Ошибки, которые мы совершаем

Дождь барабанил по деревянным стенам оглушающим ритмом. Ремус пробирался подземным ходом, но все равно чертовски замерз, несмотря на всю доступную теплую одежду. У него не было денег на теплые мантии, оставалась только старая теплая куртка отца и все запасы носков. Периодически Джеймс и Сириус использовали праздники, чтобы дарить ему одежду, однако Ремусу было стыдно ее принимать, и он отшучивался, что не является домашним эльфом, который жаждет свободы. Хотя они все равно продолжали ее дарить. Именно поэтому Ремус завернулся в теплый свитер, что подарил ему когда-то Джеймс. На покупке штанов настоял Сириус. Они служили ему второй год. Хорошо, что Ремус не так уж быстро рос, чтобы вещи приходили в негодность слишком быстро. Ремус перевернулся на кресле. Тошнило. С тошнотой он встречался, как со старым недругом, хотя и привык ее терпеть. С ознобом помогал справиться контроль мышц, благодаря которому получалось и уснуть. Дождь помогал расслабиться хотя бы ненадолго. Еды у него не получилось набрать так уж много, как назло, на ужин было все, что никак нельзя было переливать в сумку. Он снова и снова думал над тем, что произошло. Совершенное и сказанное Сириусом вызвало у него отторжение. Впервые за много лет Ремус не желал его присутствия здесь. На мгновение Ремус допустил мысль о том, что рядом мог быть Регулус. Однако это было невозможно. О Регулусе нужно было заботиться. А не наоборот. Он не мог подвергнуть его такой опасности. Ремус засыпал тонким, поверхностным и дерганным сном. Ему постоянно снилось, что он куда-то опаздывает и что-то теряет. Сквозь сон ему слышался стук, недостаточно сильный, чтобы прервать благословенный сон последних суток перед полнолунием. Спустя какое-то время он очнулся с часто бьющимся сердцем и снова услышал стук. С трудом поднявшись и преодолев боль во всех суставах, Ремус дошел до двери. Заколдовывал ее сам Дамблдор. Зайти снаружи было абсолютно невозможно, только если не впустить изнутри. Ремус пытался прислушаться, но не выходило. Все волчьи чувства не поддавались контролю. Ремус привалился спиной к двери. Может быть, первокурсники. Он не станет открывать. Сквозь шум в голове и шум дождя до него донеслось словно бы из-за двери: — Люпин, черт тебя дери! Голос показался ему знакомым. Настолько знакомым и менее всего ожидаемым, что Ремус рванул дверь на себя. Зрение ему изменяло. — Ты что, псих? — только и смог пробормотать Ремус, пытаясь сфокусировать взгляд на Снейпе. — Тебе мало было? Снейп отодвинул его от двери. С его одежды струились потоки воды, которые он моментально высушил палочкой, которая скрывалась в рукаве. Ремус закрыл дверь собственным телом, обнимая себя руками. Ему было холодно. Оставалось около шести часов по его собственным подсчетам. — Сядь. Ремус был недостаточно силен, чтобы спорить. Он дошел до кресла и устроился во все свои слои привычного гнезда. — У меня три варианта. Все три — разной степени. От легкой до тяжелой. Выбор за тобой, — он вдруг оказался прямо перед Ремусом. Выглядел он как размытое черное пятно. Ремус потратил минуту на то, чтобы определить перед собой три склянки с одинаковой темной жидкостью. — И что, какой шанс, что я не умру? Вместо ответа Снейп скривился. Ремус вытащил ту, что посередине. Посередине — это вообще его кредо по жизни. Не в первых рядах, чтобы не страдать потом от непосильной ответственности, и не в конце, чтобы все еще себя уважать. Над зельем он долго не страдал. Состояние было таким отвратительным, что вариант отравиться имел больше плюсов. Естественно, как и любое другое зелье, оно было горьким, тошнотворным, моментально запросилось назад, и Ремусу пришлось серьезно поработать над своим организмом. Никаких изменений он не чувствовал. Время тянулось мучительно медленно. От ноющей боли в суставах невозможно было ходить, и так же сложно лежать. Мышцы выкручивало, как от самой жестокой простуды, к тому же озноб начинал сменяться не менее противной потливостью. Иногда Ремус благословенно отключался, а иногда испуганно вскакивал на кресле. В один раз он даже обнаружил себя на ногах, в шаге от падения. Комната стала персональной каруселью ада. Все вокруг крутилось с огромной скоростью, настолько, что пол соединился с потолком, а ноги отказывались держать его даже сидя. Ремус тратил остатки сил на то, чтобы просто отключить собственное сознание и предоставить Волку то, чего он так отчаянно жаждет. Спустя десять минут он наконец отключился. * * * Пробуждение было резким. Ремус изучал отсыревшие доски пола перед собой, ожидая, когда настигнет головная боль. Должно быть, она была связана с огромными потерями сахара во время превращения. Однако прошло достаточно времени, а голова оставалась абсолютно нормальной. Ремус даже осмелился оторвать ее от подлокотника кресла. И снова никакой боли. Новых шрамов на видимых участках тела он не нашел. В комнате было мучительно темно, и лишь затухающий камин дарил окружающему неверные очертания. Сев в своем сбитом «гнезде», Ремус еще раз осмотрел себя. Обнаружил лишь пару новых синяков и старые шрамы. Никаких новых следов. Затем он догадался взглянуть за неплотно забитое окно. Там было темно. Ремус ни разу не приходил в себя ночью. Обычно ранним утром или даже днем. Он дотянулся до часов, что заранее оставил в сумке под креслом, заколдованным намертво на одном месте. Часы показывали следующую за полнолунием дату. Всего около двух часов с тех пор, как Ремус должен был превратиться обратно. В его сознании это всегда была черная дыра, и оттого Ремус сперва подумал, что все дело в часах. Должно быть, сломались. Он никогда не приходил в себя раньше двадцати четырех часов после превращения. Ремус нашарил запасную одежду. Одеваясь, он догадался посветить вокруг палочкой — и тут же наткнулся на спящую фигуру во втором кресле, которого в жизни тут и не было. Фигуры тоже. На мгновение Ремусу показалось, что Снейп просто мертв. Однако тут же себя успокоил — оборотень редко убивает без литров крови вокруг. Тогда и он сам бы нашел следы на себе. Когда-то давно, в детстве, когда превращение делало его бестолковым и неопасным волчонком, он впервые задрал зайца, и утром его рвало от следов и запаха крови на руках. Стоило ему встать на неуверенные ноги, как на нем тут же остановился внимательный взгляд Снейпа. — Сколько прошло? — спросил Ремус, кутаясь в куртку. Снейп мельком глянул на свои часы, слегка подсвеченные каким-то люминесцентном. — Два часа, — отозвался он, выпрямляясь. — Я так понял, что это успех. — Невозможно, — пробормотал Ремус сам себе, продолжая