sine fine.

«После этого она била себя в грудь тяжелыми пресс-папье, молотком, кричала: «Разбейся, сердце!». Колола себя ножами, ножницами, булавками.» П. Басинский «Лев Толстой. Бегство из Рая»

Немудрено, что Косая Аллея отличалась от любой другой из улочек Лондона. Но сейчас она отличалась даже от самой себя в прежние годы. Вам знакомо ощущение, будто бы небо вот-вот рухнет под тяжестью накопленных дождевых капель? Будто бы солнце никогда больше не покажется, будто бы на вашем лице никогда вновь не заиграют обжигающие кожу лучики? Все переменилось в один миг. Что способствовало столь резким и внезапным изменениям в жизни каждого волшебника? Все догадывались. И все молчали. Но народу ни на каплю не убавилось — как и каждый год за день до вырисованной даты на билете Хогвартс-Экспресс, магический переулок кишит учениками различных школ чародейства и их родственниками. Будьте уверены — без надобности в такой день никто и носа не сунет сюда. Проталкиваясь сквозь толпу, Синефин грязно ругается себе под нос, даже не пытаясь скрыть данного факта. — Продолжай в том же духе, бесстыжая ты морда! — Можешь не стесняться, давай чтоб все тебя услышали! За спиной девушки маячили две ярко-рыжие головы, на комментарии которых та лишь закатывала глаза с раздраженным рычанием. Ее бесили люди, бесили их голоса, отдающие эхом в ее голове, бесили выражения их лиц и их тела, врезающиеся прямо в Тонкс. Вывести из себя ее сейчас можно было любым действием, даже абсолютно невинным. Да, она встала не с той ноги. Но вернее сказать — и не вставала вовсе, так как задремать сегодняшней ночью ей так и не удосужилось. Все ее внимание было занято близнецами и их тремя «В» — так они называли их продукцию, изобретенную собственноручно. Синефин понравилось. Вернее, нет, не так. Всевозможные волшебные вредилки произвели на Синефин фурор. Она была полностью поглощена идеей ребят и даже не поскупилась одарить их пару раз комплиментами, назвав их разработки гениальными. Пока не наступило утро. Не то что бы Синефин была не в восторге от похода за нужными вещами к новому учебному году, ей предлагали остаться дома и дождаться совиной доставки. Но она сделала свой выбор — теперь и расплачивается за него, проскакивая между фигурами. — Девочка со стулом, не могла бы ты подуть на свой дымящий зад и лететь чуть медленнее? — голос одного из близнецов отчетливо был слышен из толпы. Это был уже третий день слизеринки, проведенный с этими оболтусами. Она еще не могла различать их голоса, но зато, как и предполагалось, называла безошибочно каждого по имени. Брюнетка даже не стеснялась смеяться с их шуток, которые сейчас казались весьма даже забавными. А что насчет прозвища? «Девочка со стулом» — что-то вроде новой (и единственной) кликухи, которой Фред с Джорджем решили одарить младшую Тонкс, после событий позавчерашней ночи. Синефин это, разумеется, резало ухо, но возникать веских причин пока не было. — Джордж, глянь! Там, блин, Ли! — за ухом девушки мелькнуло имя одного из знакомых Уизли, и та поспешно обернулась. Увы, безуспешно. Оба брата исчезли из поля зрения, не сказав ни слова. Все еще пытаясь найти глазами близнецов, девушка поняла, что внутри что-то кольнуло. «У-у-у, родная, нет, нет, нет.» — упрекнув саму себя в необоснованном чувстве обиды, Синефин угомонила неприятное давление между ребрами. Она здесь лишь по одной причине — найти нужные учебники и не отвлекаться на гриффиндорских болванов. Тонкс изначально все знала и даже не пыталась надеяться на более близкие отношения с Фредом и Джорджем, они из разных миров и впускать их в свой, серебристо-зеленый, она даже не планировала. Флориш и Блоттс — местный книжный магазин, куда и направлялась