настоящий, истинный дом — это его или ее сердце. сердце, которое тебе доверяют и отдадут единственный ключ. там ты укроешься, от жалящих лучей солнца, острых капель дождя. и от холодных теней.
Перед глазами все предательски плыло, и даже в мыслях было настолько пусто, что они терялись в голове, в хаотичном порядке заменяя друг друга с бешеной скоростью. Студенты только-только начали собираться в классе трансфигурации утром перед уроком, поэтому вокруг было довольно громко, а в ушах неприятно звенело от обилия звуков. Садясь за одну из передних парт, Синефин небрежно бросает сумку на пол возле себя, а сама зарывается пальцами в волосы. Выспаться не удалось, что очевидно, с учетом того, в котором часу она покинула Выручай-Комнату. И это еще помимо всего случившегося на той вечеринке. Находя в себе силы, чтобы нагнуться к сумке и выудить оттуда палочку, Тонкс кладет ее перед собой на столе, толкая кончик пальцем, чтобы она крутилась по часовой стрелке, и краем глаза замечая того, кто к ней подсел. — Развлекаешься? — парень, откинувшись на спинку соседнего стула, будто нарочно не сводил глаз с лица однокурсницы, пытаясь вынудить ее взглянуть на собеседника. — Практикуюсь во владении оружием. — коротко посмотрев на него, отчего тот удовлетворенно хмыкнул, Синефин снова вернулась к своему занятию. — Если хочешь, Забини, то я могу воткнуть ее тебе в глаз. Девушка очень вяло, но тем не менее шуточно и с легкой улыбкой на лице направила на лицо слизеринца волшебную палочку. Тот тоже улыбнулся в ответ, отодвигая двумя пальцами ее конец от своей щеки. — Так вот, значит, с какими умениями мы должны покинуть Хогвартс. — Лишним уж точно не будет. В класс входит профессор МакГонагалл, осторожно закрывая за собой дверь и статно проходя между партами. Тонкс обернулась, через плечо разглядывая ряд гриффиндорцев. Фреда с Джорджем не было, как и Ли. Затем она посмотрела на парты за своей спиной, ища еще одну нужную фигуру среди слизеринцев, но и ее там также не оказалось. — Палочки перед собой, сегодня повторим магические свойства и применение иллюзий. Азы были вам известны еще перед сдачей СОВ, углубление и практика были на шестом курсе. — МакГонагалл встала перед первыми партами гриффиндорцев, оглашая тему и план действий на этом уроке. — Ваша база знаний, и, соответственно, практические умения зависят только от вас, поэтому, может кто-нибудь напомнит мне… — Нам нужно было раньше поговорить. — голос преподавателя растворился в реплике Блейза, и Синефин посмотрела на него, оперевшись головой о ладонь. — В этом нет необходимости. — пожимает плечами она. — Я не злюсь на тебя, я даже благодарна. Ты спас мне жизнь. — Я и подставил ее под угрозу. — Забини вскидывает бровями, кусая внутреннюю сторону щеки. — Это была твоя мать. Ты понятия не имел. — Это было очевидно. А я тобой манипулировал. — Вы все были просто марионетками Малфоя, тем более… — Может, мисс Тонкс? — фамилия девушки из уст профессора прозвучала с прямым недовольством, что отдалось болезненным ударом о грудную клетку Синефин, и та тут же выпрямилась, взглянув на МакГонагалл. — Я полагаю, вам найдется что сказать. — Э-э, — растерянно тянет слизеринка под пристальным строгим взглядом (м)учителя, и, прокашлявшись, встает. — Да, профессор. Бесконечность вселенной неоспорима, поэтому мир, — она запинается, — Мир иллюзий, существует в идентичной копии, и он идентичен не только в прострации, но и в ядерном взаимодействии. А значит, Инаниматус Конъюрус не позволяет нам создать предмет, а лишь дает возможность его поиска, либо же, сотворения иллюзии из сгустка энергии. Второй закон практической Трансфигурации Эллиота. — Десять очков Слизерину за превосходную демонстрацию энергии, преображенной в иллюзию мистером Забини. — задирая подбородок, старушка разворачивается, разглядывая левитирующий за ее спиной текст с золотистым очерком. С содержанием точь-в-точь того, что секундой ранее произнесла Синефин. — И минус пять за неспособность мисс Тонкс мыслить самостоятельно. Очень жаль, надеюсь вы впредь не станете пренебрегать лекциями с повторением материалов. Можете сесть. — Прошу прощения. — брюнетка со вздохом падает обратно на стул, уже шепотом обращаясь к соседу по парте. — Спасибо. — Я все еще твой должник. — Так и быть, это пригождается.;;;
