***
Объединённый львиный прайд в тишине ожидал возвращения членов королевской семьи, решивших уединиться в пещере сразу же после объявления о перемирии. Никто не знал, какие вопросы решили обсудить главные звери земель прайда, но вполне подозревали, что это не сулит ничего хорошего. Поэтому, когда Симба, Нала и Киара снова показались на пороге пещеры и незамедлительно посмотрели в сторону присоединившихся к прайду отщепенцев, те напряглись, словно ожидая какую-то угрозу. — Думаю, многие из вас уже позабыли, какими раньше были наши земли, ещё до начала правления Шрама. И мы готовы вернуть те времена, когда два наших прайда были одним целым, — заговорил Симба, после чего все с облегчением выдохнули. — С сегодняшнего дня львы и львицы обоих прайдов полностью равны. За годы войны наши прайды сильно изменились, а значит найти общий язык будет непросто. Поэтому было принято решение, что ваши лидеры, Кову и Витани, с этого дня будут принимать участие в королевских делах и решать вместе с нами возникающие проблемы. Последнее сильно удивило всех присутствующих. Неужели король готов пойти на столь серьёзные меры, лишь бы поскорее урегулировать взаимоотношения между бывшими врагами? Как-то непохоже это на того, кто готов был перегрызть глотки кому угодно пару часов назад. — Сейчас нам нужно решить несколько важных вопросов, — продолжила вместо Симбы Нала, не давая собравшимся поразмыслить над сказанными словами. — Поэтому мы предлагаем всем неназванным покинуть Скалу Предков и провести первую совместную охоту с целью укрепить состоявшийся союз. Киара, — обратилась королева к рядом стоящей дочери. — Возлагаю ответственность за эту охоту на тебя. Киара, получив прямое указание, поспешила привести в чувства удивлённых львиц, после чего, обратившись за помощью к Витани, распределила их на группы. Когда все приготовления и наставления были получены, будущая королева с подозрением посмотрела на родителей, а затем, не заметив ничего необычного, повела собравшихся львиц за собой. — И надо же им было придумать такое, — недовольно пробурчала львица, спускаясь со Скалы Предков. — В первый же день отправить на совместную охоту тех, кто враждовал годами, — высказала Киара, совершенно не понимая смысла принятого решения. К счастью, никто этого не услышал. На Скале Предков остались немногие. Уже собирающийся уходить Рафики, Симба, Нала и, разумеется, Кову с Витани. Последние ожидали каких-то действий, но король и королева сохраняли молчание. — И что мы теперь будем делать? — не выдержав первым, Кову обратился к королевской семье. Ответа не последовало. Переспрашивать или что-то пытаться выяснить почему-то не хотелось. Что же они задумали? — Будем ждать, — не сразу ответил король, а затем, сдвинувшись с места, побрёл к краю Скалы Предков. — Будем ждать… — задумчиво повторил он, осматривая земли прайда. — Ждать чего, Симба? — не понимая происходящего, пытался выяснить подробности молодой лев, но сразу же получил неприятный толчок в бок. — Эй! Ты чего, Витани? — возмутился он, но ощутив на себе гневный взгляд, тут же закрыл пасть. — Не издавай больше ни единого звука, — еле слышно пробормотала львица, уже понимая, к чему постепенно ведёт король. Кажется, их ожидает весьма неприятный разговор. — Теперь я понимаю, почему они так поспешили отправить всех на охоту, — горько усмехнулась Витани. — Значит, вот как всё обернулось, да? — львица тяжело вздохнула, полностью осознавая своё положение. — Совершенно бессмысленно пытаться давить на меня морально, я и так понимаю, к чему вы всё это затеяли. — Правда? — бросил Симба, не оборачиваясь. — Что же, если это расценивать как признание в совершённом, могу сказать, что сейчас ты сильно упростила нам задачу, — король оскалился, но всё ещё старался держать контроль над собой. — В таком случае, может быть, сама посвятишь во все подробности своего брата? Витани вздрогнула. А ведь с того самого дня никто так и не рассказал Кову о случившемся. Но рано или поздно эта правда всё равно бы всплыла, верно? Только вот в текущем положении воспринять эту правда спокойно смогут не все. Определенно, молодой лев, что станет будущим королем, является одним из тех самых зверей. — Оставляю это на вас, — тихо пробормотала львица, уже думая над тем, что же задумала королевская семья. — В любом случае, от меня здесь уже мало чего зависит. — Раз ты настаиваешь, Витани, — принял предложение Симба, после чего, приблизившись, обратился к принцу. — Знаешь ли ты, Кову, кто сохраняет мир и порядок на землях прайда? — Сам король? — высказал предположение молодой лев, совсем не понимая, к чему такой вопрос с очевидным ответом. Да и вообще, судя по всему, лишь один он не знает, какую цель преследует этот разговор. — Пожалуй, во время правления моего отца так и было, — с грустью вспоминает своё детство глава прайда. — Но его случай, как ни странно, был уникальным. Судя по твоему ответу, никто из твоих родных тебе не рассказывал о некой силе, что даётся второму ребёнку в королевской семье, а также о львиной охране, что занимается предотвращением как внутренних, так и внешних угроз. — Второму ребёнку? — уточнил Кову. — В таком случае, во время правления Муфасы такой силой должен был обладать… — Шрам, — перебивает его Симба. — Но как я уже и говорил, во время правление моего отца такого название не существовало. Во всяком случае, именно так я помню события из своего детства. Позже, когда уже после свержения Шрама я выяснил от Рафики, что львиная охрана всё же существовала при Муфасе, моему удивлению не было предела. Однако затем я узнал причину её исчезновения и тогда всё стало на свои места. — Значит, уже тогда Шрам хотел расправиться с королём и самим им стать? — догадался обо