилась и ответила на мой первый вопрос:
— Вы в Австрии. Думаю, этого достаточно, чтобы…
— Отлично. Вы не ответили, как я сюда попала? — невозмутимо продолжаю допрос.
— Вас нашли во время… — она не успевает ответить, дверь резко открывается и комнату входит…
— Твою мать, Гриня собственной персоной! Давайте ещё и Альбуса пригласим, для полного счастья? — вырвалось у меня. Блин, кажется, я произнесла это в слух. И несмотря на то, что вышесказанное было проговорено на чистом русском, меня, кажется, поняли. Точнее не поняли, что я имею ввиду, но поняли, что я сказала. Чёрт, сейчас польются вопросы…
