В чешуе форели

      — У меня неожиданные вести, — начал срочное собрание Малого Совета лорд Талли. Властитель Трезубца в кои-то веки выглядел озадаченным, и одного этого было достаточно, чтобы даже Роберт перестал жаловаться на ранний подъем. — Говорят, что остатки флота Таргариенов видели недалеко от Приветной Бухты. Под мирным флагом.       — Что?! — первым взорвался Роберт, пока остальные переглядывались и пытались осознать услышанное. Не сказать, что у них хорошо получалось, Пицель, например, глупо моргал и даже не пытался что-то проблеять, а лорд Аррен устало массировал себе лоб. — Чего они добиваются?       — У меня нет точной информации, ваша милость, — развел руками лорд Талли, — но есть предположение, что последние союзники Таргариенов по каким-то причинам собираются сдаться вам посредством переговоров.       — Какие это могут быть причины? — спросил скорее самого себя Станнис. — Что-то случилось с Визерисом?       — Самое вероятное, — кивнул Аррен. — Но что?       — Болезнь? — дядя Элдон тоже включился в гадание на костях.       — Они могут привезти ее с собой, — нахмурился лорд Ланнистер. Лев не входил в Совет, но ввиду «военного положения» присутствовал почти на каждом собрании как Хранитель Запада. — Помнится, такие тактики уже использовались в войнах в прошлом, редко в Вестеросе, но в Эссосе это распространено.       — Возможно, несчастный случай, — высказал предположение сир Барристан. — Драконий камень не лучшее место для детей, тем более в ситуации, когда не хватает глаз, чтобы за ними уследить.       — А может его спрятали, — угрюмо заявил Роберт. — Вывезли и спрятали, а нам приплывут сказки рассказывать, что он утонул, и тела не нашли.       — Это тоже возможно, — кивнул лорд Аррен, хотя все же сомнительно, что Веларион станет проворачивать такой трюк. Умный, но довольно бесчестный. Хотя, если положение таргариеновского флота действительно так неустойчиво, как описывали вернувшиеся, то может и провернул. — Что мы можем предпринять в связи с этим? Даже если они его спрятали, Веларионы прибыли сдаться. На каких условиях мы можем их принять?       К всеобщему изумлению, король не стал немедленно возмущаться, что не примет драконьих выкормышей иначе, чем в цепях и на плахе. Роберт менялся, медленно, но целенаправленно, и Баратеон уже не мог точно сказать, были ли галлюцинации и кошмары проклятием или благословением. Вначале проведенные вместе вечера нередко заканчивались ссорами на грани драки — словно помойные коты, а не родные братья — но они случались все реже. Как и говорил знахарь Гарт, брату нужно было выговориться насчет восстания, так стихийно начавшегося.       Роберт рассказал, что изначально на турнире в Харренхолле планировали провести Великий совет, где избрали бы королем Рейегара вместо Эйриса, но король нарушил планы всех заговорщиков, сначала убрав с арены Ланнистера, забрав сира Джейме, а после заявившись на турнир лично. Возможно потом, через какое-то время кронпринцу и удалось бы собрать всех снова, но он похитил Лианну Старк, мгновенно настроив против себя Старков и Баратеонов, эти лорды уже не стали бы выбирать его королем, а после все завертелось из-за безумия Эйриса.       — Понимаешь? Даром мне этот трон не нужен! Да, я его отвоевал, безумным вырожденцам нечего здесь делать, но я бился за Лианну, — пьяный брат пытался втолковать ему то, что Станнис знал и так: Роберт никогда не хотел быть королем. — Я ж когда думать стал, понял, что надо было этих детей оставить. И мартелловскую девку с ними. Джон бы регентом сел или совет собрали, и мне не пришлось бы со всем этим возиться!       