всём принц, что несколько удивило присутствующих. Пожалуй, лишь Витани отреагировала на столь чёткое умозаключение спокойно. — Да, уже тогда он замыслил недоброе, — ответил Симба. — Само собой, как лидер львиной охраны он попытался заручиться поддержкой своих подчинённых, но в итоге это обернулось против него же самого. Получив однозначный отказ, лидер львиной охраны обезумел и, возможно сам не понимая последствий, использовал данную ему силу против своих товарищей. — В тот день все, кроме самого Шрама, погибли от использованной им силы? — неуверенно спросил принц. — Тогда этот день стал худшим для прайда, — подтвердил догадку король. — Львиная охрана прекратила своё существование, а её лидер в наказание всего лишь утратил силу, что была ему дарована исключительно для защиты наших земель. — Судя по тому, как быстро наша война дошла до кровопролитной схватки, которую смогли остановить только я и Киара, львиная охрана так и не смогла собраться заново, — высказал не самую лучшую мысль Кову, после чего рядом сидящая Витани нервно поскребла когтями о землю. Вот и настал момент раскрыть все карты. — А вот тут ты уже ошибся, что даже не удивительно. Как мало же ты всё-таки знаешь, — на удивление спокойно отреагировал Симба. — Помимо Киары у меня ещё есть и сын, которого зовут Кайон. Как раз он и является лидером львиной охраны… — лев прервался, понимая, что называть подобный отряд общим термином не совсем верно. — Правда, единственный лев в ней мой сын, но это не так важно. Куда более значимо то, почему ты так и не встретил его за всё время своего пребывания здесь. — Хватит, — перебивает Витани, явно желая вмешаться в разговор. — Спасибо за урок истории, очень познавательно, — с сарказмом бурчит она Симбе, не желая больше отсиживаться в стороне. — Я сама расскажу ему, что случилось, — решается львица. В ответ следует одобрительный кивок короля. — Витани? — непонимающе смотрит на сестру Кову, пытаясь за время её молчания распутать этот загадочный клубок событий самостоятельно. И кажется, вот-вот ответ сам придёт в его голову. — Разумеется, почти все в нашем прайде знали о существовании силы, что называется Рыком Предков, а также о его особенностях, — начала львица свой рассказ. — Мы прекрасно понимали, что если Кайон и его отряд встанут у нас на пути, у нас не будет ни единого шанса. И даже при условии, что твоя часть плана будет выполнена, и власть будет свергнута, в конце пути нас всё равно ожидала неудача. Самой главной проблемой была львиная охрана. И эту проблему необходимо было устранить. — О какой части плана идёт речь? — неожиданно вмешалась в разговор Нала, услышав новые подробности произошедших событий. — Хочешь сказать, что Кову всё-таки был заслан к нам специально? — Только не говорите, что не догадывались об этом, — буркнула Витани. — А даже если и догадывались, эта часть нашего плана определённо была обречена на провал. Ведь мой братец оказался слишком мягок для того, чтобы совершить задуманное, и променял родной прайд на королевскую дочь. Но это мы явно можем обсудить позже, — решила она вернуться к изначальному разговору. — Мы с Зирой долгое время разрабатывали план, как быстро и без жертв устранить преграду в виде Кайона и его отряда, но в итоге всё сводилось к одному исходу. — Вы поняли, что единственный способ не допустить вмешательство львиной охраны — убить всех его членов, — озлобленно прорычал принц. — Только на такой вывод Зира и была способна. — Однако до осуществления нашего плана я смогла найти другой путь и подговорила нескольких львиц пойти против решения нашей матери, когда настанет решающий момент, — начала оправдываться Витани, и, кажется, её собеседника успокоило услышанное. — Я понимала, что Кайон даже под угрозой пыток не откажется от своей силы, тем самым предав свой прайд. Поэтому самый логичный выход из ситуации заключался в том, чтобы лишить его возможности использовать Рык Предков, при этом оставив его в живых. — Что вы с ним сделали? — последовал вполне очевидный вопрос, ответ на который и должен был закончить складывающийся паззл из событий прошлого. К сожалению, этот последний кусочек является вовсе не последним. — Как ни странно, лишили его возможности рычать и, скорее всего, даже говорить, — горько усмехнулась Витани. — Каждый из нас прекрасно понимал, что всех ждёт в случае неудачи. Был всего один шанс, и мы воспользовались им сполна. — Вот только вы совсем не подумали о том, что даже такое развитие событий может вас почти сразу же погубить, — грозно прорычал Симба. — Или же ты думаешь, что твой план был настолько идеален? — В каком смысле? — с подозрением спросила львица. — Всё было сделано так, чтобы исключить жертвы с обоих сторон. В противном случае оба наших прайда уже перебили бы друг друга. — Однако в определённом смысле жертвы всё-таки есть, — с дрожью в голосе сообщил глава прайда. — И теперь, Витани, я скажу тебе, что именно случилось в тот день. Вы перестарались, действуя наверняка. Рафики подлатал Кайона как смог, но его помощи оказалось недостаточно. Никто точно не знает, когда это случится, но совсем скоро моего сына больше не станет. — Кайон… умрёт? — вновь вклинился в разговор Кову, наконец осознавая масштаб проблемы. И сейчас, наверное, он больше думал о пропасти между прайдами и невозможности достижения доверительных отношений в случае, если этот инцидент не удастся загладить. — И в этом виновна моя сестра? — Не только она, но в целом ты прав, — подтвердила Нала, также не желая молча наблюдать за напряжённой обстановкой. — Теперь вы понимаете, насколько плохи на самом деле ваши дела? Витани застыла от ужаса. Она просчиталась. Допустила ошибку, которая могла привести к катастрофическим последствиям. Но