Шарики за ролики

У Моргенштерна не стоял. Кажется впервые в жизни не стоял на человека, к которому он испытывал чувства. И это было ой как странно. Как бы ни старался Слава, как бы ни тёрся о чужой пах, у Алишера не вставал. Трахать Славу в такой ситуации не хотелось. — Ты за ночь стал импотентом или просто перепил? — пробурчал Марлов, поглаживая его по широкой груди. Моргенштерн, меланхолично наблюдающий за ним, и бровью не повел. — Что, впервые в жизни видишь, что тебя кто-то не хочет? — Я не понимаю… Заметно расстроенный Слава слез с его бедер и тут же расстегнул наручники. Алишер принялся растирать свои запястья. — Бармен с охранником сказали, что ты ныл им о том, что произошло… Ты ведь хочешь меня, почему нет? — Если хочешь, то спроси у моего члена, почему он не встал. Может быть он тебе ответит, — съязвил Моргенштерн и поднялся с кровати. Он был абсолютно голым. Слава раздел его. Слава видел его голым. Боже ты мой. — Где моя одежда? — Я ее убрал. — Нахуя, Слав? Марлов не откликнулся. Его опущенные плечи и поникшая голова выдавали всю его грусть из-за произошедшего. Но ведь не из-за секса он так расстроился? — Она в стирке. Ты приехал весь грязный, даже куртку испачкал… — Хватит сопли жевать, заебал, — неожиданно резко прервал его Алишер. — Ты так расстроился из-за того, что не смог, блять, меня изнасиловать?! Марлов совсем поник. Кажется, до него лишь сейчас начало доходить осознание того, что он чуть не натворил. — Ты же меня хотел… И хочешь до сих пор, я по глазам вижу. В чем проблема? Моргенштерн тяжело выдохнул и потёр переносицу. Кажется, голова начала раскалываться еще сильнее, чем до этого. — Не хочу без любви, Слав, — парень порывисто поднялся с кровати, накинул на себя чужие свободные штаны, которые конечно же были ему малы, и прошлёпал на балкон. Даже тапочки не надел, а уже не месяц май! Моргенштерн знал, что Славик, его милый Славик, сигаретами никогда не баловался, но хранил пару сигарет для Алишера на случай, если тому приспичит покурить. Как же заботливо, сука. Тяжёлая балконная дверь скрипнула. Марлов протянул парню зажигалку, накинул на его широкие плечи плед, а после прижался к нему. Чтобы согреться, конечно согреться, не больше. — Я думал, что мы оба получим, то чего хотим, если переспим, — осторожно начал Слава. — Прости. Алишер лишь фыркнул. «Прости»? Он серьезно что-ли? Одним «прости» тут не отделаешься. Выточенным до автоматизма движением, парень закурил и поёжился. Все таки, плед не особо спасал от холода. Говорить что-то Славе было бесполезно, поэтому Моргенштерн все молчал и молчал. Ему было не о чем говорить с парнем. — Хоть что-нибудь скажи… Тебя обычно не заткнуть, а теперь ты молчишь… — заметно нервничая произнес Марлов, не отрывая взгляда от Алишера. Но сам Алишер в ответ не смотрел. Боялся не сдержаться. Хотелось то ли ударить Славу в лицо, то ли поцеловать в пухлые, на нервах искусанные губы. Одно из двух, третьего не дано. Несмотря на все то, что они натворили, если не сказать нахуевертили, Моргенштерн все ещё хотел быть рядом с этим мелким уебком. И это пугало. «Ну да, любовь зла, полюбишь и козла. А в моем случае козлика, до полноценного козла он не дотягивает.» — Какого хуя я здесь, а не дома? — Мне позвонили из клуба. Кратко обрисовали ситуацию, я сел на такси и приехал за тобой. Боялся, что с тобой может произойти. Слава боялся за него. Охуеть. — Что же могло со мной произойти? — усмехнулся Алишер и наконец повернул голову в сторону собеседника, на что Марлов едва