— Будь ты хоть капельку более вовлечен в учебу за все это время, то возможно я бы тебя поняла. — практикуя свой коронный Левикорпус, Синефин сосредоточенно смотрела точно в глаза повисшему в воздухе Фреду, который развалился на мощной струе воздуха словно Чеширский Кот. — Вот незадача. — Будь ты хоть капельку более добра к своим друзьям, то возможно я бы перестал считать тебя такой сукой. — передразнивая подругу и ловко переворачиваясь в воздухе на спину, Уизли закинул руки за голову. — А если и учесть то, что зелья для тебя — сущий пустяк, то не написать за меня это чертово эссе у тебя вообще оснований не имеется. — Зато у меня появились основания уронить тебя прямо сейчас. Тонкс улыбается, понимая, что бросать вниз близнеца она и не собиралась вовсе, но его испуг в глазах явно стоил того, чтобы это увидеть. Насколько стало известно Синефин, Фреду с Джорджем сегодня удалось собрать неплохую сумму с участников утреннего марша головной боли и тошноты, буквально направо и налево раздавая один из своих нововведённых продуктов — Пилюли Против Похмелья, с составом и рецептом для которого сама Тонкс возилась дольше обычного. Спустя несколько секунд слизеринка осторожно опустила Фреда на землю, наблюдая за тем, как бодро он подскакивает на месте и вертит палочкой между пальцев. — Ты объяснилась перед ней? — Уизли, следуя за упорно шагающей к появившемуся недалеко в уголке дивану девушкой, первым плюхается на него, занимая место там, где подушек было побольше. — Перед Робин. — Она со мной не разговаривает. — садясь рядом с рыжеволосым, Синефин не нарочно сползает вниз по спинке, разглядывая тренирующихся членов Отряда. На удивление, были тут почти все. Почти. — Джордж не должен был уже появиться? — Думаю, ему не совсем до этого. Дауэрт, смею предположить, тоже не собирается удостоить всех своим присутствием? — Слишком много говоришь о ней, Фредерик. — стараясь сохранять как можно более равнодушное выражение лица, Тонкс поджимает губы. Хотя если вдруг кто-то посмотрел ей сейчас в глаза — все стало бы ясным. Игривые чертики и восторг от того, что ей удалось поймать своего друга с поличным, отплясывали самбу у нее на ресницах; а ведь еще не так давно такой же взгляд она словила на себе в коридорах Хогвартса, ночью, перед тем как Снейп поймал их с Фредом и снял с бедняги тридцать очков. Уизли это замечание вообще никак не смутило, и он беспристрастно уложил на колени Синефин одну из подушек, сразу же после чего там оказалась и его макушка. — Она симпатичная, любой бы за ней погнался. — Вопрос в том, за кем погонится она. — на этот раз уже безо всяких пряток, Тонкс смотрит на Фреда с хитрой ухмылкой. — Птичка не твоего полета. — Было бы проще, обращай она внимание на парней. — дергает плечами Уизли, отводя глаза. Синефин вопросительно изогнула бровь, а затем, проследив за взглядом близнеца, она замечает входящего внутрь Выручай-Комнаты Джорджа, следом за которым появилась и Анджелина. — Неужели они соизволили прийти. Фред, видимо устроившись слишком удобно, чтобы подниматься с места, махнул рукой, и его брат тут же одарил его ответным кивком, направляясь в их со слизеринкой сторону. Тонкс прерывисто выдохнула, после чего лежащий на ее коленях Уизли повернул к ней голову с явной насмешкой. — Ты либо его боишься, что так вздыхаешь, либо… — Он симпатичный, любой бы за ним погнался. — наклоняясь ближе