даже сейчас, когда всё закончилось относительно хорошо, совершённый поступок может сильно сказаться на всём прайде. И отчего-то на ум приходит только одна возможность разрешить эту ситуацию. — Кровная месть, — заключает Кову, нашедший ту же самую возможность. — Таково ваше предложение. Лев показательно выдыхает и, словно с подкошенными лапами, отходит на несколько шагов. Кровная месть. Исход, который обязан устроить обе стороны. Последний шаг, необходимый для окончательного примирения двух прайдов. Зло должно быть наказано. — Прости, Витани, — дрожащим голосом произносит принц. — Если этот выход единственный, я не стану стоять у них на пути. Ты обрекла на смерть невиновного зверя и понесёшь за это наказание. После слов Кову воцарилась тишина. Королевская семья не ожидала, что темногривый лев незамедлительно примет столь сложное решение. Он готов был добиться мира даже такой ценой. — Я знала, что ты так скажешь, — львица не надеялась дождаться поддержки или возражения от брата. — По-другому быть просто не могло. Значит, такова моя судьба. Чёрт возьми, не думала, что мой путь окончится так скоро, — произносит она, словно смеясь над собой. — Возможно, до этого не дойдёт, и ты сможешь сохранить свою жизнь, — неожиданно подарил надежду Симба. — Но это уже не зависит ни от кого из нас. Мы устроим вам встречу с Кайоном, и если он сможет простить тебя, Витани, то единственным твоим наказанием будет не забывать ни на один день о том, что ты виновна в смерти моего сына. — И вы хотите сказать, что после этого я смогу спокойно жить в прайде и не бояться за свою жизнь? — Если тебя не будет грызть собственная совесть, то сможешь, — не раздумывая отвечает король. — Это твой единственный шанс избежать смерти. Ты воспользуешься им или смиренно примешь свою участь? Симба был уверен в том, что Витани с удовольствием примет его предложение, ни секунды не колеблясь. Однако после заданного им вопроса ответа не последовало. Львица серьёзно задумалась над словами короля. Что-то в них её очень сильно смущало. — Где гарантии, что вы сдержите своё слово? С чего вы вообще решили, что я поверю, будто один простой разговор способен очистить меня от всех грехов? — выразила своё недоверие отщепенка. — А с чего бы мне не сдерживать своё слово? — строго ответил Симба. — Разумеется, твоя смерть в моих интересах, однако Кайон один из тех немногих зверей, к чьему решению я обязательно прислушаюсь. Если мой сын решит, что ты должна жить, значит так оно и будет. Как и ожидала Витани, никакой веры в спокойное будущее эти слова не прибавили. В любом случае, выбор сейчас у неё не особо велик. Смерть или шанс на жизнь. Выбор вполне очевиден. — Я согласна на ваши условия, — уверенно отвечает львица. Определённо, все и так понимали, что рано или поздно эти слова прозвучат. Загнанный в угол зверь при любом раскладе будет бороться до самого конца. — В таком случае, пора навестить моего сына, — завершает разговор Симба и, дав знак всем присутствующим следовать за ним, спускается со Скалы Предков. Впереди всех их ждёт второй непростой разговор за это утро. И где-то в глубине души король надеется, что в ближайшем будущем ему всё же не придётся больше проливать кровь. Пусть прайд Зиры жестоко обошёлся с Кайоном, Симба никогда не планировал завершить конфликт кровавой расправой. Зло порождает зло, и так будет всегда, пока кто-нибудь не разорвёт этот порочный круг. Король решил, что страдания прайда должны закончиться именно на нём. Он готов взять вину за смерть своего сына на себя. Конечно, ему этого не хочется, и он бы с удовольствием расправился со всеми, кто виновен в смерти родного зверя, однако такой поступок лишь усугубит ситуацию. И всё же, с лёгкостью простить всех причастных крайне непростая задача. Даже если так надо, даже если это единственный выход сохранить мир, просто забыть случившееся невозможно. Сейчас Симбе нужно дополнительное право распоряжаться чьей-либо жизнью. И это право даст ему сам Кайон. Казалось бы, найти максимально предвзятого зверя — худшая из всех возможных идей. Дать право судить Витани тому, кто пострадал от её лап. Но король прекрасно знал, каким львом является его сын. Кайон никогда не желал кому-либо смерти. Симба навсегда запомнил тот момент, когда лидер львиной охраны приказал всем остановиться и не убивать гиен, что сами недавно готовы были растерзать всех львов, которые встретятся им на пути. Бессмысленное милосердие. Тогда многие охарактеризовали этот поступок именно так. Однако были и те, кто со временем принял столь странное решение и даже согласился с ним. Первой из них, разумеется, была королева Нала. Симба никогда не понимал, откуда в Кайоне было столько мудрости и рассудительности. Да и в целом для своего возраста он мыслил весьма нестандартно. Собрать львиную охрану из совершенно разных зверей — самая первая безумная идея в его голове. Но лишь со временем все осознали, насколько верным было это решение. Землям прайда нужны были перемены. Нужен был кто-то особенный, кто покажет, как на самом деле стоит жить и распоряжаться миром вокруг себя. Конечно, мир от этого не становился утопическим, однако любой конфликт в нём можно было решить головой, а не силой. И всё же, как бы ни был важен подобный зверь для этого мира, рано или поздно наступит момент, когда его жизнь будет сломана. Так случилось однажды с Муфасой. В каком-то смысле его судьбу повторил и сам Кайон. Многие думали, обычное ли это совпадение или замысел Великих Королей Прошлого. Смерть Муфасы положила начало самым тяжёлым временам в истории прайда. Смерть Кайона ознаменует их конец. Именно так и должна закончиться текущая эпоха земель прайда и начаться новая. Всем тем, кто знал сына Симбы лично, передалась часть его мудрости. И именно эти звери поведут львиный прайд в новое, светлое будущее.***
