Война и мир

В панике осмотревшись вокруг, девушка резко встала, поглаживая животик. — Уля! Вика?! , — София в панике и тревоге искала дочерей, — девочки?! , — говорила она, обувая валенки и накинула лишь шаль на ночнушку, — тёть Люд?! Бабушка?! , — с большой тревогой в сердце кричала девушка, выйдя из дома и быстрым шагом спеша в сторону по дороге, в направлении которой она разглядела следы маленьких ножек. К сожалению, выстрел не послышался, а Лидия и Людмила, возвращавшиеся с почты тоже его услышали, и, переглянувшись, заволновались, быстро побежав в сторону села. — Людка, из лесу был звук? Мне же не показалось?! — Не показалось, Лида, благо не глухая. Скорее пойдём! , — говорила Людмила, таща за руку Лидию. В этот момент София забежала в лес, и шла по глубоким следам маленьких валенков. В одной из ямок она нашла тот самый сапожок. Достав его и осмотрев, она прижала его к груди. — Вика… — тихо произнесла девушка, узнав обувь, — Вика-а! Уля-я! , — громко закричала София, — девочки! , — громко кричала девушка. Не слыша ни единого звука и отклика, она начала тихо плакать, бредя по следам маленьких ножек. — Людка, — проговорила Лидия, прислушавшись, — не Сонька ли кричит?! Из леса, слышишь? Эхо! — Точно… — тихо проговорила Людмила, крепко взяв подругу за руку, — бегом туда! Женщины мигом рванули в лес, идя на непрекращающиеся крики Софии. Вдалеке заметив одну и дочерей, стоящую без верхней одежды по колено в снегу, девушка побежала к ней. Резко взяв почти онемевшую дочь на руки, она стала судорожно и со слезами целовать её лицо и маленькие холодные ручки, наблюдая за бессмысленным морганием маленьких глаз. — Уля, Улечка, доченька… — безудержно тараторила София, судорожно укутывая малышку в свою шаль, — куда же вы убежали?! Что же вы делаете?! Где Вика, малыш?! Где?! , — девушка пыталась выбить от дочери какой-либо ответ, но девочка оказалась сильно замёрзшей, — Вика, — прошептала София, заметив небольшую ямку в глубоком снегу и красные брызги вокруг, — Вика-а-а-а! , — громко закричала девушка, бросившись к дочери, переставая сдерживать крик. — Слышишь?! , — запереживала Лидия, — да как же тут найти?! Эхо по всему лесу! — Не-е-е-ет! , — снова громко кричала София, а её громкие и резкие крики разносились по всему лесу, выходя далеко за его пределы. — Лидка, я поняла! , — сказала Людмила и повела подругу за руку в нужную сторону. Женщины быстро добежали до нужного места и оказались правы: — Вон они! , — указала Людмила, — Господи ж ты боже мой! — О-ох, — вздохнула Лидия с сильным волнением. Громкий плачь Софии, который на деле являлся диким рёвом, быстро приглушила Лидия Васильевна, прикрыв ей рот рукой: — Нельзя кричать! , — шикнула женщина, стараясь контролировать себя, хоть и самой было до боли в сердце, — если девочку убили, значит и к нам добрались… Нужно отсюда переезжать, срочно! Никого не слушая, София продолжала кричать, но всё так же её рот был плотно закрыт ладонью Лидии. — Кричи, моя девочка, кричи. Кусай, если надо. Кусай. Мне не будет больно, как тебе. Не бойся. — Лида, — сказала Людмила, укутав Ульяну в свою дублёнку, — она беременная! Ей нельзя на холодном, она же, считай, полностью голая! Так. Лида, я домой! Ульяну отнесу, и вернусь! Придумай что-то, слышишь?! — Слышу, Люда, не глухая. Давай, бегом! , — внезапно Лидия почувствовала сильный укус, и как зубы Софии крепко впились в её ладонь. Её рёв так и не смог быть полностью заглушён, а Лидия лишь постелила под ней свою тёплую куртку и позволила искусать свою ладонь до крови. Вернувшись, Людмила забрала окровавленный труп девочки, и посмотрела на её маленькое личико, с синими губами и остекленелыми глазками, которые ещё вчера искрили радостными огоньками. Не сумев сдержать слёзы, женщина молча заревела. София обнимала ноги Лидии, снова громко крича в них. Она крепко сжимала подол платья женщины, иногда пальцами впиваясь и царапая ноги сквозь ткань. — Моя дочь… — кричала София, — моя! Маленькая девочка! Кому?! Кому помешала