***
— Вы тот, кому суждено выступить против Иного, герой что принесет спасение всему миру, — настаивал Бенерро, попутно рассказывая, как сожалеет, что «Великий Иной» затуманил ему рассудок. Спасибо, он еще в своем уме! Проклятые жрецы, чтоб им в Пекло провалиться! Почти полтора года прошло в постоянной борьбе за свободу, борьбе не только со жрецами, но и прочими верующими, которые мягко, но настойчиво помогали его ловить после каждой попытки побега. Даже свободнорожденные жители Волантиса не спешили ему помогать — для них он беглый раб, хотя у него чистейшее валирийское происхождение, он последний Таргариен! А эти высокомерные ублюдки даже не пустили его за Черные Стены! Визерис с каждым днем все больше выходил из себя, ища и не находя возможности сбежать, найти путь к Золотым Мечам, потомкам беглецов из Вестероса, которые могли бы поддержать его право на Железный трон. Да хоть бы и просто сбежать от ополоумевших жрецов! Однажды ему удалось договориться с капитаном не из местных о перевозке в Тирош, заплатив украденной из храма золотой чашей. Он сбежал из храма, взошел на корабль и даже устроился на ночлег — ровно для того, чтобы проснуться в своих комнатах. Когда же он заметался и начал в гневе расспрашивать, как жрецы смогли вернуть его, те лишь недоуменно переглядывались и говорили, что он никуда не уходил, а уснул в кровати после кувшина вина с медом. — Великий Иной продолжает туманить ваш разум, Азор Ахай, — утверждали они. — Вы должны довериться Светочу Мудрости, он смиренный раб Рглора и проведет вас на пути к спасению, — говорили они. — Ибо ночь темна и полна ужасов! А ему хотелось кричать, до боли, до крови из глотки, чтобы его, наконец, услышали.***
— Леди Мелисандра?! Он почти не верил своим глазам. После его первого побега леди Мелисандра не появлялась ни в храме Рглора, ни вообще в Волантисе, Визерис был уверен, что та настолько в нем разочаровалась, что оставила. Совсем как мать. — Как я могла Вас оставить? Верховный жрец беспокоился, что Великий Иной туманит разум избранника Рглора, и направил меня искать ответы в странствиях. А какое пламя ярче, чем от Четырнадцати огней? — Вы были… на руинах Валирии? — едва совладав с голосом, спросил Визерис, чувствуя как земля уходит у него из-под ног. Все знали, насколько опасны те земли, и отвага красной жрицы казалась столь же великой, как и безрассудство. — Вы забыли, милорд, что я из Асшая, — с легкой улыбкой отмела в сторону его беспокойство Мелисандра. — Меня не испугать тенями прошлого, не там, где днем и ночью горит огонь. Возвращение леди Мелисандры слегка приободрило его и в то же время создало новые проблемы: она верила в какое-то проклятое пророчество, героем которого его считала. Но леди Мелисандра не упрекала его в отрицании, не настаивала, что Великий Иной затмевает ему рассудок, хотя сам Визерис уже начал в этом сомневаться. Все чаще в его мыслях проскальзывало «может быть», «а вдруг?», «возможно», и ему приходилось напоминать самому себе, что он — законный король Семи Королевств, Визерис Таргариен, третий этого имени, младший сын Эйриса и Рейлы Таргариен. Повторял, что на Железном Троне до сих пор сидит Узурпатор, что его семья была предана и жестоко убита, что это его долг перед предками — вернуть утраченное и отмстить предателям и перебежчикам. Он твердил это вновь и вновь, смутно осознавая, что в окружении безумных жрецов теряет себя, и приходя от этого в ужас. Потому что все, что у него осталось — он сам. — Вы когда-нибудь слышали о принце, что был обещан? — красные глаза смотрели внимательно, цепко и удивительно холодно для жрицы огненного бога. — О каком принце? В ту ночь он долго не мог заснуть, все вспоминая только сейчас раскрытую правду о браке его родителей, которая объясняла многое, если не все. Даже в семь лет он видел, что родители несчастливы, пусть и винил в том глупого