Dies

Ночью, незаметно и тихо, она крадётся на Склады; вокруг тихо. Луна почти седое лицо склоняет. Звёзды вдали свечку чуют. Слышно всего в нескольких шагах. Ночь ведь такая: тихо, тихо… Светящийся узор, как на стекле, глядит. Одна в темноте — страшно, ох, страшно! Тихонько, тихонько, тихо… Спи! Пробирается через похожие друг друга гаражи, всё дальше и дальше уходит за черту города — и вдруг, на секунду, там возникает мирная картина; совсем как тогда на торфяном болоте. Мир уже не вращается вокруг нитки рельсов — а только-только похож на нее. Ползают всякие тени, но они не ведут себя так, как обычные, полуночные. Они то пропадают, то исчезают. Отблески детских страхов. Нужное место находится с трудом, дверь оказывается запертой, и Анне приходится дважды стучать по ней. Через некоторое время из щели высовывается Песиголовец, и быстро пропускает её внутрь; внутри лишь горит масляная лампа. — О, кто к нам пожаловал! Ещё и в такое время! Вас никто не видел? — голос Песиголовца был настолько знакомым, что Ангел на момент подумала, что это был непременно тот, кто принёс ей письмо. — Время опасное, разбойники лютуют, а вы в одиночку через улицы города… Анна ничего не говорит в ответ. Нет, она не боялась разбойников, Песочной Чумы и даже раскрытия своего неприятного прошлого; смирение с неизбежностью смерти уже давно маячило перед глазами в лице Клары. Эта удивительная девочка, способная лечить руками, будет её избавлением, но как оно наступит или когда — сама Ангел не знала. Хоть Самозванка и выведала её секреты, оставался один, такой незначительный и одновременно важный, о котором никто не знал. А если бы узнал, то непременно бы подумал, что это именно она наслала Мор! Вот же глупость. Она не при чём, но никто ей не поверит. — Эка вы хитрая! Всё ждёте, как я начну говорить первым? Ну ладно, неважно. Смотрите, у нас тут крысиные бега… всего дорожек три, как и крыс. Та, которая приходит первой, выигрывает. Мы принимаем ставки только в виде денег. — А какие имена у этих милых существ? — свой голос Анна слышит словно чужим, ровно как и то, что она вовсе находится здесь. — О, тот, который на самой дальней дороге, это Чёрт. Он до самых Складов за одним из наших гонялся! Как уцепился, глазки у него злые, зубки острые, так и норовился укусить за пятки! А как добежал наш брат до Складов, хотел уже в Степь пуститься, но молодчики Грифа заметили издалека, и этого Чёрта за хвост и к нам! На, говорят, Чёрта тебе принесли на потеху, — шмыгнул носом Песиголовец. — А это Людоедка. — Это? Людоедка? Мальчик, да ты не видел настоящих людоедок… — Анна понижает голос, всматриваясь на Песиголовца. — Это же просто безобидное существо, которое не может причинить вреда! — А вы не верите? Так она целую человеческую кость проглотила! Свидетелей было несколько, как увидели — бросились врассыпную, кто куда! А она съела кость, прикинулась мёртвой, дождалась, как все разбежались, а потом как пустилась наутёк… ух, вы бы видели Бураха, который принёс её! Улыбнулся недобро и протянул её, держа в руках. Как бархатная была, перепугал её, бедную. — А третий кто? — Конечно, Лопух, кто ж ещё? — раздался в ответ удивленный голос. — Он у нас проверенный ветеран, мы его каждый раз чествуем как героя! Родной он, растили его с тех пор, как был совсем-совсем маленьким, милым сердцу крысёнком! Тренировали его, лелеяли, рассказывали байки о том, как братья и сёстры его все по городу разбрелись! Кто куда! Так было с ней. Досчитали до десяти, крутили вокруг и крутили, пока голова не закружилась, и она упала. И все исчезли. Лишь мыши осмеливались подходить к ней, принюхиваться, и не убегать сразу же, как она приходила в себя. Только они приближались к её рукам, принимая от неё пищу; понимали её истинное стремление к добрым делам, но скорее всего