За тишиной твоих мыслей

       Дядя Лютер никогда не был из числа особо близких и любимых мне родственников. Обычно он вообще шёл, как дополнение к моей горячо любимой тётушке Пэм, появляясь раз или два в год на семейных торжествах. Они редко – почти никогда – не приходили на мероприятиях вместе; она была одна или, что чаще, в компании моего непутёвого кузена. Дядя более охотно предпочитал общество своих любовниц, чем несколько часов проведённых в кругу семьи. Каждый знал о его изменах кроме самой тёти, которая слепо верила всему что тот вешал ей на уши. Но мы подозревали, что ей просто было выгодно закрыть глаза на неверность супруга.        Дядя Лютер не нравился ни моему отцу, ни маме. Он сладко пел, но смрад тянущийся за ним ни одной песней не спрятать. Их дела с Чоном-старшим никогда не были чем-то секретным, но то чем они занимались – ещё как. Мы с Чонгуком будучи детьми видели, как в их дом заглядывает мой дядя, закрываясь для каких-то обсуждений в кабинете старшего. Пару раз мы пытались их подслушать, но нас быстро ловили и гнали, как можно дальше. Тогда мы ещё не знали, что тот фактически правая рука Чона-старшего, а их деяния могли бы удивить нас самым шокирующим образом.        Но теперь, даже зная, что мой дядя не самый приятный тип, я не могла найти никого весомого мотива или оправдания его поступку. Прослужить столько лет на семью Чонгука, чтобы в конечном итоге пасть на самое дно, но умудриться и там выкопать себе яму. Я могла только догадываться о причинах, которые с огромной вероятностью заключались в деньгах и обещанным итальянцами могуществе. Поглотив огромную корпорацию вроде той, что принадлежала Чонгуку, те обещали обрести власть, которая не снилась даже Чону-старшему. Деньги правят всем.        Оружие холодным металлом всё ещё упиралось мне в затылок, напоминая о том с какой лёгкостью мои мозги могли бы разлететься по округе. Но волновало меня не столько это, сколько хладнокровие дяди Лютера, с которым он бы это не задумываясь провернул. Могу поспорить ему не составило бы труда объяснить произошедшее моей семье, выставив меня главной злодейкой. И все бы поверили, ведь он старше и много лет проработал на компанию, а я «девчонка с манией лёгкой наживы».        - Вы не отпустите меня. Это бред. Дешёвая манипуляция, - рассмеялась я, собирая крупицы своего мужества, так сильно нужного мне сейчас, - я знаю слишком много, вы скорее убьёте меня, чем выпустите с этой информацией в свет…        Маттиа встретился со мной взглядом, любопытно меня осматривая. Он о чём-то думал, а странная ухмылка на его лице не внушала доверия. Красивый статный мужчина с душой самого дьявола. Я гадала, был ли отец Чонгука в те же годы таким же амбициозным, безжалостным и внушающим ужас. Мужчина так и стоял на краю платформы наблюдая за мной сверху вниз, пока в конечно итоге не присел на корточки прищурившись демонстрируя морщинки на лбу.        - Ты права, милашка. Отпустить тебя я не могу. Ты всё испортишь. Весь наш чудесный план, над которым мы работали так долго. Всё это… - Маттиа развёл руками, показывая условные границы своих «трудов», и снова уверенно поднялся на ноги, - всё что есть у твоего ни на что способного жениха, всё что принадлежит ему по праву, станет моим, Кэтрин. Я не могу позволить никчёмной сучке лишить меня этого…        - Тогда каковы твои условия? – спросила я, оттягивая время пустой болтовнёй в надежде, что у Чимина родится план, который спасёт всех нас, - тебе всё ещё что-то нужно от Чонгука. Он не уступает. Твоё предложение должно быть равнозначным, чтобы оно сработало…        Я смотрела на Чимина, в его растерянные глаза, сердито блуждающие по мне. Я думала о том, насколько же нелепа ситуация. Позорная я бы даже сказала. Сыновья столь масштабной мафии сложили оружие и теперь стояли, словно в ожидании приговора. Не хватало только встать на колени и молить о пощаде, чтобы окончательно разрушить свою репутацию. Всё должно было закончиться кровью и смертями, но моё присутствие ослабляло все порывы. Не будь меня здесь разговор не продлился и полминуты. Но сейчас всё происходило медленно и выдержанно и всё просто из-за того, что я здесь. И я понимала, что Чимин и его парни боятся последствий для меня, но все мы прекрасно понимали, если не будем действовать, то живыми нам не уйти. Никому из нас.        - Хорошо, я открыт для переговоров. Чего ты хочешь? – самодовольство текло в его речах, Маттиа стал излишне самоуверен, чувствуя победу на своих руках, теряя бдительность под весом собственных поспешных ожиданий, - или хочешь спросить у своего дружка? Думаю, у вас есть несколько минут поболтать прежде, чем я сам решу, как с тобой поступить…        Маттиа грубо вцепился в волосы Чонгука, приподнимая кверху неуверенно державшуюся на плечах голову парня. В волосах кровь, как свежая, так и запёкшаяся. Но кровь была повсюду, как после кровавой бойни с участием нескольких человек. Я почувствовала, как холоднеют мои пальцы, представляя, как много крови он потерял за эти дни. Я не знала, смотрит ли Чонгук на меня. Его изученное лицо было безжизненным, но веки слабо шевелились, отчётливо намекая, что по крайне мере он меня слышит.        - Никаких предложений? – издевается мужчина, злобно скалясь, отпуская волосы Чонгука и его подбородок вновь немощно прильнул к груди, - что ж, думаю, будет забавно забрать тебя с собой, Кэтрин. Это так символично заполучить не только компанию, но и тебя. Ты станешь отличной игрушкой для моих ребят… Поношенный товар не слишком ценен, но ты им понравишься. Видишь, Чонгук, я обещал тебе, что твоя шлюха уйдёт живой. И, поверь, это лучшее предложение, на которое я способен…        Чонгук дёрнулся на стуле с такой силой, словно он отдал на это всю свою последнюю мощь. Стул скрипнул по полу, но не сломался, как того хотелось бы парню. Это позабавило Маттиа, в первую очередь довольствуясь слабостью своего противника. Его рука сжалась в кулак, затем мужчина с улыбкой обернулся на меня, удостоверившись что я смотрю. Я видела искорки в глазах этого урода, то с каким наслаждением он смотрел на выдаваемый мною страх.        Первый удар пришёлся Чонгуку по скуле, разрезав подсохшие раны и вновь выпуская кровь с его губ. Та густо капала, оставляя свежие кляксы на одежде и на полу, рядом с уже подсохшими пятнами. Второй удар пришёлся куда-то в висок, третий – по челюсти… Чонгук уже не шевелился, Маттиа, как грушу бил и пинал почти бездыханное тело парня. Я услышала крик, но не сразу поняла, что он мой. Чувство беспомощности сдавило внутренности в одни тугой комок. Я ёрзнула и крепко дёрнулась, в попытке вырваться и бежать к Чонгуку, но грубые руки дяди схватили меня за шею, направляя голову наблюдать за происходящим, пытая и ломая меня тем изнутри.        - Просто посмотри на него, Кэтрин. Ты серьёзно думала, что этот идиот способен хоть на что-то? Вы оба стоите друг друга, две несчастные малолетки… - очередной агрессивный пинок по ногам. Казалось, я услышала хруст. Уцелело ли в теле Чонгука хоть что-то.        От злости я не могла дышать, плач превращался в рык, но этого по-прежнему было ничтожно мало, чтобы как-то повлиять на ситуацию.        - Не трогай его, кусок ты дерьма, - злость делала меня сильнее, даже если я сама того не замечала, - я убью тебя, когда доберусь…        Моих слов по крайне мере хватило, чтобы привлечь внимание Маттиа и прекратить избиение. Он остановился, встряхивая рукой с покрасневшими костяшками.        Мой взгляд коснулся Чимина и парней, которые стояли красные от злости, но всё ещё не способные сделать хоть что-то. Они переминались с места на место и выражали всю готовность сорваться прямо сейчас. Мне так и хотелось кричать, чтобы они предприняли какие-то меры, чтобы не жалели меня. Но они так и стояли подобные статуе, наблюдающие за врагом с такой неописуемой яростью, что та могла бы одним только взглядом изничтожить урода. Я была почти что разочарована. Моё сердце рвалось в бой, но моей силы не хватит на всех.        - Чего тебе нужно, Маттиа? Грязный кусок итальянского дерьма, - рычал Чимин, вероятно впервые демонстрируя мне эту его сторону, - только дай мне до тебя добраться… - я услышала щелчок. Один из людей направлял пистолет прямо на Чимина, но тот смотрел на дуло исподлобья демонстрируя, что смерть – не самое страшное, что могло бы с ним случиться.        Маттиая рассмеялся. Его забавляло то что происходит, подпитывало самолюбие. Слова Чимина он проигнорировал, найдя меня немного любопытнее, чем очередная перепалка с Паком.        - Маленькая овечка возомнила себя волком? – едко рассмеялся Маттиа подбираясь к краю платформы, спрыгнув к нам поднимая пыль, - в тебе столько силы, милашка. Столько отваги, - мужчина покосился на меня, глядя холодными глазами. Дуло его пистолета коснулось моей щеки, когда всего через секунду этим же пистолетом он ударил меня по тому же месту. Тупая боль отдалась на лице, а от силы удара я почти потеряла равновесие и только рука, державшая меня за шею, спасла меня от падения. Закружилась голова, я утратила чёткость зрения. Во рту появился металлически привкус, и я быстро сплюнула кровь вперемешку со слюной к ногам мужчины, - оставь это при себе… Вспомнишь, когда тебя пустят по кругу. Попробуй тогда показаться такой же сильной… - теперь он шептал мне на ухо, а я боролась с собой, чтобы не откусить ему половину грёбанного уха.        От него пахло алкоголем, потом и дорогим парфюмом. Запах, который ещё долгие годы будет вызывать во мне отвращение и приступ тошноты.        Руки, тряслись; челюсть дрожала от злости, и я наблюдала за скалящимся самодовольным лицом Маттиа размышляя, что будет, если я прямо сейчас попробую дать ему отпор. Убьёт он меня сразу или сперва помучает? Ещё я жалела о том, что во мне нет столько физической силы, чтобы суметь всего двумя пальцами переломить ему хребет.        - Пошёл ты, ублюдок, - рычала я, наполняясь злость и ненавистью, которую испытывала впервые в жизни. Теперь кровь, наполнившая мой рот, плевком летела в его отвратительно мерзкую физиономию.        Терять мне уже нечего.        Мужчина брезгливо отступил на пару шагов назад, вытирая рукавом лицо. И я всё ещё не знаю, как так вышло, но инстинкты сработали быстрее меня, моих мыслей или чего-либо ещё. В голове мелькали напутствия Хантера того единственного вечера, когда он давал мне уроки. Каждую секунду я жалела, что не занималась с ним усерднее.        Маттиа находился в двух шагах от меня, когда моё колено полетело ему в промежность. Громкий стон рассеялся в пустоте. Его рука выпрямилась, пистолет нацелился на меня, другой рукой хватаясь за свои причиндалы. Мои пальцы крепко обхватили его запястье, а свободная ладонь сжалась в крепкий кулак, всадивший мощный удар по его челюсти. Тот на секунду потерял бдительность и хватку. Его пистолет выстрелил, пуля прошла мимо меня, я вовремя отвернулась. Сердце колотилось у самого горла, но страх отступил, на первое место встало желание спасти Чонгука любой ценой.        Я снова всадила ему между ног, не без неизвестно откуда взявшегося наслаждения. Он упал на колени, а я выхватила пистолет из его рук. Всё происходило быстро, в считанные секунды, что никто ничего и понять не успел. Я резко обернулась, рука дяди соскользнула с моей шеи. Я ухмыльнулась ему в его ошарашенные глаза, ударив рукоятью тому в висок. Повторюсь, что всё происходило быстрее даже для моего собственного восприятия.        Я видела краем глаза, как Чимин, Шуга и их ребята, пользуясь секундой моего отвлекающего манёвра хватают с земли оружие и начинают пальбу. Наша численность несколько уступала, но их качество куда слабее нашего. У Чонгука отличная команда стрелков с быстрой реакцией и поразительной меткостью. Что хорошо для нас и губительно для людей, перешедших нам дорогу.        