эта маленькая беззащитная жизнь?! Бабушка-а-а, кому?! , — она ревела и словно потеряла рассудок, — твари! Твари! , — снова громко крикнула девушка и упала в снег, — почему именно её?! Почему не меня?! Да я за неё… Я за неё жизнь отдам! Я за своих детей кого угодно… порву… — шепнув последнее слово, София крепко схватилась за живот. — Соня, — говорила Лидия, — ничего уже не вернуть! Ничего… И жизнь Вики тоже, — с комом в горле говорила Лидия, но женщине было безумно тяжело. Она боялась дать слабину, ведь девушке нужны ценные советы и поддержка, но от эмоций иногда не осознавала, что режет слишком больные вещи. Людмиле не хотелось её поправлять и упрекать, ведь женщина понимала, что подруга права. Права во всём, как бы больно это не звучало. — Сонечка, — уложив маленький трупик в снег, сказала Людмила, — давай мы спасём ещё одну неродившуюся, невинную жизнь? Пойдём домой, слышишь? Пойдём. У нас ещё Ульяночка, она тоже безобидный и ни в чём не виновный ребёнок… — Соня, Люда права. Пойдём, — женщины подняли девушку и крепко придерживая её, повели из леса. Постоянно оглядываясь назад, глаза Софии вновь наполнялись слезами, хотя казалось плакать уже было нечем… Женщины привели несчастную домой и уложили под тёплое одеяло. — А где Уля?! , — резко села София, — верните мне мою дочь! , — снова завизжала София. — Тише-тише, Соня! , — Лидия резко обняла девушку, уткнув в себя и стараясь успокоить, — куда тебе в таком состоянии ребёнка?! Она не должна этого видеть, слышишь?! София стала глубоко дышать, чтобы постараться взять себя в руки. — Пожалуйста… Дайте мне мою дочь… — тихо и безэмоционально прошептала София. Людмила принесла Ульяну, которую отогрели соседи и посадила рядом с матерью. — Ульяша… — шепнула София, крепко обняв дочь, — моя девочка… — девушка снова заплакала, и целуя малышку, её слёзы вытирались об её лицо, — слышишь меня? Дочка, я тебя никому не отдам… Никогда, слышишь? Через время, София, полностью обессилив, уснула, а её дочь сидела рядом, бессмысленно глядя в одну точку, и почти не выполняя никаких действий. Лидия и Людмила, взяв лопату, накинули на себя тёплую верхнюю одежду, обули валенки и отправились обратно в лес. Прибыв туда, женщины выкопали маленькую ямку, и взяв полностью окоченевший трупик девочки, поцеловали её в лобик и аккуратно опустив в ямку, закопали. — Прости, Викуля… Мама не пришла, но, ты не злись… Пойми её. И нас. Мы не можем поступить иначе… — и женщины быстро покинули лес. — Люда., — позволив себе заплакать, стала говорить Лидия Васильевна, — нам нужно то-то придумать… Я уже говорила: раз Вику смогли… То нас и не пожалеют… — Так… Собери Таньку, Зинку, и, кого там ещё? Всех соседок! И нужно что-то придумать, а я пока Толику напишу. — Стой, погоди. Пока не пиши. Переедем — тогда пиши. Не торопи. Лучше, давай что-то думать. Женщины по пути свернули в дом одной из соседок, и, собрав всех, кто жил в этой деревне, стали решать, что им делать и как быть. Предложив несколько вариантов, Лидия резко встала: — Я пойду к девочкам. Я не могу оставить их одних. Людка, потом всё расскажешь. — Конечно, — кивнула Людмила и отправила подругу домой. Женщина ушла, и, прибежав к себе, плотно закрыла дверь и прошла в комнату к Софии. Тихо присев рядом, женщина смотрела на Ульяну: — Ульяша, ты чего? , — шептала бабушка, — замёрзла? ты сама не своя… — она тщательно осмотрела внучку, поймав на себе её бессмысленный взгляд. От этого взгляда по телу Лидии Васильевны пробежала холодная дрожь, и перекрестившись, она уложила малышку рядом с мамой. Ульяна так и не сомкнула глаз, всё время лежав, смотря в потолок. Лидия сидела рядом, контролируя Софию и её маленькую дочь. Когда Анатолий засыпал, в его груди присутствовало нехорошее предчувствие. Пробудился он среди ночи ото сна:

«– Папа… — эхом раздавался нежный голос маленькой Вики, — я тут… — он увидел силуэт дочери, освещаемый ярким белым светом, — папа, я тебя люблю… — говорила девочка, — я тебе помогу. Я буду тебя оберегать…».