лишь просто хотели выжить. — Давай ближе к делу. Какие ставки? — Сегодня от двух тысяч. Но как больше будет добычи, так сразу же вырастут! Это сейчас две тысячи, а потом как подскочат цены, Гриф от зависти аж золотой зуб потеряет! А, может, и не только зуб, — призадумавшись, добавил Песиголовец. — Так сколько? — Четыре. На Чёрта. — По рукам. Выиграете — будем вам шесть тысяч серебром. Проиграете — ничего. Так, эй, ты, слышишь? — Песиголовец окликнул одну из крыс. — На тебя сама Госпожа надеется! Смотри у меня! А ну пошли! И разбежались они во все, кто куда. Но это было все, на что была способна государственная пропаганда. Даже запугивание больше походило на эстрадное представление. Не важно, что начинались с избиения людей. Их ублажала газета. Если посмотреть по-настоящему, на кого она их ублажала, никто бы не смог этого сказать. Чёрт сразу же рванул первым, оставляя всех позади. Лопух медленно полз, словно забыв, ради чего его тут держат. А Людоедка так вовсе никуда не побежала. Осталась стоять на месте и никуда не сдвигалась. — Неужто и правда кость съела, — промелькнула мысль в голове Ангел, изучая Людоедку. Она была крупной, с серым отливом, изящным носом и маленькими черными глазками. Наверное, она была настолько неземной красоты, — разумеется, по крысиным меркам — что Анна сразу не до конца поняла, что это — её первая любовь. Вначале это была платоническая любовь, протекающая незаметно. Не знала она, почему именно любовь. В любви нет описаний, есть только взаимоотношения мужчины и женщины. И тут вдруг Чёрт остановился и побежал назад. Остановился, застыл было на несколько секунд и зачем-то начал копаться в земле. А Лопух тем временем ускорился и добежал до финиша. Гонка закончилась. — Эх ты, дурачок, куда твои глаза смотрели? — сокрушался тем временем Песиголовец. — Небось на Людоедку? Родственную душу увидел? Уж я-то ваш крысиную породу знаю, как увидят — сразу же лапками и носом в другую сторону! Ну, на кого теперь поставите? — Всё также. Бери деньги. — А может передумаете? Лопух-то удалой, пока эти принюхиваются, он уже знает, что делать! Правда, иногда забывает, но это со всеми бывает, — Песиголовец слабо покачал головой. — Не хотите? Ну ладно, воля ваша. А ну пошли, пошли, сказали вам! Тех, кто попадались, ждала одинаковая участь. В один конец, по очереди, в большом синем ящике для мясных туш, куда каждую ночь вывозили трупы после очередного ритуала обезглавливания. С ее смертью умирал и тот, кто через несколько дней после этого попадал в эту же категорию — но живым. Неизлечимым болеутоляющим это ни в малейшей степени не было. На второй раз Чёрт всё так же первым рванул вперёд, а за ним побежала Людоедка. Где-то сзади мельтешил Лопух — то ли от растерянности, то ли усталости крыса постоянно металась между двумя концами дорожки, никак не определяясь, куда лучше бежать. Теперь борьба продолжалась лишь только между двумя — Чёртом и Людоедкой. Первый метался часто, но очень быстро, Людоедка бежала, не останавливаясь, но что-то её иногда отвлекало. Спустя несколько секунд (хотя эти секунды показались Анне буквально часами) Чёрт добежал до финиша, обогнав Людоедку буквально уже на самом конце. — Берите ваши честные шесть тысяч. У нас всё чисто, выиграли — деньги ваши, крысы наши. Ещё одну ставку? На момент Ангел задумалась. А нужно ли ей это? Будет ли её братьям и сёстрам легче, если они поймут, что прошло всего пять лет и ничего уже нельзя изменить? — Знаете, я даже специальное предложение вам дам. Поставите больше пяти тысяч — и если выиграете, я отдам вам бутылку настойки Бураха. Ноткин по секрету просил принести ему несколько для своих зверёнышей, чтобы карты зараженных районов составлять! Да только не все вернулись живыми, этот по дурости заразился да порошком отравился… только