к лицу Фреда и стараясь произнести его же фразу как можно тише, дабы Джордж не смог услышать, девушка слишком искусственно улыбнулась, хотя румянец на щеках скрыть не удалось даже так. — Почетное место занято! — игнорируя Синефин, гордо сообщает Фредерик присевшему в позе лотоса на полу перед диваном Джорджу. У девушки в этот момент в животе посдыхали бабочки. Зачем так делать? И все, на что ее хватило — сдавленно улыбнуться, тут же мысленно отвесив себе за это пощечину. Все также нелепо улыбаясь с плотно сжатыми зубами, темноволосая ползет рукой по щеке гриффиндорца и в какой-то момент хватает его за нос, отчего тот жмурится и по рефлексу хватает воздух ртом. — А твое эссе готово, Джорджи? — как ни в чем ни бывало спрашивает девушка, отпуская конечность Фреда и чувствуя себя уже гораздо лучше и менее уязвимой. Тот заливается нервным смехом, потянувшись к заднему карману за палочкой. — Хочешь предложить мне помощь? — Наивный. — парирует Фред, закатывая глаза. Но в тот же миг на лицо старшего близнеца налетает какое-то озарение, и тот медленно поднимается с колен Тонкс, лукаво поглядывая то на нее, то на своего брата. — Синефин, а если мы предложим тебе что-нибудь взамен? — Например? — незаинтересованно отзывается она, откинувшись на спинку дивана. — Сигареты. — гордо вскидывая бровями, говорит Фредерик, в то время как Джордж недовольно закатывает глаза и встает с места. Уизли отходит куда-то далеко в сторону остальных ребят, и Синефин старается придать минимальное значение его действию, хотя осколок обиды явно дает знать о себе легким покалыванием меж ребер. — Пачка за два свертка. — Что-то не совсем честно выходит, не думаешь? — Синефин полностью разворачивается ко Фреду. — Сигареты и две пачки Друбблс. — Идет. Они почти одновременно вытянули перед собой руки и пожали их, удовлетворившись условиями сделки для каждой из сторон. Уизли довольно улыбнулся, подрываясь с дивана и уносясь дальше по «делам», как всегда обычно и бывало, когда парень добивался своего. Он словно бладжер. Фред Уизли и был бладжером. Складывая ладони в лодочку меж коленей и несколько раз прихлопнув их ними, Синефин оглядывается по сторонам. Единственная причина, по которой она все еще посещала уроки Поттера — был сам Гарри, ведь арсенал заклятий, которым он учил всех присутствующих Тонкс знала еще на четвертом курсе, во многом благодаря старшей сестре. Но, возможно, было и еще что-то. Что-то, стоящее прямо за фигурой гриффиндорца Дина Томаса и осторожно поправляющее палочку в массивных пальцах своего чудно заколдованного железного соперника. Тонкс поджимает губы, легко улыбаясь своим мыслям, прежде чем встает и направляется к Джорджу Уизли. — Все путем? — по-доброму поднимая брови вверх и облокачиваясь головой на железного борца, спрашивает она. — Ты согласилась? — Если не станешь отчитывать, то поделюсь Друбблс. — пытается пошутить она, но Джордж лишь смутно улыбается, отходя от металлической фигуры и направляя на нее свою волшебную палочку. Девушка тоже отдаляется на пару шагов, непонимающе глядя на близнеца. — В чем дело? Сегодня я считаю твои недовольные взгляды? На сей раз Джордж улыбается по-настоящему. — Я повел себя как пьяный придурок вчера. — Синефин прыснула со смеха, тут же прикрывая рот ладонью и виновато глядя на парня. Тот возмущенно вбирает в легкие воздух, качая головой. — Я вообще-то пытаюсь извиниться! — За что? — в полном недоумении спрашивает Тонкс, складывая руки на груди. — Ты не сказал и не сделал ничего такого, чего бы не сделал в трезвом виде. Так что расслабь ягодицы и сделай уже что-нибудь с этой стремной херовиной. Ее лицо меня пугает. Синефин указывает рукой на противника Джорджа, а сама становится за спиной парня. — Ты переживала из-за Робин, а я к тебе подошел со словами… —… «Я сейчас проблююсь», да, Уизли, я все в подробностях