старшего брата и Узурпатора с сообщниками. Но теперь пришлось признать, что возможно, несчастливы они были давно, принужденные стать супругами, да еще в столь юные годы — Визерис уже был старше отца, когда у того родился Рейгар! Но пророчество… Ведьма обещала, что обещанный принц родится в потомстве Эйриса и Рейлы, и теперь от Таргариаенов остался лишь он. Но при чем тут «пролившие кровь звезды» и «соль и дым»? Никаких знамений при его рождении не было, сам он появился на свет в Красном замке, об этом бы никто не стал лгать. С другой стороны — отец всегда боялся за его жизнь с самого рождения и если раньше он объяснял это потерей детей между Рейгаром и Визерисом, то в свете пророчества заподозрил, что отец не был безумцем, каким объявил того Узурпатор. — Семеро, как же все просто! — он вскочил с кровати и, не в силах усидеть от волнения, начал ходить по покоям. Все сходилось! Отец знал, что Визерис обещанный принц и надежда всего человечества, поэтому так за него боялся и старался оградить от любой угрозы. Он и отправил Визериса на Драконий камень, когда войска Узурпатора убили его брата, когда не осталось никаких сомнений! И Виллем Дарри… Мог ли рыцарь знать, насколько важна жизнь последнего Таргариена? Настолько, что рыцарь пересек Узкое море с четырьмя сообщниками, когда в спину им дышала армия… Но если тот знал, то почему не сказал ему? Пытался защитить детство, и так разрушенное предательством и войной? Он остановился. Сир Виллем Дарри был всего лишь мастером над оружием в Красном замке, верным рыцарем и подданным, но он все же заботился о Визерисе в изгнании, оставил ради него дом и семью. Такой человек вполне мог не рассказывать юному королю о невозможно большой задаче, поставленной перед ним еще до его рождения. Но он больше не ребенок, умолявший мать не бросать его, не мальчишка, злой на весь мир, что так необратимо изменился. Он — Визерис Таргариен, обещанный принц и Азор Ахай из легенд Эссоса.***
Визерис сидел в покоях, растерянный и слегка напуганный. Как же так? Как получилось, что убийца его родичей возродил драконов, когда как никому из его предков это не удавалось больше века? Даже Эйгон Невероятный не смог! Последний Таргариен чувствовал себя потерянным и разбитым, Узурпатор просто посмеялся над поколениями его предков и разве что не плюнул им на могилы. Вот так легко превратить усилия поколений драконьих наездников в ничто! Стыдно. Он не понимал, почему испытывает стыд, у него не было шанса даже попробовать пробудить дракона, но ему хотелось провалиться сквозь землю, словно он не оправдал надежд его великих предков, драконьих наездников с многовековой историей. И в момент, когда он уже готов был напиться до потери сознания и забыться хотя бы так, в покои вошла леди Мелисандра. Волей верховного жреца она была назначена ответственной за его подготовку к великой судьбе: выбирала ему учителей и прислугу, рассказывала о мире вокруг, о людях, что этот мир населяют, объясняла ему учение Рглора, многие постулаты которого он стал находить логичными и даже ожидаемыми. Учила видеть в огне и чувствовать присутствие Рглора вокруг, в каждом источнике света. — Роберт Баратеон ни за что не пробудил бы дракона, если бы не помощь постороннего, — утешала его наставница. — Но тот, кто помог ему… Это тень, не Свет и не Тьма. Серый странник. — Но ведь есть только две стороны, — Визерис точно помнил первооснову учения: есть лишь огонь и лед, свет и тьма, Рглор и Великий Иной. Весь мир делится на две части и если ты не со светом, то служишь тьме. — Это верно для нашего мира, — спокойно подтвердила наставница. — Но серый странник не часть нашего мира, он некое допущение, которое стоит на грани меж Светом и Тьмой. — Не часть нашего мира, — эхом повторил Визерис, не в силах сразу осознать услышанное. И вскочил на ноги, устремившись к леди Мелисандре. — Что значит «не часть нашего мира»? Тогда откуда он взялся?! Почему он помог Узурпатору? Почему не Таргариенам? — Не знаю, милорд, — покачала головой красная жрица. — Странник пришел и стал действовать, по своей воле или исполняя чью-то чужую, нам неведомо. Рглор не показал его путь, даже его действия во многом скрыты в тенях. Единственное, в чем я уверена — в борьбе жизни и смерти странник на нашей стороне. Он делает все возможное, чтобы Вестерос встал стеной перед армией Великого Иного, дав вам необходимое время и силы для борьбы. — Мне было бы легче, будь я королем Вестероса, а не изгнанником, лишенным всего! — крикнул Визерис в ответ, вне себя от гнева. — Но ваша судьба выше этого, — с непреклонной убежденностью ответила леди Мелисандра и из него словно выпустили весь воздух. Последний дракон устало опустился в кресло. — Вы не можете тратить время на интриги высшего света, на всех этих людей, что будут тянуть из вас силы физические и моральные и подтачивать вашу волю, вы слишком важны для всего мира. Визерис, вы спаситель человечества, обещанный принц, ради рождения которого ваши родители пошли на жертвы, не пренебрегайте ими. Это его отрезвило. Мама и отец ждали его рождения. Ожидание принца из пророчества свело с ума Рейгара: он не смог опознать Азор Ахая в младшем брате и отчаянно пытался породить того самостоятельно. Вся его семья, начиная с деда, ждали его рождения, что он выполнит свое предназначение, и Визерис не имеет права оскорбить их память. Да, драконов вернули не они, Таргариены, но как бы Узурпатор не злился, в нем самом течет кровь драконов, начиная с Ориса Баратеона, брата-бастарда Эйгона-Завоевателя. И теперь живые драконы будут до конца его жизни напоминать ему об этом. Визерис хмыкнул, найдя эту мысль невыразимо приятной.***
— Все хорошо, господин? — Ларра осторожно заглянула ему в глаза, будто всерьез опасалась его недовольства. — Все в порядке, — успокоил Визерис девушку, погладив по щеке. Светловолосую рабыню с фиолетовыми глазами купили специально для него, чтобы в свободное время у него была компания. Девушка сопровождала его в прогулках по городу, развлекала музыкой и танцами, тихо сидела рядом, пока он читал книги и свитки из храмовой библиотеки, и согревала постель ночью — верная тень, немногословная и понимающая. Валирийское происхождение не было защитой от рабства, как уяснил Визерис на собственном опыте, поэтому не слишком удивлялся ее внешности и умениям, но старался не обижать, еще помнил каково это — сидеть в клетке на потеху хозяину. Ларра также оказалась полезным компаньоном в изучении языков и наречий Эссоса, но о ее прошлом Визерис знал очень мало: что у нее была сестра и родители, но где они и живы ли вообще — ни слова. — Я все думаю над легендой об Азор Ахае и Светозарном, — признался Визерис леди Мелисандре, когда та заметила его отстраненность. — Стоит ли мне изучить кузнечное дело и выковать клинок? — Это интересная мысль, милорд, — красная жрица была довольна его идеей. — Но лучше найти меч, который не уступит Светозарному в силе, пусть секрет их ковки был утерян. — Валирийский клинок? У вас есть такой? — встрепенулся Визерис. Он знал из рассказов самой Мелисандры, что у Таргариенов было два клинка из валирийской стали, но они оба были утеряны годы и годы назад. Один украден Блэкфайром, развязавшим войну за трон, другой сгинул где-то за Стеной вместе с Бринденом Риверсом. — Мы в поисках, — разочаровала его Мелисандра. — Не беспокойтесь, милорд, Рглор укажет нам путь. Вы продолжаете занятия с пламенем? Видения в огне давались все легче, вместо путаных образов он мог видеть конкретных людей и места, пусть последнее было сложной задачей, если он никогда там не был. И все же это не было преградой для богоизбранного героя, и Визерис мог часами смотреть в огонь, изучая мир вокруг, мир, который он должен защитить от холодной угрозы. Он видел Стену, невероятное сооружение и сама мысль о том, чтобы повторить что-то такое силами одних лишь людей вызывала оторопь. Отец был амбициозен, жаль, что так и не собрался претворить план в жизнь. А может это и к лучшему, времени бы все равно не хватило. Впрочем, Узурпатор при всей своей бесполезности сумел найти неглупых людей, чтобы решать за него: Ночной Дозор стал получать больше людей и припасов с южных регионов. Хорошо, старинному ордену надо продержаться, пока Визерис не выполнит свое предназначение и не отправит Иных в Пекло, чтоб они там растаяли.