Всё имеет свою цену

      Я перевернулся на другой бок, спросонья потирая глаза и отчаянно зевая. За окном уже стемнело. Или ещё не рассвело? Окончательно заблудившись во времени, я вдруг заметил на столе записку. Сон как рукой сняло, когда я понял, чья она.       «Прости за снотворное. И за то, что мы тебя бросили. Мы отправились в ЦС. Другого выхода нет. Ты однажды поймёшь».       Проклятье. Как можно быть такими идиотами?!       В слезах я выбежал на улицу. Прямо в пижаме. Как будто бы я ещё мог успеть.       Центр самопожертвования находился в десяти минутах пешком. Бегом я мог успеть минуты за три. Но что это меняло? Родители наверняка отправились туда уже утром. Даже не попрощались.       Чистое современное здание жизнерадостно сверкало, как будто в нём не калечили и не убивали людей. В центре ко мне подошёл мужчина и затараторил что-то утешающее, что-то о том, что я теперь сказочно богат. Я его не слушал. Эти глупости уже не имели ни малейшего значения. Я пришёл слишком поздно.       Кровь превращали в эликсир интереса. Сердце — в эликсир любви, кости — в эликсир счастья, а тело целиком — в эликсир бессмертия. Конечно, немало платили и тем, кто просто пожертвует рукой или ногой, но по-настоящему безумные деньги платили самоубийцам вроде родителей. Хватит мне, чтобы погасить их накопившиеся долги со всеми процентами и жить после этого припеваючи ещё много лет.       Само собой, родители пробовали работать. Но дохода хватало лишь на то, чтобы брать новые кредиты. И всё же глупо, бесконечно глупо так легко расставаться с жизнью. Они хотели лучшей жизни для меня — и совершенно не думали о том, что бросают меня в одиночестве. Это вы называете лучшей жизнью?       Годы пролетели сухо и безжизненно. Я жил в поместье, поступил в лучший биохимический университет страны. Приходилось вечно закупаться эликсирами интереса, чтобы не вылететь оттуда. Тратить богатство на оригиналы я не решался, так что закупался дженериками — их делали из искусственной крови, так что интерес получался весьма слабый, и пить эликсир приходилось литрами.       Но по-настоящему держала меня в жизни ненависть.       Ненависть к системе, погубившей моих родителей. Ненависть к бесконечно богатевшей элите — как-никак, именно с появлением эликсиров появились первые долларовые триллионеры. Только элите хватало денег на эликсиры бессмертия. Настоящие хозяева жизни, они — за счёт миллионов чужих жизней — веками жили в счастье и любви.       Я мечтал стать одним из них. Мечтал присоединиться к элите — и разрушить систему изнутри.       И в конце концов я нашёл способ производить дженерики дешевле нынешних. Мои эликсиры наводнили рынок. Радоваться, правда, не получалось — я ведь не тратился на эликсиры счастья. Вместо этого ликовал мой внутренний бес, чёрным теплом распространяя по телу жгучую ненависть.       Однажды ко мне пришли из элиты. Собственной персоной явился, широко улыбаясь, мужчина в дорогом костюме.       — Умничка. Можешь гордиться своей гениальностью. А теперь продавай свой секрет нам. Сколько хочешь за него?       И я дьявольски рассмеялся в ответ. Как же долго я ждал этого момента. Ко мне наконец пришёл один из элиты, один из виновников величайшего геноцида. И этот человек надеялся что-то от меня получить?       — Нисколько. Секрет не продаётся, — ответил я. — Но я всегда буду рад стать частью элиты. Не хотите принять меня в свои ряды?       — Ты сделал свой выбор, щенок.       И элита начала демпинговать. Они продавали свои дженерики по заниженным ценам, дабы я разорился. Мне пришлось продавать эликсир по ещё более низкой цене. Это превратилось в соревнование, в котором я просто не мог выиграть.       Я растратил почти всё богатство на бессмысленную борьбу. И всё же я не мог сдаться. Элита не должна ничего узнать о моём бедственном положении. Пусть думают, я могу продавать эликсиры так дёшево, как только захочу.       Под покровом ночи, надев маску, я пришёл в центр самопожертвования. Я решил отказаться от ноги. Всё ради того, чтобы протянуть ещё хоть немного.       