От этого крайне непонятного сновидения Анатолий проснулся в холодном поту, и больше не смог уснуть. Что-то не давало ему прийти к этой ужасной мысли, и замученный парень не мог дальше уснуть. Домой вскоре вернулась Людмила и стала сразу собирать вещи. — Лида, собирай вещи, мы завтра уезжаем. Нас перевезут в другое село, — женщина села рядом с подругой и показала на карте, — мы просчитали… Здесь уж точно не отыщут. Лидочка, только бегом, нам нужно собрать ещё и Соню… — Посиди пока с ними, — шепнула женщина и поднялась. — Посижу, — шептала Людмила, — посижу… — она стала гладить Софию по руке, и смотрела на Ульяну. В её мыслях мелькали все ужасы сегодняшнего дня, и она старалась мысленно пожалеть девочку, решив её не трогать лишний раз. На утро их вещи были готовы, и проснувшись, София не сразу всё осознала. Её усадили в повозку, на которой им пришлось добираться, Людмила и Лидия сели рядом, а Ульяна прижималась к маме, всё так же, молча и не моргая. Через три дня поездки, София очень устала и единственное, что её спасало — дочь. — Ульяночка, милая, — шептала София, а её глаза выглядели опухшими и красными от слёз, — почему ты молчишь.? Мне так хочется с тобой поговорить… — ты третий день ни слова не скажешь… И даже не закричишь… — она всхлипывала. Её дочь лишь положила ладошку матери на щёку, и смотрела ей в глаза, поникшими и уставшими глазками, под которыми образовались синячки от недосыпа. — Милая, хоть покушай… Я тебе свой хлебушек отдам. Хочешь? На, держи, — ласково говорила София, отдав ломтик хлеба прямо в руки дочери и крепко прижала. Та, пусть медленно, но всё же жадно стала его уплетать. — Кушай, кушай, — шептала София, и, крепко обнимая дочь, гладила её по спинке. Глядя на её маленькое, бледное личико и поникшие глаза, девушка слабо всхлипывала, понимая, что Ульяна сейчас — её единственный смысл жизни. — Я люблю тебя, дочка… — тихо шептала София, целуя маленькие ножки и ручки, — хочешь с малышом поиграть? , — она внезапно почувствовала, как тот пинается, — смотри, животик растёт… Уже полгода этот малыш живёт во мне… Полгода назад уехал папа… — всхлипнула девушка, заметив на маленьких глазках блестящие слёзки, — ну, ладно, не плачь… Тише, милая, — София нежно гладила дочь по спинке, — не надо плакать… Мама не плачет, и тебе не нужно. Лидия и Людмила, по очереди карауля девочек, наблюдали за ними и заметили, что Ульяна совсем не спит. Девочка превратилась, словно, в безэмоциональную куклу, которая сидела почти бездвижно. София старалась этого не замечать, ведь ей хотелось видеть только самое хорошее. Ночами девушка плакала, не подозревая, что девочка не спит, а днём у дочери на глазах старалась этого не делать. — Бабушка., — тихо сказала девушка, — а если это будет девочка, я назову её Викой. — Сонечка, знаешь, ни в коем случае! — Почему?! , — всхлипнула девушка. — Потому что, милая, примета: нельзя называть детей именами родителей, братьев и сестёр, а уж тем более покойных… Судьба повторяется. — Нет… — прошептала София, — не хочу, — девушка тихо заплакала. — Чщ-щ, — женщина подсела ближе к ней, и стала гладить по голове. — Девочки, — с небольшой улыбкой прошептала Людмила, — Ульянка уснула, — она покачивала девочку на руках. — Да?! , — София поднялась и вытерла слёзы. — Да, — ласково прошептала женщина, прижимая девочку к себе, — пусть поспит. Четыре дня не спала… К концу недели, добравшись до пункта назначения, женщины нашли подходящий дом, где и остановились.