В чешуе форели

      — Боюсь, лорд Селтигар отказался взять вашу дочь в жены, — медовый голос невесты его милости был преисполнен фальшивого сочувствия. Отец же, ни единым жестом не выдав раненой гордости, лишь поклонился в ответ.       — Благодарю за помощь, леди Серсея.       Зеленые глаза вспыхнули довольством, лицо отца было непроницаемым, а Ромельда… ей оставалось только смириться, что ее ждет участь старой девы, после стольких-то отказов. На что и рассчитывала Серсея, будущая королева и злопамятная бессердечная тварь! Ланни пришлось сделать несколько глубоких вздохов, дабы не показать, насколько отчаявшейся она себя ощущает. Ей почти двадцать лет, а отцу отказало уже четырнадцать женихов, последним из которых был лорд Селтигар, одинокий в свои сорок лет, того ей и вовсе «просватала» невеста короля. И, конечно, она же приложила усилия, чтобы каждая попытка сорвалась.       Ромельде было страшно представить, что именно на сей раз наговорила о ней Серсея и те, кто остался на ее стороне даже после того, как клыки Ланнистер обратились против одной из них. Ланни вздохнула. Она прекрасно понимала, что указывать и предостерегать настолько гордую и самоуверенную женщину как Серсея опасно, но не могла поступить иначе. Если бы Серсея всерьез оскорбила Лизу Талли, с недавних пор Баратеон, им всем стало бы опасно ходить без отряда охраны. А Серсее вообще не стоило бы покидать Утес Кастерли: от Ромельды не укрылось то, с какой ненавистью смотрят вслед девице Ланнистер слуги — люди, которые пережили штурм Королевской Гавани и теперь были вынуждены служить дочери Кровавого Льва. И, разумеется, любой имеющий глаза и уши знал, как простолюдины обожествляют Лизу Талли.       Ланни пыталась не дать Ланнистер наделать глупостей, но та сделала все по-своему. Им повезло, что леди Лиза нашла поведение Серсеи смешным и не стоящим ее пристального внимания, но львица лелеяла раненую гордыню, а саму Ромельду заклеймила предательницей.       — Тебе нужно быть благодарной, — резко отчитала ее мать после уничижительного ужина с лордом Селтигаром, на котором она чувствовала себя товаром, бесцеремонно и равнодушно осмотренным и признанным негодным. — Леди Серсея приложила усилия, чтобы найти тебе супруга, несмотря на ваши разногласия, не упусти свой шанс.       Лорда Селтигара она «упустила», но муж действительно нашелся. Не благодаря помощи Серсеи.       — Присаживайтесь, леди Ромельда. Чаю?       Спокойный ровный тон вкупе с полуприкрытыми глазами и чуть расслабленной позой создавал образ человека, несущего бремя власти долгие годы, давно привыкшего к могуществу, а потому равнодушного к чужим инсинуациям. Холодные, как лед, голубые глаза не пытались смотреть в душу — что они там не видели? — не оценивали — все уже изучено, взвешено и записано — не прожигали насквозь — она того не стоила. Эта женщина была совсем не похожа на ту строгую, но снисходительную леди Талли, с которой она обычно имела дело. С другой стороны — до этого все их контакты были публичными, всегда было много посторонних, сейчас же они сидели в покоях леди Баратеон вдвоем, даже Маллистер и Уэнт не было рядом.       — Итак, не буду ходить кругами, если позволите, — а то, что до этого она вымотала душу молчанием, это ничего? — Ваши отношения с будущей королевой ухудшились, стремительно и необратимо: леди Серсея не из тех, кто прощает перечивших ей людей. Вы это понимаете?       — Да, леди Баратеон, — глупо было отрицать очевидное, эту зубастую форель в шкуре лани ей в любом случае не обмануть. — Как вы возможно знаете, меня решили обречь на участь старой девы, заодно испортив тем шанс на брак моим младшим сестрам.       Ромельда крепче стиснула чашку, отказываясь отводить взгляд, честно показывая слабые места и не пытаясь изобразить, что у нее все прекрасно. Она не была глупой и подозревала, зачем леди Баратеон позвала на личную беседу в такое непростое для нее время. Она готова склониться, но не столько ради себя, сколько ради Джейлы и Амаи: она бы и в Молчаливые сестры ушла, если бы уверилась, что ее испорченная Серсеей репутация тянет их на дно.       — Хорошо, что вы это понимаете. Что ж эту проблему достаточно легко решить, но все имеет свою цену, — леди Баратеон слегка склонила голову. — Я начну несколько издалека. Восстание не только сменило прежнюю династию, оно так же разрушило прежние союзы и исковеркало связи между домами Вестеросса. И сейчас я не только об отношениях верховных домов, но и тех связях, что строятся внутри и между регионами. Кровные, торговые, политические — неважно, война сожгла их и теперь надо строить другие, скрепляя Вестерос заново. И одним из наиболее пострадавших регионов мне видятся Королевские земли.       — Несомненно, миледи, — если форель готова взять под покровительство их всех, то Ромельде остается лишь благодарить богов, что она зачем-то понадобилась леди Штормовых земель. И служить ей также верно, как служила Серсее.       — Обычно поддержанием или восстановлением связей в регионе занимается верховный лорд и его семья, в данном случае — король с королевой. Однако у меня сложилось стойкое убеждение, что полностью полагаться на них в этом вопросе несколько недальновидно, — Ромельда согласно хмыкнула в чашку. Разгильдяй Роберт и гордячка Серсея не кажутся подходящими персонами для сплачивания разоренных земель: для одного это бывшие враги, с которым недавно проливали друг другу кровь, для другой люди низшего порядка, не стоящие пристального внимания. Они соберут подхалимов и прохвостов, тех, кто предпочитает не марать руки трудом, а языки — разумом, чтобы те постоянно их восхваляли. Ожидаемо, но небезопасно и недальновидно. — Нет, я, конечно, бесконечно верю в удалую харизму его милости и природное обаяние его будущей супруги, но предпочитаю иметь запасной план и выход на случай неожиданностей.       