Жизнь без забот. Отсутствие тревог, проблем, ответственности и обязанностей. Для многих зверей саванны такая жизнь наверняка пришлась бы по нутру. И пусть Кайону действительно нравится его совершенно новое настоящее, все понимают, какую цену он за это заплатил. У него больше нет будущего. Всё, что у него осталось — наслаждаться жизнью всё то время, которое ему ещё отведено. Принц больше не хочет вспоминать прошлое и уж тем более не жаждет с ним встречи. Всё случившееся хочется забыть как страшный сон, никогда не существовавший в реальности. Но от прошлого всё же не получится убежать. Иногда оно настигает в самый неожиданный момент, иногда вполне предсказуемо возвращается в настоящую жизнь. Однако лично от тебя совершенно не зависит, придётся ли вновь встретиться лицом к лицу с тем, кто когда-то причинил тебе боль. Кайону ничего не оставалось, как смиренно ждать того момента, когда призраки прошлого настигнут его, вновь напоминая о случившихся событиях. И этот момент наконец настал. Время пришло. Этим прекрасным утром бывший лидер гвардии не ждал к себе новых гостей, впрочем как и в любой день до этого. Ему вполне было достаточно присутствия Фули, родной сестры, родителей и друзей. Но настал тот самый день, когда на все старые и забытые вопросы придётся дать однозначные ответы. Привыкший спать до обеда лев на удивление был сегодня на ногах почти с самого рассвета. Конечно, такое случалось и прежде, например, когда пятнистая звала его с собой на охоту, но сегодняшнее утро на первый взгляд не было каким-то особенным. И, разумеется, особенным оно стало именно в тот момент, когда на пороге пещеры Кайон увидел своих родителей, явно желавших сообщить ему очередные неинтересные новости и, наверняка, узнать о самочувствии своего сына. Во всяком случае, именно так молодой лев и подумал. Симба и Нала были одни, но принцу не составило труда учуять как минимум один запах, что был так знаком ему, однако вспомнить, кому он принадлежал, было всё же непросто. Так сильно лидер гвардии хотел забыть его обладателя. И когда уже что-то начавшему подозревать Кайону без всяких предварительных речей сообщили о том, что война двух прайдов закончена, всё встало на свои места. Враждующие стороны объединились, и лично для сына королевской семьи это означало лишь одно. Его прошлое теперь стало частью его настоящего. На земли прайда вернулись те, кто однажды чуть его не убил. На этих землях будут спокойно жить те, кто в один день лишил Кайона прежней счастливой жизни. Поначалу лев отнёсся к этой новости с безразличием. Он понимал, почему ему поспешили сообщить столь неприятную новость. Всё для его же блага. Чем раньше он покинет место, что постоянно напоминает ему о его прошлом, тем лучше. Вот только родители подготовили для него ещё один неприятный, прощальный сюрприз. Лидеру гвардии предстоит последний разговор, который определённо нарушит его душевное спокойствие и самообладание. Кайон вышел из пещеры вместе со своими родителями. Неподалёку, всего в нескольких десятках метров стояли два силуэта. Первый из них был не знаком принцу. Темногривый лев со строгим выражением лица смотрел прямо в его сторону. Видимо, о нём родители поведают чуть позже. Второй же силуэт глаза лидера гвардии захотели признать не сразу. — Фули уже успела уйти на утреннюю охоту? — перебила его мысли Нала. Лев утвердительно кивнул, чем сильно успокоил присутствующих родителей. Одной проблемой меньше. — В текущей ситуации это очень кстати, — сказала вслух королева то, чего не хотела произносить. Впрочем, внимания на это никто не обратил. Когда королевская семья стала подходить к новоиспечённым членам объединённого прайда, Кайон начал подмечать для себя некоторые детали, связанные с незнакомым ему львом. К слову, тот решил не испытывать судьбу раньше времени, а потому загородил собой виновника скорого разговора. По одному только его виду можно было сказать, что этот лев наверняка был одним из главных в прайде отщепенцев. Строгое выражение лица, роскошная тёмная грива, уверенные взгляд и стойка. И всё же, в нём была одна по-своему пугающая деталь — шрам на левом глазу. Обычное совпадение или отличительный знак — уже было не так важно. Лидеру гвардии с самого начала было понятно — разговор с таким зверем будет очень непростым. — Итак, Кайон, для начала мы хотим познакомить тебя с тем, кто в будущем должен стать королём этого прайда, — начал Симба. — Его зовут Кову и, в каком-то смысле, именно из-за его существования началась война между разделившимися частями одного прайда. Однако прошу тебя не думать о нём плохо, в случившейся трагедии его вины нет. Кову, — обратился к темногривому льву глава прайда. — Сделай выражение лица попроще, короля из себя будешь строить, когда меня не станет. После этих слов лев, всё ещё хранящий молчание, расслабился и предстал перед сыном королевской семьи в совершенно другом виде. На первый взгляд спокойный, но на самом деле испуганный лев, без злобы или ярости во взгляде и без уверенности в себе и своих силах. Теперь Кайон понял — этот отщепенец не несёт никакой угрозы прайду. А чтобы стать королём, этому слабому духом льву с мягким характером ещё многому стоит научиться. — В скором будущем Кову станет законным мужем Киары, что станет последним шагом к примирению наших прайдов. Однако… — Симба запнулся, не решаясь представить виновника этого разговора. — Мы пришли к тебе не за этим. Думаю, ты это уже осознал. Лидера гвардии ещё некоторое время назад перестал интересовать представляемый всеми лев, поэтому мысли его были заняты некой таинственной фигурой позади будущего короля этих