Современные технологии воистину впечатляли. Во время операции я не почувствовал ни капли боли, а роботизированный протез оказался ничем не хуже настоящей ноги. Элита делала всё для того, чтобы люди не боялись подобного безумия.       Это сработало. На вырученные деньги я протянул ещё несколько месяцев, и элита испугалась. Они боялись, с такой доступностью эликсира к людям вернётся интерес. Боялись, люди вдруг задумаются: а правильна ли нынешняя система? И ко мне снова пришёл тот же мужчина.       — Мы хотели тебя прикончить. Тебе повезло, председатель не разрешил. Приходи завтра на собрание во Дворец.       На фоне настоящей роскоши я со своим поместьем почувствовал себя нищим. Мне показалось, я попал в рай на земле. Дворец простирался на гектары вокруг и представлял собою настоящий лабиринт — где-то с десятью этажами, а где-то с сотней. Вокруг кружили вертолёты и неслись лимузины, и при всём этом они умудрились сохранить красивейшую природу. Реки, водопады, бесконечные парки со своими диковинками. Я мог гулять здесь вечно.       В какой-то момент мне показалось, что элита хочет, чтобы я здесь заблудился и умер. А может, меня заманили в ловушку?       И всё же я попал на собрание. Элита обсуждала, как увеличить свои доходы. Как неожиданно.       Достаточно быстро я разобрался, о чём говорят остальные, и начал предлагать собственные идеи. Элита восхищалась мной, а я ненавидел себя. Я предложил превратить самопожертвование в игру, с заданиями, уровнями, рейтингами и хвастовством перед друзьями. Пусть люди постепенно привыкают жертвовать собой — сначала поделятся кровью, затем отдадут палец, а там и всю руку. С каждым разом игроки будут получать всё больше денег. Они не смогут избавиться от возникшей зависимости.       Вообще-то я хотел разрушить систему. Но прежде мне предстояло стать её частью. И у меня получилось.       Всё тот же мужчина меня позвал на разговор наедине.       — А ты неплох. Кажется, впервые за много десятилетий в наших рядах пополнение. Теперь я понимаю, почему председатель пощадил тебя. Собственно, он разрешил рассказать тебе настоящую историю, ту, которую уже давно не пишут в учебниках. Хочешь послушать?       Я пожал плечами.       — Как думаешь, почему людям без эликсира теперь ничего не интересно? Думаешь, мы что-то с ними сделали? Как бы не так! Люди сами привыкли к этому. Ну, знаешь, в средневековье они путешествовали на лошадях или вовсе пешком, и никого не смущало, что путешествие занимает целый месяц. Сейчас же даже нищие предпочтут наскрести денег на самолёт, чем идти на такую авантюру. Точно так же получилось и с интересом, и с любовью, и всеми остальными, мм, прекрасными чувствами. Люди так быстро привыкают к комфорту! Ну да, большинство пользуется дженериками, но им больше и не нужно.       Я поблагодарил и удалился, сославшись на дела. Сердце бешено стучало. Сейчас или никогда.       Я нажал заранее заготовленную кнопку в кармане. Слова самовлюблённого господина разнеслись по всему интернету. Люди наконец узнали правду.       Я успел спрятаться в бункере, но, по правде говоря, я и не надеялся спастись от повелителей этого мира. И всё же я смог протянуть лишний день. Весь этот день я не переставал думать: может, я мог отомстить элите не так глупо? Подготовить хитроумный заговор, где все эти господа чудесным образом погибли бы?       Нет. На их место пришли бы новые, ещё более кровожадные повелители. Только народ мог решить раз и навсегда, чего он на самом деле хочет. Кто я такой, чтобы решать за миллиарды людей?       Меня поймали и повели в центр самопожертвования.       — Ну ты и... дурак. Думаешь, ты что-то изменишь? Людям неинтересна правда. Они на тебя ни единого дженерика не потратят. Нет, серьёзно? — расхохотался мужчина. — Ты мог стать одним из элиты, а вместо этого предпочёл расстаться с жизнью. Потрясающий выбор!       И всё же, пока меня вели в палату, я улыбался. Я верил: элита недооценивает людей. И не из такого человечество выбиралось. И требовалось-то ведь всего ничего: отказаться от треклятых эликсиров.       Жаль только, что я не узнаю продолжения сей истории.