В чешуе форели

      Карие глаза были полуприкрыты от усталости, но хватка рук была крепка и малышка пребывала в полной безопасности, пусть ее мать и была вымотана неожиданно долгими родами. Невестка его брата была отважной и упрямой женщиной, а только произнесенные слова прозвучали как вызов, как объявление войны всем несогласным. Его племянник притулился рядом, слишком счастливый для прямой конфронтации с отцом, но на этот случай рядом был второй племянник, уж он-то готов и к спору, и к ссоре.       — Повторите, — брат, однако, не желал ни того, ни другого.       — Мы назовем ее Джоанной, — не меняя тона, ответила леди Дейси. — Джоанна Ланнистер.       Тирион еще пытался сказать что-то вроде: «если ты не против» — но Джейме помешал ему громко высказать неуверенность. Карликовый лев все еще искал одобрения Тайвина, изредка, потому что давно вырос, но вот в такие редкие семейные моменты, он все еще обнажал пред отцом душу, неуверенный, не плюнут ли туда снова. Тайвин молча протянул руки к новорожденной, и леди Дейси не колебалась, позволяя ему взять ребенка — второму после Тириона, и то новоявленный отец вскоре вернул младенца из боязни уронить, до того у него руки дрожали.       — Мастью в мать пошла, — отметил темный пушок брат, разглядывая малышку. — Темноволосая Ланнистер, когда же такое было.       — Есть вообще-то, — тут же встрял Джейме. — Дети тети Дженны темноволосые.       — Они Фреи, — напомнил Киван, но это на самом деле было неважно. Важно то, как держал брат свою вторую внучку, бережно, слегка покачивая, чтобы та не проснулась, так же, как в свое время держал новорожденных Серсею, Джейме и, не так уж давно, Герольда.       — Киван, распорядись, чтобы внесли изменения в родословную, — приказал Тайвин, возвращая девочку матери. — Надеюсь, Джоанна будет больше похожа на леди Дейси, чем на тебя.       — Я бы тоже этого хотел, — негромко, чуть нервно хохотнул карлик, не веря еще, что лорд Утеса не возражал против того, чтобы он назвал дочь в честь их с близнецами матери.       Брат молча кивнул и ушел, не оглядываясь, и Киван поспешил за ним, успев лишь отдать распоряжение мейстеру, чтобы девочку записали в родословную книгу и объявили о ее рождении в Западных землях и Мормонтам, сообщать ли кому-то еще решать Тириону и леди Дейси. Навстречу ему спешили леди Джейн Клиган, фрейлина Дейси, леди Линесса, Дорна и Дженна, несомненно, только что услышавшие добрые вести.       Они же с Тайвином прибыли первыми потому, что и вовсе не ложились. Пусть старший брат отговорился работой — Киван как никто другой знал, что все выполненные дела могли подождать до утра. Тирион же был с женой с вечера, когда начались схватки, да и Джейме, судя по воспаленным глазам, дежурил где-то под дверью, волнуясь так же, как при рождении Герольда. Его с трудом удалось выгнать на тренировку с Тиреллом, не дело попустительски относится к воспитанию сквайра.       — Идите, познакомьтесь с Джоанной Ланнистер, — стоило немного задержаться, чтобы увидеть вспыхнувшее на лицах жены и сестры изумление.       Дорна тихо упомянула, что позволила близнецам поспать подольше — они все порывались поддержать Тириона, как Джейме, и заснули на полу, пришлось слугам отнести их по покоям. А за Дженной шли ее младшие сыновья, Тион и Уолдер, мальчишки робко поздоровались с ним и поспешили за матерью. Киван проводил их взглядом: слишком Фреи для лорда Ланнистера, они, тем не менее, несли их кровь и наследие, и он раздумывал, не отправить ли тех на воспитание в дом кого-нибудь из знаменосцев. Мальчикам надо расти и не под крылом матери — пятой лорда Ланнистера — Клеос вон вырос, слабый как отец и забитый постоянными насмешками других кузенов.       — Что слышно из столицы? — прервал его размышления Тайвин.       Киван лишь вздохнул. Серсея… не изменилась. Самое большое разочарование его брата, да и всего дома, коли на то пошло. Серсея, бывшая такой яркой, золотой девочкой, оказалась медью, блестящей, мало чего стоящей пустышкой. Вместо того чтобы усилить влияние Ланнистеров в Королевских землях и возле трона, она сделала все, что в ее силах, чтобы оттолкнуть от львов возможных союзников. Теперь большая часть лордов Королевских земель под плотным колпаком Баратеонов через Ромельду Челстед. Кто бы знал тогда, десять лет назад, что невзрачная девица из боковой ветви однажды окажется настолько полезной? Они с Тайвином не предвидели, вот и стала она полезной, но не им.       