Что ж широкая натура его милости уже была знакома Ромельде, и не поддаться на ее притяжение было сложным делом, но Баратеон встал во главе дома годы назад — и все же несколько штормовых лордов не поддержали Восстание. А обаяние Серсеи слишком легко разрушалось ей самой, ее капризами и зловредностью. Оставить Королевские земли только их заботе и через десяток лет у короля вообще не будет опоры, потому как лорды и леди сформируют свою, обособленную от его милости коалицию, а вокруг трона будут льстецы, лицемеры и попрошайки. Это Ромельда понимала, как и то, что защищать трон кружным путем будут вторые Баратеоны, лорд Станнис с супругой, которым вообще-то необходимо восстанавливать Штормовые земли — пострадавшие как бы не больше, чем земли короля. Им нужны люди, и по какой-то причине леди Лиза обратила взгляд на нее.       — Последующие годы будут непростыми, но к следующему десятилетию Королевские земли успеют восстановиться, — неожиданно прервала ход ее мыслей леди Баратеон. — Вы могли бы поучаствовать в этом процессе, как леди Челстед.       — Что, простите? — Ромельда не сдержала удивленного возгласа.       — Вам ведь нужен супруг? Теодор Челстед стал лордом не так давно, после смерти его отца, лорда Кварлтона Челстеда, предпоследнего десницы Эйриса. Ему двадцать пять лет, но на сегодня у него проблемы с поиском подходящей партии.       — Все ищут монаршей милости, — тихо согласилась Ромельда. Всем бывшим сторонникам Таргариенов непросто, особенно тем, кто держался за Эйриса до самого конца — не то чтобы у лордов Королевских земель был выбор, не тогда, когда у большей части были родичи при дворе, которых бы сожгли живьем за неподчинение. А бывший лорд Челстед еще и был десницей при Эйрисе, что точно не нравится новому королю. — И вы предлагаете сосватать меня за него?       — Я предлагаю вам присмотреться, леди Ромельда, — ровным тоном ответила леди Баратеон. Она вздрогнула от холода в голосе миледи и та смягчилась. — Поймите меня правильно, леди Ромельда, я бы предпочла, чтобы вы вышли замуж за лорда Челстеда и привязали его к новой династии. Но если вы с ним не сходитесь в принципиальных вопросах, брак будет несчастливым, что только оттолкнет Теодора от вас и всего с вами связанного, а вас от меня — а мне нужен свой человек высокого положения в Королевских землях, который будет притягивать новых вассалов под знамя новой династии.       — Поэтому я прошу присмотреться, попробовать понять, что он за человек и сможете ли вы с ним построить надежный союз. Захотите ли вообще пытаться. У вас обоих непростая ситуация, что может послужить поводом объединить усилия и вернуть дому прежние позиции. Но если ответом будет «нет», значит нет.       — А лорд Челстед… — она замолчала, не уверенная как уточнить, будет ли лорд в курсе, что его рассматривают как потенциального жениха. Если да, то это будет такая же неловкая ситуация, как с лордом Селтигаром, а она не готова еще раз через нее пройти!       — Я полагаю, будет правильным дать ему возможность выбора, но позднее.       Потому что никому не понравится чувствовать себя в ловушке, а цель миледи не подчинить лордов Королевских земель, а сплотить их и привязать добровольными узами верности к трону Баратеонов. Разумеется, Ромельда согласилась. Вскоре среди ее слуг появилась Нелли — помощница и тайный связной с отбывшей в Штормовой Предел леди Лизой. Девица оказалась грамотной — неслыханное дело! — умной и осторожной, не старалась сближаться с Ромельдой и, по словам Рози, ее личной служанки уже долгие годы, не пыталась что-либо разузнать о Ланни, кроме общеизвестной информации. На прямой вопрос, должна ли Нелли следить за ней, служанка невозмутимо сообщила, что это не входит в ее обязанности. Такое самообладание обычной простолюдинки вызывало невольное уважение и опасение: сколько еще таких людей на службе дочери мастера над шептунами?       Пусть такая возможность представилась нескоро, но Ромельда познакомилась с лордом Теодором Челстедом — на свадьбе его милости были, наверное, все лорды Вестеросса. Лорд Челстед в праздничном турнире не участвовал, но сделал правильные ставки и пребывал в весьма благодушном настроении от выигрыша. Ромельде повезло сидеть рядом на праздничном пиру, и они вели легкую застольную беседу, пока лорд не изволил заснуть, опьянев от нескольких кубков арборского золотого. На следующий день лорд Теодор весьма путано просил прощения за то, что уснул прямо во время ее рассказа о поездке в Старомест. Извинения были искренними, поэтому Ромельда не стала уточнять, что рассказ она закончила за пару кубков до его засыпания.       Лорд Челстед показал себя мужчиной не слишком раскованным и властным, производя впечатление скорее молодого мейстера, чем лорда. Не лучшее впечатление для человека, которому надо править своими землями: не только управлять слугами и крестьянами в мирное время, но и вести войска на войну, но могло быть и хуже. Вежливый и обходительный, лорд Теодор предпочитал слушать, а не говорить, наблюдать, а не участвовать, и вряд ли собирался возвращать дому влияние, которое было у них раньше. Не амбициозный человек. Ромельда не была уверена, в достоинства это занести или недостатки: леди Баратеон, скорее всего, хотела бы, чтобы они активно участвовали в жизни двора, а не отстранялись от него.       — Если бы миледи хотела, чтобы вы собирали круг прямо под носом у королевы, она бы вам так и сказала, — уверено опровергла ее сомнения Нелли. — Я передам ваши сомнения, но вместе с тем надо сообщить, будете ли вы продолжать в том же направлении. Помимо отсутствия честолюбия есть ли что-то, что вас не устраивает?       — Нет. Если эта черта не помешает планам леди Баратеон, меня все устраивает.       Леди Баратеон ничто не мешало, а лорда Челстеда, оказалось, устраивала ее кандидатура, как и то, что ее покровительницей выступила леди Лиза, а не королева, как он ожидал. Серсея Ланнистер не вызывала у лорда добрых чувств, кроме разве что отстраненного любования внешней красотой — он неплохо узнал характер дочери десницы в то время, когда Тайвин еще надеялся породниться с королевской семьей и Серсея жила вместе с ним в Королевской Гавани. Впечатление о львице было таким, что лорд Челстед совершенно не горел желанием вступать в брак с кем-то из ее окружения, но вряд ли бы смог быстро придумать неоскорбительную причину отказа.       — Говоря откровенно, на данный момент я действительно не считаюсь удачной партией для большинства леди одного со мной статуса. По многим причинам, не только ввиду неприязни со стороны короля Роберта, хотя это одна из важнейших причин, — Теодор не считал нужным скрывать от Ромельды личные мотивы. — Конечно, как сейчас шутят, всегда есть Фреи, но я все же надеялся на лучший исход. И теперь премного благодарен леди Баратеон за помощь.       Ромельда тоже была благодарна леди Баратеон за покровительство, а так же за время, данное на привыкание к новой роли и новой жизни. Хотя возможно это было связано с тем, что леди подарила дому Баратеонов наследника и была несколько отвлечена от любых планов. Со временем леди Челстед пришлось признать, что супруга она недооценила. Да, Теодор не стремился участвовать в придворных интригах, но это не значит, что он не подмечал многие важные детали, которые позволяли ему довольно точно оценивать расстановку сил. Король Роберт отнял у него большую часть земель в пользу короны, как и еще у некоторых особо известных сторонников Эйриса, точнее у всех членов его Малого Совета последнего созыва, поэтому лорд Челстед не лез в интриги, сосредоточившись на том, чтобы не потерять еще больше.       — Я не хочу рисковать тем, что имею, не тогда, когда раны от правления безумца и восстания демона так свежи. Разве тебе не хватает тех денег, что у нас есть?       Хватало. Ромельда смущенно признавала, что несмотря на родство с богатейшим домом Семи Королевств, сейчас она живет лучше. И это при том, что Королевские земли пострадали во время восстания, и требуется время и лето хотя бы на пару лет, чтобы люди перестали голодать. Но леди Баратеон рассчитывает, что она как леди Челстед соберет вокруг себя людей, верных оленьей династии, и Ромельда не может ее подвести. Но с чего начать?       — Ой, какое у вас чудесное платье, леди Ромельда! Это мода Западных земель? Ах, какая приятная ткань, и цвет вам очень к лицу! У вашей швеи умелые руки, не одолжите?       Леди Талиса Риккер буквально снесла ее потоком слов, как делала всегда, с первой встречи на свадьбе. Сначала Ромельда подозревала, что та тонко издевается над ней, спрашивая, но не давая вставить и слово, но пришлось признать, что у леди очень оживленная натура. Лорда Ренфреда, видимо, устраивает, а их дочери даже не пытались вклиниться в монолог, когда леди Талиса обращалась к ним, терпеливо ожидая, когда напор ослабнет и можно будет вести нормальный диалог. Леди Изабель, мать Теодора, была старшей сестрой нынешнего лорда Риккера, а его супруга отличалась повышенной общительностью, поэтому ничего удивительного, что дома оказались связаны очень тесно.       Настолько, что когда стало известно о том, что дом Челстедов скоро пополнится, именно леди Талиса приехала к ней с поддержкой и советами, ее родная мать ограничилась письмом и добрыми пожеланиями, потому что была нужна младшим сестрам. Конечно, малышки Джейла и Амая хотели приехать повидаться, сейчас или после родов, но родители были против — и с ней осталась лишь леди Талиса.       — Дядя Ренфред просто хочет немного отдохнуть в тишине, — шутливо уверял Теодор.       Как бы то ни было, в итоге Ромельда была благодарна леди Риккер, потому что та успокаивала ее и не покидала покои во время родов, отвлекая разговорами. Простодушная, удивительно домашняя леди Талиса мечтала только о сыне-наследнике и хороших партиях для дочерей. Ее не слишком волновало положение дома Риккеров, которым тоже досталось за верность Таргариенам, она не строила планов по его улучшению, искренне считая это мужской заботой. С ней можно было отдохнуть от размышлений и рассуждений, от планов миледи и не всегда успешных попыток сблизиться с леди других домов Королевских земель. Обидно, что Ланни были слишком далеки от Ланнистеров для Утеса Кастерли, но слишком близки для Королевских Земель, которые запомнили внезапный штурм столицы и смерти своих родных.       — Им же хуже, — неожиданно поддержала ее Нелли. — Когда блок будет сформирован, а вы его возглавите под патронажем миледи, они сами начнут искать к вам пути.       — Именно! Они сами будут просить миледи о милости и всячески задабривать, — тут же возбужденно поддакнула верная Рози.       