***
— Возможно, музыка отвлечет тебя? — Ларра легко угадывала его настроение, даже если Визерис старался не выдавать нервозность, читая или просто пробегая глазами по строчкам. — Пожалуй. Что-нибудь соответствующее настроению, — он почти с радостью отложил книгу, не в силах больше изображать интерес к летописям о дотракийцах, сколь бы занимательными не казались дикари со стороны. Мелодия, избранная Ларрой была преисполнена печальной торжественности, звучание арфы успокоило его разум, поэтому когда пришла леди Мелисандра, он был готов. Красная жрица оценила и внешний вид, и внутреннюю собранность и не стала тратить время на разговоры, лишь гордо сказав, что Азор Ахая ожидают в закрытом святилище. Не самое большое святилище и тем более не самое просторное помещение храма, закрыто оно было для всех кроме старших жрецов, а теперь еще и его, и использовалось в исключительных случаях. Например, для перерождения Азор Ахая «средь соли и дыма»: прошлой ночью на небе взошла алая комета, «звезды пролили кровь». — Владыка Света, взгляни на нас! Владыка Света, в этот полуденный час, мы просим тебя о милости, озари нас своим Светом! Визерис внимал молитве молча, мыслями обратившись к Рглору напрямую. «Помоги исполнить предназначение. Освети путь. Дай сил справиться с тьмой. Я здесь по воле твоей, чтобы стать рукой твоей, защитить нуждающихся, уничтожить холод, что несет в мир Великий Иной. Услышь меня». Он настолько потерялся в своих мыслях, что лишь треск костра заставил обратить внимание на происходящее. Костры зажгли вдоль небольшой тропинки из горящих углей, всего восемь, по четыре с каждой стороны, у каждого стоял жрец, за его спиной была леди Мелисандра, а впереди его ждал верховный жрец Бенерро. Наполнив легкие дымом, Визерис шагнул вперед. — Приветствуем избранного Владыки Света! — Бенерро говорил негромко, но звук слышался со всех сторон, отражаясь от стен и усиливая себя. — Азор Ахай! — хором возвестили остальные, пока Визерис надевал обувь и ритуальную накидку, которую пришлось снять во избежание пожара. — Ваш меч, господин — один из жрецов с почтительным поклоном преподнес ему клинок и последний Таргариен едва поверил своим глазам. Практически черного цвета сталь с разводами, напоминающими пламя, гарда в виде драконьих голов — Черное пламя во всем великолепии предстал перед последним потомком своих некогда хозяев. Затаив дыхание, Визерис рассматривал меч, на языке вертелись тысячи вопросов, но вслух он лишь спросил: — Он сможет заменить Светозарный? — Он им станет, Азор Ахай, — с гордой улыбкой, словно избранник Рглора прошел дополнительное испытание, ответил Бенерро. Что ж, дело за драконом из камня: леди Мелисандра все время многозначительно отмалчивалась на этот вопрос, как и остальные жрецы, и Визерис немного умирал от любопытства.***