Синефин. Вся двухэтажная лавка была забита юными студентами, а если поднять голову к потолку, то можно было утонуть в видимом и невидимом количестве книг. Но тут за руку кто-то неожиданно хватается, от чего Тонкс охает и оборачивается в сторону движения. — Ого, ты живая! — на девушку налетает женская фигура и обхватывает ее за плечи, прижимая к себе. — Господи, Робин… — от резких действий знакомой Синефин едва ли может устоять на ногах, но тем не менее — улыбка озаряет ее лицо. — Я взяла два экземпляра учебника по расширенному курсу зельеварения! — подруга отрывается от Тонкс и задорно демонстрирует ей уже купленные книги. Будто бы и не было той пары месяцев, что девушки не виделись. — Я рада за тебя, но я не собираюсь… — не успевает Синефин закончить, как блондинка перебивает ту и тащит в сторону прилавка. — Конечно собираешься, я тебя записала. — возмущению темноволосой не было предела! В ее планы никак не входило изучение и посещение данного факультатива. Тонкс поспешно отдергивает руку, уже готовая наорать на Робин в первую же минуту их встречи, но Бобби — продавец, вежливо просит подать ему список нужных учебников. — Ты не можешь так делать… Ты… Ты… —пыхтя от негодования, Синефин даже заикнулась. — Вообще-то, я уже смогла. — Ненавижу тебя. — все еще бурча, Тонкс расплачивается за быстро принесенные и упакованные книги и выходит из магазинчика, за пару с светловолосой. Робин Дюарт — однокурсница, и по сути вещей, самый близкий человек Синефин, разумеется после сестры. Чистокровная волшебница и тоже слизеринка появилась в жизни брюнетки еще на втором курсе, уверенно заявив, что та станет ее лучшей подругой. С тех пор среди учащихся змеиного факультета постоянно мелькают две макушки — одна светлая, другая темная. Своеобразный инь-янь. — Ты хочешь сказать, что все эти дни была среди Уизли? — в интонации подруги не проскочило ни капли презрения или отвращения, скорее даже интерес. За это Синефин и любила ее. Дюарт одна из немногих слизеринок, которые могут послать к чертям принципы и субъективные убеждения, у которой нет винта в одном месте на пункте чистоты крови. — Вроде того. — девушка выдержала довольно долгую паузу после рассказа новостей. Она не могла проболтаться даже Робин об Ордене и ее членах, поэтому просто представила историю как «Нимфадора провела в Норе пару недель и забрала меня туда». — И как оно? — Обычно. — сухой ответ, как будто это мелочь и ничего и не было. А ведь ничего и не было. Подруги шли в неизвестном направлении, просто прогуливаясь по опустевшей аллее. — Меня забирает отец через двадцать минут. Заглянем во «Все для квиддича»? — состроив умоляющее личико и не дождавшись ответа (если закатанные глаза Синефин не считались таковым), блондинка побежала в сторону витрин с метлами. — Ты собралась пробоваться в команду в выпускном году? — догоняя Дюарт и останавливаясь возле застекленных новых моделей, выдала на одном дыхании Тонкс. — Вау… — Не планирую же я сидеть на скамейке запасных всю жизнь, тем более место охотника освободилось… Пропуская мимо ушей остальную болтовню Робин о сборной Слизерина, брюнетка рассматривала метлы растерянным взглядом, понимая, что никогда не сможет ощутить азарта данной игры из-за подаренных ей жизнью привилегий. Ебаные таблетки. Вагон наполнен голосами маленьких детей. Постарше и помладше. Посадка уже закончилась и поезд тронулся пару минут назад. Синефин просовывается через студентов, которые также как и она заняты поиском свободного купе. Брюнетка пытается пронести свой небольшой чемодан над головой, но все попытки безуспешны, и она на еще несколько секунд застревает в образовавшейся «пробке». Кое-как девушке удалось выбраться в свободное плавание