TW: селфхарм, рпп, курение. лучше не читайте эту главу и работу в дальнейшем, если вам неприятны эти темы.
айсберг - ssshhhittt
Эмити тихо ругалась по-французски себе под нос, скидывая при этом все вещи с кровати. За те два дня, которые она провела лёжа в постели из-за отравления, на постели образовалась огромная куча одежды, пледов, упаковок из-под таблеток. Кое-как разложив всё по местам , зеленоволосая хотела было лечь на кровать и поспать пару часов, но в комнату ворвалась Боша. Она была единственной, кого Блайт пускала в свою комнату без стука, даже несмотря на то, что розоволосая общалась с Носедой, от которой не стоило ждать ничего хорошего. — Эмит, ты будешь участвовать в выборах старосты в этой четверти? — пытаясь отдышаться, спросила Скайрлерс. — Да, наверное, — спокойно ответила ей Эмити, а в голове уже десять раз отругала себя за это. У Блайт на саму себя сил не особо хватало, а тут ещё толпа десятиклассниц. Но слово не воробей, делать нечего — надо попытаться стать старостой. Вообще, в их школе кандидатки выбирались не особо честным путем: ученицы просто голосовали за ту, кто им более приятна и всё. Никакого соперничества, которое так любила Эмити. — Отлично, уже есть три кандидатки! — всплеснула руками Боша. — А кто ещё? — поинтересовалась зеленоволосая. — Лайла, которая волейболистка, и Луз, — ответила Боша. — Ага, — кивнула Эмити, и Боша, восприняв это за конец диалога, побежала дальше искать кандидаток. А Блайт решила, что может всё-таки устроить себе тихий час, несмотря на два дня, которые провела на восемьдесят процентов во сне. А сны ей снились, по меньшей мере, странные. Девушка, совершенно не помня происходящего во сне, несколько раз просыпалась в слезах. Отчётливо Эмити помнила лишь чёткий женский силуэт. И она прекрасно знала, кому он принадлежит. Блайт пыталась думать о чём угодно, кроме своих снов, но не получалось. Любой ребёнок знает, что в магическом мире сон это не просто плод ночного воображения. Это знак, предсказание, намёк, подсказка — в общем, всё, что угодно. Главное — уметь эти сны толковать. А Эмити поняла значение своих снов сразу же, потому что тоже самое видела в гадальном шаре. Вот только в нём силуэт был намного более чётким. Были видны короткие волосы, длинные руки, чуть пухлые щёки. Блайт даже лицо различить могла. Кто знал, что вскоре после того гадания, она увидит это лицо не в стеклянном шаре, а вживую, да ещё и поссорится с обладательницей этого лица. Ругаться со своей судьбой было определённо в духе Эмити Блайт. Каждый ребёнок знает, что гадания имеют такую же роль в магическом мире как и те же зелья. И не верить в них было большой глупостью со стороны ведьм и колдунов. А Эмити была совершенно не глупой и понимала, что гадальный шар показал ей точную картину её будущего. Её будущего, в котором есть Луз Носеда. Судьбу не обманешь, но попытаться можно. Возможно, если Блайт полностью уберёт шатенку из своей жизни, будущее изменится? Надежда умирает последней. Эмити отчётливо понимала, что главная её цель — стать поистине сильной ведьмой, дабы заменить свою мать на посту директрисы. И так же, она отчётливо понимала, что «чувства» помешают ей в достижении своей цели. Напрасно даже и пытаться помешать судьбе.***