Они следили за продвижением врага через огонь, изредка заглядывая в глаза «смерти» — то есть находя Иных и изучая их повадки. Те не спешили и посылали в атаку мертвецов, не в силах самостоятельно преодолеть магию Стены. Но если те пересекут ее, разрушат врата и замки, ее магия ослабнет достаточно, чтобы Иные вступили в прямое противостояние. — Как у Детей Леса это получилось, ведь Стена сделана изо льда, который подчиняется Великому Иному? — Визерис задавал этот вопрос не раз, но никогда не получал ответа лучше честного «не знаю». Магия другой расы была загадкой для жрецов огненного бога, которую они не спешили разгадать — ведь существа тоже противостояли Иным. Время шло, Вестерос собрал у Стены всех, кого мог, включая двух драконов, несколько магов и армию, отъевшуюся за долгое лето. Как и говорила леди Мелисандра, тень собрала всю силу Семи королевств в единый кулак, ни разу не выступив на свету. Даже жрец Рглора, довольно бестолковый на взгляд Азор Ахая, Торос был на Стене, совершая великие чудеса во славу бога: воскрешая лучших бойцов, чтобы они продолжали сражаться. Визерис глазам своим не поверил, когда тот впервые воскресил какого-то воина, видимо, хорошего знакомого или даже друга. Но леди Мелисандра снисходительно сказала, что сейчас Торос прямой проводник воли Рглора, поэтому ему была дарована эта чудесная возможность: вдыхать огонь жизни в тех, кто еще нужен Владыке Света. К сожалению, даже Рглор не мог заставить людей работать быстрее: его каменный дракон проходил последнюю доработку заклинаниями, лишь после этого он будет оживлен. — Вот как, — пустые слова слегка горчили на языке, но он послушно продолжил. — Большая честь. — Не тревожьтесь, Азор Ахай, — Мокорро хмыкнул, хлопнув Визериса по плечу. — Ценность жертвы для Рглора — в глазах отдающего, но сейчас нужна магия и сила. Во мне этого хватает, а добровольная жертва всегда угодна Владыке. Дракон был великолепен, каждая его чешуйка была выполнена с удивительным старанием и искусством, что при его размерах было невероятным трудом. Рглориане скупили всех рабов-мастеровых по эту сторону Залива Работорговцев, с тех самых пор, как стало ясно, что оживление дракона из камня не равнозначно вылуплению того из яйца. В конце концов, Роберт и Станнис Баратеоны не были избранниками Рглора, они даже не верили в него! Но может это о них говорилось: «у дракона три головы». Три дракона, три наездника — и все с кровью Старой Валирии. Костры для сожжения Мокорро и еще нескольких десятков человек располагались вокруг драконьей статуи, под ней и даже на ней. Статую создавали на расстоянии от города, потому что как бы ни был велик главный храм Рглора, он не мог вместить в себя такого исполина. И толпы верующих пришли сегодня увидеть исполнение предпоследней части пророчества. — Спасибо за вашу жертву, — пока жрец Бенерро проповедовал собравшимся, громко и патетично, почти ввергая их в экстаз, Азор Ахай обратился к жертвам. Да, среди них было несколько рабов, если быть точным, пленных воинов, которые были глухи к его словам, но он говорил с теми, кого выбрал Рглор, кто гордился оказанной честью. Некоторых из них он знал по жизни в храме, знал, насколько важно для них стать частью пророчества, пусть и таким жестоким путем. — Я клянусь, что ваша жертва не будет напрасной, я остановлю наступление Великого Иного. Крики сгораемых глушил звук гигантского рога, леди Мелисандра называла его Укротителем Драконов. Азор Ахай смазывал рог своей кровью несколько недель до ритуала, чтобы пробужденный дракон сразу узнал наездника. Визерис не отводил взгляда от костров, даже когда дым начал жечь глаза, перекрывая обзор, а дувший в рог раб упал замертво. Он лишь поднял рог и продолжил ждать, пока округу не огласил громогласный рев. Толпа рухнула на колени, как один забормотав молитвы Владыке Света, пока Азор Ахай шел сквозь дым к своему дракону.***