анализ. Нет боли. Есть слабость, голод, легкое головокружение, но он определенно не чувствует себя больным. Он опустился за старый шатающийся стол, вытащив из сумки заранее завернутый в пергамент сэндвич с ужина. Стало полегче. И меньше отдавать сном, конечно же. — А ты…? — наконец сообразил Ремус запоздало, подняв на него взгляд. Меньше всего сейчас Ремус понимал, как кто-то мог пережить ночь в одной комнате с его Волком. — Полагаю, мы поладили, — Ремусу показалось, что усмешка Снейпа даже слегка самодовольна. — Я оставил тут, — он подтолкнул к Ремусу какой-то пузатенький шарик с колбочкой. — Матрица омута памяти. — Откуда у тебя вообще, — Ремус задал вопрос уходящей спине. В принципе, один-один, учитывая его английский уход из подземелий. Ремус покрутил в руках простой пузырек. Естественно, омут памяти для него был одним из чудес волшебного мира, с которым он и не планировал знакомство. Однако, порывшись в своем мозгу, Ремусу показалось, что он вспомнил способ, с помощью которого можно было в этот омут заглянуть, если сама форма его не предусматривала буквального наблюдения. Первым делом Ремус уничтожил практически все запасы. Почувствовал себя почти здоровым. Однако в нем все еще не было достаточно храбрости, чтобы посмотреть на себя со стороны. Какой из него Волк? Знал, что шерсть светлая, а глаза золотые, как и положено приличному оборотню. Ремус вновь протянул руку к Омуту. Пора бы и встретиться с самим собой. Он достал из сумки и свою палочку. Она тепло отозвалась в его руке — тоненькая, коротенькая и скрывающая в себе, естественно, волос оборотня. Идеальной длины, чтобы случайно не сломать, и без каких-либо украшений. Ее оплатил Дамблдор. Для Ремуса все еще неловко было вспоминать то, сколько сделал для него Дамблдор, и что он до сих пор ничем хорошим не ответил. Скорее наоборот, едва не совершил убийство. Что толку ненавидеть Волка, если и сама человеческая сущность внутри Ремуса не устраивала? Он коснулся палочкой открытого пузырька и потянул за собой часть серебристой жидкости, протягивая ее к своему виску. Пару раз нить срывалась, отвечая его внутренним колебаниям, и где-то с пятого раза у Ремуса вышло. Он моментально увидел эту же комнату с другой стороны. Оглядываясь дезориентировано, Ремус вдруг увидел огромную тень, скользившую за креслом. С непреодолимой внутренней дрожью Ремус изучал в неверном свете камина жилистое волчье туловище, густую светлую шерсть и поредевшие участки, которые, должно быть, отвечали его собственным шрамам. Ремус смотрел и никак не ассоциировал себя с тем, что видел. С этим длинным носом, суженными золотыми глазами, обнаженными клыками. Он услышал, как рычит, и это абсолютно лишило его чувства реальности. Он по-настоящему испугался. Стук собственного сердца заставил нить прерваться. Тяжело дыша, Ремус откинулся на спинку старого стула. С непреодолимой болью и ужасом внутри он поспешно вытер углы глаз. Так тяжело убедить себя, что он и есть это огромное, опасное животное, что буквально волнами отдает ощущение боли и смерти. Спрятав лицо в ладонях, Ремус убеждал себя снова посмотреть, ведь каким-то чудом Снейп ушел живым. Говорил себе, что должен, но в то же время не мог отнять ладони от лица. По-детски он игнорировал проблему, буквально верил, что это не с ним и быть никогда не может, а вот перед ним тот самый волк, эти обнаженные клыки, сморщенная в ярости морда. Так хотелось верить, что это не он. Однако по морде волка шли три темные, отчетливые полосы. Ремус потер свои шрамы, что изменили его лицо на всю жизнь. Это он там, передвигается по комнате как настоящий зверь, думает как зверь. Он и есть зверь. С мокрыми щеками Ремус повторил то же движение палочкой. Отстраненно он смотрел, как поднимается от ярости шерсть, как с клыков капает слюна. Будь он реально вместо Снейпа, как смотрел сейчас его глазами, бежал бы куда подальше. Однако тот почему-то стоял, и Ремус жалел, что не видит его лица. Это был, вероятно, единственный человек, который видел его волка во взрослом состоянии и остался в живых. Пока он был маленьким, его волк допускал и Джеймса в своем обличье оленя, однако чем старше становился Ремус, тем сложнее волку было принимать кого-то, кроме Сириуса. Звонко лающего пса он не трогал никогда. Пока Сириус считал нужным оставаться с ним, конечно. Ремус инстинктивно подался назад и едва снова не вывалился из чужих воспоминаний. Он видел только картинку и звук, но никаких чужих мыслей не слышал. В принципе, Ремусу и так хватало. Он только и мог думать о том, почему при всем ужасе довольно массивного оборотня перед собой Снейп не потрудился дернуться ни на сантиметр. Ремус счел его полным психом. Затем в какой-то момент, когда до его Волка оставалось около пятидесяти несчастных сантиметров, Ремус вдруг осознал, что морда оборотня изменилась. Морщины разгладились. Ему показалось, что и взгляд был более осознанный. Словно по какой-то незнакомой магии его Волк успокоился и принюхивался, в чем Ремус даже не сомневался. Вместо того, чтобы растерзать к чертям собачьим непрошенного гостя, Волк некоторое время просто стоял и помахивал хвостом, изучая обстановку. Для Ремуса это было поразительно. Что сделал Снейп? Что он не показал Ремусу? Загадки одна за другой сыпались прямо в его усталое сознание. Волк не был злым. Он был любопытным. Затем он и вовсе сел, переступив передними лапами. Ремус смог посмотреть на себя самого чуть дольше. Спокойным он оказался, в общем-то, похож на собаку вроде Хаски. Принимать происходящее стало проще, затем Ремус сообразил, что картинка двигается. Это Снейп двигался, сделав несколько осторожных шагов вперед. Ремус буквально смотрел себе самому в глаза. Это пугало и вызвало внутренний диссонанс. Большой кожаный нос втягивал воздух с возрастающим любопытством. Затем Ремус осознал, что Снейп протягивает руку его Волку. И Волк ее не отгрызает. Он просто ее нюхает, даже не продемонстрировав ни единого клыка. Затем Волк выпрямился, мотнув головой, и развернулся, направляясь в наиболее истерзанный угол. Там он свернулся калачиком, некоторое время смотря на Снейпа исподлобья, а затем закрыл глаза. На этом воспоминание заканчивалось. * * * Гарри задумчиво смотрел на себя зеркало. Зеркало его определенно обманывало, и себя он там не узнавал. Там был его цвет глаз и вроде бы черты лица, но остальное почему-то несоизмеримо поменялось. Без очков его не узнавали на улицах, разве что те волшебники, что пристально присматривались. Он и сам себя не узнавал. Темные волосы вились и отросли как попало, изменяя весь его облик. — Я как-то не так