Станнис тогда чуть было не брякнул, что король не так уж и занят, скинув все на плечи советников, но удержался, опасаясь спугнуть то мирное течение бесед, что установилось мало-помалу. Ненависть Роберта к Таргариенам чуть успокоилась, дети Элии Мартелл уже не назывались драконьими выродками, но стоило зайти разговору о Рейегаре — брат чуть огнем не дышал, ненависть к кронпринцу выжигала его изнутри. Потому Роберт никогда не задумывался о том, чтобы отдать трон Визерису — конечно, Аррен бы этому воспрепятствовал, просчитывая последствия, но в голове брата юный принц будто слился с образом Рейегара, вызывая такую же неадекватную реакцию.       — Они драконы, понимаешь, Станнис? — уже гораздо тише говорил брат. — У них кровь не разбавлена ничем кроме их собственного безумия! Даже септоны твердят, что выродки от брата и сестры хуже любого бастарда, а они дважды такие — порченные от рождения. В нас их кровь есть, но нормальная, Рейль даже цветом темнее, чем они, была. Но обещай мне, Станнис, поклянись памятью отца и матери, что если я как они стану — ты меня остановишь. Слышал? Клянись!       Он поклялся брату, не мог отказать, но себе пообещал сделать все, чтобы Роберт не сошел с ума. И первым делом предложил брату посетить дом целителей, на создание которого он и Лиза Талли потратили столько времени, чтобы тот знал, где сможет получить ответы на вопросы подобного характера. Лиза была душой и сердцем лечебницы, он же открывал двери, ей недоступные ввиду женского пола, и впервые в жизни Станнис задумался над тем, что его матери на самом деле повезло, что отец любил ее.       Она была его главной советчицей и помощницей в любых делах и если раньше он винил родителей за негласное равенство — мать отправилась с отцом в их последнее путешествие — то теперь думал, что короткая, но счастливая жизнь лучше, чем длинная взаперти. Никто бы, конечно, не запер леди Штормового Предела, но она бы задыхалась в оковах правил, как должно вести себя леди, чем может интересоваться женщина, а куда она не должна соваться. Леди Лизе повезло с отцом, пусть ей и пришлось побороться за нынешнее положение вещей, но все же далеко не каждый отец позволит дочери столько вольностей.       — И это совершенно точно не Дети Леса? — брат благоразумно не приближался к корешку удивительно похожему на человеческого младенца. Дети Леса официально вымерли века назад, но до сих пор о них сохранились предания, а потому, заметив на полке корешок в виде ребенка, он тоже в первую очередь подумал о древнем народе.       — Нет, ваша милость, уверяю вас, что к Детям Леса мандрагора не имеет никакого отношения, — терпеливо повторил Гарт. — Из нее делается хорошее болеутоляющее, лучше чем из макового молочка, потому что не вызывает привыкания. Мази для опухоли, гангрены, подагры — все это можно сделать из мандрагоры, но у нас ее пока мало. Крестьяне почему-то не хотят ее выращивать.       — Я могу их понять, — проворчал Станнис, понимая, что никакие деньги не убедят народ, что они не трупы детей вытаскивают, или тем паче выращивают вымерший народец из баек и легенд.       Уговаривать Роберта пришлось долго, сначала тот решил, что Станнис собрался сдать его мейстерам и сесть на трон. Логика старшего брата снова оказалась вне пределов его понимания: жаловаться, что даром ему трон не сдался, и злиться всякий раз, как покажется, что кто-то на него покусился. К тому моменту, как Роберт решился сходить вместе с ним, они четыре вечера подряд сидели молча, брат пил, Станнис ругался про себя за потерю времени. Королю это надоело, и в один момент он подошел и велел показывать дорогу. Идти без охраны мог лорд Баратеон, мало кому известный и невзрачно одевающийся, но никак не король, только завоевавший трон. А пока они собирались, шпионы донесли до лорда Талли об их походе: Станнис ни за что бы ни поверил, что Лиза Талли повстречалась им случайно.       — Ваше величество, со всем уважением сообщаю, что в неброской одежде, без молота и шлема с рогами вас узнают единицы, — леди была тверда как сталь, и как бы Роберт не пыхтел, но под ее напором сдался.       В город брат вышел без помпы, скромно и незаметно, в компании недовольной и тоже замаскированной охраны: сира Барристана Селми и его нового собрата Мендона Мура из Долины, опасного и опытного воина с мертвыми глазами. Леди Лиза шла чуть впереди, ее люди, как всегда, были с какими-то ящиками и корзинами, и этого было достаточно, чтобы народ в упор не замечал короля. Стражники, все еще восстанавливающие свою численность, с недавних пор тоже присматривали за вылазками дочери лорда Талли, а потому охраны было больше, чем ожидалось, да и Станнис шел не один. Роберт не любил скрываться, это было противно его натуре, но тогда в пол-голоса признал, что есть «что-то этакое» в том, чтобы ходить по своему городу инкогнито.       Дом лекарей, занимавший на самом деле три крепких и просторных дома и небольшой дворик между ними, выглядел почти так же, как и в его визит, только в этот раз леди Лиза уточнила, желает ли его милость поговорить со знахарями или с больными. Король потребовал показать ему все. Дом, где он был раньше, считался главным и больных там держали только в особых случаях. Два других здания разделялись по простому принципу — заразные и не заразные, к первым вход был разумно ограничен и даже лекари обязаны были экипироваться в ткани, которые сбрасывали на выходе в корзины белья. Как пояснила девица Талли, труднее всего всегда убедить людей соблюдать чистоту в меру своих ограниченных возможностей, но в случае больных простудой и подобными распространяющимися болячками это проще.       — Все тряпки потом стирают, на всякий случай тоже в масках. Не то чтобы это могло помочь от таких болезней как серая хворь или трясучка, но от них вообще мало что поможет, кроме как умереть заранее.       Недобрый юмор леди Лизы оказал освежающее воздействие на брата, тот с любопытством оглядывался, спрашивал про все незнакомое и в целом не жаловался на упрямое желание Станниса посетить это место. В главном доме их провели по кладовым, прачечной, складу и комнатам отдыха знахарей, почти всегда пустым — слишком много работы — напоследок показав комнату, выделенную для новорожденных сирот.       — За такими маленькими нужен специальный уход. Те, кто могут и хотят, приходят учиться у наших нянек или присылают прислугу, если деньги водятся, торговцы, например, или некоторые ремесленники, но у многих нет не только возможности, но и желания забирать малышей. Никак не могу решить, что делать с отказниками, приютов здесь нет.       — Каких приютов? — поинтересовался Роберт, а Станнис заскрежетал зубами, понимая, что Лиза Талли снова пользуется случаем, продвигая какие-то сумасбродные планы.       Загрузив короля новой идеей, которая, как ни странно, нашла какой-то отклик в брате, женщина повела их дальше в дом с незаразными больными. Вывихи, переломы, ожоги, раны от ножа, меча и кинжала — травмированных хватало. Со знахарями Роберт лишь мельком увиделся, в основном наблюдая за их работой, но некоторые, особенно Гарт в снова окровавленном балахоне, произвели впечатление.       Станнис никогда не признается, что его любимым моментом не просто за день, а как бы ни с начала Восстания стали мгновения, когда Роберт проходил мимо комнаты с роженицей. Баратеон никогда не думал, что вопли рожающей крестьянки могут довести его брата почти до бегства, он еще мельком вспомнил, что рождение Ренли брат пропустил, будучи в Орлином Гнезде у наставника. Остальные деликатно промолчали, не решаясь смущать монарха, только леди Лиза нахально улыбалась, а на хмурый взгляд Роберта прощебетала что-то о хорошей погоде и чудесном дне.       