Серсея по-прежнему постоянно пререкалась с Робертом по пустякам, вместо того чтобы умаслить оленя и покорить, с ее красотой это не было бы проблемой, но гордыня разрушила шансы на удачный союз и продолжила мешать всему дому. Про ее связь с Джейме Киван старался и вовсе не думать, достаточно той длинной, бесконечной ночи, когда брат на его памяти впервые напился до полусознательного состояния, пытаясь забыть, что увидел и что узнал. Он сам, впрочем, тоже не отказался от вина, понимая, что их усилия по возвышению дома повисли на волоске, который почему-то удержал лорд Талли. Все, что речной лорд потребовал взамен молчания — избавиться от заморской угрозы трону: уничтожить отряд Золотых Мечей и некоего магистра Пентоса, давнего друга бывшего мастера над шептунами Вариса.       Но, разумеется, Хостер Талли не подряжался помогать и дальше.       — В интригах Мартеллов Талли нам не помогут, — скупо бросил брат после внезапной женитьбы Аддама Марбранда на дорнийской принцессе. — Не хотят вмешиваться, считая, что ни их, ни Баратеонов Доран не тронет, а Оберина они осадить сумеют.       Принц Доран был человеком осторожным и терпеливым, а его брат Оберин напротив порывистым и непредсказуемым, что делало их тандем по-настоящему опасным. И они жаждали расквитаться с Ланнистерами за гибель сестры и племянников. Жаль, что им не хватило голов Амори Лорха и Григора Клигана. Киван сразу предлагал брату отречься от деяний этих головорезов, но Гора был отличным цепным псом, полезным как раз для таких неприятных поручений и несогласие Тайвина он понимал и не удивился, узнав, что Григор бежал как раз в тот момент, когда брат дал согласие на его казнь. Они не ожидали, что Клигана поймают и убьют, не устроив кровавое побоище с множеством жертв: львы так и не узнали, как именно Аррен добыл голову беглого рыцаря именно потому, что не нашлось ни тела, ни места сражения, ни других трупов. Быстро и чисто.       — Но мастер над шептунами предупредил насчет принцессы, — напомнил Киван.       — Я и сам это понял, — раздраженно ответил Тайвин. Оставалось лишь покачать головой, брат действительно недоволен, что Талли не стали вмешиваться в их партию с Мартеллами. Лорд Хостер был бы очень полезным союзником, но Ланнистерам нечего ему предложить взамен, у мастера над шептунами есть больше, чем ему нужно, по его же словам. — Как и то, что удар, скорее всего, будет направлен на Джейме из-за его прошлого! Я велел ему быть осторожнее с Марбрандом и его женой, но мы не станем обрывать связи с их домом, будто трусливые псы.       Киван был уверен, что даже прикажи брат наследнику оборвать все связи с давним другом, тот бы его не послушал, слишком натянутые у них отношения. Тайвин не простил сыну разочарования, а Джейме — наказания Серсеи. Конечно, после рождения наследника трона содержание столь большого количества надзирателей в Красном замке стало нерациональным, да и Роберт, чтоб его, возмутился в кои-то веки. Не иначе, как Серсея наступила на горло гордыне и направила супруга в нужную ей сторону, чтобы избавиться от отцовского контроля. Вскоре после того как Тайвин отозвал своих наблюдателей, оставшихся выгнали под тем или иным предлогом, но от лорда Талли пришло короткое сообщение, что за королевой продолжат следить. Если Серсея не возьмется за ум, брат не станет ее защищать, а вот Джейме…       Киван покачал головой, порадовавшись, что никто кроме него и Гериона не знает, насколько далеко готов зайти ради сестры старший племянник. Та несчастная служанка, привлекшая внимание Роберта, навсегда останется их тайной. Герион после того случая перестал даже разговаривать с Джейме, чем ранил того сильнее, чем можно было представить. Но Нора… Нора была дочерью Линоры Хилл, бастарда дяди Джейсона, и она не заслужила смерти на лестницах Утеса. Бастард от Роберта, понятное дело, им ни к чему, но убивать служанку, по мнению Кивана, было излишне, хватило бы и споить девочке лунный чай.       Герион же, став отцом Джой, стал иначе относиться к бастардам и даже поддерживал какую-то связь с Линорой, поэтому отреагировал резче, хоть и пообещал ничего не рассказывать Тайвину. Вскоре младший брат вновь отправился в Вольные города, он и приезжал-то ненадолго с личным докладом, и Джейме остался один на один со своей совестью. Киван подозревал, что та все-таки существует, слишком часто встречал племянника именно на той дальней, редко используемой лестнице. А может молодой лев просто спасался там от старшего льва.       