выгляжу, — сообщил он Ремусу, которого привели в порядок всего за несколько секунд. Светлые волосы его аккуратно подстригли, из-за чего он перестал выглядеть старше. — Это все очки, — сообщил ему Ремус, прежде чем и самого Гарри позвали на стрижку. В волшебной парикмахерской он до этого не был, и даже если его узнали, то промолчали. Он понятия не имел, какую прическу хочет и как должен выглядеть, о чем он и сообщил миловидной девушке с короткими светлыми волосами. Она вглядывалась в него пару минут, но, очевидно, не признала. Гарри сам себя толком не признавал. Потом, когда дело дошло до челки, она обнаружила шрам, но отреагировала довольно спокойно. — Скрывать будем, мистер Поттер? — только и спросила вежливо она. Гарри решил скрыть. Спустя всего минут пятнадцать он вновь посмотрел в зеркало и решил, что ошибся человеком. Часть кудрей все же осталась, и ее можно было умело кидать на лоб и скрывать чёлкой шрам, тогда как по бокам было достаточно коротко и аккуратно. — Со мной что-то не так, — сообщил он снова Ремусу, недоверчиво вглядываясь в зеркало. — Профессиональная стрижка творит чудеса, — отшутился Ремус. За себя он заплатил сам, хотя Гарри пилил его взглядом со всей доступной моральной силой. С огромным усилием он убедил Ремуса спуститься с ним до своего хранилища, где набрал полный кошелек денег, в которых так и не удосужился разобраться. Он вспомнил, когда в последний раз был здесь — похищая диадему. Воспоминания были не из приятных, и Гарри поежился. — Ты знал Регулуса? — спросил он Ремуса, когда они ехали обратно. Вагонетка совершенно на нем не сказывалась, тогда как Гарри вовсю боролся с тошнотой. — Знал, конечно, — отозвался Ремус. — Он был… своеобразным человеком. Но совершенно точно не был плохим. — Они ладили с Сириусом? — Нет, никогда, — Ремус посмотрел на него с вопросом. — Почему ты спрашиваешь о Регулусе? Гарри пришлось рассказать о своих поисках крестражей и помощи Регулуса Блэка, о существовании которого даже не подозревал до того послания. — Этого я не знал, — признался Ремус. — Хотя этого следовало ожидать. Он всегда был за себя. Я… давно его не видел, — он слегка нахмурился. — Он вроде бы считается умершим, — Гарри показалось, будто Ремус в это не до конца верит. До самого выхода они больше не разговаривали хотя бы потому, что Гарри едва справлялся с тошнотой. Он только на свежем воздухе смог отдышаться. — Я ненавижу этот банк, — сообщил он Ремусу в который раз. Тот сочувственно похлопал его по плечу. — Вперед, за одеждой! Ремус закатил глаза. — Я не делал подарков тебе на день рождения, например, — Гарри осознал, что даже не знает даты. — А когда оно у тебя, кстати? — Уже прошло, — тут же открестился Ремус. — Ну вот за него и подарю, — возрадовался Гарри. — Ну пожалуйста, — попросил он нечестным путем, зная, что Ремус по каким-то причинам не может ему возражать. — Это же просто невозможно, — раздраженно ответил он. — Делай что хочешь, только не смотри на меня так. Хоть весь магазин скупи. Я все равно не буду это все носить. — Будешь, — он буквально впихнул Ремуса в магазин. Ни одна из подбежавших продавщиц Гарри не признала. Они тут же выяснили, какой гардероб нужен, сняли с них мерки и отправились колдовать над мантиями, тогда как Гарри с некоторым любопытством спихивал ближе к кассе упаковки с носками и нижним бельем. Он как раз рассчитывал, хватит ли ему на учебные полгода, когда заметил, что Ремус замер перед стендом с рубашками. — Будем мерить? — поинтересовался он у Ремуса. Ремус вынырнул откуда-то из глубин своего сознания. — Нет, — покачал он головой.- Прошлое в прошлом, — зачем-то сказал он. Гарри показалось, что он смотрит на простую черную рубашку. И не было в ней ничего абсолютно примечательного. Спустя десять минут уговоров он заставил Ремуса приобрести пару джемперов нормального размера, а не с запасом на еще одного Ремуса, и использовал все доступные моральные средства, чтобы комплект одежды был полным от носков и белья до теплой мантии. Ремус сдался окончательно довольно быстро и махнул на него рукой. Гарри понятия не имел, какие монеты надо выкладывать, так что высыпал часть монет прямо на прилавок. — Ну и не смертельно, — сообщил он Ремусу. Тот чувствовал себя неуютно в одном из купленных темно-серых джемперов, но выглядел весьма неплохо, по мнению Гарри. — Волк предлагает откусить тебе голову, — сообщил он Гарри отчасти с долей шутки. — Может встать в очередь, тут хватает желающих, — отозвался Гарри. Он шел чуть впереди и не видел реакции на свои слова. — Я готов съесть слона, — он потащил Ремуса за локоть в сторону Дырявого Котла, тогда как Ремус страдальчески смотрел в сторону книжного. — Потом за книгами, честное слово. — Как же ты похож, — Ремус оборвал себя. Гарри не услышал, что он произнес, когда как раз проходил в темное помещение Дырявого Котла. С этим местом у него почему-то были только теплые воспоминания. Здесь всегда было темно, легко спрятаться и чувствовать себя в безопасности. Гарри заказал явно больше, чем смог бы съесть, тогда как Ремус ограничился пастушьим пирогом и чашкой чая. Куча пакетов занимала отдельное кресло рядом со столиком. — Мантия выглядит просто невероятно круто, и если ты не будешь ее носить, я не буду с тобой разговаривать, — сообщил он Ремусу, развалившись в кресле. От приглушенного света ему показалось, что Ремус пребывает где-то глубоко внутри себя. Он тронул Ремуса за руку. — Что, прости? — Ремус слегка покачал головой. — Я здесь… Бывал, — сдержанно отозвался он. — Вспомнилось вдруг, — и он снова собирался замкнуться внутри себя, переживая какие-то явно яркие воспоминания. Гарри вздохнул и принялся осматривать помещение. Здесь ничего не поменялось. Все те же смутные личности, неразговорчивый бармен, официанты, что тенью скользят мимо… Что-то показалось ему знакомым. Гарри крутанулся на кресле, пытаясь посмотреть в лицо одного из официантов. Он признал белые волосы, которые были длиннее, чем Гарри помнил, и в целом фигуру, которая держалась намного лучше и статнее, чем полагалось просто официанту. На мгновение Гарри подумал, что обознался, но нет — он дождался, пока официант скользнет в обратную сторону и бросил взгляд прямо на лицо. Он не ожидал увидеть Драко Малфоя в роли официанта. — День добрый. Гарри так увлекся наблюдением, что не заметил, как перед их столиком выросла фигура какого-то незнакомого человека. Он сделал шаг, и свет от свечной лампы упал ему прямо на лицо. На мгновение Гарри показалось, что это Сириус стоит прямо перед ними. От неожиданности у него пропал дар речи, и он осознал, что не может ничего сказать. Он