— Луз Носеда хочет попытаться стать болельщицей? — с ухмылкой спросила Блайт, заходя в спортивный зал и видя там саму Луз. Шатенка посмотрела на Эмити, закатив глаза, и проговорила: — А что, туда можно лишь самодовольным девочкам с синдромом отличницы? — Носеда смахнула с лица кудрявую прядку волос и самодовольно улыбнулась. — К твоему сожалению, сюда можно лишь способным и спортивным, а не тем, на уроках спит, а за обедом ест гамбургеры за троих, — парировала Эмити. — Я хотя бы ем, а не сижу тридцать минут за столом и ковыряю один лист салата, — съязвила Луз. Эмити побледнела, сжала кулаки и, выдохнув, совершенно спокойным, но очень твёрдым, голосом поговорила: — Пошла вон, Носеда. — Э-э-эм-м-ити, прост... — начала было шатенка, но Блайт её перебила: — Уйди отсюда! — голос зеленоволосой не дрожал, но в нём чувствовалась боль. — Эмити, прости, молю, — Носеда стояла на своём и совершенно не хотела уходить. Но зеленоволосая уже не слышала её и бежала подальше от спортзала. С одной стороны, Блайт понимала, что Луз совершенно не знает всей ситуации. Не знала о том, почему за полчаса Эмити не может съесть и маленького кусочка. Но с другой стороны, слова Носеды были пиздецки обидными. Сколько раз зеленоволосой говорили, что она то худая, то толстая; говорили о том, что она слишком много ест или наоборот, ест слишком мало. Эмити ненавидела свою мать, которая внушила ей тот самый идеал худой и спортивной холодной отличницы. Как же отвратительно. Узкая кабинка туалета, включенная в раковине вода, тихие слёзы и лезвие от канцелярского ножа. Эмити словно какой-то комок проблем, который вот-вот не выдержит и порвется. Три тонких неглубоких, но кровоточащих пореза появляются на запястье зеленоволосой. «Идиотка,» — шепчет она самой себе под нос. В туалете слышатся шаги, а вода перестаёт течь. Эмити больше не одна в помещении. «Блять,» — думает девушка, пытаясь вытереть окровавленное запястье и слёзы. Тушь растеклась по щекам, а тёмная помада слезла с губ из-за того, что Блайт кусала их превращая в кровавое месиво. — Эмити, ты здесь? — окликнул её знакомый голос. Луз — Проваливай, — тихо, почти беззвучно, прошептала зеленоволосая. Но Луз, всё же, услышала её. — Послушай, Эми... — Не зови меня «Эми», — резко прервала Луз Блайт. — Хорошо, Эмити, послушай меня, — проговорила Носеда, но реакции никакой. Значит, можно продолжать. — Я сказала то, что сказала не подумав. Хочешь верь, хочешь нет, но у меня тоже в жизни был период, когда я пыталась худеть, просто лишая себя еды. Я голодала по три-четыре дня, а потом съедала всё, на своём пути, включая собачий корм и бумагу. Это трудно, но с этим можно справиться. И ты сможешь. — Не смогу, — после двух минут молчания, глухо сказала Эмити. — Я — не ты, Носеда. И я слабая. И сейчас из моего запястья течёт несколько капель крови, по моему лицу течёт тушь, а я пытаюсь заглушить рыдания. И, знаешь, я, конечно, глупо поступаю сейчас. Мне не стоит рассказывать тебе все подробности своей жизни, но, честно, мне так наплевать, — с горькой усмешкой сказала Блайт и, вдохнув, продолжила. — Я всё равно скоро сдохну. Либо самовыпилюсь, либо просто от голода. По коже Луз побежали мурашки. Страх за человеку, которую девушка не особо любила и постоянно вступала с ней в конфликты, пронзил шатенку. Эмити Блайт вовсе не злая и высокомерная. Ей просто нужна помощь, которую Носеда собирается ей оказать. Эмити громко всхлипнула и распахнула дверь кабинки. Луз увидела перед собой не ту высокомерную Эмити Блайт, которая ненавидела всё и вся, а маленькую, загнанную в угол девочку. Зеленоволосая посмотрела на Носеду и, цокнув языком, проговорила: — Пожалуйста, не думай, что я теперь хорошо к тебе отношусь или что-то в этом духе. Ты просто оказалась в не то время в не том месте. И только попробуй сказать об этом кому-то, — это была уже та самая надменная Эмити, которая, казалось бы, не способна на какие-либо эмоции. — Хорошо, — кивнула шатенка. — Тебе точно не нужна помощь? — Точно не от тебя, — бросила Блайт и, вытерев лицо бумажным полотенцем, вышла из туалета, оставив Луз в одиночестве.***