Тайвин пытался научить Джейме, как быть лордом, коли уж он снова стал наследником, но с каждым днем его вера в таланты сына таяла. Сир Джейме Ланнистер мог быть сколь угодно хорошим воином, наверное, даже тактиком и командиром, но стратегически мыслить или продумывать действия вне поля боя он не умел. И тогда на сцену вышел Тирион. Карлик, воспитанный Бринденом Талли, забравший у железнорожденных валирийский клинок и заведший связи с самыми влиятельными домами Вестероса. Как и говорила Дженна, Тирион был истинным сыном Тайвина, как бы тот этого ни отрицал, и Киван прекрасно знал, что после них будущее дома будет зависеть от Тириона и того, убедит ли он Джейме себя слушаться.       — Герион с Тигеттом скоро вернутся.       — Разве мы закончили с Вольными городами?       — Осталось убрать за собой, но с этим справятся и без них.       Отряд Золотых Мечей перестал существовать. Под конец их новый лидер сообразил, что происходит и пытался спастись, распустив отряд и велев наемникам рассеяться и скрыться, но было поздно. Их переловили по одному. С магистром Пентоса было сложнее, Тайвин уже готов был заплатить Безликим, когда они вышли на неожиданного союзника, другого торгаша с амбициями, которому первый мешал занять «подобающее место».       Помочь тем и этим, сместить акценты, подбить кого-то на союз, а кого-то — на нейтралитет, указать тем же дотракийцам, где можно поживиться без лишнего риска — власть в Вольных городах держится на деньгах и, потеряв большую часть состояния, Иллирио Мопатис потерял и ценность в глазах окружающих. Его смерть никого не заинтересовала достаточно, чтобы искать справедливости, но последствия все равно пришлось разгребать свыше года, параллельно добивая вестеросских изгоев. Почему Талли позволили жить принцу Визерису, оставалось загадкой: даже став жрецом Рглора он оставался Таргариеном и угрозой для новой династии. Но с тех пор как драконенок попал в храм, его никто не видел вживую, и они успокоились. Возможно, лорд Хостер знает, что делает.       — Что. Это. Такое? — а вот Герион с Тигеттом нет.       — Ну, эти штуки размером с драконьи яйца, у них чешуйки, как у драконьих яиц, а еще они окаменелые и цветные — прямо как драконьи яйца! — с дурашливой серьезностью ответил Герион. — Поэтому полагаю, что это драконьи яйца.       — Я знаю, что это, — процедил Тайвин в противовес своему же вопросу. — Где и как вы добыли драконьи яйца?       — Они были у Мопатиса, — спокойно ответил Тигетт. — Возможно, он надеялся с их помощью подтвердить происхождение того мальчишки.       Киван поморщился. Еще один ребенок, убитый по приказу брата. Люди называют того Кровавым Львом, не понимая, что это необходимость, а не кровожадность или безумие: мальчика собирались выдать за сына Рейегара и сделать знаменем новой войны за трон. С другой стороны, кроме них четверых об этом никто и не узнает, даже Дженна, Дорна и Тирион остались в неведении их дел за Узким морем.       — И что нам с ними делать? — уточнил Киван.       — Одно Тириону, — тут же ответил Герион, на редкость серьезно, и Тигетт поддержал его резким кивком. — Он давно мечтал о драконе, мы наконец-то можем его подарить.       — Нет, — и прежде чем младшие братья успели начать спор, Тайвин продолжил. — Баратеоны воспримут это как угрозу, и жизнь карлика станет дешевле меди.       — О чем они не узнают, то им не навредит, — небрежно бросил Герион, пока его союзник мрачно хмурился, наверняка задумавшись, насколько реально скрыть пробуждение дракона.       — Они узнают, — покачал головой лорд Ланнистер, почти против воли признавая, что утаить от Талли даже сами яйца будет сложной задачей.       — Почему бы не спросить Тириона? — вмешался Киван, прежде чем разгорелся спор. — Конечно, он очарован драконами и знает, как их пробудить, но, возможно, его приоритеты сменились.       — О?       Герион с Тигеттом были возмущены, что им не сказали с порога о рождении внучатой племянницы, но учитывая, что прибыли они почти ночью и почти тайно, озадачив их чертовыми драконьими яйцами — заслужили. С девочкой они познакомились утром, когда радостный Тирион гордо провел их в покои супруги. Малышка получила свою порцию внимания, братья — еще одну принцессу для обожания, а Киван с Тайвином — надежду, что Герион последует примеру прочих родичей и все же обзаведется семьей, а не только бастардом. Лорд Ланнистер не считал Джой частью семьи, хоть и позаботился бы о ее судьбе, дабы она тоже принесла пользу дому, вот только Герион не позволит использовать девочку как фигурку для кайвассы. Наконец, ближе к вечеру они вернулись к драконам.       — Я не смогу их пробудить, — после почти получасового осмотра яиц возвестил Тирион. — Я уверен, что это возможно, но нужна кровь Баратеонов как ближайших потомков Таргариенов, наша не подойдет. Даже Веларионы уже не подходят.       — Вы пробовали? — уточнил Тигетт. Ему одному было некомфортно от мысли, что карлик участвовал в такой безумной затее, как пробуждение драконов, особенно после разрушительных попыток Таргариенов.       — Все, что приходило в голову, — кивнул Тирион. А после чуть смущенно признался. — Конечно, можно было бы просто добыть кровь, Ренли бы не отказался и даже сохранил секрет, но мне больше не нужен дракон. Драконы признают только одного человека, пример Сиракс и принца Джоффри это доказывает, и если он когда-нибудь навредил бы Дейси или Джоанне, я бы не смог с этим жить.       — Уверен? — Герион не выглядел убежденным, но смирился с решением племянника. — Ну, тогда просто яйцо сохрани, как подарок.       — Спасибо, — улыбнулся племянник. — А эти два можно было бы подарить Мирцелле и Арлану.       Карлик выбрал себе темно-зеленое яйцо — «под цвет глаз, конечно!» — черное было решено подарить принцу, а бледно-желтое — принцессе. К сожалению Тайвина, братьям не удалось найти Черное Пламя, который по слухам хранил отряд Золотых Мечей, но даже так, три драконьих яйца и уничтоженная угроза их потомкам на троне были отличным результатом. Не говоря уже о связях с новым магистром Пентоса, занявшим с их помощью место Мопатиса, увеличенном влиянии в торговле с Эссосом и сопутствующей прибыли.       Киван хмыкнул: еще дюжина лет в таком же духе и даже иссякнувшие золотоносные жилы не приведут Ланнистеров к бедности, они с Тайвином сделали все возможное, чтобы львы перестали быть зависимыми от недр. Еще пара десятилетий — дай Боги они с братом проживут достаточно — и положение Ланнистеров не поколеблет даже глупость Джейме и равнодушие Тириона. А карлик с годами все равнодушнее относился к Ланнистерам. Меч он принес только потому, что решил, что Джейме о нем забыл, невесту искал себе, а не удачную партию для дома. Если брат не извинится перед сыном за прежнее отношение, а Джейме — за необоснованные нападки после восстания Грейджоя, они потеряют единственную умную голову в следующем поколении Ланнистеров.       Насмешки других львов Киван пресек давно, еще когда Тирион в первый раз вернулся из Риверрана, видя по глазам, что больше мальчик не потерпит издевательств, а чему его научат Черная Рыба и сын мастера над шептунами — одним богам ведомо. Мейстерскими науками вроде врачевания и ядоварения карлик интересовался открыто, вызывая подсознательное напряжение, что однажды эти знания вполне могут обернуться против наименее близких ему родичей. Старшего брата карлик любил, а на отца изредка оглядывался, и им с Дженной пришлось приложить немало усилий, чтобы гордыня Тайвина не испортила то немногое, что осталось от их семейной связи.       Время показало, что Джоанна стала прочным мостиком между Тайвином и Тирионом, который оба безмолвно согласились поддерживать. Леди Дейси высказалась резко против того, чтобы судьба ее дочери решалась в колыбели, да и Тайвин не настаивал, хотя Киван точно знал, что список подходящих партий уже написан и лежит в одном из потайных ящиков стола.       — Дом Ланнистеров приглашают на празднование десятилетия царствования короля Роберта и династии Баратеонов, — письмо из Королевской Гавани пришло не вороном, а гонцом, потому что помимо самого приглашения была еще стопка бумаг с подробностями касательно турнира.       Празднование десятилетия воцарения династии оленей обещало быть интересным хотя бы потому, что проводить его будут не в столице: лорд и леди Баратеон приглашали всех на территорию бывшего Летнего замка. Насколько было известно Ланнистерам, землю прежних правителей Баратеоны получили невозможно просто, не потратив ни дракона. Байки гласили, что лорд Станнис пришел к брату и возмутился, почему на Штормовых землях остались владения Таргариенов. Король возопил, что нет в его стране ничего драконьего кроме костей в подвалах, и просто отписал развалины и всю прилегающую к ним территорию младшему брату.       