бросил взгляд на Ремуса — тот ушел слишком глубоко в себя и явно ничего не замечал. — О, я и забыл, — непрошенный гость пододвинул к ним от другого стола стул и сел рядом. — Здравствуй, Ремус. У Гарри случился сбой в каждой мысли, что возникала у него раз за разом. Он знал, что это не Сириус, но сходство было настолько мучительным и настолько идеальным, что не будь у Гарри его способностей, он бы обманулся. Но ощущение от этого человека было незнакомым. Хотя и, кажется, совсем не опасным. Гарри снова потряс Ремуса за руку. Тот очнулся, возвращаясь в реальность и натыкаясь взглядом прямо на человека, что был так сильно и противозаконно похож на Сириуса. — Регулус, — только и сказал он. И хотя выражение лица его не поменялось, Гарри уловил волну изумления. — Я… рад тебя видеть, — наконец произнес Ремус, внешне выглядя так, словно был готов к подобной встрече. Гарри все пытался договориться со своим даром речи. Он считал Регулуса безнадежно мертвым и существовавшим когда-то очень давно, а он выглядел не таким уж старым и в целом — совсем не плохо. У него были такие же кудрявые волосы, как и у Сириуса, только отчасти стянутые сзади, и такие же синие глаза, но выражение лица было совсем иное. Вероятно, если бы Сириус не провел столько лет в Азкабане, он выглядел бы так же. — А ты, должно быть, Гарри, — Регулус перевел взгляд на него. Тот кивнул, не зная, чего ждать от Регулуса Блэка. Он не ощущался злым или опасным. Регулус осмотрел его взглядом так внимательно, словно Гарри был какой-то зверушкой под микроскопом. Он был уверен, что его попросят продемонстрировать шрам. А как человек, который его никогда не видел, узнал в нем Гарри, если сам Гарри себя уже не узнавал в зеркале? Однако Регулус не стал вообще вспоминать про шрам. Он закончил изучение Гарри, после чего спросил Ремуса только: — А он знает? Ремус покачал головой. Он выглядел бледнее обычного. — А ты не сказал…. Потому что дал Непреложный Обет? — спросил его Регулус. У него был какой-то совершенно иной взгляд, какого никогда не было у Сириуса. Этот взгляд выдавал в нем кого-то очень умного. Гарри помнил такой взгляд только у Снейпа. И у Гермионы, если подумать. Ремус кивнул, чуть подумав над вопросом. — Я вообще-то здесь сижу, — наконец смог выдавить из себя Гарри. Ему не очень понравилось такое поведение этого Регулуса. Хотя до сих пор он был ему благодарен за храбрость в отношении диверсии в рядах Пожирателей. — Видишь ли, есть одно очень интересное обстоятельство, которое бросается в глаза, но о котором Ремус не может тебе сказать, потому что дал Непреложный Обет…- он задумался. — Ну, вероятно, Лили Эванс много лет назад. Ремус отвел взгляд. Он выглядел словно человек, который оказался не в своей тарелке. На Гарри он тоже не смотрел. — И о чем этот Обет? — Гарри уставился прямо на Ремуса. В нем все закипело от осознания того факта, что ему опять что-то не говорят. — Не думаю, что узнать это от Ремуса важнее, чем убить его на ровном месте, — успокоил его Регулус, и Гарри действительно стих. — Но я думаю, что знаю, как это проверить и сообщить тебе, если ты считаешь, что готов перевернуть всю свою жизнь и обрушить все, во что раньше верил. — Естественно, я так считаю, — буркнул Гарри. Ему казалось, что он составил о Регулусе негативное впечатление. Он вдруг улыбнулся и показался не таким уж бесцеремонным и малоприятным. — А он сам знал? — спросил он Ремуса, и тот снова покачал головой. — Ну естественно, откуда, — сам себе пробормотал Регулус. Взгляд его снова перенесся на Гарри. — Я знаю, что наш фамильный дом принадлежит тебе. Поэтому я хотел бы спросить, могу ли я там остаться до отъезда в Хогвартс? — Конечно, забирай его, — открестился Гарри с радостью. — В смысле до отъезда в Хогвартс? — уточнил Ремус. Он все еще выглядел бледным, но чувствовал себя лучше, как только миновала угроза нарушения Обета. — Меня пригласили на должность учителя, и я не смог отказаться, — сообщил Регулус так, словно это было яснее ясного. — Я увидел там твое имя. Гарри с интересом разглядывал Ремуса. Он чуял, что под всем этим есть история, какая бывает между двумя людьми и никого больше не касается. Ремус потер нос. — Потрясающе, — только и смог, что ответить он. Гарри ощутил на себе его крайне негодующий взгляд. — А что там про узнать что-то важное? — вклинился обратно Гарри, обращаясь к Регулусу. Его буквально выводил из себя этот прямой взгляд Регулуса. Он словно видел Гарри насквозь, и ему это не нравилось. — Думаю, что через пару дней я приведу дом в порядок и смогу пригласить вас к себе до отъезда. Там ты найдешь нужные тебе ответы, — Регулус слегка усмехнулся. Он был из тех людей, которых можно было безошибочно назвать красивыми, но только все это ощущение моментально рушилось, когда во взгляде можно было прочесть интеллект гораздо мощнее, чем у большинства окружающих. Гермиона будет в восторге, зачем-то подумал Гарри. — Что ты будешь вести? — спросил его Ремус. — Мою любимую должность, к сожалению, забрали, так что пришлось согласиться на зельеварение, — на этот раз Регулус почти улыбался. — Ну конечно, ты хотел Защиту. — Надо признать, у тебя лучше выходило. Гарри на секунду ощутил на себе чей-то взгляд. Он моментально прислушался и тут же нашел источник — и хотя Малфой отвернулся, Гарри понял, что смотрел он на них. Вряд ли он признал Гарри, скорее всего, он знал Регулуса, ведь во всех именитых семьях была какая-то степень родства. Гарри снова вернулся взглядом к своему столику. Как раз принесли все его заказанные блюда, и он без лишней скромности накинулся на хрустящий бекон. — Я вернулся с определенной целью. Гарри навострил уши, но сделал максимальный вид, будто бы поглощен едой. — Ну естественно, у тебя всегда есть цель. — Я хотел бы спросить снова. — Прошло почти двадцать лет, ты думаешь, это нормально, спрашивать так, появившись из ниоткуда? — Ремус был разозлен настолько, что светились не только глаза. Гарри подумал, что это опасно, так его злить. — Не злись, — зачем-то сказал он Ремусу, и тот против всякой логики послушался. — А зачем тратить время зря, — Регулуса, казалось бы, вообще не впечатлила подобная вспышка. — Ведь я и вернулся только за этим. Спросить, есть ли у меня шанс. Вот и все. — Я не смогу тебе ответить. — Я же не прошу отвечать. Я же спросил, есть ли у меня шанс, и только. Ремус спрятал лицо в ладонях. Он ощутимо злился. — Я думаю, что нужно просто привыкнуть что вы… ты живой, — влез Гарри, защищая Ремуса от неожиданно сбившей его с толку ситуации. — Он всегда знал, что я живой, — Гарри похолодел снова от этого прямого