труп его и нашли да бутылку прижимал к себе как сокровище, — усмехнулся про себя Песиголовец. — Мы всё равно не шастаем по заражённым районам, нам не нужна она. — Больно уж ты много знаешь, — заметила Анна. — Может, ты и вовсе не человек? Пришло существо из Степи, украло облик, надело песью голову?.. Или метишь на место Грифа или Андрея, чтобы урвать у них кусок? М? Что скажешь? — Да ну вас, шутить изволите? Я крыс как родных люблю, с детства их видел, как лягу на кровать — так шорох слышу, где-то бегает одна! Или не одна, а несколько. Хотел приютить было, да только мать не разрешала… а теперь её нет, Песчаная забрала её. Только из семьи и крысы остались, — заключил Песиголовец, но в голосе не прозвучало никакого сожаления. — Умные зверьки, знают, что болезнь их не тронет, а если видят родственную душу, то знай, уведут из опасного места. — Бери. Все десять. На Людоедку. — Вот я понимаю, вот это размах! Какая вы щедрая! Целых десять тысяч и бутылку твириновой настойки Бураха на вас поставили, черти! — Песиголовец на радостях даже чуть не начал пританцовывать. — Ну, готовы? Рвём когти, а то Бакалавр всех вас передушит! Говорили, нужно опасаться змей, а не то проглотят и не подавятся. Это сразу видно. По тому, как они прячутся в кустах, пока тебя нет. А что змеи едят — это совершенно ясно по их коже. Ее видно. И живут они очень долго, всего лет по десять. А не то и больше. Хорошо, если через тысячу лет случайно наткнутся на человека и не сожрут. Поэтому циркачи и не любят змей. Они хитрые, изворотливые и очень мстительные — и даже не дадут знать, что у них на уме. Но они не самые страшные. Могут укусить, а могут убить. Могут покрасоваться. Могут уползти. А на самом деле, лишь ждут момент, как сбросят свою кожу. Чтобы стать человеком. Анна уже и сама забыла, зачем сюда приходит. Может, тайком она и любила кормить крыс, но это было чем-то, что осталось именно её, а не чужим. Политическая ссылка, отсутствие дома, сплошная ложь. И лишь крысы — везде, куда бы она приехала. Следуют всюду, не лгут, даже дают себя погладить. И только их идеалы — это враги народа… Черт знает что такое! А она-то думала — через пять лет вернулись, пошли к власти, все по первому требованию. Говорят, идеализм в их стране очень популярен. Даже больше, чем социализм… На самом деле очень популярен. — С вами всё в порядке? Или эта чертовка что-то вам нашептала на ухо? — Ангел вспомнила, где она находится, только когда Песиголовый осторожно потянул её за край рукава. — Ух, кто их знает, общаются ведь с Землёй, слушают её пульс как Черви, ходят как… — Нет, просто забавный ты малый. Интересный, — прервала его на полуслове Анна, всё ещё думая, что такого быть не может. Сон? Ловушка? — А какое у тебя имя? Совсем не похож на ребёнка, рассуждаешь как взрослый, — задумчиво протянула девушка, — может ты специально здесь меня ждал, и только? — А зачем вам моё имя знать? Вдруг вы что-то замышляете? А как узнаете имя, так и след мой простынет? Целых… Ой, я же считать дальше десяти не умею, — вдруг заявил Песиголовец. — Мама говорила, что больше мне незачем знать, столько денег в карманах — прямая дорога к кладбищу. Что делать-то теперь… — Десять оставь, а пять поставь снова ещё раз. На Лопуха, — по инерции ответила Ангел, даже не задумываясь над ответом. Зачем ей теперь деньги? Ещё и столько много. Узнают, так непременно пошлют кого-то за ней! — Да, — довольно протянул Песиголовец, — правду говорят, вы умная, хотя с виду не скажешь. И думать не нужно, и считать не нужно — как всё решили сразу! Но девушка его уже больше не слышала. Где-то по дорожкам вскоре снова побегут крысы так, как она когда-то оказалась здесь. Это всё, что полностью занимало её мысли. И на этот раз это было не страшно до смерти — ну разве что только на настоящий момент.