Нельзя принимать всерьез понедельники и юных женщин.
***
Обычно Менгеле пребывал в плохом настроении по понедельникам, так как этот день напоминал ему о прошлой работе, но сейчас он шёл по саду в прекрасном настроении, даже мысленно улыбаясь. Рядом, чуть ли не бегом, бодро шагал риелтор с документами в руках, из-за своего полного телосложения не поспевая за худощавым доктором. Из-за деревьев показался дом, в котором бывшему лагерному врачу придётся остановиться на несколько месяцев, а может и на больший срок, в зависимости от обстоятельств. Это строение чем-то напоминало виллу в Аушвице, где жил персонал лагеря, только в уменьшенном виде. Точно, даже крыша такая же! Йозеф мотнул головой, стараясь избавиться от навязчивых мыслей, преследующих его. Дом, как дом; и вовсе не похож. — Как видите, всё в порядке, как я и говорил! — отдышавшись от бега, уверенно заявил сотрудник компании, которая сдавала жильё. — Сад также в вашем распоряжении, он принадлежит участку. — Сад мне ни к чему. Лучше давайте посмотрим, как обстановка внутри дома. Мне придётся здесь долго жить. — Конечно! Пройдёмте. Всё же дом был лучше, чем квартира. Здесь ты один на своём участке, окружённый забором, без соседей, а в многоквартирном доме полно людей, подозревающих каждого в службе Третьему рейху. Мало ли, могут и в специальную службу заявить. Платили врачу хорошо, поэтому ради личной безопасности он всё же решил взять дом; благо, мог себе позволить. Ведь больше всего на свете Менгеле не хотел быть пойманным. Он нисколько не раскаялся после войны, успокаивая себя тем, что ему приказали работать в том лагере, поймал момент и сбежал, пока других судили и казнили за все преступления. В Аргентине было хорошо тем, что тут говорили по-немецки. Это немаловажно. Никто не поймёт, что ты — не местный и не добавит к «особым приметам» на опознании: «Говорил на немецком». Убранство комнат оставляло желать лучшего, однако Йозеф решил, что приберётся и сделает перестановку, когда разберёт вещи и решит все проблемы с документами. Кухня и гостиная простые, мебель деревянная, будто взята из бараков. Диван и кресла накрыты покрывалами, чтобы пыль не оседала на них. Самое главное, что здесь чисто. Риэлтор застыл в ожидании у двери, уперев руки в бока. Врач ещё раз критично оглядел помещение и сказал: — Так и быть, поживу пару месяцев. Хотя можно было и получше вариант подобрать. — Не волнуйтесь, вам понравится здесь! Соседи дружелюбные, тихие, — восклицал сотрудник компании, раскладывая бумаги на столе и указывая, где поставить подпись, — да и от центра ваш дом недалеко, всего пятнадцать минут ходьбы. При упоминании соседей бывший врач вздрогнул. Ах, как бы ему не хотелось, чтобы они вообще были. Посторонние люди, готовые сдать тебя государству в любой момент. Сейчас всех его бывших коллег судят и массово казнят, отправляют в тюрьму и на исправительные работы, а он сидит в хорошем доме с садом, в котором растут яблони и вишни, довольный тем, что всё обошлось, и что смог обойти судьбу. Словно в забвении Менгеле поставил поддельную подпись, даже не прочитав всех условий. Он задумался, вспоминая прошлое, которое всё ещё не хотело отпускать. Пришлось здорово постараться, чтобы сделать документы, устроить перелёт и в конце концов попасть сюда. Риэлтор, тем временем, собрал все документы, перепроверил даты, подписи и кивнул. — За первый месяц вы заплатили. В начале второго я приду за деньгами снова. Спасибо, что выбрали нашу компанию. Удачного дня! — всё говорил и говорил он, пока Менгеле не закрыл дверь перед его носом. Какой надоедливый! Что ж, по крайней мере, окна не выходили на ближние участки. Все, что могли видеть соседи, так это боковую сторону этого дома. Передняя же часть была почти полностью скрыта деревьями, только маленькая дорожка вела к двери. Получилось почти идеальное убежище. Доктор закрыл шторы на окнах, поставил чемодан с вещами в угол, решив разобрать его позже, и вдруг ему показалось, что снаружи кто-то ходит. Сначала Менгеле решил, что это всё тот же риелтор, но шаги сотрудника компании отличались от этих. Невидимый человек был лёгким, ступал почти неслышно, но врача, привыкшего как к тишине, так и к громким крикам подопытных, не проведёшь. Йозеф решил застать вора врасплох, взяв метлу и резко распахнув дверь. — Ай! — послышалось громкое снаружи. На верхней ступеньке крыльца стояла девушка, схватившись за голову. Видимо, дверь задела её, причём сильно — незнакомка чуть не плакала. — Вас разве не учили элементарным правилам собственности? — довольно зло спросил мужчина, пряча метлу за спину. Ему сейчас совершенно не хотелось разбираться с незнакомыми людьми, — или какого чёрта вы ходите по моему участку и подслушиваете?! — Да я… да тут, — попыталась оправдаться та, — да в этом доме никто не жил уже год! Конечно, мне стало интересно, кто сюда заселился! Я увидела из окна человека в костюме и сразу догадалась — риелтор, а значит — кто-то будет жить в этом доме, потому что столь важная персона не пойдёт просто так бродить по участкам. Вот, решила посмотреть. Мне же надо, в конце концов, познакомиться с соседями… Доктор оглядел её с головы до ног, по привычке заключил: здорова, на постоянную жительницу этих мест не похожа — обладательница светлой кожи, хотел уже махнуть рукой направо, но вовремя вспомнил, что с тех пор, как он работал в лагере, прошло пять лет, и данный жест мог вызвать вопросы, может, даже подозрения. Девушка, видимо, нисколько не смутилась на замечание о её бестактности, бесшабашно мотнула головой, отчего рыжие кудри упали на её плечи. — Что ж, раз так… Как вас зовут? — спросил Менгеле ради приличия, хотя был бы рад сказать ей пару «ласковых» слов. — О, — незнакомка всё это время стояла на ступеньке, что делало её одинакового роста с врачом, но когда сделала шаг и ступила на пол, оказалось, что она гораздо ниже. — Кристин! А вас? — Хельмут Грегор. — Очень приятно! Я живу в доме напротив, если что. Во-он в том, который голубой, видите? — девушка указала куда-то через дорогу тонкой рукой. — Прекрасно. Ну что ж, весьма рад знакомству. До свидания, — Менгеле закрыл дверь, больше не дав ей ничего сказать, иначе беседа растянулась бы ещё на полчаса. Первый день в этом доме уже не заладился, всё хорошее настроение пропало. Вообще, работая в лагере, доктор мог запросто приказать расстрелять её, но здесь — ни за что. В мирное время приходится мириться с тем, что тебя окружают не самые приятные личности. Некоторые из них даже без разрешения ходят по участку и подслушивают за дверью…