Иногда только эта мысль и поддерживала ее: после рождения Элис она стала невыносимо капризной, постоянно уставшей и отчаявшейся. Мейстер говорил, что это нормально для матери новорожденного, что ей нужно подождать, пока ее тело поймет, что ее дитя, связанное с ней девять месяцев, не пропало, а рядом с ней, и тогда все наладится. Леди Талиса была менее оптимистична, шепотом признаваясь, что первый год почти все время злилась на старшую дочь, потому что она не была тем идеальным ребенком, которого она представляла, а сама Талиса не была идеальной матерью, какой всегда себя видела в мечтах.       — Поверьте, милая, именно эта неидеальность в итоге привязывает людей друг к другу.       Леди Талиса гостила у них свыше полугода, была шумной, неутомимой и навязчивой, но с ее отсутствием Ромельде показалось, что замок опустел. Теодор уверенно говорил, что с его тетей так всегда и что дома ее заждались настолько, что в ближайший год из замка не выпустят. Ромельде такие отношения казались милыми и необычными, в ее семье были приняты менее тесные связи. Отец не видел сестер как бы ни со дня их свадеб, да и брата бы не видел, только они жили в одном городе. У матери была такая же ситуация.       Да что там, даже сейчас, когда она волновалась из-за первого ребенка, ее мать ограничилась письмом просто потому, что все знали, что она в немилости у Серсеи! Родители искренне хотели вычеркнуть ее из их жизни, чтобы Роми не портила их образ, как темное пятно — светлое платье. И пусть королева была далеко от Утеса, пресмыкаться пред ней и, что вернее, перед ее грозным отцом они не перестали. Ничего, она с этим справится. Со всем справится.       — Добрый день, леди.       — Леди Челстед, рада вас видеть!       Сколько усилий ей пришлось приложить к тому, чтобы к ней обращались без прищуренных глаз и надменных улыбочек. Как ни иронично, но резкое отдаление семьи неожиданно сыграло в ее пользу, как и радушие леди Риккер, и падение королевы. Влияние Серсеи на людей резко снизилось, после того, как стало очевидно, что потеряв ребенка, она потеряла и расположение царственного супруга, раз тот позволил лорду Утеса Кастерли посадить львицу на цепь и приставить к ней надзирателей.       И, конечно, в росте значимости леди Челстед сыграла роль леди Баратеон. Нет, та не приближалась к Челстедам, ей это было не нужно, миледи только намекнула, что им было бы неплохо отметить год с рождения дочери небольшим празднованием. Теодор — не типичный лорд, любящий турниры, а Элис девочка, а не сын-наследник, но если миледи по каким-то причинам велит устроить пир, лучше прислушаться. Зачем леди Лизе это нужно, стало очевидно, когда среди подарков таинственным образом появился и дар от лорда и леди Баратеон из Штормового Предела — книга сказок со всего Вестероса. Сказки собирала и сортировала сама леди Лиза, и она же выслала по копии книги каждой семье верховного лорда вне зависимости от наличия у них маленьких детей.       А теперь копию получили и Челстеды, причем в письме с поздравлением было указано, что в книге есть две сказки с их земель — о деве, обратившейся в белый шиповник, и о драконе, прилегшем на лугу и обратившемся в каменные холмы. Такие подарки не проходят незамеченными, и Ромельде больше не приходилось прикладывать усилия, чтобы побудить в других интерес и желание сблизиться с ней. В конце концов, леди Баратеон, выйдя замуж, тоже стала частью правящего дома, его милость был к ней благосклоннее, чем к собственной супруге, и такой намек на ее покровительство притянул к Челстедам много любопытных, интересующихся, задумавшихся и просчитывающих на пару шагов вперед фигур, не только с Королевских Земель.       — Прекрасно выглядите, леди Делена, — она улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка достигла глаз. Если ее план удастся, они получат еще одного сильного союзника новой династии, что, конечно, добавит веса ее словам в будущем и укрепит влияние на другие дома.       Делена Флорент, племянница лорда Алестера, несмотря на окружающих ее девиц, выглядела одиноко: ее ближайшие подруги, ее кузины покинули ее практически одновременно. Рею Флорент отец отдал замуж за Лейтона Хайтауэра — четвертым браком. Старец годился той в отцы, если не в деды. А Селиса Флорент ушла в септы, когда стало очевидно, что даже высокого положения недостаточно чтобы найти ей супруга, раз уж даже Делене — объективно красивой, пусть и такой же ушастой девице — его еще не нашли. А ведь проблема была в излишней придирчивости сира Колина, если бы он не искал исключительно среди птиц высокого полета, давно бы уже внуков дождался.       Делена Флорент стала одной из ее целей на турнире в честь победы над пиратами, а точнее — ее удачное и полезное для трона замужество. Флоренты считаются сторонниками Баратеонов с самого Восстания, но в качестве награды получили послабления налогов, а не земли Тиреллов, статус Хранителей Юга и верховных лордов Простора, о чем, определенно, мечтали. Когда дочь Мейса Тирелла обвенчали с наследником Орлиного Гнезда, злость лис можно было потрогать руками. Лорд Флорент пробовал нивелировать это, предложив свою младшую дочь и ее кузин для брачного союза с Джейме Ланнистером, но предложение было отклонено в пользу дочери Лейтона Хайтауэра. Это было сильным ударом по самолюбию, вторым стал завуалированный отказ лорда Талли на брак с его наследником, но Эдмар Талли хотя бы вообще остался свободным, а не был спешно обвенчан с кем-то другим.       Конечно, лорд Староместа был хорошей партией для Реи, но не стоило забывать — у лорда Лейтона уже были наследники, целых четверо сыновей и шесть дочерей, одна из которых станет в будущем леди Утеса. Даже если маленькая лиса родит ему сына, он будет далек в очереди наследования Староместа, поэтому партия неплохая, но далеко не идеальная. Ромельда лишь надеялась, что у нее получится лучше, но для начала ей стоило сблизиться с леди Деленой, воспользовавшись ее одиночеством. Так же как миледи поступила с ней, приблизив к себе в трудное время, когда она почти отчаялась, но еще не сдалась.       — Хорошее решение, леди Ромельда.       Леди Баратеон приехала погостить в Красном замке впервые с переезда в Штормовой Предел, поэтому ничего удивительного, что они встретились лично. Леди Лиза поздравила ее с успешной помолвкой лорда Велариона и леди Делены, их свадьба была запланирована на начало следующего года. Делена светилась от радости: лорд Монфорд был хорош собой, проявил себя в морском сражении с кракенами и благодаря указу его милости об использовании старого закона против самих железнорожденных вернулся с богатой добычей.       Каким образом будущая леди Веларион узнала о ее участии в помолвке, было неясно — Ромельда подозревала Нелли и умение той распространять нужную леди Челстед информацию — но еще один камень в основание трона был заложен. А еще она была полезна леди Баратеон и это успокаивало: буквально на днях леди Лиза каким-то образом добилась отъезда очень настойчивой и пугающей красной жрицы. О ведьме было неприятно даже вспоминать, поэтому выгнавшая ту миледи была еще опаснее. Вызывающие наряды колдуньи никого не оставили равнодушным — кроме, пожалуй, сухого и черствого лорда Баратеона — и Теодор еще пару недель после отплытия Мелисандры считал Ромельду обиженной из-за ерунды и не проявлял большого интереса к ее делам. К счастью.       — По поводу Фаррингов не беспокойтесь, тут я вам помогу.       Ромельда шумно выдохнула, потому как Гилберт Фарринг, наследник лорда Фарринга и старший брат леди Аннары, каким-то образом спас Теодора во время штурма Пайка и этот долг надо было выплатить. Конечно, она сблизится с леди Ларрой, женой сира Гилберта, но и пристроить засидевшуюся в девичестве леди Аннару было бы полезно, потому как идея Теодора — брачный союз между их детьми — ей не нравилась совершенно. Сначала она поднимет их дом как можно выше, а там и найдет Элис удачную партию. Честолюбие у них с мужем было одно на двоих и досталось ей целиком.       — Аннара с нетерпением ждет свадьбы, — прочирикала леди Ларра, снисходительно улыбаясь невесте, та лишь натянуто улыбнулась.       Ромельда могла ее понять, и натянутость, и нетерпение, и скрытый страх, который видела всякий раз, когда речь заходила о лорде Кафферене. Леди Аннаре, в отличие от Ромельды, не оставили выбора и возможности узнать супруга, той оставалось лишь гадать, что он за человек. Став лордом после гибели отца в битве при Эшфорде, лорд Деймон Кафферен был вдовцом, его супруга умерла, так и не дав миру новую жизнь, положенные два года траура истекли почти год назад, но никаких попыток вступить в брак не было. До этого момента, и леди Челстед оставалось лишь гадать, каким образом леди Баратеон убедила того посвататься к Аннаре Фарринг.       Леди ничего не знала о супруге, но была согласна выйти за любого, лишь бы подальше от невестки: даже Ромельду стал раздражать высокомерно-снисходительный тон леди Ларры. Тем более что она прекрасно помнила свое собственное состояние несколько лет назад, когда ее унизили очередным отказом. Но и без Фаррингов у нее хватало забот. Заметив, наконец, центр сплочения Королевских земель, с ней сблизились Читтеринги и недавно они сговорились, что наследник дома будет воспитываться Теодором, сначала послужит пажом, а после и оруженосцем. Это было неплохой договоренностью, но Ромельда понимала, что будет лучше пристроить мальчика оруженосцем к кому-нибудь статусом повыше.       Люкос был всего на четыре-пять лет старше Элис и однажды мог составить ей хорошую пару, да и миледи напомнила, что Челстеды собирают вокруг себя людей ради службы королю, а не сами по себе. Протолкнуть мальчика в оруженосцы к его милости с помощью миледи кажется возможным — тем более что его милости необходимы связи с домами Королевских земель, а время, которое он побудет у них пажом, она потратит на создание привязанности к их семье.       — Леди Челстед, как я рада вас видеть!       Леди Танда Стокворт, чья старшая дочь выбрала себе в мужья симпатичного, но пустоголового рыцаря из Берчей, не так давно сообразила, что искать милости у королевы, конечно, можно, но бесполезно, поэтому стала искать подход к ней и Теодору, для начала посадив на свадебном пиру почти по-родственному близко к молодоженам. Женщина определенно надеялась, что Ромельда, устроившая уже несколько выгодных брачных союзов, поможет ее младшей дочери, но себе она признавалась, что Лоллис слишком сложный случай.       Непривлекательная внешность вкупе с недалекостью не позволяло леди Танде выдать младшую дочь замуж, даже почти нищие лорды не интересовались той, пусть приданое обещалось достойное. Стокворты мало пострадали после Восстания, как дом, выродившийся по мужской линии: даже гневливый король Роберт не стал отбирать земли у вдовы и ее осиротевших дочек.       — Леди Танда, я понимаю, что вы рассчитывали на иное, но боюсь это все, чем я могу вам помочь…       — Не только вы, да? — она ожидала резкости и неприятия, но слышала лишь смирение. Письмо миледи с более подробным описанием предложения сделало свое дело: если бы такое предложила Ромельда, леди Стокворт отвергла бы его с гневом, но леди Баратеон использовала слова как оружие и леди Танда была сломлена. — Хорошо. Боюсь, это лучшее на что я могу рассчитывать.       