Учитывая, что на тот момент лорд Баратеон как раз занимался продлением Костяного пути, который теперь оканчивался у Бронзовых врат и проходил через Летний замок, олени получили еще один источник доходов, разбив вместо руин поселение, которое очень скоро стало вторым городом в Штормовых землях. Помимо городка, который так и назвали — Летний город, там же была отстроена каменная турнирная арена. Королю Роберту очень понравилась мысль, что камни замка Таргариенов пошли на турнирную арену Баратеонов, и он был решительно настроен лично оценить постройку.       — Однако леди Лиза разошлась от души, — вскользь заметил Тирион, а после с извинениями откололся от их группы и отправился на встречу с друзьями. Дейси с маленькой Джоанной остались дома, с приехавшей погостить леди Мейдж, а вот сир Джорах присоединился к львиной делегации на праздновании, но быстро откололся на поиски других северян. Интересно, уговорили ли Баратеоны приехать кого-нибудь из Старков?       — Отец! Мать!       Лансель нашел их раньше, чем они ожидали, но Дорна немедленно заключила его в объятия. Они не виделись в течение года, и Киван поразился, как сын вырос за такое короткое время. Лансель в детстве был похож на Джейме, другой оттенок волос, чуть более худощавая фигура, но правильные черты лица и зеленые как изумруды глаза роднили его с кузеном больше, чем с родными братьями. Сын никогда этого не говорил, но они с Дорной знали, как радовавшее в детстве сходство с возрастом стало задевать и расстраивать юношу. Лансель был Ланнистером по духу, ему не были чужды амбиции и он не хотел жить бледным подобием Джейме, которое в нем видели многие.       Обучение у Уилласа Тирелла изменило сына. Молодой рыцарь не позволял сравнивать оруженосца с его прославленным кузеном, приучал искать себя и свои собственные таланты. Да, как воин, Лансель до бывшего рыцаря Королевской Гвардии вряд ли дотянет, но сын по примеру наставника приобщился к игре в кайвассу и чтению, которое Джейме пренебрежительно считал уделом мейстеров и стариков, а также начал играть на лютне и тренировать от рождения неплохой голос.       Дорна радовалась, что старший сын стал спокойнее и счастливее, самому Кивану больше импонировал проснувшийся в Ланселе интерес к младшим братьям, не иначе как под влиянием Тирелла. Сир Уиллас и сам старший ребенок в семье и, судя по обожанию Лораса, был пусть и занятым, но очень хорошим братом. Вот и сейчас сын не преминул осведомиться о состоянии Виллема и Мартина, об успехах в учебе и не надумали ли родители отправить мальчишек к кому-нибудь на воспитание. Восемь лет, конечно, подходящий возраст, но Киван не хотел огорчать жену, которая надеялась, что сыновья останутся дома до возраста оруженосцев.       — Что ж, король определенно был впечатлен, — пробормотала Дорна, осторожно посматривая на пару драконов, обнюхивающих подаренные яйца. Питомцы Баратеонов переросли и собак, и пони, но еще не слишком пугали многое видавших старших лордов.       О да, Роберт был впечатлен подарком, даже не спрашивая совета, определил их как драконов для принца и принцессы. Малышка Мирцелла обычно довольно скромная, сияла от восторга, а принц издавал самые громкие восторженные вопли, которые только возможны для маленького мальчика. Точно Баратеон, такой же громкий как отец. Серсея же лишь поджатыми губами выразила недовольство, наказание, очевидно, научило ее придерживать язык на людях. Брата реакция дочери не задевала, да и не интересовала, он был слишком доволен произведенным впечатлением, пусть и выражал это в отличие от короля совершенно незаметно для посторонних.       Подарок дома Ланнистеров не смог переплюнуть никто, хотя чета младших Баратеонов, объявившая о постройке Дома драконов невдалеке от столицы, тоже выбивалась из общего ряда. Что ни говори, а на настроение Тайвина слишком сильно влияло, насколько остальной мир осведомлен о его успехах, как главы дома — поэтому даже их дары должны быть запредельными для других, ценой или оригинальностью. Дженна изредка посмеивалась над этой особенностью старшего брата, но всегда за глаза и чтобы он, не дай Семеро, не узнал.       