«если падать стану, поймать успеешь?» — р. рождественский
— Альбус, — тихий голос Люпина разносится глухим эхом в голове Синефин, — Погибла девочка. В глазах продолжают мелькать лазурно-голубые пятна, но ноги уже не подчиняются Тонкс. Ощущение, словно ее кто-то силой толкал вперед. Внутри засел образ мертвого лица Робин у нее на коленях, тот крик, те рыдания и безразличное лицо Беллатрисы, пропадающей во тьме дымки. — Синефин, — она даже не смотрит в глаза директору, обхватившему ладонями ее лицо. Она его будто не видит. — Синефин, взгляни на меня. Ремус, у нее шок, проследи, чтобы она добралась безопасно. Синефин. Синефин, послушай, — ее зрачки медленно начинают фокусироваться на Дамблдоре, — Сейчас тебя с помощью портала доставят в больничное крыло. Ты будешь в порядке. — Поклянитесь, что она очнется. — дрожащими руками слизеринка цепляется за рукав старика. — Пообещайте мне. Она чувствует на себе сочувствующие и печальные взгляды Люпина с Кингсли, а после и руки первого на своих плечах, которые оттягивали ее от Дамблдора. Молчащего Дамблдора. — Мне жаль, Синефин.
— Тук-тук, Синефин? Тонкс вырывает из прострации голос Забини, постучавшегося в женскую спальную комнату. — Тебе сюда нельзя. — тихо говорит ему девушка, поднимаясь на локтях с поверхности своей кровати и скидывая мешающиеся волосы с лица. — У меня разрешение от декана. — Блейз проходит внутрь и облокачивается о косяк двери. — Дамблдор хочет тебя видеть. Синефин молча кивает и сползает с постели, подходя к зеркалу. Кожа в области глаз была вся красная, с бледными короткими полосами от ногтей, оставленными в попытках девушки остановить слезы на протяжении всей этой недели. Волосы, сухие и блеклые, и покусанные губы. Но «все нормально» — как и твердила слизеринка. Все нормально. — Синефин… — негромко начинает Блейз, но Тонкс в ответ только раздраженно хмурится. У нее нет сил выслушивать очередную жалостливую речь от кого-либо. — Давай без этого.Но я продолжаю любить этого человека, настолько сильно, что отдала бы за него свою жизнь. И прежде, чем ты захочешь задать следующий вопрос, я скажу, что отвечать на него принципиально не стану.
Прошла неделя с момента смерти Робин. Ходить, дышать и заниматься привычными делами было не просто тяжело — было невозможно. Синефин все это время пребывала в каком-то пузыре, словно и вовсе не в своем теле. Разговоры, пускай и короткие, выматывали. От многочисленных взглядов тошнило и выворачивало наизнанку. И рядом не было никого. Тонкс понятия не имела, каким чудом она вообще продолжает находить в себе силы просыпаться. Возможно, ради того короткого мгновения по утрам, когда только-только открываешь глаза и находишься в полном незнании. Пока не вспомнишь где ты, что произошло. Одна секунда. Лишь миг. Коридоры Хогвартса уже не казались домом, они казались тюрьмой с холодными стенами, которые вот-вот сожмут тебя и расплющат. Добраться до кабинета директора — весьма нелегкая задача. Впереди она видит силуэт, движущийся прямо ей навстречу. — Гарри? — когда Тонкс четко может разглядеть мальчишку, она останавливается. — Привет, Синефин. — тот угрюмо кивает, но все же пытается выдавить из себя кроткую улыбку. — К Дамблдору? Слизеринка молчит, поджимая губы и тем самым подтверждая его предположение. — Тяжелая неделя, не так ли? — Поттер отводит взгляд к колоннам, через которые можно заметить позеленевшую траву, освещенную светом заката. — Точно. — соглашается девушка. — Экзамены совсем не в тему. — По себе знаю, что слова жалости не делают ни капли легче, Синефин. Но, — гриффиндорец запинается и снова смотрит ей в глаза. — Мне жаль насчет Робин. — Мне насчет твоего крёстного тоже. — Думаешь, эта боль пройдет со временем? — Нет, Гарри. Но мы привыкнем.;;;