земель, что тот так сильно старался скрыть и защитить. И, судя по всему, эта незнакомая личность не сильно желала показываться. — Все мы хотим уладить доставленные нашим прайдом проблемы, поэтому мы сегодня и пришли, — заговорил сохранявший до этого молчание Кову. — Я знаю, что с тобой сделали члены моей семьи и понимаю, что они заслуживают наказания. Однако твой отец решил возложить эту ответственность на тебя, — темногривый лев отошёл в сторону, показывая ту, кого он прятал всё это время за своей спиной. — Без всяких вступлений и речей представляю тебе в каком-то смысле свою сестру, Витани, виновную в том, что жить тебе осталось не так долго. Теперь её судьба полностью в твоих лапах. Кову не мялся и не церемонился. С полной серьёзностью выложил факты и цель этого разговора. Наверняка всё это было подготовлено заранее, а потому сомнений не было. Это не какая-то глупая шутка или розыгрыш. Королевская семья приняла именно такое решение. Судьбу виновной должна определить сама жертва. Кайон был в растерянности. От той суровой и злобной львицы, что он помнит с последней встречи, ни осталось и следа. Может, она скрывает истинную себя под маской невинной овечки, а может именно в тот день она носила маску злобного волка. И даже лидеру гвардии, так хорошо разбирающемуся в других зверях, было непонятно, что же из себя представляет та, чью судьбу он должен определить. Кайон казался всем присутствующим крайне заинтересованным в происходящим. Никто не видел в нём злобы, ненависти или желания отомстить. Лидер гвардии не показывал и капли отвращения к стоящей перед ним отщепенке. И ум его поглотило лишь любопытство. А на языке так и вертелся один вопрос. Какая же на самом деле эта львица внутри, а не снаружи? Продолжительная тишина лишь накаляла обстановку, и присутствующие начали нервничать. Никогда точно нельзя определить, что творится на уме у жертвы, когда в её лапы дают жизнь зверя, виновного в случившемся с ней. Никто не был уверен в том, что жертва сможет простить содеянное. И сейчас этой жертве нужно ещё несколько деталей для паззла под названием Витани. Несколько деталей, которые помогут определиться с выбором. — Надо же, как вовремя я вернулась с охоты! Я слишком рано, да? — прозвучал издалека знакомый голос. И все, кроме самого Кайона, в этот же момент серьёзно напряглись. Обстановка сильно ухудшилась, и ситуация постепенно выходит из-под контроля. — Прости, дорогой, но на охоту мне придётся сходить ещё разок. Видишь ли, в это время неожиданно стало сложнее ловить добычу. Раза так в два примерно! — уже подошедшая гепардица злобно посмотрела на Симбу с Налой. — Но вы не переживайте, даже если бы мне удалось поймать добычу, я бы всё равно подоспела к кульминации разговора. Ну что, так и будем молчать, или представимся наконец? — обратилась она к отщепенцам. Вид у Фули был, мягко говоря, не самый доброжелательный. За то время, что она здесь присутствует, могло сложиться впечатление, что как минимум один зверь не сможет выйти сухим из воды. Вполне было очевидно, о каком именно звере идёт речь. — Я Кову, будущий муж Киары и потенциальный король земель прайда, — не скрывая испуга пробормотал темногривый лев, чем не вызвал почти никакой реакции на мордочке пятнистой. — Кову значит, — небрежно бросила Фули. — Рассказывали мне уже про тебя, так что ты мне мало чем интересен. К тому же, какой-то ты боязливый и не очень-то хитрый, судя по увиденному мной сегодня, а значит ждать от тебя какой-то глупости вряд ли придётся, — гепардица отвела от него взгляд и посмотрела на рядом стоящую львицу. — Что ж, вот мы и встретились. Даже если я знаю, как тебя зовут, то уже и не вспомню. Главное, что морду я твою мерзкую знаю, — пятнистая не собиралась стесняться в выражениях. Ни Симба, ни Нала, возражать ей не хотели. В этот момент стало очевидно — Витани начала терять самообладание. Теперь она в роли жертвы и именно ей предстоит бороться за свою жизнь. Жертва и охотник поменялись местами. И пока Кайон медлит, есть немалая вероятность, что этим утром прольётся чья-то кровь. — Так и будешь гадости говорить или может уже сделаешь что-ни… — договорить отщепенке не дали. Лапа Фули незамедлительно сдавила горло львицы, пропустившей столь стремительную атаку. Никто даже понять не успел, как всё так моментально произошло. — А ты в своём стиле, строишь из себя смелую, даже находясь в невыгодном положении, — прорычала быстрейшая. Кову, выйдя из оцепенения, попытался помешать происходящему произволу, но Витани одним жестом остановила его. Кажется, её полностью устраивало текущее положение. — Знаешь, немного посильнее надавить в нужных местах, и тебе будет крайне больно. — Убить меня у тебя всё равно силёнок не хватит, — хрипло отвечает жертва, смотря прямо в глаза мучающей её охотнице. Львица была уверена, именно такой взгляд и должен быть у того, кто невероятно сильно жаждет чьей-либо смерти. — Уж переживу как-нибудь твои пытки, — продолжает она дразнить разъярённого зверя. В следующую секунду тело отщепенки пронзает боль, а дыхание сбивается. С огнём шутки плохи, но, кажется, Витани этого ещё не поняла. — Не думаю, что ты хочешь проверять, как далеко я могу зайти, — злобно ухмыльнулась пятнистая. — Но если ты и дальше будешь геройствовать, то я перейду к более серьёзным действиям. Знаешь, в отличие от всех них я не боюсь замарать свои лапы. Фули была серьёзна как никогда. Она потеряла слишком многое в тот день, испытала вместе с Кайоном много трудностей в течение последних недель, и после этого все хотят замять эти события? Не дождутся. Зло должно быть наказано. Крайне желательно, чтобы жертва испытала то же самое, что и члены львиной гвардии в тот день. Беспомощность, бесполезность и