Первый из серии пиров в честь десятилетия династии был выматывающим из-за вереницы поздравлений, даров и пожеланий, поэтому Киван не удивился, заметив, что заскучавшие племянники в какой-то момент испарились из-за стола, но слегка насторожился, заметив, что и королева покинула свое место, незаметно для супруга. Неизвестно, заметил ли Тайвин, но Киван решил принять меры и попросил Гериона поискать мальчишек, все равно брат не усидел бы на месте. Сам он отправился на поиски Серсеи, молясь, чтобы они с братом не столкнулись в поисках.       — Ты совсем обо мне не думаешь! Ты забыл обо мне, о нас, только и возишься со своей коровой!       Киван едва удержался от желания удариться головой обо что-нибудь твердое, дерево к примеру. Глупые дети даже толком не отошли от шатров празднующих, и увидеть их мог практически любой, кто решит прогуляться и подышать свежим воздухом. Ссора близнецов была в самом разгаре, когда он решил вмешаться. Это было… необдуманно.       — Не вам нас судить! Вы только и можете, что смотреть отцу в рот, словно он сами Семеро на земле! — в запале крикнула Серсея, пока ошеломленный наглостью Киван и обеспокоенный Джейме пытались заставить ее замолчать. — Вы ничего не знаете о нас! Вы ничего не знаете о любви! Вы…       — Ну-ну, Серсея, принцесса, не надо так кричать на своего старого дядюшку, — вот только привычной теплоты в голосе нежданно объявившегося Гериона не было. Киван едва сдержался от проклятий. Они с Тайвином не планировали посвящать кого-либо из семьи о связи близнецов, слишком стыдились сами, и конечно же, богам было угодно, чтобы Герион нашел их именно тогда, когда не понять услышанное будет очень непросто.       — Герион… — предостерегающим тоном начал Киван, но его снова прервали.       — Какая высокая компания, я в восхищении, — протянул Красный змей. Семеро, если это ваш урок, то почему он не мог пройти в другом составе? — Примете пятого? Обещаю не быть пятым колесом.       — Принц Оберин, — выдавил вежливую улыбку Киван. — Вышли прогуляться?       — Да, нынче чудесная погода, да и представления интересные, — нахально ответил треклятый Мартелл. — Вы, как я вижу, тоже решили… уединиться… в узком семейном кругу.       Не расслышать намек мог только глухой, но разгореться ссоре, а то и драке — Герион всегда плохо держал себя в руках — не дали новые лица.       — Ваша милость, какое счастье, что мы вас нашли. Ваши верные спутницы вас потеряли, — леди Баратеон вплыла на сцену как подобает форели, незаметно для остальных. Ее сопровождал младший брат, сир Эдмар, который тут же добавил. — Сир Джейме, Тирион вас обыскался, хотел рассказать что-то, несомненно, интересное, но, к сожалению, после трех кубков вина совершенно мне непонятное.       Продолжать в присутствии Талли было невозможно, даже принц Оберин предпочел удалиться восвояси, не устраивая скандалов, пусть его взгляд и не сулил ничего хорошего Ланнистерам — не привыкать.       Помимо турнира сквайров и рыцарского турнира предлагалось провести два соревнования лучников, отдельно среди мужчин и женщин, а также первые в истории Вестероса скачки. Киван не думал, что найдет особенное удовольствие в подобном зрелище, но не сомневался, что любители и ценители лошадей, вроде незабвенного принца Оберина, высоко оценят забаву при грамотной организации. На скачки допускались все желающие, единственным условием было иметь собственно лошадь и всадника. Все животные проходили проверку — было строго запрещено участвовать на кобыле в течке, а также давать животным какие-либо снадобья, чтобы увеличить шансы на успех. Именно пояснения по невиданному ранее соревнованию вместе с рекомендациями и вынудили прибегнуть к гонцам вместо воронов, впрочем, Киван сомневался, что найдется идиот, который наденет доспехи на соревнования в скорости и маневренности.       На открытии турнира были проведены показушные — демонстрационные — скачки, просто чтобы лорды воочию увидели, как это должно выглядеть. Состав участников заставил Кивана приподнять брови в изумлении: помимо Уилласа Тирелла, известного знатока лошадей, в скачках участвовала его молодая супруга, вместе с ними — сквайр Роберта, Гарольд Хардинг, леди Сивилла Маллистер, неизвестный рыцарь, какой-то летниец и пара простолюдинов, которые, однако, не выглядели напуганными знатным окружением.       — Слуги Баратеонов, — пояснил Тирион, уже уточнивший, что именно они увидят. — Оба хорошо держатся в седле, и леди Лиза хотела показать, что принять участие можно вне зависимости от происхождения, пола, возраста и статуса.       