взгляда. Он чувствовал себя неуютно каждый раз, когда Регулус на него смотрел. По ощущениям Гарри, сказанное было правдой. — Тогда я лучше просто отойду, — Гарри решил, что так будет лучше, если он оставит этих двоих разбираться между собой. Он не понимал, что ощущает Ремус, а потому не знал, на чью сторону вставать. Разговора он не понял вообще, и потому отошел к барной стойке, попросив сливочного пива. Оно было здесь гораздо хуже, но крепкого алкоголя он не пил. Издалека Регулус казался Сириусом. Это причиняло Гарри какую-то невыносимую боль. Он решил, что притащит Ремуса на Гриммаулд-плейс любой ценой, но поймет, в чем дело. Хотя Ремус не казался в восторге от такой идеи. Хотя он и от нового белья не был в восторге. Гарри услышал какие-то громкие звуки. Переведя взгляд на другой конец зала, он увидел, как какие-то ребята не дают пройти Малфою. Обостренное чувство справедливости — и интереса, насколько его можно не узнать — заставило его подобраться ближе. — Нет, а чего ты ломаешься? Я заплачу, — орал один из ребят, изрядно выпивший. Второй явно перекрыл дорогу Малфою. Взглядом Малфоя можно было испепелять души. Однако палочку он не доставал. Никто не торопился вмешиваться. Он все же попытался пройти, и загораживающий дорогу перехватил его поперек пояса. В попытках освободиться оборвалась резинка, и длинные белые волосы упали ему на лицо. — Отпусти меня, ты, урод! — Отвратительный у вас тут сервис, — орали пьяные ребята за столом. Гарри насчитал четыре пьяных тела. — Привет, — дружелюбно произнес он, спрятав руки в карманы. Палочка была в рукаве, готовая к действию. — Драко. — Господи, Поттер, — моментально прошипели из-за завесы длинных волос. Он увидел еще более ненавидящий взгляд. — Поттер? Поттер? — донеслось до него шушуканье. А вот Малфой его узнал, надо же. — Отпусти же ты меня, — Малфой снова попробовал вырваться, и его отпустили. Гарри изучал пьяные невыразительные лица. Фамилия его их напугала больше, чем он сам. Жаль. Он давно не использовал палочку по назначению. — Не, ну а какие претензии? — загораживающий был до боли похож на Дадли. Гарри моментально ощутил мощную волну ненависти, хотя ему персонально этот человек ничего не сделал. Он не сразу понял, что столы вокруг него трясутся, а стаканы трескаются. — Ладно, ладно, все окей, все нормально, просто расходимся, — и он плюхнулся обратно за столик. Малфой пронесся мимо него в ощутимой злости и досаде. Гарри не стал его догонять. Свое дело он сделал. Когда он вернулся, Регулуса уже не было. Гарри взглянул на Ремуса. Тот казался растерянным и абсолютно разбитым. * * * - О, Ремус, — Джеймс заметил его первым. Ремус бы не стал сразу возвращаться в Хогвартс, однако есть хотелось чуть больше, чем демонстрировать свое смущение окружающим. Он подавил желание оглядеться в Большом Зале, не уверенный в том, что вообще произошло и происходило ли. Для себя Ремус определил, что это просто какое-то зелье и ничего такого. — Ты.. рано? — он глянул на часы. — Ну и отлично. Сходишь с нами в Хогсмид, — Сириус потягивал утренний час. Его внимательный взгляд надо было выдержать. И Ремус в принципе справился. — Ты же сходишь? — спросил он более вежливо, видимо, оттого, что Джеймс пнул его под столом. — Не думаю, что я в подходящем состоянии, — Ремус сел за свое место. Справа и слева вовсю обсуждали предстоящий поход в деревню, кто-то и свидание, кто-то — какие-то магические новости. Все это было Ремусу не так уж интересно. Довольно механически он ел овсянку, скинув в нее весь доступный изюм, а потом отобрал все близлежащие шоколадные десерты, в том числе и тот, на который покушался Сириус. Тот обиженно проводил фондан взглядом. — Тебе в детстве не говорили, что в Африке дети голодают? — спросил Ремус. Сириус уставился на него в полном непонимании. Питер визгливо фыркнул. Однако настоящий смешок Ремус услышал совсем не со стороны друзей. Оглянувшись по сторонам, он осознал, что смешок то как раз идет от Эванс. Подслушивание он не одобрял, но и не знал, что она, очевидно, росла в такой же семье, как и он. Куда уж Сириусу с его богатой семьей слышать подобные присказки. — Так, — заметив происходящее, Джеймс уставился на него серьезным блеском очков. — Я требую пояснительную бригаду. — Скучно, наверное, иметь чистую кровь, — только и ответил Ремус, без лишнего стыда расправляясь со всем награбленным. От количества сахара, вероятно, будет болеть голова, но это абсолютно то, что Ремусу нужно. Еще больше шоколада. — А вот как ты будешь идти по сердцам или головам, если будешь вдруг толстеньким? Считай это заботой, — заявил он Сириусу. Давненько ему не было так легко общаться с ними. — Может быть, тебе купить тот шоколад с огромной солью? — спросил его Питер. В сущности, плохим он не был. Просто как личность не существовал. — Я ему скуплю весь магазин. Чтобы на его фоне выглядеть худеньким, — Сириус выглядел слегка задетым. И Ремусу впервые было благословенно на это наплевать. Он махнул им рукой и продолжил пить чай, как если бы только что прошел пешком всю Сахару. Друзья его, не особенно довольные отказом, направились к выходу. — Я подходила к МакГонагалл. Она сказала, что тебя не было по болезни. Но я мало знаю цикличных болезней, — Эванс подвинулась на место Сириуса. Ремус возвел глаза к потолку. С девушками он разговаривать не умел и учиться не собирался. Он догадывался, что ей что-то нужно, но не хотел выяснять этого. — Потом я сверилась с календарем. В целом, ничего сложного. Ремус подавился чаем и закашлялся. Должно быть, он выглядел чрезвычайно красным от кашля и испытанного ужаса. — Я этого не одобряю, — она уставилась на него совсем не добрым взглядом. — И я уверена, что это опасно и так быть не должно. Ремус пособирал салфеточку на столе в плотный квадратик. Ему не очень-то хотелось все это слушать. Если эта новость не напечатана на всех углах, значит, что ее цель — не разболтать всем вокруг. — И что ты от меня хочешь? — наконец устало спросил он Эванс. Он считал ее крайне повернутой на всем отличном, но понимать не хотел и не собирался. — Вообще-то я собиралась сказать, что мне уже пообещали за тобой смотреть, — она нахмурилась. Брови Ремуса поехали вверх. Не так много людей могло за ним присмотреть. Затем Ремус решил, что это она о Джеймсе, и у них там все складывается и все такое. — Но раз уж так, то я хотела бы, чтобы ты повлиял на Сириуса Блэка. Он позорит вообще весь курс. И Гриффиндор. Ремус тоскливо посмотрел на ее миловидное лицо. Должно быть, она чертовски наивна, раз считает, что волк может сдвинуть звезду с неба. — Ты же понимаешь, что это