отчаяние. Нужно лишь ещё чуть больше силы… Позади послышались шаги. Крепкая львиная лапа опустилась на плечо гепардицы, и та, ощутив осторожное касание, чуть ослабила хватку. Подняв взгляд, Фули неожиданно не увидела обеспокоенности на мордочке Кайона. Кажется, он не был против происходящего, но его вмешательство в ситуацию означало лишь одно. Это представление необходимо прекратить. Пятнистая разжала лапу. И когда непричастные к происходящему выдохнули, Фули лишь довольна хмыкнула. Только она поняла истинное значение жеста сына королевской семьи. И вот-вот все поймут, почему он решил вмешаться в происходящее. Витани, прокашливаясь после едва ли не мёртвой хватки, пыталась восстановить сбитое дыхание. Несмотря на своё дерзкое и смелое поведение, на самом деле ей было невероятно страшно осознавать, что её действительно могут сейчас убить. И всё же, Кайон решил остановить свою озлобленную возлюбленную. Определённо, именно это действие и должно означать окончание пыток. Но стоило всем прийти к этому выводу, как в следующий же миг последовала неожиданная атака лидера гвардии, в результате которой отщепенка оказалась прижатой к земле. И теперь уже львиная, куда более сильная лапа сдавливала горло Витани. Разумеется, Кайону не хотелось убивать львицу, но благодаря Фули он понял, что и отпустить свою жертву, не заставив испытать боль и страдания — тоже неправильный поступок. Поддался ли он эмоциям или смог прийти к верному решению — это его уже не волновало. В его лапах жизнь зверя, сломавшего ему жизнь. Кову было крайне неприятно наблюдать за складывающейся ситуацией. Ему уже давно стало понятно, именно в таком же положении был и королевский сын, несколькими неделями ранее, и у него так же не было шансов что-то сделать. Зло, совершённое Витани и другими львицами, должно быть наказано. Можно ли это было назвать местью? Да, этим словом можно было охарактеризовать происходящее. Но темногривый лев использовал другое слово. — Справедливость торжествует, — вырвалась из его уст чуть слышная фраза. Симба и Нала, конечно, услышали его, но никак решили не реагировать. Да, пожалуй это и называется справедливостью. Витани старалась не сопротивляться. В голове проносились мысли о скором конце, и самое страшное, что видела львица в поведении своего возможного убийцы — хладнокровие. Кайон с каждой секундой всё крепче сдавливал шею своей жертве, словно тянул со своим приговором. Нет, не тянул, а скорее хладнокровно наслаждался своим доминирующим положением. И вот, настал тот момент, когда давление львиной лапы оказалось слишком сильным. Постепенно отщепенка начала задыхаться. Кислорода не хватало, тело инстинктивно пыталось брыкаться, а мир вокруг начал расплываться. Насколько страшнее то, что делает сейчас Кайон, чем то, что сделали с ним? Больно ли умирать от удушения? Нет, точно не больнее, чем от раздирания собственной глотки. Витани хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось. Да, она знала, на что шла, но надеялась на лучший исход. Если попробует дать отпор сейчас, то её всё равно ожидает смерть, возможно более мучительная, чем эта. Если таково решение Кайона, то так тому и быть. Её жизненный путь закончится здесь и сейчас. Возможно, для других львиц прайда отщепенцев это будет уроком. Теперь так будет с каждым, кто захочет пойти против истинного короля. Сколько уже продолжается эта пытка? Минуту? Две минуты? Может быть, куда больше? Витани не могла посчитать, как долго её ведут в лапы смерти. Но одно было известно наверняка — ей осталось недолго. Тело почти перестало дёргаться. Ещё немного и последние остатки сознания покинут тело львицы. Мучитель разжимает лапу, сдавливающую горло его жертвы. Отщепенка, почувствовав ослабление хватки, пытается вдохнуть так глубоко, как только может. Всё ещё ощущая сильную ноющую боль, львица, ещё толком не пришедшая в себя, инстинктивно прокашливается, но это ей почти не помогает. Ещё некоторое время она жадно глотает воздух, а затем, немного успокоившись, всё же восстанавливает ритм дыхания. Кайон, стоящий над ней, довольствуется проделанной работой. Каким бы добродушным, понимающим и всепрощающим зверем он ни казался, внутри него всегда было желание отомстить. Достаточно ли было того, что он сейчас сделал? Фули наверняка подумает, что нет. Но лично для лидера гвардии справедливость наконец-то восстановлена. И этот поступок вовсе не делает из него жестокого и обиженного на жизнь зверя. Лев, кинув последний презренный взгляд в сторону Витани, с гордо поднятой головой побрёл к своей пещере. Кайон не хотел смотреть в сторону своих родителей, боясь увидеть их реакцию на произошедшее. Но даже если бы посмотрел, он не увидел бы никакого осуждения совершённого поступка. И Симба, и Нала приняли спокойно решение своего сына. Оставил в живых, изрядно измучив. Пожалуй, именно так можно было описать случившееся. Отплатил той же монетой, пусть и менее жестоко. Теперь лидер гвардии и львица, когда-то приказавшая его искалечить, в расчёте. На этом можно было закончить. Достаточным это действие оказалось и для самой Фули. Хотела ли она смерти ответственных за трагедию того дня? Вполне возможно, что гепардица хотела этого больше всех остальных вместе взятых. И пусть неприятный осадок останется ещё надолго, а злость на Витани, скорее всего, не пройдёт никогда, пятнистой оказалось было достаточно того, чего добился сам Кайон. Однако, раз уж он решил молча покинуть всех присутствующих, именно Фули придётся разговаривать с членами королевской семьи. Одно ей было с этого момента ясно наверняка — её льву больше нет смысла находиться на землях прайда. Кову, получив королевское разрешение увести свою сестру, тут же поспешил привести Витани в