— Вы хотели меня видеть? — Да, мисс Тонкс, проходите. — Дамблдор медленно встает со своего кресла, приглашая рукой Синефин подойти к нему. — Простите, что смог удостоить вас встречи спустя столь немалый срок. Я слышал, ваш экзаменационный балл один из самых высоких среди выпускников. Вас можно поздравить? — Не стоит. — холодно отвечает девушка, оглядывая роскошное помещение. — Почему же? Разве это не главный и самый значимый шаг к вашей карьере мракоборца? — Это ничего не будет значить, когда профессор Амбридж огласит свой вердикт в Министерстве. Дамблдор по-доброму улыбается, складывая руки в замок. — Но, насколько память меня не подводит, Руфус Скримджер все еще является главой Аврората. — Тонкс щурится, не понимая к чему клонит старик. — Мой хороший приятель. Полагаю, слово Амбридж и мое слово имеют вес приблизительно одинаковый. — Вы напишете мне рекомендацию? — Уже написал, юная леди. Синефин выдыхает сквозь появившуюся улыбку, обнимая себя руками. — Спасибо вам. — Однако, позволю себе набраться наглости и попросить вас о малом одолжении. — Все что угодно. — слизеринка разводит руками, показывая полную свою готовность. Дамблдор поднимает указательный палец в просьбе подождать один миг и отходит обратно к своему столу, взяв свои карманные часы на цепочке. — Меня проинформировали, что ваша сестра очнулась и, думаю, будет польщена вашим визитом. — он протягивает часы девушке, и та несмело берет их в ладонь. — Это портал. Он закроется через два часа. Синефин ничего не отвечает, а лишь сжимает часы крепче, чувствуя, как земля уходит из-под ног и все вокруг плывет быстрым потоком. Через считанные секунды она оказывается на пороге грязно-желтого здания со стеклянной витриной. Дом был запущенный, невзрачный, а за стеклом стояла парочка облезлых манекенов. — Ненавижу это место, — буркнула Тонкс, наклоняясь к витрине, отчего та сразу же запотела от ее горячего дыхания. — Синефин Тонкс, посетитель к Нимфадоре Тонкс. Один из манекенов, к которому девушка и обращалась, медленно кивнул пластмассовой головой и поманил ее пальцем к себе. Слизеринка сделала шаг вперед, растворившись в стекле и оказавшись в приемном отделении Больницы Святого Мунго. — Третий этаж, Тонкс. — пропищала пухлая дамочка в полтора раза короче Синефин, сидящая у стойки и даже не оторвавшаяся от занимательного чтения Ежедневного Пророка, страницы которого были как три ее головы. — На этот раз я не к мистеру Ричарду. — поджав губы, поправила ее девушка. — Я к сестре. — На пятый. — все также не поднимая глаз на посетителя, произнесла женщина и облизала кончик большого пальца с огромным ногтем, цепляя следующий листок газеты. — Ясно. — пропуская воздух сквозь зубы и ступая к лестнице, комментирует слизеринка.;;;
— Выглядишь паршиво. — тихо произносит брюнетка, проходя в палату Доры. — Что с волосами? Старшая-Тонкс улыбнулась, выпрямляясь на подушке и протягивая руки к Синефин. — Дай я тебя обниму! — Нет, спасибо. — смеется в ответ девушка и плюхается на больничную койку рядом с Нимфадорой, взъерошивая той короткие пряди мышиного цвета. Но вторая все равно прижимает ее к себе со всей возможной силой, и Синефин оказывается совсем не против. Она очнулась. Дышит. И младшая чувствует себя в безопасности в охапке сестры. — Честно признать, я думала, что проведать меня придет целая толпа… — Дора наигранно и разочарованно возмущается. — А тебя я ожидала увидеть последней! — Стой, то есть, — темноволосая принимает сидячее положение, выскальзывая из объятий и глядя на мракоборца, — Я первая? — Да. И я хочу знать, как все прошло. Но видеть тебя живой уже радует. Рассказывай. Все целы? Синефин замирает, а после чувствует ладонь сестры поверх своей и ее озадаченный взгляд. — Синефин?.. — Сириус погиб. — она смотрит в одну точку, вытягивая руку из-под чужой. — И еще одна девочка из Отряда. Наступает тишина. Момент закончился, и Тонкс снова возвращается в серую реальность из своего мира минутного забвения. — Мои девочки! Дверь снова открывается, и внутрь входят Андромеда с Тедом. Отец осторожно подходит к Нимфадоре, прижимая ее голову к своей груди, а мама отстраненно стоит на месте, но все равно тепло улыбается обеим по очереди. — Пап, раздавишь! — шипит Дора. — Теперь к Синефин, дай мне подышать! Младшая дочь подползает к Теду, вжимаясь в него всем телом и прикрывая глаза. — Привет… — Мы