бред? — довольно вежливо спокойно спросил Ремус. — Держать оборотня в здании школы — тоже бред, — она раздраженно смахнула прядь с лица. — Мне нужно в этом году быть лучшей. Тебе нужно, ты и занимайся. Ремус хотел ответить именно так, но не стал. Он лишь вздохнул еще раз и отвернулся. — Можешь делать с этой информацией все, что хочешь. Мне плевать, — наконец произнес он. — И, — Ремус уже встал из-за стола, когда ему пришла в голову довольно светлая мысль, — с таким самомнением вы были бы отличной парой. Ремус надеялся, что он достаточно ее оскорбил. * * * Ремуса клонило ко сну. Он обнял ворчащую книгу об оборотнях и уже был на половине пути ко сну, когда его потревожили. Регулус снова устраивался на месте, которое точно признал своим. — Рад видеть, что ты быстро восстанавливаешься. — Ты вечно так рад, — пробормотал Ремус. Он все равно не понимал, чего Эванс от него хотела. Что он может против Сириуса? — Путем нехитрого анализа местности я понял, что ты, очевидно, проводишь полнолуние в Визжащей Хижине. Она выглядит старой, но ее не было на схеме Хогвартса до твоего появления. Это означает, что ее и Иву сделали специально для тебя. Но кто ты такой, Ремус, что все это было сделано для тебя? Ремус раздраженно уставился в окно. — Все равно пойму, — ничуть не был обескуражен Регулус. — Я так же нашел информацию о том, что Шляпа не может распределить на факультеты иное магическое существо, кроме людей. А это означает, что тебя распределили на Гриффиндор за нее. Ремус устало вздохнул и посмотрел на Регулуса. — За все есть цена, — ответил он предельно серьезно. — Все это дано мне в кредит. Я согласился на несколько обязательств. Это все, что я тебе скажу. — Можешь ли ты быть чьим-то проектом, Ремус? Ремусу не понравилось то, что Регулус был крайне серьезен и вообще не напоминал ребенка в тот момент. Ремус почувствовал глухое раздражение. Может быть, оттого, что он был так близок к истине. — И тебе есть до этого дело? — ответил он вопросом на вопрос, слегка взъерошив свои волосы. Регулус изучал его еще с минуту или две. — Да. Ты прав. Абсолютно никакого. Они снова довольно уютно помолчали. Ремус против воли взглянул на Регулуса иными глазами. В нем действительно скрывалось раз в десять больше ума, чем Сириусе. Возможно, намного больше, чем в ком бы то ни было в этом здании. От этого Регулус был так мучительно одинок. — Это может быть смешно, но дело в каком-то предсказании. Из-за предсказания я должен быть здесь. Только это я и знаю, — наконец сдался Ремус. Никогда прежде он об этом не говорил. Регулус изучающе смотрел на него. — Это просто. Все стоящие предсказания хранятся в Министерстве магии, — отозвался он спокойно. — Придется поискать. — Зачем тебе вообще в это лезть? Регулус стянул кудри на затылке простой резинкой. Он показался Ремусу каким-то другим. — Ходят слухи, что появился довольно сильный волшебник, который собирает возле себя представителей чистокровных семей. Я не знаю, кто это и чего он хочет. Отец уже получал письмо с приглашением. Я знаю, что есть и другая сторона, которая так же собирает иных волшебников, чтобы этому противостоять. Если я найду первопричину, я пойму, чью сторону мне выбрать. Ремус мало что понял, кроме того, что Регулусу будет чертовски сложно оставшееся время в Хогвартсе. Он настолько отличался, что это было бы заметно и слепому. — А самое удивительное, что все мы — тоже часть этой игры. А я не хочу проигрывать за других, — произнес Регулус с горящими глазами. — Я так же знаю, что в Хогвартсе уже есть те, кто принял правила игры. Я многое наблюдаю и многое вижу. — Иногда ты меня пугаешь, — Ремус сел ровно, запихивая учебники в сумку. — Но даже если и так, у меня нет причин прыгать выше собственной головы. Где бы я ни был, надеюсь, я на правильной стороне. — Как ты не понимаешь, — Регулус сел перед ним на колени. — Ты уже в ней. Ты появился здесь потому, что за тобой пришли. Тебе сказали, что ты нужен здесь в это время, прямо в Гриффидоре. Много ли у тебя друзей? Трое, из которых один — просто тень. Остается только два человека, ради которых нашли тебя. И знаешь, что меня так пугает, Ремус? Один из них мой брат. Так нужен ли кому-то мой брат или мало кому известный Джеймс из короткого рода Поттеров? Ремусу это показалось слишком натянуто. Однако он не считал себя умнее Регулуса. — Хорошо, и что мне теперь делать с этой информацией? — спросил он Регулуса. — Ничего. Я просто…. Спасибо, что слушаешь, — отозвался младший Блэк. — Я просто хотел, чтобы кто-нибудь это знал. Если все и в самом деле так, и мой брат будет под угрозой, я найду способ это предотвратить. Я не хочу, чтобы вы пострадали. Ремус не счел все это серьезным. Он положил руку на плечо Регулуса. — Ты просто невыносим. Это у вас в крови. Но даже если ты говоришь правду, я верю в то, что ты сделаешь так, как правильно. Ему было приятно видеть, что он нашел для Регулуса правильные слова. Он вдруг совершенно по-детски подался вперед, обнимая его со всей доступной силой. Ремус слегка пошатнулся, но смог удержаться, обнимая его в ответ. Он чувствовал ощущение родства и ответственности. Он не может серьезно спасти обоих Блэков от самих себя, но это не мешает ему заботиться так, как он может. — Ты ведь хорошо разбираешься в зельях? — спросил зачем-то Ремус. Регулус пробормотал утвердительный ответ прямо ему в плечо. — Возможно ли влиять на оборотня зельями? — Только травить аконитом, конечно же, — он поднял одну бровь и отпустил Ремуса. — Это странный вопрос. Почему ты об этом спрашиваешь? Ты думаешь, что кто-то мог тебя отравить? Ремусу пришлось поднять руку, чтобы остановить бесконечный поток вопросов. — Как тебя только отправили в Слизерин, — вздохнул он. — Я попросил, — моргнул непонимающе Регулус. — Для меня это не имеет значения, а моей семье важно. Это просто способ избежать ненужного конфликта. — Она отправляла тебя в Гриффиндор? Регулус улыбнулся. — Нет, в Райвенкло. — Тогда отчего тебе так не терпится куда-то влезть ради кого-то? — Почему ради кого-то. Ради тебя. И Сириуса, — он отвечал максимально прямо. Ремус скрыл легкую улыбку. Регулус считал его, вероятно, кем-то вроде брата. — На остальных мне плевать. И даже если будет какая-то война, я сделаю все, что посчитаю нужным, а затем исчезну. — И правда по-слизерински, — Ремусу слова о войне показались бредом. — Но ты не уходи от ответа. Твой вопрос звучит не так, как ты хотел его задать. Ты можешь спросить меня прямо. — Может ли человек уйти от встречи с оборотнем целым и невредимым? — Чисто теоретически? — Регулус отключился от происходящего, целиком