Лорд Личестер сошел с ума после гибели сыновей, был стариком пятидесяти лет, но он оставался лордом, и Лоллис действительно не могла рассчитывать на лучший вариант. С помощью мейстера Руна они получили согласие лорда и поддержку местного септона, кроме того леди Баратеон отправила в полуразрушенную крепость Личестеров своего человека, устроив его на должность кастеляна, чтобы тот помог восстановить их дом и воспитать следующего лорда. У Ромельды были сомнения, что лорд Лаймонд в таком состоянии способен зачать ребенка, но по словам мейстера есть способ обойти эту проблему, если она вообще возникнет.       Ромельде было жаль леди Лоллис и ее мать, ей бы очень не хотелось подобного для Элис, но в то же время она понимала, что если бы леди Танде не нравились перспективы, она бы спасла дочь от брака, просто отказав. На самом деле та довольно быстро успокоилась и даже обрадовалась: ее глуповатая дочь замужем за лордом и станет матерью следующего. Свадьбу те сыграли тихую и малолюдную, только верные вассалы и рыцари, что было разумно, учитывая состояние лорда Лаймонда. Леди Баратеон неожиданно сумела найти время, чтобы прислать поздравления и подарок, что также подбодрило леди Стокворт.       На какое-то время у Ромельды снова не было ни сил, ни желания общаться с людьми: она обнаружила, что снова ожидает ребенка. Вскоре за Веларионами дом Челстед праздновал рождение наследника, и Карл надолго поглотил все ее внимание.       — Поздравляю с рождением наследника, — миледи мягко улыбалась, определенно довольная тем, как все складывается. Ромельда слышала, что на пиру королева навлекла на себя недовольство леди Баратеон, но она была слишком занята, разговаривая с его милостью, а после слишком вымотана, чтобы выяснять подробности. — Я слышала, король довел вас до слез. Как вы?       — О, нет, миледи, я просто слишком резко отреагировала! — смутилась Ромельда. Она не должна была позорить себя и Теодора, но ее так расстроило, что король прошелся по мужу и его отцу, что она вышла из себя, наговорила глупостей, а после еще и сбежала, сведя на нет собственные усилия по сближению с троном.       — Его милость не был недоволен, скорее смущен, — успокоила ее миледи. — Я же считаю, что ваши действия ввиду искренности были полезны для вас и вашего дома. Особенно напоминание, что лорда Кварлтона сожгли живьем за попытку неподчинения.       — Это было на эмоциях…       — И подействовало так, как ничто не могло, — отрезала леди Баратеон. — Вашу дочь и воспитанника вашего мужа пригласили на чаепитие к принцессе Мирцелле. Там будут мои дети, младшие Тиреллы, мальчишки лорда Старка, наследник лорда Аррена и другие, столь же высокородные малолетние господа и дамы от трех до десяти лет. Будущее высшего общества.       Да, попасть туда было бы сложно без патронажа миледи и снисхождения короля Роберта — Серсея бы точно выступила против. Возможность войти в свиту принцессы была важным шагом, но там многое будет зависеть от Элис, понравится ли она дочери Серсеи Ланнистер. С другой стороны, теперь ей будет легче пристроить Люкаса к королю оруженосцем, он как раз ровесник Гарольду Хардингу, наследнику лорда Аррена, которого, по словам миледи, вот-вот устроят сквайром его милости.       — С этим разберется Эдмар. У нас с вами же будет другие заботы, одна из которых будет целиком на вашей совести…       Ромельде нужно было убедить лорда Риккера сосватать его старшую дочь за одного из Фреев. Когда она услышала о таком варианте, чуть сама не заспорила, потому как Хелейне могли найти намного более выгодную партию, чем очередной хорек, даже не из первых потомков лорда Уолдера. Но леди Баратеон не из тех женщин, которых можно переубедить в споре, поэтому теперь перед Ромельдой стояла невыполнимая задача.       — Нет! Нет, нет и нет, Ромельда, как ты можешь такое предлагать?! Совершенно недопустимо!       Леди Талиса была против брака ее драгоценной дочери и какого-то хорька и выражала свое несогласие громко и многословно. Лорд Риккер же молчал, оценивающе оглядывал ее и Теодора, а после неожиданно прервал супругу, уточнив, от кого исходит инициатива этого брака. Леди Баратеон, видимо, успела произвести впечатление на лорда Ренфреда, потому что тот согласился всерьез обдумать это предложение. Первин Фрей участвовал в турнире оруженосцев, но проиграл в первый день и выглядел незавидным женихом, поэтому Ромельда была обескуражена, когда леди Талиса траурным голосом сообщила, что ее супруг и лорд Фрей пришли к взаимопониманию. Хелейна выйдет за хорька замуж, когда тот станет рыцарем.       — Какой скандал…       — Юность небрежна, леди Ромельда, — сверкая улыбкой, Лиза Баратеон с явным восторгом рассматривала парочку «влюбленных», Аддама Марбранда и принцессу Арианну, уже леди Арианну Марбранд. — Но в данном случае, я думаю, небрежности было ни на грамм.       — Простите? — она ошарашенно взглянула на миледи. Не хочет же она сказать?       — Я не думаю, что совать нос в эту игру безопасно для вашего, да и для моего, здоровья, — уже без улыбки предупредила леди Баратеон.       Леди Челстед сглотнула: предупреждение получено, она будет нема и слепа для своего же блага. Если уж даже леди Лиза не хочет интересоваться тем, что происходит в доме Мартеллов, то ей тем более там нет места. Потому что если ее мысль верна, партию разыгрывают такие люди как Тайвин Ланнистер и принц Доран Мартелл — совсем другой уровень и другие ставки, если можно так выразиться. Тем более что помимо Мартеллов к наследнику Утеса подбирались и розы Хайгардена: после большого турнира Лорас Тирелл стал сквайром Джейме Ланнистера, а Лансель Ланнистер стал оруженосцем только посвященного в рыцари Уилласа Тирелла. Интересный обмен, стоит понаблюдать за всем поближе, скоро как раз появятся сразу два повода: свадьба карлика с Утеса и северной медведицы, а вскоре после них — наследника Хайгардена и юной пиратки.       