чувства. Изрядно потрёпанная и едва не убитая львица с трудом поднялась на лапы, а затем, что-то спросив у брата и получив положительный ответ, побрела вместе с ним обратно к Скале Предков. Симба с Налой, понимая, к чему всё идёт, ожидали, как им казалось, последнего разговора с той, что в последнее время была ближе всего к их сыну. Фули, понимая, что ей не получится уйти так же просто, как её лев, смиренно приняла свою участь и решила не задерживать королевскую семью. — Думаю, на этом мы можем закончить эту историю, — легко и непринуждённо сообщила пятнистая. — Надеюсь, вы не будете нас отговаривать и останавливать. Поскольку вы родители Кайона, уверена, вы должны понимать, что ему больше не место не землях прайда. Честно говоря, ему и до этого здесь было не особо комфортно, но теперь… — Можешь нам это не объяснять, мы всё понимаем, — перебила собеседницу Нала. — С этого дня Киара погрязнет в королевских делах, я и Симба будем внимательно наблюдать за присоединившимися к нам отщепенцами, а со своими друзьями вы и так редко видитесь после случившегося в тот день. Нашего сына больше ничего не держит на этих землях. — У него осталась лишь ты, — решил вклиниться в беседу король. — Поэтому для нас нет разницы, где он отныне будет жить. Для нас достаточно того, что Кайон не будет одинок, и за ним есть кому присмотреть. Уверен, ты справишься с этой задачей, Фули. Гепардица не стала как-либо подтверждать надежды Симбы. Все и так уже давно поняли, пока лидер гвардии находится под присмотром этой особы, с ним ничего плохого не случится. Во всяком случае, никто больше не угрожает его жизни, а уж позаботиться пятнистая о нём сможет. — Ты лучше скажи нам, как он сейчас себя чувствует? — с волнением спросила львица. — Никто из нас не знает, как долго осталось жить нашему сыну, но по виду с ним пока что всё в порядке. — По виду Кайон вполне здоров, тут не поспорить, — с усмешкой подтвердила Фули. — Но я нахожусь рядом с ним почти всё своё время, поэтому знаю, что внешний вид очень даже обманчив. Всё не так хорошо, как вы думаете. Всего одной фразы хватило для того, чтобы настроение всех присутствующих зверей изменилось в худшую сторону. Было вполне ожидаемо, что рано или поздно состояние льва начнёт ухудшаться, но, как и принято, о плохом думать никто не любит. Однако надежда на чудо всегда разбивается о жестокую реальность. — Значит, совсем скоро всё закончится. Такова его судьба, и всем нам остаётся лишь принять её, — заключила королева, с тоской взглянув на своего мужа. — Надеюсь, когда-нибудь мы сможем отпустить прошлое и жить без сожаления, что не смогли остановить случившееся. — Не сможете, — тут же возразила Фули. — Все мы не просто не смогли предотвратить трагедию. Каждый из нас способствовал тому, чтобы в тот день всё обернулось именно так. Ваши королевские тайны, моя с Оно невнимательность и легкомысленность самого Кайона вылились в одну большую катастрофу. Поэтому в его скорой смерти виновна не только та отщепенка и её львицы. Виновны все мы, и нам теперь с этим жить. Постарайтесь это не забывать, — сказав это, гепардица на несколько мгновений предалась воспоминаниям, однако, быстро опомнившись, поспешила закончить не самый приятный разговор. — Что ж, мне пора возвращаться к своему льву. На этом наш разговор окончен. Прощайте. Пятнистая, не дожидаясь ответа, показательно отворачивается от королевской четы и, не медля больше ни секунды, спешно уходит в сторону её с Кайоном пещеры. Симбе и Нале остаётся лишь проводить ту взглядами. — Как думаешь, ей действительно можно доверить нашего сына? — усомнился король в принятом решении. — Не особо мне нравится её поведение в последнее время. Слишком уж много в ней злобы. — Только ей бы я и могла доверить Кайона, — развеивает львица сомнения своего мужа. — Я совершенно не удивлена, что ты плохо её понимаешь, поэтому просто прошу довериться в этом деле мне. А чтобы ты успокоился, скажу тебе, что именно такой Фули и должна быть по отношению к тем, кто хочет нанести вред самому дорогому для неё зверю. Меньшего я от неё и не ждала. — Мне вас видимо никогда не понять, — недовольно бурчит себе под нос Симба. — Все эти ваши штучки и понятные лишь вам вещи мне уже порядком поднадоели. Вечно я остаюсь не при делах. — Некоторые вещи тебе понимать и не нужно! — рассмеялась львица, разряжая тем самым обстановку. — Должны же в этом мире быть вещи, что остаются вне поля зрения короля, — подколола Нала раздосадованного льва. — Пойдём уже, нас ждут великие дела! Толкнув мужа лапой в бок, львица, не дожидаясь ответной реакции, тут же развернулась в сторону Скалы Предков и, ни секунды не сомневаясь, сразу же побежала в её сторону, оставляя замешкавшегося Симбу позади. Тот, явно не ожидав столь странного поведения, лишь разочарованно вздохнул, а затем неспешно побрёл за Налой, уже успевшей убежать на приличное расстояние. И каждый новый шаг лишь отдалял короля этих земель от одного из самых важных зверей как для него лично, так и для всего прайда в целом. Каждый новый шаг отдалял Симбу от сына, которого он больше никогда не увидит.***