погруженный в вопрос. — Допустим, если сварить персональное зелье для депривации. Учитывая примерный набор необходимых ингредиентов, оно будет вариться около месяца. Себестоимость огромна. На таком зелье нельзя заработать, потому что у оборотней как правило нет денег, и никто его покупать не станет. Можно побаловаться ради патента. О, ну или, — он выглядел так, словно его осенило. — Если ты спрашиваешь, могу ли я его сварить, то могу. Ремус представил, как Регулус, не в состоянии усидеть на одном месте, варит отраву целый месяц. — Нет, я не об этом. То есть в таком состоянии волк должен просто спокойно ходить вокруг человека и ничего ему не сделать? — Нет, естественно, — Регулус смотрел на него с сомнением. — В этом состоянии волк будет валяться в отключке. Или превращения вообще не произойдет. Ну, я так думаю. Ремусу не было никаких причин в этом сомневаться. Если Регулус о чем-то и думал, то это был максимальный анализ всевозможных источников информации. — Если ты когда-нибудь решишь стать шпионом, то никогда не демонстрируй своих способностей, — сказал он Регулусу, обнимая его в порыве какой-то гордости. Регулус с радостью подался в ответ. Он сиял, как и почти всегда. — Чем меньше о тебе будут знать, тем лучше. — Я уже изучал вопрос о том, как быть спокойнее. Пока не выходит. * * * Ремус был не в духе последнюю неделю. Гарри остро ощущал, что все это время он винит именно его в том, что… А в чем, собственно, можно было винить Гарри? Не он подписывал согласие на работу за Ремуса, и не он приглашал туда Регулуса. Очевидно, что проблема была именно в Регулусе, только вот подойти и спросить не получалось, ведь Ремус избегал его всяческими доступными средствами. Иногда даже не очень вежливо уходил. — Ты прямо вот хуже ребенка, — взорвался Гарри в который раз. Стоило ему зайти в кухню, как Ремус тут же собрался из нее уходить. Он в последнюю минуту обнаружил какой-то конверт. — Это от Регулуса, да? — Что мне сделать, чтобы ты отстал? — безнадежно устало спросил Ремус. — Вот. Держи — он пихнул ему конверт прямо в грудь. — И передай привет. — Ремус, — возмущенно отозвался Гарри, намереваясь достучаться до него, что так вести себя… Не то, чтобы он судил Ремуса, но идти одному не хотелось. Регулусу он не доверял и собирался идти только за обещанным ответом. — Что? — уже более спокойно ответил Ремус. — Что ты сейчас хочешь от меня услышать? Почему я не жажду туда идти? Ты видел Регулуса, какие могут быть вопросы? Гарри поспешно согласился, что с Регулусом встречаться второй раз не то, чтобы хотелось. Тогда он принялся нащупывать другой путь. — Если он расскажет за тебя, то Обет больше не будет тебя мучать, — наугад произнес Гарри. Он отметил радостно, что Ремус все же надел один из купленных ему джемперов. Значит, все же понравились. — Если он тебя, конечно, мучает. Догадка была явно неверной. — Вообще не мучает, — Ремус собирался уходить в свою комнату. Во славу единственного разговора за последнюю неделю Гарри пришлось импровизировать. Он постарался удержать Ремуса до его ухода, и тот попытался уйти за дверь. У Гарри получилось в последнюю секунду. — И это я еще хуже ребенка, — Ремус попробовал отцепить руки Гарри от себя. — Я не хочу туда идти. Если тебе страшно одному, возьми… — он осекся. — Видимо, этот вариант тоже не подходит. Гарри промолчал. Тема его друзей, что так были ему верны все это время, тоже была болезненной. После победы первым, с кем он поссорился, был Рон. Рон не смог простить ему гибель своих родственников, хотя и понимал, что Гарри не убивал их своими руками. Он целиком погрузился в свое горе, из которого мог и не выбраться. Гарри его не видел. Гермиону он потерял незадолго после. Для нее вся эта ситуация оказалась еще более тяжелой, ведь Рон оттолкнул и ее, сказав, что война вообще не касалась таких, как она. Зачем он сказал это, никто не знал. Однако трещина после этой фразы превратилась в разлом. И хотя Гарри хотел поддержать Гермиону и даже написал ей, сова вернулась без ответа. — Тебе же все равно с ним теперь в одном замке работать. — Я не… Дело не в Регулусе, — наконец признался Ремус. — А как раз в том, что он тебе скажет. И должен сказать. Я не уверен, сможешь ли ты простить всех после этого. Или жить с этим. Я не знаю, Гарри, хочу ли я быть этому свидетелем. Гарри растерянно его отпустил. — Ты говоришь так, как будто это какое-то сакральное знание. — Я именно так и говорю, — подтвердил его опасения Ремус. Гарри отступил. — Хорошо, — медленно произнес он. — И что теперь, мне не идти? Ремус обернулся к нему лицом. Видно было, что однозначного ответа у него нет. — Я вряд ли дам тебе правильный ответ. Это только твое решение, — наконец ответил он искренне. — И это не потому, что я боюсь чего-то или не боюсь. Есть тайны, которые могут остаться неузнанными. А может и должны. Гарри взглянул на конверт, в котором значился предстоящий день. В голове почему-то было мучительно пусто. * * * Ремус зевал, прикрываясь учебником по Защите от Темных сил. Он едва проснулся, но не потому, что страдал предполнолунным синдромом, а потому что всю ночь во сне кого-то методично грыз. Вообще-то это была третья ночь без сна, и Ремусу становилось тяжелее воспринимать информацию. Кофе Ремус не любил, это моментально заставляло его сердце работать на полную катушку, стуча где-то в горле. Оставалось заливаться чаем. — Я понял, — Регулус грохнулся на место рядом с ним так резко, что Ремус выронил учебник из рук. Его сияющее лицо никак не сочеталось с мрачным состоянием Ремуса. — Вопрос, который ты мне задал. Я поискал, — он даже начал рыться в сумке, и Ремус испугался, что он начнет вытаскивать все существующие книги об оборотнях на стол. — Единственный способ уйти живым — это быть выбранным. Ремус услышал звон в ушах. — Да нет, — он моментально ушел в отказ. — Никаких выборов. — О, так ты спрашивал, потому что это уже случилось, — Регулус помрачнел на глазах. Из него словно выкачали всю радость жизни. Он развернулся, чтобы уйти со скамейки, но уткнулся прямо в собственную копию, только старше. Сириус сложил руки на груди. — Претендуешь на мое место? — Зачем мне так низко падать? — Регулус посмотрел на него снизу вверх. Своей мрачностью он сбил с толку даже Сириуса. Ремус потер нос. Волнение топило его изнутри. Какая-то глупость. Ничего он не чувствует. — Чтобы я тебя здесь не видел, — великодушно взмахнул рукой Сириус. — Знаешь, что меня радует? — Регулус поднялся на ноги рядом с ним. Ремус обнаружил для себя, что они, оказывается, уже одного роста. — Что, скорее всего, ты сдохнешь в тюрьме, где тебе самое