очень гордимся вами. — холодным тоном произносит Андромеда и подходит к Синефин, поглаживая ту по щеке. — Особенно тобой. — Сириус правда умер? — надеясь услышать обратное, Нимфадора обращается к матери. Андромеда ставит на столик сетку апельсинов, что принесла с собой, и кивает. — Начинается война? — на этот раз вопрос задает Синефин. Но никто не успел ответить, потому что дверь отворилась в третий раз. — Упс! Семейное собрание? Подожду пока закончится. Слизеринка молча смотрит на скрывшийся силуэт, пока не получает пинок ногой по пятой точке из-под одеяла. — Чего сидим? Или ты думаешь, что это ко мне посетитель? — возмущаясь, Дора кивает на дверь, приказывая сестре выйти. Недовольно цокнув языком, она спрыгивает с кровати и покидает палату с недовольным вздохом. — Джордж? — она дожидается щелчка замка и встречается с рыжеволосым глазами. — Что, прости меня, Мерлин, ты тут забыл? — Свои ответы на все семь писем, мудила. — тот поднимается со стульчика размером с пенек, пряча руки в карманы. — Это я мудила? — Синефин готова была лопнуть от негодования. — А кто улетел из Хогвартса и оставил меня совершенно одну безо всякого предупреждения? — Я собирался тебя предупредить. Только вот ты не явилась, забыла? — Это было до или после того, как тебе вздумалось меня поцеловать? — Не поцеловал же! — Уизли запрокинул голову к потолку, проводя вдоль по лицу ладонью. — Нет, это я тебя не поцеловала! — Будем и дальше спорить кто кого не целовал, или ты уже обнимешь меня? — тот вопросительно посмотрел на нее, и она выдохнула. — Ладно. Синефин сделала пару медленных шагов в его сторону и уткнулась носом в грудь Джорджа. Пожалуй, это ее любимая поза. — Прости, что не отвечала. Отвратительная неделя. Просто… — Можешь не говорить вслух. Я в курсе всего. Тонкс, отстранившись, кивнула, а затем окинула скептическим взглядом парня с ног до макушки. — Что за прикид? — удивленно пробормотала она, проведя ладонью по пестрой шелковистой рубашке. — Нравится? — Уизли гордо задрал подбородок и поправил края жилетки. — Вообще-то очень. Синефин прислоняется спиной к стенке и медленно скатывается вниз, приземляясь ягодицами на холодную плитку. Обида улетучилась, но сам факт того, что первое, что они сделали после относительно длительной разлуки — снова поссорились, заставил ее улыбнуться. Ей не хватало этого, ей не хватало Джорджа Уизли. — Ты себя в зеркало видела, подруга? — рыжий присел на корточки прямо напротив нее и щелкнул Тонкс по носу, за что тут же отхватил легкий шлепок по пальцам. — У тебя есть девушка, а ты до сих пор не понял как следует разговаривать с дамами? — вскинув бровью, Синефин шуточно толкнула Уизли в грудь, и тот едва ли удержал равновесие. — У меня есть девушка? — переспросил он, задорно ухмыльнувшись. Слизеринка, на губах которой продолжала играть улыбка, вмиг выпрямилась и удивленно посмотрела на Джорджа. — Вы расстались? — Недели как три. — Уизли пожал плечами, а через секунду залился смехом. — Ты выглядишь такой расстроенной из-за этого! — Да. — не улавливая ни единой причины для столь бурной реакции, Синефин укоризненно посмотрела на парня. — Мне ее жаль, Джордж. Она, если ты не заметил, хорошая… — Это она меня бросила. — Уизли поднял руки над головой, и теперь прыснула со смеху девушка. — Прости, я просто… — Рада, что между нами теперь не витает призрак Джонсон? — Уизли хитро наклонил голову вбок, а Тонкс вмиг успокоилась. — С чего ты взял, что между нами есть что-то помимо призрака твоей бывшей девушки? — Ты краснеешь. — подметил тот, поднимаясь с корточек и подавая руку подруге. — Тебе не пора обратно в Хогвартс, школьница? Завтра на уроки! — Я хотя бы экзамены сдала, придурок. — она схватилась за ладонь и встала вслед за Джорджем. — Портал закрывается в девять. — Значит, у нас есть еще час? — парень задумчиво вздернул запястьем руки, которой он продолжал держать пальцы переплетенными с пальцами Синефин, и взглянул на циферблат наручных часов. — У нас? — удивилась девушка, но все равно не смогла сдержать усмешку. — Я тебя украду на время. — Уизли оглянулся на дверь палаты, в которой все еще находились родители Тонкс и ее сестра. — Должен же я тебе похвастаться, как круто я живу без образования! Синефин закатила глаза на самонадеянную реплику этого болвана и крепче сжала его ладонь. Пара трансгрессировала.;;;