Вернувшись к Скале Предков, никто не хотел что-либо ещё обсуждать. Витани, уже пришедшая в норму, всё смотрела в одну точку, думая о чём-то своём. Кову, не зная, как подбодрить сестру, лишь молча сидел неподалёку от неё. А Симба с Налой, смотря на всю эту картину, действительно начали верить в то, что даже плохие звери могут измениться в лучшую сторону и раскаяться за содеянное. Но было бы ошибкой считать Витани плохой или хорошей львицей. Вряд ли кому-то удастся когда-нибудь понять, что все её поступки, слова и действия были сделаны и сказаны с одной простой целью — выжить в этом суровом мире. Когда речь идёт о собственном выживании, стирается грань между добром и злом. Совершённое зло не может быть оправдано или прощено просто так, но оно может быть понято и принято другими. В таких случаях инстинкт самосохранения и желание выжить стоят выше морали и нравственных ценностей. Только так можно объяснить неспособность адекватно и трезво мыслить и находить другие пути разрешения сложившегося положения. Теперь, когда всё закончилось, Витани понимает, что у неё был не один способ сделать всё иначе. Кто знает, чем бы всё обернулось, но отчего-то была уверенность, что шанс спасти прайд отщепенцев от голодной смерти, не угробив при этом чужие жизни, всё же был. И был весьма велик. С этим всем теперь придётся жить, раз так решил сам Кайон. Он дал львице шанс, которого она, возможно, и не была достойна. Не захотел он её убивать или просто не смог — уже было не так важно. Им было принято решение, и это решение уже никто не мог оспорить. И чтобы всё случившееся действительно имело значение, Витани должна оправдать надежды всех тех, кто смог дать ей возможность жить дальше. Как и Кову, она является важным связующим звеном между двумя только что объединившимися прайдами. Потеря этого звена, конечно, не сломала бы заключённый союз, но заметно бы усложнила процесс нахождения общего языка. Поэтому всё, что остаётся делать, день за днём оправдывать своё нахождение на землях прайда и более не допускать конфликтных ситуаций. Таким должен быть путь исправления той, что однажды изменила несколько жизней далеко не самым лучшим образом. Ближе к вечеру львицы, ушедшие на охоту, всё же вернулись. И в том, что выглядели они уставшими, измученными и были не в очень хорошем настроении, не было ничего удивительного. Ещё не привыкшие друг к другу львицы просто не могли достичь успеха в первой совместной охоте. Чтобы всё прошло гладко, необходимо потратить ещё немало сил и времени. Но Киара, которой поручили это выгоревшее дело, не была разочарована. Куда важнее было то, что даже после неудачи оба прайда не стали обвинять друг друга в провале. Первая охота была организована именно с целью сплотить две некогда враждующие стороны для достижения общего блага. В какой-то степени этого достичь всё же удалось. — Не всем группам успешно удалось провести нормально охоту, — опечаленно сообщила принцесса своим родителям. — Совсем без добычи, конечно, не остались, от голода не помрём, но хотелось бы добиться куда большего. — В этом нет ничего неожиданного, и ты сама это понимаешь, — успокоила дочь Нала. — Не переживай, со временем всё наладится. Главное, что вы постарались действовать как единое целое. Нам предстоит ещё несколько трудных дней, но если усердно работать над ошибками, то в конце концов всё придёт в норму. Думаю, это понимают и другие, а значит поводов для беспокойства нет. — Надеюсь, что всё и правда сложится хорошо, — неуверенно высказала Киара, но, не желая слушать успокаивающие речи ещё и от отца, тут же решила сменить тему разговора. — А как у вас всё прошло? Судя по всему, всё закончилось не так уж плохо? — Опуская подробности скажу, что наша проблема была разрешена, — решил Симба не посвящать в детали произошедшего свою дочь. — Теперь судьба этого прайда полностью лежит на наших плечах. — В каком смысле? — непонимающе спросила львица. — Однажды может наступить тот момент, когда дети захотят покинуть родной дом и отправиться во внешний мир, — загадочно изрёк король. — Для Кайона оставаться на землях прайда после случившегося будет лишь в тягость, поэтому мы не противились его решению. Так будет лучше для него. — А я так с ним и не попрощалась, — с тоской подметила Киара. — Может, это даже и к лучшему, ведь я не смогла бы так просто его отпустить, — добавила львица, и её чувства прекрасно поняли. — Кстати говоря, кому теперь перейдёт сила брата и из кого мы будем собирать новую львиную охрану? Симба с Налой переглянулись. Об этом они, кажется, вовсе забыли, и только теперь, услышав от своей дочери вполне очевидный и разумный вопрос, вспомнили эту важную деталь. — Вам не нужна никакая сила, чтобы достойно охранять земли прайда, — вмешался Кову, который одним ухом подслушивал только что состоявшийся разговор. — К тому же, если у вас больше нет никаких секретов касательно существования неизвестных нам врагов, то и создавать специальный отряд по предотвращению угроз нет смысла. — Львиная охрана нужна не только для того, чтобы врагов останавливать, — рассмеялась сказанной глупости Нала. — Есть ещё множество дел, которыми она занимается, но давайте оставим это на другой день. Разговор на эту тему предстоит не быстрый. — Я согласен, — подтвердил сказанное Симба. — Проблему львиной охраны мы разрешим, когда наладятся отношения между нашими прайдами. Только тогда мы сможем начать обсуждать и другие дела. А сегодня призываю всех больше не напрягаться и пойти отдыхать, набираться сил перед очередным непростым днём. После этих слов Киара и Кову, одобряя решение короля, поспешили к львицам, которым и правда нужен был отдых. А Симба, отправляя Налу к ним же, одиноко побрёл к краю Скалы Предков, наблюдать за заходящим солнцем. Ещё долгое время он сидел, смотря куда-то вдаль и, судя по всему, обдумывая события минувших дней. И лишь когда все уже мирно спали в пещере, лев решил присоединиться к остальным. Усталости у него словно и не было, а потому этой ночью ему, скорее всего, так и не удастся нормально поспать. И всё это время он будет думать о том, что уже случилось, и о том, что ещё предстоит сделать. А для львиного прайда с восходом солнца наступит новая жизнь. И Симба искренне надеется, что больше никогда ему не придётся испытывать сожаление, боль утраты и чувство непонимания будущего.Конец