О чем Роберт говорил со знахарем Гартом наедине, Станнис не знал и не пытался выяснять, признавая за братом право на личные тайны, но его беспокоило, что сир Барристан не стал покидать помещение. Конечно, королевский гвардеец хранит все тайны короля, но после Безумного Эйриса сложно предсказать, как тот отреагирует на откровения Роберта и не решится ли повторить поступок Ланнистера.       — Точно не раньше, чем он начнет сжигать людей, — проворчал он под нос.       — Что? — Роберт даже кубок отставил, чтобы уставиться на него. — Эй, Станнис, ты о чем?       — Я… — погрузился в воспоминания и прослушал большую часть сказанного братом. Нет, это точно не стоит озвучивать. — Я думал о королеве Рейле. Мы обсудили разные варианты насчет Визериса, но что будет с королевой?       Опасная тема, гораздо опаснее насмешек о его старческих привычках погружаться в прошлое, но важная. И почему он раньше не задумался о судьбе бывшей королевы?       — Она дракон, Станнис, — твердо ответил брат. Да, видимо, поэтому он предпочел не думать. — Но если она откажется от всего, она может уйти в септы, замаливая перед богами грехи своего дома.       — Вот как… — хорошо, что у него ничего в руках не было, уронил бы.       — Что так смотришь? — невесело хмыкнул брат. — Думаешь, с чего я такой добрый? Мне Джон знаешь, сколько всего высказал? И Нед туда же, и ты, и форели эти. Твоя Лиза вообще заявила, что меня могут прозвать Робертом Детоубийцей!       — Что?! — неслыханная наглость вполне могла стоить ей языка.       — Ну, это давно уже было, да и не мне она это говорила. Они со стариком Талли что-то там о резне львов говорили, а в итоге вышло так, будто с грязью мешались Ланнистеры, а выгребать мне! И знаешь что? Они, черт возьми, правы!       Станнис только приложил руку ко лбу. Невероятно. До Роберта дошло, что быть королем — значит отвечать за все то дерьмо, что творится на его землях, даже если сам к тому не причастен. Годы в качестве верховного лорда Штормовых земель не слишком на него повлияли, потому что очень многое взяли на себя дед Харберт и мейстер Крессен, а после и он сам. Станнис почти готов поблагодарить Талли, останавливает только понимание, что эти наглые форели манипулировали его братом, потому как невозможно поверить, что те стали бы обсуждать подобные темы там, где их можно услышать.       Единственная причина, по которой он промолчит сейчас — Талли не причиняли вреда. Речной лорд был заинтересован в успехе Роберта, а потому вел его к становлению лучшим правителем, чем он стал бы сам по себе. Лорд Аррен наверняка это заметил и тоже не мешал, потому как на святое место — место наставника, второго отца — лорд Хостер не претендовал никоим образом. И все время Восстания речники были за них, даже нашли людей, что пронесли еду в Штормовой Предел и спасли их от голодной смерти, а такое не забывается.       Он, например, до сих пор помнит ту ночь, когда мейстер Крессен ворвался в его покои с письмом от лорда Талли, прося разрешения впустить этих людей. Не только письмо, среди пришедших был и Саймон, сын конюха, отправившийся в поход с Робертом и проведший людей Талли к скрытой калитке. Это могло стать проблемой в будущем, но тогда он почти поверил в богов. Контрабандисты приплыли позже и их ждали, но они не были верными людьми речного лорда, а наемниками, сумасбродными, рисковыми и хитрыми, с них гарнизон глаз не спускал.       Они соблазнились золотом властителя Трезубца, но сир Давос согласился предстать перед его судом и отказался от денег речного лорда, и Станнис до сих пор не обговорил этот вопрос с Талли. Раз еду везли им, то и платить должен лорд Штормового Предела, но так как их наняли от имени властителя Трезубца, то вмешиваться Станнис не стал, решив, что выбор контрабандистам он предоставил, а с союзником поговорит позже. С союзником и будущим тестем. Да, это будет длинный разговор.