и та переводит дыхание, поглаживая пальцем крохотного сыча, сидящего на ее плече, рыская глазами по периметру помещений и ища лицо подруги. Но рукоятку ее багажа перехватывают чужие пальцы и перед девушкой возникает ее сокурсник. Блейз Забини — темнокожий итальянец, и он таким сдержанно странным образом видимо пытается предложить Тонкс свою помощь. — Привет? — выдавливает из себя Синефин, чутка хмуря брови. — У нас есть место, пошли. — галантно пропуская вперед себя даму, Забини подталкивает ее в сторону прохода. Как же ему более вежливо объяснить, что у девушки нет желания пребывать всю дорогу в компании его дружков? В одном из купе, куда и ведет слизеринку Блейз, сидят парни с ее факультета: Нотт, Пьюси и еще какой-то незнакомый. Взгляды, устремленные на Синефин не выражают ничего. Может оно и к лучшему, по крайней мере они не испытывают к ней резко отрицательных чувств, как некоторые (читать как Малфой и его «подай-принеси»). Однако, все же повисает неловкое молчание, которое брюнетка не осмеливается нарушить. Ощущать дискомфорт сейчас — абсолютно нормально. Или как там работает ваше самовнушение? — Если на Защите от темных искусств снова окажется очередной полукровка, то я повешусь. — голос подает парень с короткими дредами — Теодор. Напыщенный придурок. — Я сделаю все, чтобы его сместили как можно скорее. От упоминания смешанной крови, по спине девушки пробегает дрожь. Перед глазами мелькает образ Люпина, с которым Синефин провела последние четыре дня и его задушевные разговоры. Глаза перебегают на Забини, усевшегося напротив ее. Он никогда не вызвал негативных эмоций у Тонкс, скорее наоборот: его характеристичное хладнокровие и толерантность очень импонировали ей. На комментарий друга Блейз лишь хмыкает. — Тонкс, как каникулы? — голос раздается по правой стороне от девушки, где сидит Пьюси — новый капитан сборной факультета, после выпуска Маркуса Флинта. — Необычно. — Что ты хочешь этим сказать? — недовольный взгляд Нотта устремляется на Синефин, и та понимает, что ляпнула лишнего. Вряд ли ее сокурсники будут в восторге, когда поймут, что та верит Поттеру с Дамблдором, и утверждает, что Воландеморт вернулся. — В смысле… Я провела их одна. — оправдания звучат поддельно и неуверенно. — Мне нужно найти Робин. — ничего лучшего на ум и не пришло, как просто скрыться из купе под вопросительные взоры слизеринцев. Не пройдя и дословно пары метров после закрытия дверей, Синефин врезается в чью-то фигуру, размером не меньше шкафа. — Девочка со стулом! — темноволосая медленно поднимает голову, мысленно проклиная этот свет. — Фред. — тут же выпрямляясь и надевая холодную маску, невозмутимо произносит та. Сжимая челюсти, она нарочно не здоровается, а лишь пытается обогнуть парня, но преградой становятся теплая ладонь Джорджа, сжавшаяся вокруг запястья Тонкс и заставляющая ее развернуться к лицу второго близнеца. — Немедленно убрал свои руки, Уизли. — процеживает она без доли шутки. В голосе не слышны нотки тревоги и обиды за то, что она не может даже переговорить с «осквернителями крови» из-за дурацких принципов своего факультета. Яркие представители которого, кстати, находятся в нескольких шагах отсюда. Но зато ее сердце вот-вот сойдет с ума окончательно. Джордж ослабляет хватку, не понимая поведения знакомой — еще два дня назад они вместе хохотали, держась за животы. Пользуясь моментом, Синефин выдергивает руку и убирается прочь с этого места. В голове крутится лишь одно слово: жалкая. — Вот тебе и «растопил Слизерин», Джорджи. — подходя к брату и наблюдая за удаляющейся девушкой, шепчет Фред. — Заткнись. Забегая в одно из купе, Синефин обнаруживает там Дюарт. — Вот ты где. Все нормально? — подруга обеспокоенно