помню. Палочку перед собой. Педантично глядя на технику Джорджа, слизеринка кивает в знак того, что тот может начинать. — Дисендио! — срывается с губ рыжеволосого, и он взмахивает палочкой. Но увы, соперник лишь криво пошатывается на месте, что по какой-то причине вызвает смех у Уизли, следом за которым улыбается и девушка. — Еще раз. — твердо сказала она, сосредоточившись на происходящем. — Дисендио! — Джордж повторил попытку, но все так же без видимого результата. — Так, — подытоживает Синефин, обходя гриффиндорца и становясь у другого его бока, — Во-первых, ты дергаешь всей рукой, применяя силу. А она здесь не нужна. Только кистью. — фиксируя его запястье вытянутой руки и крепко держа его в своей ладони, брюнетка смотрит, как тот повторяет нужное движение палочкой без применения заклинания. — Отлично. А во-вторых, твое напряжение должно скопиться вот тут. — свободной рукой потянувшись к тыльной стороне головы Джорджа, девушка осторожно надавила на ямочку на его затылке, пропуская через кончики пальцев короткие мягкие волосы. — Тут ты должен чувствовать разрушение и силу. Не в руке и не в плечах. Попробуй. Уизли сглатывает, коротко взглянув на подругу и концентрируясь. — Дисендио! На этот раз мощный разряд со вспышкой и взрывом врезается в грудь железной фигуры напротив, отшвыривая ее далеко назад. Синефин довольно смотрит на работу, разжимая пальцы вокруг кисти Джорджа. Вторая ее ладонь нарочно медленно скатывается вниз по шее близнеца, и Синефин чувствует подушечками пальцев насколько бархатистая и теплая кожа у парня. В какой-то момент Тонкс жмурит глаза и резко отнимает руку, отчего Джордж несильно дергается, но быстро приходит в себя, разминая шею. — Теперь ты сам. — чуть дрогнувшим голосом говорит она и тут же прокашливается, делая шаг назад. — Давай. Уизли наш король. Строчка из песни, некогда звучавшей на трибунах Слизерина вызывает у рыжего не самые лучшие воспоминания, и он морщится. — Дисендио! Заклинание снова сработало, но уже не с такой силой, как в прошлый раз. Джордж оборачивается, расслабленно опуская руки и смотря точно в глаза девушке, отчего та вопросительно пожимает плечами. Будто она тут не при чем. — С тобой у меня вышло лучше. — заявляет Уизли, а уголки его губ медленно плывут вверх. — Иди и снова нажми на эту волшебную точку на моем затылке. Немедленно. Синефин широко улыбается, пряча глаза, в уголках которых начало неприятно щипать по неизвестной причине. Но она все равно постаралась засмеяться. — Мне нужно идти. — кивает она в ответ подошедшему ближе Джорджу. — Анджелина не особо занята, думаю, она может помочь тебе с волшебными точками. Улыбка с лица парня медленно пропадает, и тот, тяжело выдыхая, отводит взгляд, несмотря на то, что Синефин смотрела на него и говорила все совершенно беззлобно. Слизеринка неловко поджимает губы, напоследок похлопав Джорджа по плечу и пропадая из его поля зрения.;;;
Стрелки часов забегали за десять вечера. Перо уже очень долго со скрипом скользит по пергаменту, пока Синефин старательно выписывает работы для близнецов, понимая, что в глазах уже все множится. Свою подругу Синефин видела только пару часов назад, сидящей внизу в гостиной и проводящей активные беседы с другими слизеринками, которых, кстати, она на дух не переносит. Из этого исходит только одно — Робин настолько сильно не желает и близко находиться с Тонкс, что предпочитает находиться в компании пафосных пустышек. Погасив пламя керосиновой лампы, девушка устало падает на кровать и зарывается пальцами в пряди сухих волос. Щекой она чувствует прохладу постельного белья, запах чистоты и собственного шампуня, аромат которого приелся настолько, что иногда становилось даже противно. — Ох уж этот слизеринский выпендреж! — послышалось от одного из близнецов, но Синефин решила пропустить эту фразу мимо ушей. Тонкс