Показушные скачки явно были отрепетированы, настолько гладко и красиво прошли, но своей цели они достигли: еще до конца дня список участников не уступал числу рыцарей, решивших испытать удачу в турнире. Турнир сквайров, начавшийся в тот же день, снова растянулся на два дня и под вечер второго король Роберт шумно праздновал рыцарство младшего брата и двоюродного племянника. Ренли Баратеон, наконец-то догнавший братьев в габаритах, уступая совсем немного, даже не слишком радовался, скорее, облегченно вздыхал, что Демон Трезубца наконец-то от него отстанет. Им рассказывали, что после некоторых тренировок младшего оленя приходилось буквально уносить, до того его загонял король. Роберт Баратеон под насмешками младшего брата и из-за собственного упрямства держал себя в форме, нередко жалуясь, что никакой войны на горизонте нет, а ему скучно и только и остается, что гонять всех подряд по тренировочной площадке.       — Вы везде были! — восхищенно ахнула Кассана Баратеон, принцесса Мирцелла робко кивнула, соглашаясь. К вящему изумлению Кивана, внучка Тайвина очень неохотно общалась с родней матери, и это надо было исправлять и срочно. — А василисков вы видели?       — А вам часто приходилось сражаться? — тут же вылез сын Читтерингов. Вроде бы его хотели устроить сквайром к Роберту, что было бы хорошим ходом, король нуждается в поддержке со своих земель.       — Сир Герион, на скольких языках вы говорите? — озадаченно склонил голову Оливер Баратеон. Мальчик чуть ли не на пальцах пытался сосчитать упоминаемые диалекты и совсем запутался.       Разумеется, Герион не мог отбросить увиденное, словно этого никогда не было. Кивану пришлось ввести младшего брата в курс еще одной неприглядной тайны Джейме, а после пару часов следить, чтобы тот не совершил какую-нибудь глупость. Конечно, они знали, что связь между близнецами крепче, чем между обычными братьями и сестрами, но никто не мог предвидеть, что она примет такую противоестественную форму. Герион был в бешенстве, рвался то к Тайвину, высказать все о воспитании детей, то к Джейме, вправить мозги.       Помощь пришла с неожиданной стороны: леди Баратеон попросила Гериона и Тиггета провести немного времени с детьми, вернее — с принцессой Мирцеллой и принцем Арланом, пусть мальчик пока мало что понимал. Где внучка, там и стайка девочек-ровесниц принцессы, среди которых и ее кузина Кассана Баратеон, удивительно бойкая дочь лорда Станниса. Именно она уговорила львов рассказать о своих странствиях, пользуясь и большими невинными глазами, и логикой — кто лучше расскажет о других народах, чем те, кто там прожил несколько лет?       Когда девичий кружок так разросся, что среди слушателей затесались даже младшие оруженосцы вроде наследника Арренов, Киван сказать затруднялся, зато знал точно — дети выматывали братьев так, что участие в турнире они восприняли как отдых. Усталость и занятость не давали Гериону сил и времени что-то сделать, и Ланнистер не был уверен, было это случайностью или спланированным ходом леди Баратеон.       — Этот мальчишка Тирелл обменял мои доспехи и коня на побрякушку для своей пиратки! Какую-то бабскую игрушку! — пьяно надрывался какой-то рыцарь с Речных земель.       — Это тебе еще повезло, что ты до Клигана не дошел, эта здоровенная псина перекусила бы тебя пополам! Ты ж не наследничек, чтоб тебя беречь, Тирелл даже ребра не переломал, — мудро успокаивал его товарищ.       — Говорят, король грозил скормить недоумка своему дракону, да лорд Станнис заявил, что драконы таким траванутся, — переговаривались в другой группе. Днем ранее какой-то пьяный умник из межевых рыцарей попробовал покормить Шторма с рук, приговаривая, что дракон та же собака и за еду любого подпустит. Подпустил, да. А после поджарил, местные знахари спасли дурака, но ожоги у него — страшнее, чем у того же Сандора.       — Эй, куда столько пить? — удивлялись в третьем кругу.       — Хей, у меня наследник родился, — отвечал какой-то рыцарь с Штормовых земель. — Имею право!       Киван медленно шел между гуляющего воинства вслед за братом, недоумевая, что именно заставило лорда Ланнистера покинуть шатры лордов и пойти куда-то в сторону арены. Но брат настоял на немедленном уходе и он не стал спорить, хотя вопросительный взгляд Дорны еще долго жег ему спину.       — Лорд Хостер, — наверное, не стоило удивляться. Форели всегда предпочитали вести беседы либо в хорошо охраняемом помещении, где за каждым закутком был их человек, либо в максимально открытом месте, где негде было бы спрятаться любопытным.       — Лорд Тайвин, сир Киван, — приветствовал их мастер над шептунами. — Боюсь, у меня вновь скверные известия и снова замешана королева.       Киван едва сдержал неподобающее ругательство: глупая девчонка спуталась с рыцарем Королевской гвардии! Лорд Хостер сообщил, что на этот раз прикрывать ее милость не станет, потому как у трона уже есть законный наследник от крови Баратеонов и Ланнистеров, а потому с его точки зрения нужда в королеве в принципе отпала.       — Поэтому я не стану вмешиваться, если она не будет осторожнее, — прямо уведомил лорд Талли. — Но возможно, вы захотите повлиять на королеву.       — Несомненно, — процедил брат. Тайвин терпеть не мог угроз, даже завуалированных, но понимал, что речник не угрожал, а вежливо предупреждал, что не будет мешать Роберту убивать неверную жену. Киван и сам бы не стал, не будь она его племянницей.       Сразу после встречи брат ушел, очевидно, за разъяснениями к дочери, и Киван не хотел присутствовать при этом разговоре. Было неприятно понимать, что когда-то солнечная малышка выросла в глупую женщину, раз за разом опускающую все успехи отца в грязь. Неудивительно, что лорд Талли смотрел с такой жалостью, Киван и сам жалел брата, так занятого возвышением дома, что упустил воспитание родных детей. Он лишь надеялся, что разговор с отцом образумит Серсею.       — Он не посмеет… — ахнула Дорна, но Киван чувствовал — еще как посмеет.       Они забыли о Джейме и о том, какую власть над ним имеет сестра, и теперь могли лишь пожинать плоды своей слепоты. Победитель турнира только что проехал мимо собственной жены, чтобы возложить корону из цветов на голову сестры-близнеца. Сцена была неожиданной что для народа, что для короля. Тайвин рядом превратился в каменного истукана с пустым, безэмоциональным лицом, Дорна стиснула его руку в поисках немой поддержки, Герион рядом ругался сквозь зубы, один Тигетт в счастливом неведении спокойно воспринял действия племянника.       Люди загомонили, не видя ничего особенного в решении Джейме, хотя, конечно, Хайтауэры вполне могли определить это как оскорбление, но в глазах всех молодой лев просто выказал уважение сестре и королеве. Никто, кроме узкого круга лиц, не догадался, что на самом деле сделал их бестолковый наследник, позволивший сестре выпросить венок как доказательство его любви. Какое-то шевеление рядом с монархом, леди и лорд Баратеон тихо что-то говорили коронованному родичу, пока за их спинами суетились слуги. Наконец, его милость отмер и, фыркнув, встал.       — Раз так, шурин, — громко заговорил монарх, — то ты просто не оставил мне выбора.       И выхватив что-то из рук слуги, прошествовал к расстроенной Линессе, чтобы возложить на ее голову другой венок, в точности как на Серсее, нарушая негласные турнирные традиции, но вряд ли ему было до них дело, а вот уязвить нелюбимую жену красивым жестом — да, это было в духе Роберта. Народ встретил решение короля одобрительными криками, среди лордов и леди первыми ореагировали штормовые, мгновенно подхватив аплодисменты лорда Баратеона с супругой. Киван наконец-то смог выдохнуть.       — Идиот.       Короткий вердикт, Джейме даже не опустил взгляда, но Киван читал в глазах брата то, чего не видели остальные. Им не хотелось этого признавать, но если они ничего не предпримут — а они не могут снова посадить Серсею под замок, король может возмутиться, а у них и так напряженные отношения — то будущее дома после их смерти снова будет под угрозой. Серсея ненавидит Тириона, и сделает все, чтобы Джейме не слушал единственный глас разума в своем окружении. Конечно, Киван молил богов, чтобы они прожили достаточно долго, чтобы можно было положиться уже на Герольда, но до того момента еще много лет, а проблема показала себя уже сейчас.       — Я решил, — когда Киван увидел брата, он уже знал, что тот решит. Потому что как бы Тайвин ни любил своих детей, благо дома превыше всего. — Если Мартеллам так нужна месть, они ее получат, — брат невесело хмыкнул, отпил вина и задумчиво продолжил. — Как… иронично складывается жизнь. Симметричный ответ, которого хватит Дорану, если мы убедительно сыграем.       А они сыграют, и те, кто знает, и те, кто не знает. Ланнистеры всегда платят свои долги. Даже в кругу семьи.