место. Для настоящей безнаказанности тебе не хватает мозгов. Ремус в растерянности смотрел на них обоих. Регулуса он видел таким впервые. Младший Блэк не удостоил его взглядом впервые за все время их общения. Сириус казался слегка опущенным. — Как его вообще не загребли в Мунго до сих пор, — отшутился он, но Ремус почувствовал какой-то незнакомый страх от него. — Что он хотел? — Очевидно, того, над чем я не властен, — произнес Ремус, сам до конца себе не веря. Он испытывал досаду, сожаление и полное нежелание признавать, что Регулус может быть прав. — Джеймс, я бы хотел с тобой переговорить. — Не понял? — Сириус был буквально разбит таким утром. — Это касается Эванс, — нашелся Ремус, и Сириус моментально поморщился, отмахнувшись. Джеймс последовал за ним. Они вышли в Холл, где всегда было достаточно мест поговорить без свидетелей. Ремус действительно пересказал все, что ее касалось. Он понимал, что Джеймс, скорее всего, не особенно поймет. Он был хорошим исполнителем, но выйти за пределы своих возможностей не мог и не хотел. Поттер выслушал его спокойно, хотя и с легким раздражением. — Я догадывался, — он снял очки и протер их. Без дурацкой оправы он выглядел другим. Сириусу он приходился каким-то там братом в каком-то там колене, но их ничего абсолютно не объединяло. — Я думал… Ладно, это неважно. Я принял к сведению. — Я хотел спросить… Он задавал вопросы Джеймсу о той ночи, когда Поттер помешал ему убить Снейпа. Джеймс не спрашивал, почему это так важно. Он вспоминал так, как мог, лишь подпитав внутреннее сомнение Ремуса. Даже несмотря на то, что Джеймс отправился в путь сразу же, временной промежуток был слишком велик. Если бы Волк хотел, он бы разгрыз за несколько секунд. По каким-то причинам он не стал этого делать. Благодаря этому Джеймс смог действительно вмешаться. Они вернулись в Большой Зал в полном молчании. После завтрака у Джеймса и Сириуса намечалась тренировка, на которую Ремус предпочел не идти. Эти полеты его не вдохновляли и пугали, и потому он отправился гулять вокруг озера, дошел до стойл и хижины Лесника. Следом шел Запретный лес, и первые несколько метров тоже подходили для прогулки, особенно если хотелось вообще никого не встречать. Ремус изучал замерзшие желтые листья и отказывался говорить сам с собой. Так прошло почти пятнадцать минут прогулки. Он дошел почти до дикой части вдоль озера, откуда открывался непривычный вид на замок, подернутый морозной дымкой наступающей зимы. Вид был потрясающим. Ремус замер на несколько минут, просто любуясь. Никакой опасности из Запретного Леса он не ощущал — ни одно из живущих там существ не станет подходить к оборотню. Наконец он нашел какое-то более или менее удобное место, чтобы посидеть, подложив под себя сумку с учебниками. Он наслаждался тишиной и пытался запихнуть ее в себя. Не особенно получалось. Сперва Ремус не понимал, отчего так, затем осознал, что волку мешает далекий разговор на повышенных тонах. — … если ты будешь так орать, то обязательно кого-нибудь сюда привлечешь. — … тебя уже едва не загрызли, тебе что, мало что ли? — … тебя никто не собирается трогать, и я не понимаю, откуда твой страх… Ремус нехотя поднялся, чтобы отойти подальше. — … я просто хочу, чтобы все шло так, как правильно! -…. Пока я только слышу то, что тебе по каким-то причинам нужно докопаться до Люпина, хотя он ничего тебе не сделал. Ремус замер и моментально навострил уши. Как назло, наступила какая-то драматическая пауза. Он даже сделал пару шагов в обратную сторону и снял шапку. Уши обожгло морозным воздухом, и он уловил уже более тихий разговор. — Ты не находишь себе места, а причины не называешь. Значит, ты стыдишься. Однако вместо того, чтобы решить проблему, ты вымещаешь свое бессилие на том, кто менее всего способен себя защитить. Это совсем не по-гриффиндорски, Лили. Ремус не стал бы подслушивать, если бы не слышал собственную фамилию. Он двигался довольно тихо, с каждым шагом слушая все больше и больше. — Потому что я не хочу вообще это произносить вслух, — до Ремуса донеслось раздражение и гнев в голосе Эванс. Ему было мучительно интересно, в чем же проблема, тем более что она, очевидно, касалась его. Через несколько секунд до него дошло, что из всех возможных собеседников Лили выбрала… Снейпа? — Я думала, ты всех ненавидишь, и тебе эта информация покажется интересной. — Нет ничего, что бы я не знал о них, — Ремус обнаружил фигуры на другом берегу озера. Обычно туда было не пройти, но из-за замершей земли открылся доступ к довольно укромному углу за огромным валуном. Он обнаружил Лили Эванс, что ходила вдоль кромки воды туда и обратно. — Я знаю тебя с пяти лет. Тебя бесит что-то другое. Когда решишь, что созрела сказать, тогда и позовешь. У меня хватает дел, чтобы выслушивать твои истерики. — Я не могу тебе сказать, потому что ты меня возненавидишь, а больше мне говорить не с кем, — Лили куталась в светлое пальто, и в целом казалась какая-то абсурдно светлая по сравнению с темным пятном, что представлял из себя Снейп. Он скучающе привалился к валуну, спрятав руки в карманах черного пальто. — С чего мне тебя ненавидеть? — Снейп даже не смотрел на нее. Ремус на секунду испугался, что его видно сквозь рощу, но затем он успокоился. Ведь он слышит дальше обычного человека. — Ты же не совершила никакой глупости, вроде влюбиться в Блэка. Так что созреешь и.. — Вот именно, — Лили аж остановилась и резко развернулась. — И это бесит, понимаешь? Бесит! Ремус на секундочку забыл о всех своих проблемах. Судя по паузе, Снейп тоже. — Не понимаю. — Я знаю, что он полный урод и все такое, — Лили даже издалека казалась красной. — Я себя просто ненавижу. Можешь меня тоже ненавидеть. — Я просто считал тебя умнее. Ремус проследил за тем, как Снейп проходит мимо Эванс, совершенно явно заканчивая разговор. — Северус, ну постой. Я пришла за помощью, а не за тем, чтобы ты меня возненавидел. — Могу сварить зелье частичной амнезии, сойдет? Чего ты хочешь от меня услышать? — Как ты… Как ты все еще игнорируешь все эти… физиологические особенности? — А кто тебе сказал, что я их игнорирую? — Я… Не знаю? — Тебе кажется, что ты умнее всех. Это нормально, мне тоже так кажется. Но это не делает тебя способной изменить все и вся. Это так же не делает из тебя супергероя. Спасателя душ. Тебе нужно было найти самую сложную цель, ты и нашла. Так что все это нытье — это просто отвратительное прикрытие. Тебе же никогда не нужно было то, что у тебя и так есть. Тебе надо дальше. Больше. Выше. В какой-то мере отличная пара выйдет. Вперед. На какой-то момент Ремусу стало жаль эту Лили.