Они летели меньше месяца, когда наконец-то увидели Браавосское побережье. Именно там они собирались пересечь Узкое море, пользуясь неутомимостью Балериона — так он назвал каменного исполина — ему не нужен был сон или еда, что было очень удобно в длительных перелетах. Жаль, что отдых был нужен ему самому — и Ларре. — Не лучше ли будет оставить Ларру дома? — он не привык сомневаться в словах наставницы, но брать с собой наложницу в земли Вечной Зимы казалось очень неразумным поступком. Но леди Мелисандра была уверена, что Ларра должна отправиться вместе с ними, саму девушку она просто поставила в известность, и Визерис покорился. Красная жрица была его пастырем на пути к исполнению пророчества, и если она решила, что полетят они втроем, так тому и быть. Слава Рглору, что дракона сделали достаточно большим. Ларра первое время боялась высоты, но после немного привыкла и успокоилась, поэтому больше он за девушку не волновался. Запасов они сделали достаточно, но красная жрица настояла на покупках и в долине Арренов, и лишь на Севере он понял почему: здесь все шло на Стену, в армию, себе люди оставляли минимум, даже если припасы с юга шли нескончаемым потоком. Хорошо, что Балериону не нужна еда, это была бы неразрешимая проблема. Они не стали перелетать Стену, леди Мелисандра не была уверена в реакции короля Вестероса на Азор Ахая. Они и так старались садиться в пустынных местах, коих на Севере хватало, поэтому величественное сооружение облетели по морю. Зачарованный лес не зря назывался таковым, он все тянулся и тянулся, и если бы не шагающие везде мертвые, им можно было бы и полюбоваться. Но каждая посадка становилась проблемой: день становился все короче, и им приходилось садиться ночью, когда земля кишела мертвецами, благо пламя Балериона уничтожало всех, даже мертвых великанов, мамонтов и ледяных пауков. Первого увиденного Иного Визерис не забудет никогда: словно туман, заледеневший в форме близкой к человеческой, как статуя тверд и грани его остры, и как искуснейший из воинов грациозен и опасен. Ненатурально синие глаза сверкали как искры от костра, но сквозящий в них холод, казалось, мог проморозить насмерть. Он едва успел поднять меч, парируя удар, так быстр был противник, и сила у него была за пределами человеческой — лишь Азор Ахай мог биться с таким в одиночку. Но первый бой с Иным не уничтожил надежду всего человечества лишь потому что солнце уже пробуждалось от ночного забвения. — Неплохо, для первого боя с Иным, — Визерис первый раз видел говорившего, но и не узнать его было невозможно. Бринден Риверс во плоти Эурона Грейджоя пришел с первыми лучами солнца. Далекий родич скалился насмешливо и смотрел как на мальчишку, но какое ему было дело до этого человека? Важно лишь то, что леди Мелисандра обратилась к мужчине так, словно ожидала встретить: — Вы нашли его? — Да, и поверьте — это было непросто, — кивнул собеседник, позволив усталости показаться на лице. — У нас есть время, Стена стоит и люди держатся, но и до него путь неблизкий. — Даже на драконе? — уточнил Визерис, зная, что Балерион унесет даже четверых. — Смотря как быстро эта махина будет лететь, — зубасто улыбнулся сир Бринден. Они полетели дальше в земли, где не жил никто из людей, даже самые отважные из одичалых — тенны — не разбивали поселения в снежных пустынях. Каждый привал сопровождался схватками с Иными, что становились все отчаяннее и бессильно пытались напасть даже на рассвете — разумеется, бесполезно и бессмысленно для созданий ночи. Визерис же с восхищением следил за четкими и точными атаками напарника и великолепным клинком, не уступающим собственному. Темная Сестра и Черное Пламя снова сражались рука об руку, как это было века назад. — Вот и оно, — наконец-то провозгласил Риверс. Визерис едва дождался восхода: внизу их ждал изумительной отделки ледяной алтарь. Не камень, и, наверное, даже не лед, но нечто очень похожее на него, сир Бринден сказал, что копии этого алтаря есть в нескольких местах Застенья, даже вблизи людей. — Мы здесь, — Азор Ахай оглянулся на красную жрицу. — Что я должен сделать? — То же, что сделал в прошлый раз, — ответила леди Мелисандра. — Исполни свое предназначение! Прошлый раз? Несомненно, она имела ввиду подвиг прошлого Азора Ахая, но что он сделал? В легендах никогда точно не упоминается, как