улыбается мимолетным отрывкам в своей памяти, прикрывая глаза. — Ну вы посмотрите! Царевна-Несмеяна на самом деле умеет улыбаться. Джордж из летних воспоминаний казался куда более простым и доступным, нежели сейчас. Сейчас его улыбка не кажется для Синефин чем-то обыденным, чем-то, что не стоило бы и секунды ее внимания. Она хотела видеть ее постоянно. Чувствовать, прикасаться к ней. — Немедленно убрал свои руки, Уизли. — Ты должна оказать нам услугу. — Джордж игриво подмигивает. — Ну, в качестве компенсации морального ущерба. — Тебя не учили разве? — Уизли присаживается на корточки перед птицей, беря ладонь Синефин в свою, и тянет за нее вниз, чтобы девушка тоже села. — Смотри. Сперва пальцем… — серединной фалангой указательного Джордж поглаживает клюв совы. — Потом осторожно по головке… Дай сюда сверток. Его прикосновения перестали быть незначительными и спонтанными. Каждое касание отдавалось разрядом тока по всей длине женских пальцев, который медленно уплывал куда-то вниз живота. В горле становилось сухо, воздух едва ли мог выходить из легких. А Джордж чувствовал себя не лучше. Жжение в груди крушило внутренности при виде слизеринки, с которой, казалось бы, он и дружбы в свое время не желал заводить. Пока она не замахнулась стулом и не назвала Паркинсон свиньей, заливаясь при этом смехом, который сейчас отдавался эхом слишком часто без таковой на то причины. — Твоё имя. Это же латынь? Никогда что-то подобное не имело большего смысла для Уизли. Каждое ее слово, каждое ее движение, каждая эмоция были пропитаны чувственностью, осторожностью и уверенностью. Каждая буква ее имени, каждый взгляд, каждый восторженный вскрик имели бесконечное значение, заставляли мысли в голове остановиться и просто смотреть на нее. А потом он увидел ее с Блейзом, как они выходили под руку из Большого Зала. И именно тогда он впервые понял, что означает выражение «сердце в пятки» и то, насколько ему важно разобраться в происходящем с Синефин. Она не такая как остальные, не такая открытая, не такая простая, не такая доступная. — Ничего. Мне плевать. Я всегда ждал от тебя честности. Но кажется забыл, что ты змея. Его обижало то, что ответы на интересующие его вопросы не давались так легко, как он привык, а ее обижали его слова и отношение к ней, словно она ему должна. — Покажи руку. А потом появилась Анджелина, которая хотела его целовать, хотела быть рядом, она сама хотела заполнить тут пробоину в Джордже, которую должна была заполнить Синефин. Но она кололась. И когда, казалось бы, начинала поддаваться, то он все портил. И приходилось начинать сначала. — Нет, нет. Я серьезно. Я не заслужил вот этого всего, особенно после того дерьма, что наговорил тебе. — Да уж. — брюнетка поджимает губы и отходит от рыжего на шаг, подтверждающе кивая головой. — Ну что, третий второй шанс? Синефин назвала его другом, потому что считала его им. Он докопался до ее секрета, он был рядом, когда был нужен, он оставался с ней. Почему? Почему он говорит с ней так? Почему так смотрит? Это не игра ее воображения, Синефин уверена, она точно все видит, чувствуя себя в такие моменты маленькой наивной первокурсницей. Но он с Анджелиной, и он честен. Честен в чувствах, словах, позиции. Могут ли лукавить гриффиндорцы? И даже сейчас, прогнав всех из мужской спальни, он нависает над своей девушкой и думает только об одном. Что это ее кожу он целует так бережно и осторожно, что это она вновь и вновь протяжно выдыхает воздух прямо ему в губы и прикрывает глаза от этого тянущего чувства. Только представляя ее, он мог завестись по щелчку и не боялся остановиться. Синефин сама до конца не поняла, в какой момент ее рука под одеялом спустилась ниже, очерчивая кончиками пальцев спирали на коже живота. Она хотела близости прямо сейчас. Не просто близости. Она хотела чувствовать тепло