Празднования были большими, гостей было столько, что даже Ромельда не всех узнавала, а ведь информация была ее единственным оружием, Мейс Тирелл и Тайвин Ланнистер словно пытались друг друга перещеголять богатством. Но даже они не рискнули переплюнуть турнирные призы его милости, хотя тот бы не обиделся. Разумеется, король и королева побывали на обеих свадьбах, Роберт порывался поучаствовать в турнире, но если Мейс Тирелл лишь соглашался на все заявления короля, то лорд Ланнистер был непреклонен. Еще не хватало, чтобы короля убил на его турнире какой-нибудь везучий недоумок! Если бы с королем был лорд Аррен или лорд Старк, они бы определенно помешали тому творить глупости, но, к сожалению, голоса разума Роберта Баратеона разделились, один остался править страной, второй вернулся на Север.       С другой стороны, в Хайгардене была одна золотая роза разума, которая очевидно и втолковала, как не следует обращаться с королем, всем недошедшим собственным умом, и его милость вышел из общей схватки с парой синяков, но счастливый как пьяница в винном погребе. Собственно, как пьяница он и напился, а на следующий день гости — те, кто смог встать достаточно рано — могли полюбоваться разборками двух оленей с громкой поддержкой третьего. Мастер над законами не любил отвлекаться от своих обязанностей, разве что ради семьи, но как верховному лорду Штормовых земель, ему нужно было присутствовать на празднованиях такого уровня. Кроме того, Тириону Ланнистеру благоволила семья его жены, а Уиллас был почти сквайром — они с королем разделили обязанности по обучению трех оруженосцев.       Поэтому лорд Баратеон был в Хайгадене, не мешал старшему брату делать глупости, вернее, перестал спорить сразу после некой приватной беседы с Королевой Шипов. А ведь лорд Станнис, пожалуй, действеннее всех боролся с дурными привычками брата. Хотя бы потому что ничуть того не боялся, а весь Вестеросс знал, что если какой-нибудь идиот выполнит хоть один необдуманный и гневный приказ монарха против лорда Баратеона, то от него и его дома не останется даже памяти. Однако задерживаться на всю неделю мастер над законами не стал, уехал в Штормовой Предел и, зная, что там творится, Ромельда лишь удивлялась, что он не сбежал раньше.       — Вам не кажется, что леди Баратеон несколько… отличается от себя обычной? — Рози, задав вопрос, тут же стушевалась и закрутилась по покоям, изображая занятость.       Не слишком тактичный способ спросить о чьем-то безумии, но для служанки сойдет. Ромельде и самой было интересно, с чего вдруг леди Лиза занялась драконами, когда всем известно, что даже Таргариены — валирийцы по происхождению — не смогли их пробудить. Но за годы она привыкла верить, что миледи знает что делает: пример Первина Фрея, ныне наследника Росби, доказывал это. Когда стало общеизвестно, что то ли десятый, то ли двадцатый сын старика Фрея стал наследником богатого и мучающегося чахоткой лорда Росби, Ромельда не сразу поверила. Но после визита леди Риккер, чья старшая дочь теперь однажды станет леди Росби, и потока ее благодарностей и вопросов, не может ли «милая Ромельда» поспособствовать браку и другой дочери леди Талисы, поверить пришлось.       Первин смог стать наследником, потому что произвел хорошее впечатление на деда, но вообще рассмотреть кандидатуру молодого хорька старик решил только после прямого или косвенного вмешательства миледи, в этом-то Ромельда была уверена. Но все же знают, на кого полагается леди Баратеон в вопросах Королевских земель? Вот и молодой наследник Росби это знал:       — Леди Ромельда, я так и не поблагодарил вас за то, что вы поспособствовали моему браку с леди Хелейной…       Свадьбу Хелли с Фреем сыграли в начале года, еще до Росби, потому что старик Уолдер не замедлился с тем, чтобы найти, за что посвятить отпрыска в рыцари, но юнец не выглядел недовольным: понимал, что без этого брака никто бы не похлопотал за него перед лордом Джайлсом. Помимо детей леди Бетани на замок и земли Росби в будущем могли бы претендовать и Стокворты, более дальняя родня, но благодаря браку леди Лоллис и рождению ее сына, будущего лорда Хостера Личестера, леди Танда весьма спокойно приняла внучатого племянника как наследника ее кузена.       Леди Фалиса другое дело, но даже она не смогла спорить с неозвученным, но уже очевидным доводом в пользу хорька, который и убедил лорда Росби: Фалиса года три как замужем и все еще не стала матерью, когда как положение Хелейны стало известным уже к середине года. А после всем стало не до интриг: драконы возродились.       — Это просто невероятная удача для Баратеонов, — задумчиво произнес Теодор, погладив заснувшего сына по спине. Как ни странно, но супруг проявлял внимание к воспитанию детей ничуть не меньше чем она сама, что позволяло Ромельде чаще заниматься своими делами. — И в то же время очень многие будут недовольны…       — Простой народ уже шепчется, что на троне снова достойный король.       — Почему это? — изумился Теодор. — Дракон же вроде родился в Штормовом Пределе?       — Потому что его милость скоро пробудит своего, — пожала плечами Ромельда. — Милорд, лорд и леди Баратеон последние люди, которые будут отнимать трон у короля Роберта. Это слишком противоречит их характерам. Ну, а про яйцо короля слышал весь Вестеросс, наверняка он уже занят его пробуждением, теперь, когда точно знает, как это сделать.       — Что ж, укрепление королевской власти на фоне заморских беспорядков звучит обнадеживающе.       — Что ты имеешь в виду?       — В Эссосе затухает очередная война — хотел бы я, чтобы она была обычной войной между городами, но меня не оставляет беспокойство, что там творится что-то большее.       — Это же за Узким морем, какое отношение к нам могут иметь войны Вольных городов?       — Узкое море не зря так названо и на нас влияют их конфликты, просто не так сильно, особенно теперь, когда набирает обороты торговля с Летнийскими островами. Но пиратов на Ступенях становится особенно много во время их разборок, а Королевский флот хоть и силен, но тоже имеет свои пределы, Монфорд недавно жаловался, что пираты никак не выведутся, хорошо хоть железнорожденных потопили. Сейчас война в Эссосе прошла особенно кровавая, а где много потерь и лишений, там и жажда легкой наживы выше.       — Думаешь, появится новый Король Ступеней?       — Надеюсь, до этого не дойдет.       Дракон со светло-золотой чешуей был главным объектом внимания всего двора. Маленький, словно кошка, он часто сидел у его милости на плечах, лишь изредка спускаясь покормиться. По слухам кроме самого короля так свободно к нему приближаться мог лишь Ренли Баратеон, его дракон терпел, всех остальных же прогонял шипением и горячим как огонь дыханием. Второй оруженосец короля, Гарольд Хардинг дрожал, даже находясь с драконом в одной комнате, и Ромельда задумалась, стоит ли рисковать Люкасом. Она привязалась к мальчику, вежливый и простодушный ребенок не доставлял неприятностей более обычного и был добр к Элис и даже Карлу, хотя, видят Семеро, никогда на ее памяти мальчишки возраста Люкаса не проявляли столько терпения к двухлетнему малышу. Но в любом случае, вопрос его благоустройства можно пока отложить: ее внимания запросил наследник Росби.       — Миледи, вас пора называть сводней всего Вестеросса, — Нелли нахально улыбалась ей в лицо, а у Ромельды даже не было сил отправить ее работать на благо дома Челстед. Хорошо, что верная Рози молча принесла ей чай с любимыми пирожными для поднятия настроения и ни единым жестом не выдала, что ее тоже позабавил комментарий второй служанки.       Что ей делать с Титой Фрей? Первин Росби был не слишком рад просить ее о помощи, но спорить эту тему с отцом не рискнул, а сам патриарх Фрей считал путь от Близнецов до Королевских земель слишком трудным для себя и прислал только письмо и одного из сыновей. Логично, сир Первин обустроился в Росби, его супруга была кузиной Теодора, его просьбу Ромельда не могла бы проигнорировать, даже если бы захотела. Но и во сне ей не могло привидеться то, что получилось из уже привычной просьбы.       — Донтос Холлард?! — лорд Талли лишь взглянул на нее, а Ромельде уже захотелось провалиться сквозь землю, стыдясь своей несдержанности. — Прошу простить мое изумление, но почему он, милорд?       — Он последний мужчина дома Холлардов, выживший лишь благодаря заступничеству сира Барристана Селми, — ровно начал пояснения мастер над шептунами. — Его родовой замок разрушен, земли принадлежат короне, а сам он представляет собой весьма печальный образец рыцаря, который ничего не достиг. При определенном стечении обстоятельств положение может измениться. Роберту нужна поддержка Королевских земель, и такой щедрый жест как возвращение Холлардам их замка и земель — в урезанном количестве — поднимет его репутацию. Он это понимает.       А если не поймет, то умные советники ему разъяснят. Учитывая, сколько земель было отобрано в пользу короны после восстания Баратеона, монарх не обеднеет, если вернет сиру Донтосу родовой замок и пару деревень поблизости. Ромельда не знала, рассказали ли все это лорду Переправы, но согласие на брак он дал, стремясь ли выдать засидевшуюся дочку или не рискуя спорить с сюзереном. Если кто и удивился союзу, то виду не подал, а после указа короля о возвращении дому Холлардов замка и части земель вопросы отпали сами собой.       — Упоминалось, что пока Холларды будут рыцарским домом, но если через пять лет сумеют восстановить замок и начнут выплачивать налоги как подобает, им вернут и титул лордов, — усмехнулся Теодор. — Неожиданная щедрость от его милости.       — Потому что они первыми подняли восстание против Эйриса, пусть и по своим причинам, — пожала плечами Ромельда. — Его милости легче им сочувствовать и быть щедрым, чем к нам. Кроме того, Холларды же не станут вассалами Риккеров, пусть они и владеют Сумеречным долом?       — Нет. Дядя Ренфред, однако, не стал выказывать недовольства, не стоит напоминать королю как Риккеры получили нынешнее положение, а то он еще что удумает. Да и сир Донтос не производит впечатление человека, который действительно приложит усилия пусть и ради титула лорда.       — А вот это зря, — рассеяно ответила она. — Он, конечно, не сможет, но вот леди Тита женщина пробивная, настойчивая и ради статуса будет работать от рассвета до заката, поэтому у сира Холларда не будет выхода. Они получат свое, даже если ей придется стать вдовой в процессе.       — Уверена? — поперхнулся Теодор.       — Абсолютно, — зря она что ли с этой леди чаевничала столько? Будущая союзница горела желанием действовать, четко уяснила иерархию, но с таким характером чуть что — попробует все изменить.       Но Ромельду пока этот вопрос не заботил: сначала леди Холлард надо будет вернуть статус дому, потом уже устраивать микро-перевороты во фракции Баратеонов с Железного трона. Сейчас же у леди Челстед была другая забота: что подарить миледи в честь рождения второй дочери?