герой победил Иных, только о создании Светозарного и принесенной героем жертве… — Нет! — возглас вырвался у него почти против воли. Визерис ошеломленно оглядел спутников: сир Бринден отошел чуть в сторону, показывая, что это между ними, леди Мелисандра смотрела спокойно и уверено, не сомневаясь ни в нем, ни в своей правоте, а Ларра… Ларра смотрела понимающе. Он вздрогнул всем телом, неуверенный, что правильно опознал взгляд, и всмотрелся в давно знакомые глаза. — Ты догадалась? — хрипло спросил Азор Ахай, уже зная ответ. — Когда жрица настояла на моем присутствии, — подтвердила рабыня. Знала — и принимала свою участь. Жила и дышала полной грудью последние дни, но даже не попыталась убежать. Не верила в успешность попытки или верила в Рглора так же сильно, как остальные в храме? Девушка уверено шагнула к алтарю, подозревая, что тот должен ороситься ее кровью, и встала прямо перед ним. Визерис поднял меч, но спустя нестерпимо долгие мгновения опустил обратно, задумавшись о реальной ценности жертвы. Он знал свой долг, как и Ларра свой. Как и то, что их жизни им не принадлежат, как бы свободно они не жили последние годы. — Не время сомневаться, Азор Ахай! — взволновано заговорила жрица Мелисандра. — Ты победишь Врага, как только клинок в твоей руке станет Светозарным и разрушит источник силы Иных! Он все еще медлил, а Ларра закрыла глаза, помогая ему или успокаивая себя, неважно. Наставница же потеряла терпение, неудивительно, так близко к цели, а обещанный принц не спешит исполнять долг. Мелисандра подошла еще ближе и жарко заговорила, глядя ему в глаза: — Это ваша судьба, Азор Ахай, победить тьму, остановить холод, ради этого ваша семья столько страдала, ради исполнения пророчества! — Я знаю. Если человек, имеющий тысячу коров, отдаёт одну богу, это ничто. Но если человек жертвует свою единственную корову… — Я помню ваши уроки, леди Мелисандра. Красная жрица торжествующе улыбнулась, и эта улыбка застыла на ее губах, когда Черное Пламя вошел в ее грудь. Жертва должна быть дорогой. Любимой. Не обязательно женой. Не мать — но не меньшая жертва.***
— Что ж, это было… ярко, — сир Бринден Риверс с интересом смотрел то на расколотый алтарь, то на горящее лезвие Черного Пламени. Вспышка света, чуть не ослепившая их при разрушении алтаря, уничтожила тело леди Мелисандры. Ему даже похоронить нечего. — Очень, — так же содержательно ответил он спутнику. — И что теперь? — А что, на вечное лето не похоже? — язвительно переспросил «давно-должный-быть-мертвым» Таргариен, но не получив реакции, продолжил. — А ничего. Иные уснут, поднятые мертвецы еще какое-то время побуянят, но успокоятся, люди вернутся по домам с новыми легендами и историями. А потом, через тысячелетия цикл вернется к исходной точке и уже новый Азор Ахай пойдет тем же путем. В мире все повторяется. Каменный дракон еще был жив, хотя Визерис был почти уверен, что с уничтожением алтаря Рглор оставит его без своего внимания, позволив просто скончаться по пути на юг — припасов им на пеший переход не хватит. Бринден Риверс покружил вокруг Балериона, пошептал заклинания на незнакомом языке и заявил, что их совместной магии хватит на путешествие до его пещеры, а оттуда придется на своих двоих идти, прорубаясь сквозь мертвецов. Дальний родич милостиво согласился проводить их к людям, предупредив, что потом они как-нибудь сами, потому что Кровавый Ворон отпустит это тело, вернув управление законному владельцу, как только тот пересечет Стену. — Мое время пришло, парень, свое предназначение я исполнил и лишь память крови велит мне продержаться еще немного, — хрипло рассмеялось тело Грейджоя. — Давай, вставай, парень. Наступает ночь и нам лучше встретить ее в небе, а не возле проклятого камня. Визерис послушно устроился в седле и поднял дракона в небо, ни разу не оглянувшись. Они все выполнили свое предназначение.