Кто-то выстрелил, затем снова. В меня не попали, его люди боялись задеть своего босса. Я всё же пригнулась, скорее машинально, но быстро собралась. Если мне суждено умереть, то я умру сегодня при любых обстоятельствах. Под ногами стонал Маттиа, дядя пошатнулся, и я снова ударила рукоятью тому в висок. Этого хватило, чтобы затуманить ему мозги на некоторое время. Его пистолет направился на меня, но мне хватило одного удара, чтобы тот основательно потерялся и завершающий выстрел со стороны, окончательно лишил меня это проблемы. Был ли это адреналин или чистое везение, но это сработало. Я схватила пистолет, теперь имея целых два. Три, если считать спрятанный.        Жалела ли я труп, лежащий у моих ног? Нет. Но жалела о том, что не я сделала тот выстрел.        Злость так и подбивала меня использовать оружие по назначению. Размазать мозги Маттиа ровно так же, как он того хотел для меня всего несколько минут назад. Дрожащая рука сжала рукоять пистолета, направляя его в голову смеющегося мужчины. То была истерика, он проиграл и знал это. Но я не могла найти в себе силы спустить курок.        - На моё место придут другие, Кэтрин. Сколько не борись, вам всю жизнь придётся бегать от таких, как я, - он смотрел на меня снизу-вверх, красный и истекающий потом, рыча и злясь, - и поверь, когда они до вас доберутся…        - То мы будем готовы, - перебила его я, так и не решившись завершить начатое. Но я снова ударила его, с такой силой, что тот рухнул и замер на земле, - расскажешь потом, как погодка в преисподней, козёл…        На адреналине я почти ничего не чувствовала кроме странной эйфории. Скула не болела, костяшки покраснели и отдавали ритмичной пульсацией. Но несмотря на это боли, как таковой не было. Но я знала, что всё временно и стоит моим эмоциям прийти в норму, вероятно мне потребуется медицинская помощь. Но до тех пор, я собиралась побороться.        Вид бездыханного тела, привязанного к стулу, возвращал меня на землю. Я старалась разглядеть, дышит ли Чонгук, но разделяемое нас расстояние сильно затрудняло эту задачу. Сердце так и громыхало в те секунды, что я была в неведении. И ждать больше я не могла.        Чимин с ребятами управились быстро, раскидав ублюдков по углам. Стрельба стихла, враг повержено стонал и ворочался на земле, но только до тех пор, пока смертельная пуля не находила своего обладателя. Нашим тоже досталось, но этот урон ничтожно мал в сравнении с тем, что нам удалось нанести. Но наш успех не значил, что подкрепление уже не в пути. Нужно скорее со всем заканчивать и уходить. В первую очередь потому что Чонгук отчаянно нуждался в помощи, без которой вряд ли долго протянет.        Я так и бросила оружие перед собой. Оно мне больше не нужно. Всё что от меня требовалось – позаботиться о любимом, остальное совсем не имело значение. Я вскарабкалась на платформу, из последних сил добираясь до своей главной цели в этой жизни. Руки дрожали, только сейчас я заметила, что костяшки кровоточат. Боль потихоньку набирала обороты, по мере того, как пухла моя щека. Мне нужен был лёд, но очевидно сейчас это последнее о чём я могла думать.        Я обессиленно так и пала на колени у его ног. Сквозь тишину и мои тяжёлые вздохи, пробивался еле слышное дыхание. Чонгук был слаб, и я понимала, что его фактически придётся отсюда выносить. Я так отчаянно хотела его коснуться, и так боялась это сделать. Каждый вздох причинял ему боль, не говоря уже о чужих прикосновениях. Я плакала. Смотрела на него и плакала, не веря, что всё происходит на самом деле. Реальность не складывалась в моей голове, особенно после только что завершённых похоронах, но сердце с упоением повторяло, что он жив и самым первым отозвалось в этой кромешной пучине мрака и беспросветной боли.        Всё, как в каком-то бреду от которого я никак не могу проснуться. Но теперь и не хочу. Ведь, если это сон, в котором Чонгук жив, то я хочу остаться здесь навсегда.        - Кэти, - тихо, слабо, как просьба о помощи сказал Чонгук, словно подтверждая, что всё происходящее реальность, а не чей-то дурной сон, - ты не должна быть здесь…        - Неужели ты думал, что может быть по-другому? Жизнь со мной ничему тебя не научила? – слёзы стекли по моим щекам, и я позволила себе одно лёгкое прикосновение, просто, чтобы удостовериться, что это он, а не плод моего воображения.        Его опухшее лицо горело, когда я провела по нему пальцами слегка касаясь. Чонгук чуть застонал, и я одёрнула руку не желая причинять ему боль. Эти стоны отдавались и во мне неприятной стягивающей болью где-то в груди.        - Что будем делать? – спросила я, когда Чимин, прихрамывающий и державшийся за бок, встал около нас. Его лицо вспотело, а по виску стекала струйка алой крови. Я понимала, что помощь нужна не только Чонгуку, но и большинству его людей.        - Нужно уводить его отсюда. Мы не знаем сколько их ещё и, как быстро приедут наши. Если останемся ждать, то мы покойники, - Чимин пострадал, но как я надеялась не слишком серьёзно.        - Ты в порядке? – спросила я, чувствуя искреннюю тревогу за друга, - выглядишь ужасно. Ты ранен?        - Меня задело, но я буду в порядке. Бывало и хуже… - слова, которые должны были стать для меня приободряющими оказались скорее тревожными, - давай выводить его отсюда…        Я, как по команде принялась развязывать верёвки. Когда узлы не поддавались в ход пошли ножи и очень скоро путы полетели в стороны. Чимин, Шуга и несколько парней были на подхвате, ведь всем было очевидно, что сам Чонгук не то что идти или стоять не может, он буквально держится из последних сил.        Я не знала куда себя деть и как помочь, пока мужчины осторожно помогали Чонгуку встать. Более того я чувствовала внутри себя какое-то опустошение после случившегося. Наверное, всё произошло так внезапно, что мозг просто не успел обработать эту информацию. То, что Чонгук жив я всё ещё не могла принять. Смотрела на него, повторяла себя, что он жив, но в голове в отличие от сердца всё происходило слишком медленно и через чур запутанно.        Странное шевеление позади нас я услышала раньше, чем все остальные. Мужчины прикладывали все своим силы на помощь Чонгуку, когда я обернулась на щелчок. Маттиа, обессиленно хватаясь за край платформы наставлял на нас пистолет. Тревожное чувство вспыхнуло ещё до того, как я успела сказать хоть что-то. Рука сама по себе скользнула под пояс штанов, выуживая пистолет, который сильно там залежался. Я боялась, что кто-то ещё может пострадать. Боялась, что это кто-то снова будет Чонгук. Мы только вернули его, и я не была готова вновь его отпустить.        У меня перехватило дыхание и всё происходило как в замедленной съёмке. Каждое моё движение словно было отработанно годами, но думаю, здесь так же большую роль сыграло везение. Новичкам везёт, если так можно выразиться… Я быстро зарядила пистолет, на щелчок которого стали оборачиваться мужчины, обхватила оружие обеими руками, прицелилась и выстрелила точно, попав в цель. Маттиа рухнул, когда моя пуля просверлила отверстие в его грёбанной башке.        Но мой выстрел был не первым прозвучавшим в те последние пять секунд.        Я поняла это, когда острая боль пронзила мою грудь. Первичный шок даже затмил тот факт того, что всего несколько секунд назад я добровольно лишила человека жизни. Я убила человека. Я убийца, и даже то, каким ублюдком был Маттиа не отменяло этого факта.        Не столько боль, сколько ужас всколыхнул во мне бурю всевозможных чувств. Я только успела обернуться и взглянуть на испуганное мертвенно белое лицо Чимина. Глаза сами скользнули ниже, отыскивая источник ужасной животрепещущей боли немного ниже правой ключицы. Грудь горела огнём. Чувство паники обуяло моё тело, а я только и думала о том, что, вероятно была права, это и есть мой конец. В сыром тоннеле, но по крайне мере в окружении людей, которых после всего случившегося я справедливо могла считать близкими мне.        Я не успела сказать ничего. Особенно попрощаться.