Джорджа, исходящее от его тела. Наблюдать, как напрягаются его руки под белой рубашкой как сегодня на собрании Отряда. Она хотела обрисовывать ладонями каждый изгиб его тела, каждый фрагмент, каждый миллиметр кожи. А он хотел вдыхать запах ее шеи, упираясь носом в ключицы и целуя эти впадинки. Ее руки, ее губы, ее голос были сейчас просто необходимы. В его голове снова прозвучал ее смех, на этот раз, когда он вел дорожку из влажных поцелуев вниз по животу Джонсон. Пальцы Синефин впервые касались своего тела так чувственно и нежно. Тело покрывалось мурашками, когда он снова и снова шептал ее имя в ее фантазии. Даже его легкие смешки отдавались тяжестью и дрожью там, внизу. Его ладони притягивают бедра Анджелины ближе к своим губам, держа ее за место под коленом. Он не сдерживает себя, делает все осторожно, но в то же время с огромным рвением. Ласкает свободной рукой, касается языком, получая в ответ блаженные стоны, которые его мозг уже на каком-то автомате превращает во вздохи и шепот Синефин. Подушечки пальцев Тонкс очень чудным образом мгновенно могли снять напряжение, скопившееся в теле. Ее бросало в жар, создавался видимый контраст между прохладной простыней и ее кожей. Слизеринка представляла горячие руки парня, его немного грубые пальцы у себя между ног. То, как он по-хозяйски трогает ее, зная точно, как ей это нравится. Ее сердце начало стучать так сильно и громко, что, казалось, заглушает все ее мысли. Синефин готова была извиваться под ним, осознавать, что ему тоже этого хочется, что ему нравится быть первым, о ком она так думает. О ком она так чувствует. Джонсон млеет в его руках, а он словно специально нажимает на нужное место внизу ее спины, чтобы она выгнулась от удовольствия. Гриффиндорка скулит, не стесняясь громких звуков, когда он нарочно внезапно, но нежно втягивает ртом то место, где кожа была чувствительней всего, а про себя Джордж подмечает, что Синефин бы стеснялась себя в такие моменты. Она бы прятала покрасневшие щеки в подушку, смущенно кусала и губы, и все, на что бы хватало ее сил, крайне тихо шептала его имя и просила о большем, румянясь при этом еще сильнее. Ее ресницы подрагивали, а ноги судорожно пошатывались, когда образ Джорджа отдалялся хотя бы на полметра. Она мечтает о нем впервые, теряясь в мыслях, желая, чтобы Уизли остался с ней подольше. Но дверная ручка с характерным звуком дергается, и Синефин успевает только резко убрать руку и перевернуться на бок так, чтобы вошедшая Робин не видела ее лица.«О Мерлин, Тонкс…»
;;;
— Так ты говоришь, тебя Римус обучил патронусу? — Синефин сидела напротив Гарри, заглядывая к нему в лицо. — Да. — коротко отвечает он, отказываясь понимать недоумение девушки. — Меньше, чем за полгода? — слизеринка все также недоверчиво вскидывает бровь, а Поттер даже не обращает на это внимание. — Верно. Синефин прячет лицо в ладонях, нервно посмеиваясь. — Почему ты так удивляешься? — Потому что это Патронус, Гарри. — выдает девушка так, будто это что-то очевидное. — Дора учила меня этому искусству три года, Поттер. Три. И я не могу его вызвать. У парниши глаза поползли на лоб. — Ты не можешь? — Мне не дается телесный. — она пожимает плечами. — Да и вообще никакой, откровенно говоря. — Почему? Синефин поднимается с места, и, потрепав Поттера по волосам, молча уходит в толпу. Потому что ее сломала ее же тетя. «Экспекто Патронум» раздается со всех сторон, а от белесых роскошных волокон из волшебных палочек невозможно оторвать взгляд. — Какой у тебя Патронус? — сзади ненавязчиво появляется никто иной, как Фред, и Синефин закатывает глаза, в сотый раз слыша это слово за последний час. — Таракан, а у тебя? — кривляясь, резко отвечает она. — Надо же! — восклицает Фред. — А очкастый не говорил, что оно отражает внешние характеристики! Тонкс ударяет его локтем в бок, совсем не жалея