Луз Носеда всё же попала в группу поддержки. Без особых уговоров, просто показала, что умеет, и её взяли. Возможно, истерика Эмити как-то повлияла на это, хотя шатенка и сомневалась. В оставшиеся дни каникул болельщицы репетировали почти каждый день — приближался матч по баскетболу. Луз жутко уставала и приходила в комнату по вечерам никакая. «Махать помпошками» оказалось очень трудно. Эмити, которая была командиршей, пыталась довести и без того хорошую программу до идеала. Что было безумно трудно физически. В последний день отдыха Луз, как обычно, возвращалась с тренировки. Количество ссор с Эмити не уменьшалось, а скорее наоборот — увеличивалось. Создавалось впечатление, что Блайт будто специально хочет оттолкнуть девушку от себя как можно дальше. Уставшая от тренировки и конфликтов Луз направилась не в спальню, а прямиком за школу. Небольшая территория за южной башней была этакой курилкой. Обычно там было минимум две девушки, но сегодня Носеде придётся курить в одиночестве под песни Mother Mother. Шатенка поджигает сигарету и зажимает фильтр губами. Сделав затяжку, она выдыхает дым и достаёт из кармана разбитый телефон В строке уведомлений висело два сообщения — от тёти и Боши. Последняя звала сегодня на пижамную вечеринку в её комнате в честь конца каникул. Немного поразмыслив, Луз приняла приглашение — в целом, вечеринка тоже неплохой отдых. Потушив сигарету, Носеда направилась в свою комнату, переодеваться. Спустя час, она уже спускалась по лестнице в комнату Боши в любимых голубых тапочках и своей фиолетовой клетчатой пижаме. Зайдя в помещение, девушка не увидела большое количество народа. Только «свои» — Уиллоу, Скара и Мелани из группы поддержки, пара девушек из баскетбольной команды и сама Боша. — Привет, Лу, — улыбнулась Скайрлерс. — Мы хотим поиграть в настолки, а потом может в правду или действие. Ты с нами? — Да, давайте, — сухо кивнула шатенка, садясь на пол к остальным. Первым делом шла всеми любимая «монополия». Носеда считала эту игру жутко нудной, но делать нечего. Придётся играть. Выиграла, на всеобщее удивление, Скара, которую большая часть десятиклассниц считали глуповатой. После «монополии» все решили сыграть во что-то более интересное — в правду или действие. Все задавали глупые вопросы из разряда «кто тебе нравится?». Когда очередь дошла до Луз, девушка выбрала правду, а Боша задала ей нечто более интересное: — Выбери: поцеловать, жениться или убить. Уиллоу, Эмити и я. Луз закусила губу и задумалась. Нет, конечно, учитывая взаимоотношения, убила бы девушка Эмити. Но Носеда понимала, что испытывает к девочке лишь сочувствие. Сделав глубокий вздох, шатенка дала свой ответ: — Я бы убила, без обид, Бош, тебя. Поцеловала бы Эмити, а женилась бы, без обид снова, Бош, на Уиллоу. Скайрлерс взметнула брови вверх и с ухмылкой поговорила: — Это становится интересным. Луз облегчённо вздохнула — она не только не поссорилась с Бошей, но и сделала вечер более интересным. Дальнейшие вопросы были не такими глупыми, а ответы на них очень интригующими. Ближе к ночи, все уснули прямо на ковре, включая хозяйку комнаты, напрочь позабыв о том, что завтра нужно будет учиться.