Девушка едва удержалась на ногах, когда они с Джорджем приземлились прямо посреди Косого Переулка. Благо, Уизли вовремя успел схватить ее за предплечье и уберечь от встречи с асфальтом. — Дьявол! Скорее, нам туда! — закричал Джордж и потянул на себя Тонкс, как только почувствовал, как множество холодных капель беспросветным потоком ударили по его коже. — Кто быстрее? Синефин, прикрываясь ладонью, что было в корне бессмысленно, со всех ног понеслась по мокрой земле и только изредка оглядывалась на Джорджа, который нарочно неторопливо гнался за ней. — Это была часть, где я должна намокнуть? — останавливаясь на пороге под полукруглым навесом, Тонкс подождала, пока парень присоединится к ней, и дернула за дверную ручку заведения. — Я думал, что этот этап уже за нами. — протянул Джордж и придержал дверь перед Синефин. Свет в магазинчике был потушен, но полки гигантских размеров, возносившиеся к самому потолку можно было очертить взглядом и без него. Тонкс внимательно осмотрела всю площадь: коробки с уже давно знакомым инициалом «У», картонные подносы с забавными, порой даже светящимися в темноте, вредилками, и огромное количество нераспутанных ленточек, мишуры и прочих украшений, которыми близнецы, по-видимому, должны были украсить магазин к открытию. Темноволосая шагнула внутрь, мысленно восхищаясь своими друзьями. Но тем не менее… — Ты хотел похвастаться этим бардаком? — скидывая мокрые пряди волос с лица, Синефин снова обернулась к Уизли. — Можешь хоть раз в жизни похвалить меня? — тот в открытую хохотнул над реакцией подруги, а затем обиженно всплеснул руками. — Самодостаточным людям не нужна похвала. — тихо проговорила девушка, уносясь вверх по лестнице и параллельно скидывая с себя обувь. — Как мне повезло, что твоей самодостаточности нам хватает на двоих. Наверху спальни. Ты не слишком торопишься? Парень, усмехаясь и цепляясь за перила, двинулся за ней на второй этаж. — Джонсон велась на пошлые шутки? — вздернув бровями, Синефин никак не среагировала. — А где твой братец? — Навещает твою сестру с родителями. — Что? Удивлению не было предела, да и что таить, хитрости Джорджа Уизли тоже. Квартирка над Всевозможными Волшебными Вредилками была и впрямь крохотной: кухня в самом центре с маленьким обеденным столиком, неподалеку располагались уютные диванчики и письменный стол, на котором не было ни единого свободного места — всё заняли хаотично разбросанные бумаги и какие-то конверты. Из кухни вели две дверцы с красиво выведенными буквами «Ф» и «Д» прямо на них. Недолго размышляя, Тонкс моментально оказалась на грязно-желтом диванчике, закинув голову на груду мягких подушек. Джордж с недовольным цоканьем был вынужден поднять ноги девушки за ступни, плюхнуться на другой конец обивки и опустить конечности Синефин уже к себе на колени. — Насквозь мокрые. — стягивая носки слизеринки поочередно с ее ног, Уизли включил мамочку. — Ледяные, Тонкс, ты заболеть вздумала? Девушка прыснула в кулак и прикрыла глаза. Они сидели так какое-то время. Молча слушая, как о окна мощными каплями бьется дождь. Уизли согревал ладонями стопы Синефин и что-то совсем тихонечко напевал себе под нос. — Робин убила Беллатриса. — коротко произнесла брюнетка, открывая глаза. Джордж остановился, переместив ладонь чуть выше к колену, и Тонкс поняла, что он будет готов ее выслушать. Как и всегда. — Я никому не рассказывала, как это было. — Можешь рассказать мне. — едва слышно прошептал парень. — Это должна была быть я. — Синефин села, притянув ноги к себе. — Она хотела убить меня. Мне было совсем не страшно, но я сразу представила, что будет с мамой, с Дорой… С Робин. Она выскочила из ниоткуда, Джордж! Я даже не поняла, что случилось, до сих пор не понимаю. Она должна была жить… У нее были свои цели, планы. Она