бегает глазами по напряженному силуэту Тонкс. — Абсолютно. Робин, совсем не стесняясь, поглощает десерт, в то время как Синефин и кусок в горло не лезет. Хогвартс как обычно встречает уставших после дороги студентов огромным пиршеством. Из головы Тонкс не выходит то, что она показала близнецам свою сущность — чисто слизеринскую натуру. Мотивирующая речь Дамблдора только больше выводит из себя, прекрасное начало года. — В этом году в преподавательском составе две замены… — Опа. — взгляды слизеринцев и в том числе Нотта, уже не занятого пожиранием лакомства, уставлены на директора школы. — Мы снова рады приветствовать Профессора Граббли-Дерг, она будет преподавать уход за магическими существами, пока Профессор Хагрид находится в отпуске. Ликующие возгласы за столом слизерина разумеется приковали к себе внимание остальных. Робин лишь прыснула, также как и Синефин, стыдясь своего факультета в такие моменты. — Мы также приветствуем нашего нового преподавателя защиты от темных искусств — Профессор Долорес Амбридж. Дамблдор указывает на пухлую женщину, находящуюся среди учителей. Синефин не показалось — эта леди напялила на себя наверняка все возможное розовое из своего гардероба, выставляя себя посмешищем перед студентами. — Меня сейчас стошнит, и это не из-за пудинга. — шепчет на ухо подруге Дюарт и обе пытаются сдержать смешок. Речь директора прерывает эта особа на полуслове, вызывая недопонимание у многих — прежде никто и никогда не смел прервать Альбуса Дамблдора. Новоиспеченная Барби выходит из-за своего стола, обращаясь к ученикам, которые смотрят на нее далеко с не приветливыми лицами: — Благодарю Вас, директор, за Ваши добрые слова приветствия. — ее голос еще омерзительнее и писклявее, чем могла себе представить слизеринка. — И как приятно видеть ваши умные, счастливые лица, улыбающиеся мне. — Что за черт? — не зная, как реагировать на это представление, Синефин оборачивается к Робин, но та лишь с недоуменной улыбкой пожимает плечами. — Я уверена, мы с вами станем очень хорошими друзьями… — Это вряд ли. — вдалеке девушка узнала в унисон прозвучавшие голоса, и уголки губ непроизвольно поднялись вверх, но тут же Синефин выдохнула — снова всплыл в голове инцидент с ребятами и снова появилось неприятное давящее чувство вины и отвращения к самой себе. Сколько можно? Общежитие в подземелье не встречало уютом, а лишь таким знакомым запахом сырости и неприятной прохладой. Уже шёл первый час ночи и в гостиной не было ни души, кроме Тонкс, закинувшей ноги на кресло и перечитывающей старый учебник по зельям. Если уж Робин решила ей помочь с записью на факультатив по углубленному курсу, то Синефин не могла позволить себе запрезентовать себя там полной дурой. Обивка бархатного дивана прогибается сбоку от девушки и та снова видит Забини, который с умиротворением наблюдает за ядовито-зеленым пламенем в камине. — Не спится? — пусть и не нравится Тонкс начинать разговор первой, но видимо в их диалогах это стало правилом. — Как и тебе. Почему? — серые глаза итальянца заглядывают прямо в душу, отчего слизеринка даже дергается. — Стресс. — ЖАБА? — В том числе. — захлопывая учебник шестого курса, брюнетка встает с сиденья и потягивается. — Но мне пора, как и тебе. Она обходит диван и направляется в сторону девичьих спален, где во всю уже наверняка дрыхнет Дюарт. Но ее снова окликнул тембр Блейза, вынуждая остановиться, но не оборачиваясь. — Ты действительно похорошела за эти два месяца. Щеки наливаются легким румянцем от приятного комплимента со стороны одного из самых желанных парней Хогвартса, но Синефин не подает виду. — Спокойной ночи. — едва слышно произносит она и продолжает свой путь к кровати с глупой улыбкой.