не просиял. — Охранник клуба кажется хотел тебе ёбнуть. Зная тебя, это вполне ожидаемо, но все равно неясно за что. Его бармен остановил… Тебе тоже показалось, что между ними что-то есть? Моргенштерн кивнул, не отрывая своего горячего взгляда от чужих губ. Слава стремительно покраснел и отвернулся. Алишер горько ухмыльнулся, хотя хотелось кричать. — Весело наверное наблюдать за тем, как тебя любят. Боготворят там, ставят выше всего. Я так раньше делал… — Ты же знаешь, что мне не весело. Зачем ты давишь на больное? — Это ты нахуя давишь на больное?! — вспылил Моргенштерн, не в силах больше держать себя в руках. — Я старался держаться от тебя подальше, на смс твои дебильные не отвечал, а ты просто решил запрыгнуть мне на хуй пока я беспомощен! Нахуя, Слава?! — Хозяйка узнала о моем увлечении… Я с этой квартиры через неделю съезжаю, она выгоняет меня. Правда, не знаю, куда… — И поэтому тебе нужны деньги? — дождавшись кивка со стороны Марлова, Алишер продолжил. — Ты ведь знаешь, что ты долбоеб? Слава вновь повернул на него голову в немом вопросе. Видимо, хотел узнать, в чем его ещё обвиняют, помимо прочего. — У меня есть квартира. И деньги. Снимай ролики у меня, если хочешь. Диван всегда свободен, — сказал он, а после понял, что предложил ему переехать. Молодец, Алишер, правильно блять. Это надо же додумался до такого. — Я сам. Сейчас развешу твои вещи и… — не успел договорить Марлов, обнаруживший свою чужую смуглую руку на своем запястье. — Ты можешь на меня положиться. Всегда можешь. Алишер потушил сигарету об оконную раму и вышел прочь. Слава последовал за ним. — Ты уверен, что хочешь видеть меня каждый день после такого? «Конечно, блять, хочу, и не только видеть» — Да. — И я не буду мешать тебе? — Скорее я буду мешать тебе, — подмигнул ему Моргенштерн, кажется впервые улыбаясь за это ужасно сложное утро. Марлов расплылся в ответной улыбке, расставил руки в стороны и прильнул к чужой голой груди. Алишер тут же крепко обнял его в ответ, уткнувшись головой в копну темных волос. Все, как в старые времена. Несмотря на то, что раньше, во времена исключительно крепкой мужской дружбы, все было лучше, Моргенштерн бы ни за что не вернул время вспять. Ему не хотелось лишать себя любви. Уж лучше так, чем ходить бесчувственным ебланом. А во-вторых, где ж ему взять машину времени? Спустя десятки долгих секунд Слава нехотя отстранился от парня, но чужие загребущие руки не дали сделать это до конца. — Алишер… — с тихим предыханием сказал он, из-за чего у парня поехали остатки крыши. Славины стоны всегда действовали на него подобным образом, поэтому, решив, что будь, что будет, Моргенштерн наклонился к его губам. Марлов, чьи глаза больше напоминали два бездонных блюдца, замер, не зная, что и предпринять. Заметив чужие сомнения, Моргенштерн отстранился и пошел в сторону двери, но Слава (откуда в нем только столько храбрости?) перегородил ему путь. — Я тоже хочу тебя поцеловать, по-настоящему поцеловать, а не так… Просто я ещё не готов, мне страшно, — протараторил он, отчаянно смотря ему в глаза. Алишер замер, не зная, как переварить эту информацию. То есть, Слава не против его поцеловать? Получается, все взаимно? — Хуи здоровенные тебе значит пихать в себя не страшно, а это страшно? — спросил кое как отошедший от шока парень. Марлов зарделся. — Ты мои игрушки не трогай. Это другое. — Ну конечно, куда уж мне понять. Столь важные вопросы так и не были озвучены в тот миг. Да и кому они были нужны, если шанс, грёбаный шанс есть?