силенок. — ЧЕГО ЖЕ ВЫ ЖДЕТЕ? — громкий крик Поттера разносится по всей Выручай-Комнате. — Что? — донесся голос Джорджа в паре метров от слизеринки с Фредом. И только сейчас Синефин видит какого-то домового эльфа, яро пытающегося расшибить лоб об колени Гарри. Все вокруг переглядываются, помещение наполняет тишина. — АМБРИДЖ! БЕГИТЕ! Шум трения подошв о пол, голоса и взволнованные крики мерзкими огласками раздаются в ушах, и девушка хмурится, чувствуя, как рядом стоящий близнец буквально утягивает ее к дверям, где образовалась огромная пробка. Скрежет зеркал, звук ударяющихся друг о дружку хрусталиков люстры. Все интуитивно пытаются выскользнуть из этого места, Комната сама начинает себя уничтожать, начиная с самого дальнего угла. Фред падает тут же на пороге, спотыкнувшись о заклинание, выпущенное кем-то из Инспекционной Дружины, которая поджидала всех ребят сразу у выхода. Но гриффиндорец успевает чуть ли не перекинуть Тонкс в руки Джорджу, который, пронырнув в толпе, схватил ее за запястье и со всех ног помчался вместе с девушкой вдоль по коридору. Последнее, что удалось заметить Синефин среди смазанных кадров и отрывков события вечера первого марта — блондинистые волосы и виноватый взгляд Робин Дюарт, сопровождающий уносящуюся Тонкс.;;;
А потом их всех переловили как бездомных собак. И когда сквозь слезы слизеринка выводила своей же кровью на пергаменте въевшиеся в кожу «я не должна нарушать правила», она продолжала видеть перед собой эту пару голубых глаз. Она ни с кем не заговорила после отработки. Ни с Фредом, ни с Джорджем. Вспоротые места на руке саднили, кожа вокруг царапин была красной и воспаленной. Робин в комнате не объявлялась очень долго, а когда ближе к полночи она соизволила прийти, Синефин там не было.;;;
Джордж лежал на кровати, спустив голову вниз и разглядывая вырезанную надпись на тыльной стороне левой ладони. Ли и второго близнеца задержали, поэтому в мужских спальнях было непривычно тихо. И паршиво. — Это моя вина. Уизли задирает свисающую с постели голову и видит вошедшую внутрь Синефин. — Ты спятила? — спрашивает он, совершенно не удивившись ее визиту. Как будто это ежедневная практика. — Тебя никто не винит. — Я виню себя. — девушка закусывает внутреннюю сторону щеки. — Это я ее привела в Отряд и сказала вам доверять ей. — Ты не знала. — парень садится на краю ложа, развязывая душащий галстук. Он еще никогда не видел Тонкс настолько изнеможённой морально. А ведь именно сейчас ее боггарт проявлял себя на все триста процентов. — Я принесла ваши эссе. — ее голос дрогнул против ее воли, и два свертка упали на первую попавшуюся кровать. — Прости меня. — Мерлин, Тонкс, не начинай. — он поднимается с матраса, делая шаги к неподвижно стоящей на месте слизеринке. — Сильно болит? Он осторожно берет ее левую ладонь в свою, разглядывая рану. Синефин кивает, а затем берет вторую руку рыжеволосого, невесомо касаясь пальцем его слов. И только потом она вникает в их смысл, раз за разом перечитывая фразу — «А я все равно буду!» Сил посмеяться нет, и они вдвоем просто улыбаются. — Зато у меня почерк красивее. — добавляет в итоге она, и Джордж уже пускает легкий смешок. — Я не хочу ночевать с Дюарт. — Ночуй со мной. И когда Уизли утыкается носом в ее затылок, совершенно не стесняясь такой близости, он чувствует этот запах шампуня, который Тонкс казался противным. А он его посчитал самым прекрасным запахом, что когда-либо чувствовал. — Синефин? — засыпая, мычит Джордж. — Да? — Пообещай, что ты придешь в ночь перед первым экзаменом. Слизеринка разворачивается к нему лицом, заливаясь тихим смехом. — Не знаю, что ты там себе выдумал, но наверстать семь лет за одну ночь ты не сможешь. — Я постараюсь. Так вот, где заканчивается радуга. Там же, где и берет свое начало — в радужке чистых карих глаз, что находятся прямо напротив нее.