шутила, смеялась, плакала. Ненавидела эту дуру Амбридж, презирала Драко и своего отца, должна была выйти замуж, стать целителем. Прожить долгую, скучную жизнь. Но о ней даже никто не говорит сейчас. Будто Робин и вовсе никогда не было… Почему о ней никто не говорит? — Люди боятся говорить о смерти. — Робин же не боялась умереть. — Тонкс зарылась лицом в ладони. — Знаешь, я думаю, главное то, что ты не боишься говорить об этом. — подсаживаясь ближе к девушке, Джордж взял ее руки в свои. — Если бы на моих глазах погиб дорогой мне человек, я бы закрылся в четырех стенах и не подпускал к себе никого и близко. А ты находишь в себе силы бороться дальше, рассказывать о том, каким героем была Робин, заниматься тем, чем должна. Ты самый сильный человек, которого я знаю. — Она погибла из-за меня. — Она погибла за тебя. И поэтому, будь добра, поживи еще немного. — Уизли ласково убирает короткую прядь девушки с ее лица. Синефин шустро вытирает рукавом выступившие слезы и, шмыгая носом, наблюдает, как Джордж мягко касается губами ее лба. Кончик ее большого пальца сам тянется к скуле рыжеволосого, аккуратно ведя вдоль по ней линию по веснушчатой коже. Его зрачки подрагивают в попытке сфокусироваться на глазах Тонкс, которая так стремительно избегает прямого зрительного контакта. — Теперь дашь мне себя поцеловать? — тот осторожно приближается к ее лицу, едва касаясь носом щеки. — Нет. Девушка прикрывает веки и наугад сама прижимается своими губами к его. Джордж тихо смеется сквозь поцелуй, запуская длинные пальцы в ее влажные волосы. Прикосновение губ было мягким, приятным, и каким-то по детски невинным, пока Уизли не провел теплым языком по нижней губе Синефин первым. И тут все встало на свои места. Она таяла все больше и больше, ощущая нежность Джорджа каждой клеточкой внутри. Его переменное рваное дыхание у себя на коже, легкое подергивание губ и то, как он усмехался сам себе каждый раз, когда Тонкс тряслась в его ладонях. В какой-то момент слизеринка отрывается, коротко промычав и уперевшись рукой в грудь близнеца. — Ты сказал три недели? — заглядывая ему в глаза, спрашивает Синефин. — Чего? — Джордж хмурится, выдыхая воздух и абсолютно не понимая, что несет девушка. Фокусироваться на чем-то кроме ее припухших губ было сейчас крайне сложно. — Ты расстался с ней три недели назад. — проводя тыльной стороной ладони по его щеке, объясняет Тонкс. — Когда ты собирался поцеловать меня, тогда, в теплице, ты уже не был с Анджелиной. — Уму непостижимо, это то, о чем ты сейчас думала? — выпаливает Уизли и снова вовлекает Синефин в поцелуй, до того, как она успела сморозить еще какой-нибудь бред. На этот раз все было гораздо грубее, глубже, напористее. Джордж сам не понял, откуда в нем появилось столько желания в одну секунду. Хотелось ее чувствовать, брать, дышать ей… Он медленно провел рукой по ее голени, а дальше Тонкс сообразила сама: парень перетянул ее ногу через свое бедро, и она растерянно встретилась с ним взглядом. Слишком близко. Слишком душно. Его пальцы живо поглаживали ее спину, периодически цепляясь за ткань слишком мешающего ему гольфа. Она представляла себе Джорджа совершенно иначе. — Ты в порядке? — шепчет он ей в губы, цепляя край одежды. — Я, кажется, тебя люблю. — хватаясь за рукав его рубашки, Синефин опускает взгляд вниз и смеется. Уизли издает полувздох-полусмешок и, подхватывая девушку под ягодицы, поднимает ее вверх и валит на диван. Его поцелуи осыпают ее лицо, руки, шею — все, куда он только мог дотянуться, а Тонкс не могла сдерживать улыбку, прижимая его ближе к себе. — Знаешь, — начал было Джордж, отрываясь от девушки, как тут же на лестнице послышались шаги, а затем резкая тишина. — Я не хотел этого видеть… — растерянно бубнит второй близнец, и Тонкс приподнимается на локтях, оборачиваясь на него и прыская со смеха. — Я вас ненавижу. Фред швыряет в Синефин ее обувь, которую он поднял ранее с лестницы, и скрывается за дверью своей комнаты под громкий смех своего брата и слизеринки. Момент забвения. Момент с Джорджем Уизли.